скачать книгу бесплатно
– Вот это карта памяти всего-то на два гига. Но вы представляете, на нее влезло и то, как ваши бравые коллеги сначала прошарили мимо по встречке и как через минуту, уходя от КАМАЗА, закрутились и подставили бок под машинку моей жены. А дальше совсем уж интересно: пошли такие противозаконные угрозы и действия, просто сериал про будни оборотней. Ну и так далее. Удивительно, правда? Такая маленькая штучка, а сколько всего в ней сидит. До чего техника дошла! Я почему вам все это говорю? Просто, как и вы, не хочу доводить эту историю до суда. Дело-то я выиграю в течение минуты, но жена может не простить мою слежку за ней. Она у меня с гонором. Да и вам на суде врежут за халатность, а то чего и похуже. Про майоров я вообще молчу: на лицо все признаки преступления. Оно нам надо?
Капитан беспомощно поморгал и включил свой самый вкрадчивый голосок:
– Ну-ка, давайте свою карточку, сейчас посмотрим на ноутбуке, как все там было.
– Э нет, – покачал головой Андрей, – вы извините, но я что-то не доверяю вашим милицейским ноутбукам. Они могут ведь карточку проглотить и не вернуть. Но, если дело дойдет до суда, то я ее, конечно же, предоставлю.
Всего вам хорошего. Жену позвать?
– Да, позовите, пожалуйста, – согласился капитан.
– Только ей ни слова не говорите, – попросил Андрей. – Я на вас надеюсь.
Через двадцать минут счастливые супруги, держась за руки, вышли из полиции.
Жена, прижимаясь к Андрею, размышляла:
«Как мне все таки повезло с мужем! Приехал, сходу разобрался и так поставил ментов на место, что капитан извинился, порвал все протоколы и выписал справку для страховой компании, где сказано, что виновниками аварии признаны майоры. Теперь не судов, и не долгов. А я целыми днями ходила, билась о стену, кричала, доказывала. Интересно, как это у Андрюши получилось?»
Андрей шел рядом, улыбался жене и думал:
«А хорошая все-таки вещь – видеорегистратор! Пожалуй, надо и вправду его на машину жены поставить».
* * *
Нью-Йорк. Метро. Полный вагон народу. Черный парень ужасно ругается со своей черной же подругой. Орут на весь вагон со своим непередаваемым гортанным негритянским акцентом, толкаются, ведут себя агрессивно.
Публика смотрит в окошки, мол, наша хата с краю.
И тут, то ли настучал кто-то, то ли случайно, в вагон входят двое полицейских. Белых. Парня вежливо берут под черны руки и приглашают пройти в местное отделение полиции. Он начинает на них орать, что, мол, вы, белые, ни хрена в нашей черной жизни не понимаете, отвалите, у нас тут без вас все о’кей. Девица его поддерживает.
Полицаи выходят одни, что-то говорят в рацию.
На следующей остановке в вагон входит черный полицейский, ни слова не говоря, дает парню по морде, складывает его пополам, надевает наручники и выволакивает из вагона. Девица молча и понуро плетется следом.
Политкорректность в действии.
* * *
Пилот авиакомпании «Трансаэро» Игорь Сурдин:
Аэропорт Гамбурга. Мы только приземлились и рулим к терминалу. За нами в ожидании посадки четыре борта: немецкая «Люфтганза», грузовик «Федерал Экспресс», «Бритиш Аэрвейс», и в верхнем эшелоне опоздавший на три часа ИЛ-86 «Аэрофлота».
Очередь садиться «Люфтганзы», но, посылая подальше диспетчера, наш ИЛ, чтобы сэкономить топливо, начинает снижение. Служба наземного контроля, грозя всеми карами земными и понимая, что русским всё по фиг, пытается экстренно развести самолёты и пропустить ИЛ. «Бритиш» и «Федекс» на посадку ещё не зашли и, подчиняясь диспетчеру, пропускают ИЛ. А принципиальный пилот «Люфтганзы», уже видя полосу, вступает в перепалку с русскими.
– Какого черта, – возмущается он, – я немец, на немецком самолёте, в родной Германии, должен заходить на второй круг и пропускать русских?
– Потому что вы, суки, войну проиграли! – слышит он в ответ.
– Хорошо ещё жидов в воздухе нет! – кричит немец.
– Не корректно так говорить о евреях, – на идеальном английском вмешивается в разговор пилот «Бритиш».
Все благополучно сели.
Через час к нам в комнату отдыха зашли сотрудники авиационной безопасности и вежливо попросили пройти с ними на опознание. Пилота «Люфтганзы», который ругался с русскими, избили в туалете, выбили пару зубов, и спустили в унитаз удостоверение пилота. И кроме русских это сделать никто не мог.
Приходим, смотрим: отдубасили немца знатно! Личико в крови, передних зубов нет, синяки под глазами.
Немец из экипажей Трансаэро и Аэрофлота никого не узнал.
Остальных «цивилизованных» служба безопасности даже беспокоить не стала.
Часа через два мы готовимся к вылету. Рядом с нами тот самый сокол из «Люфтганзы».
Но тут без команды диспетчера в очередь на взлёт – а это отличительная черта наших лётчиков – вместо «Люфтганзы» встаёт «Бритиш». Немца прорывает, и он орет диспетчеру:
– Это безобразие! Это не аэропорт, а беспредел! Сесть мешают русские, а взлететь англичане!
И тут пилот «Бритиш» на русском языке с явным одесским акцентом говорит:
– Ребята, скажите этому фашисту, пусть-таки заткнёт рот. А то мы с моим вторым пилотом Фимой ещё раз ему звездюлей дадим от всего еврейского народа!
* * *
На улице жара градусов тридцать. В маршрутный ПАЗик заходит компашка из нескольких молоденьких девчонок. И тут же открывают верхний люк.
Бабулька на переднем сиденье начинает громко возмущаться:
– Обнаглели совсем, продует сейчас всех, люди простынут!
В общем, обычная автобусная перепалка.
Одна из девушек говорит:
– Если даже я сейчас догола разденусь, то не простыну.
В автобусе возникает секундная пауза.
В тишине раздается очень заинтересованный мужской голос с задней площадки:
– Подвиньтесь, пожалуйста, мне плохо видно!
* * *
Сегодня бежал за маршруткой, споткнулся, упал в лужу.
Проходящий мимо мужик:
– Думаешь вплавь быстрее?
* * *
Блондинка объясняет в автосервисе:
– Я когда даю в зад, у меня не горит лампочка.
Приемщик:
– Понятно, а с машиной-то что?
* * *
Троллейбус останавливается, открываются двери. В троллейбус поднимается бабушка, вслед за ней – мужчина.
– Извините, я доеду до центрального рынка? – спрашивает мужчина.
– Нет, – отвечает бабушка.
Мужик с разочарованным видом выходит из троллейбуса. Двери закрываются, троллейбус трогается.
– А вот я доеду! – добавляет бабушка.
* * *
В 1973 году Оуэн Гарриот был членом экипажа американской орбитальной станции Скайлеб.
Розыгрыш, который он устроил над сотрудником Центра управления полетами Робертом Криппеном, достоин навечно попасть в историю космического юмора.
С собой в космос Гарриотт захватил диктофон, на который его жена предварительно наговорила несколько заранее составленных фраз. Когда оператор Роберт Криппен вышел на связь с орбитальной станцией, Гарриотт ждал у передатчика с диктофоном в руке.
Состоялась следующая беседа:
– Скайлеб, это Хьюстон, ответьте.
– Здравствуйте, Хьюстон, – бодрым женским голосом отозвалась станция. – Это Скайлеб.
Земля после секундного колебания поинтересовалась:
– Кто говорит?
– Привет, Боб, – отозвалась станция. – Это Хелен, жена Оуэна.
Боб несколько секунд переваривал ответ, а затем с трудом выдавил:
– Что ты там делаешь?
– Я тут решила ребятам поесть принести. Всё свеженькое, – успокоил его голос с орбиты.
Центр управления молчал несколько секунд, а затем отключился – у офицера сдали нервы.
* * *
Лариса Бондаренко – привлекательная, жгучая брюнетка – засиделась у друзей и осталась там ночевать. Перед работой решила заехать к себе домой, принять душ и переодеться.
Семь часов утра, противный моросящий дождь. Лариса после долгих попыток поймала приличную машину. Симпатичный молодой водитель оказался таким любезным, что довез Ларису до самого подъезда бесплатно.
Ларисе очень захотелось чем-нибудь его отблагодарить.
– Давайте, я вас хоть кофе угощу? – мило улыбаясь, предложила она.
Парень слегка растерялся, потом подумал немного и сказал:
– Что ж, я не возражаю!
Лариса, все еще мило улыбаясь, достала из своей сумочки пару пакетиков растворимого кофе, протянула обалдевшему водителю и выпорхнула из машины.
Только дома до нее дошло, почему у парня так вытянулось лицо.
* * *
1971 год. Валя Фиролов ходил на пароходе по Волге. А семья его жила в глухой деревне довольно бедно.
Пришло время, пошел на нерест осетр. Команда наловила рыбы, добыла деликатес – черную икру.
Досталась трехлитровая банка и Валентину. И решил он ее не есть, а послать в деревню, угостить деликатесом семью. Написал письмо и отослал вместе с посылкой.
Недели через три приходит ответ:
– Дорогой сыночек, спасибо тебе за гостинцы. Нам все очень понравилось. Вот только красная икра, видимо, испортилась, почернела вся. Жалко, ведь мы с отцом ее всего один раз в жизни пробовали, а дети – так вообще никогда. Но ничего, наши поросята за милую душу ее съели.
* * *
Анатолий Кольцов, старпом волжского теплохода:
– Вечерний чай экипажа. На столе в кастрюле горячий картофель, в чайниках чай-заварка. И каждому члену экипажа подается тарелка с разделанной селедкой. Лучок-маслице, как полагается. Пару кружков яйца для украшения.
Время пятый час вечера, уже сидит, чай пьет сменившаяся вахта с машинного.
И вдруг приходит Зоя, где-то она там задержалась на уборке кают. Глядит в свою тарелку, сует нос в чужие. И громко обиженно канючит:
– А почему у них у всех яйца есть, а у меня нету?
На что получает логичный ответ:
– Дурочка, потому что мы мужчины!
* * *
