скачать книгу бесплатно
– Вечером, с Курского вокзала. Проводишь меня? А то я могу заплутать в метро.
Проводив мать до поезда, Алена помахала ей.
Возвращалась она еще дольше – три часа. Приехала в квартирку уставшая и расстроенная.
Вечером, неожиданно для себя, Леночка достала почитать не любовный роман или детектив, а учебник по общей терапии. Она поглядывала то в телевизор, то в книгу. Так учиться было гораздо интереснее. Никто ее не подгонял и не контролировал, как это обычно делал Семен Аркадьевич.
Впервые Леночка улыбнулась, представив, как реагирует Ольга на контроль профессора, какие у нее напряженные отношения с Дусей, которая исподтишка наверняка по-своему мстит ей.
После шестого месяца Леночка стала реже ездить в Москву, сил на театры и музеи не хватало. У нее был необычно большой живот, и она боялась, что, несмотря на показания УЗИ, родится двойня. Но Петр Яковлевич успокоил, что у нее многоводие.
– Ничего страшного, просто будет крупный ребенок. Вот, возьми.
Взяв конверт с деньгами, успокоенная Леночка вернулась домой, к учебникам.
Теперь тетя Евдокия приезжала каждую неделю. Сидела с утра до обеда, помогала убирать квартиру и готовить еду.
Сейчас она выгружала продукты, привезенные из дома, в холодильник. Для «навещания» Леночки она снимала свое вечное домашнее платье и переодевалась в праздничное.
– Так-то она аккуратная, ничего не скажу. Но весь дом держать не может, то есть не хочет. А чего я должна за нею убирать? Не королева, сама пусть в спальне полы моет да тюль стирает. Ты вот, Аленушка, в отдельной комнатке спала, а она из постели Аркадьича не вылезает – боится, что он отвыкнет. Хозяин, смотрю, все чаще на работе да с друзьями засиживается, домой не спешит. Верный признак: скоро он ее погонит. На своем веку вас знаешь сколько навидалась? Но такой чучундры, как Ольга, не видела. А ты, наоборот, самая тихая. Ты какой сегодня супчик хочешь?
– Вермишелевый на молоке. Раньше терпеть его не могла, а теперь по две тарелки съедаю.
Мальчик родился здоровенький, три килограмма шестьсот граммов, ростом пятьдесят два сантиметра. День рождения – двадцать первого ноября. Дата странная. Ни скорпион, ни стрелец. Астрологи уверяют, что знаков зодиаков не двенадцать, а тринадцать, и несколько дней в ноябре как раз приходятся на знак Змееносца. У него свои особенности – и хорошие, и плохие, смотря как и куда повернет судьба.
В центре гинекологии Леночка провела месяц – Петр Яковлевич и другие специалисты наблюдали за здоровьем ребенка.
На общем совете было решено назвать ребенка Славой – слава богу, что родился.
Кто-то из медицинского персонала решил заработать или сам Яковлевич расстарался, но вокруг Лены и Славика опять поднялась шумиха. На острожные замечания медиков, что ребенок родился от человека, впавшего в кому, вся желтая пресса и даже некоторые телевизионные каналы с удовольствием вещали: «Совершенно здоровый мальчик родился от покойника!!!»
Грудного молока от Леночки так и не дождались. Она сознательно не сцеживалась, не желая вызывать лактацию, и через несколько дней молоко перегорело.
Когда Славочку первый раз стали перепеленывать, Лена увидела около пупка, который осторожно обрабатывала студентка-сиделка, странную родинку, похожую на паучка.
«Еще и меченый», – подумала она.
Мальчик был миленький, молчаливый… и не родной. Не ощущала она в себе тех чувств, которые должны быть у фанатично любящих матерей.
Из роддома Леночку забирали Евдокия, Нирберг и Петр Яковлевич. Довезли до квартирки на машине, и тетя Дуся осталась помогать на три дня. Семен Аркадьевич вообще не хотел уезжать, но Ольга звонила каждый час, требовала возвращения.
Через три дня Леночка осталась одна. За прошедший месяц она практически не притрагивалась к ребенку. Сначала его на неделю поместили в барокамеру и ухаживали за ним медсестры, а после три раза в день заходила медсестричка и помогала ей пеленать и купать ре-бенка.
Проводив Дусю, Лена надеялась выспаться, но, обычно такой спокойный, Славик ночью просыпался и плакал, требуя чего-то. От еды он отказывался, подгузники были сухими, а соску он выплевывал. Наверное, его нужно было покачать на руках, но Алена не смогла этого сделать.
Через неделю она научилась менять подгузники и кормить ребенка по расписанию. Особенно ей нравилось гулять. Сидишь во дворе, читаешь роман или учебник. Тишина. Никто нервы не треплет. А там, глядишь, кто-нибудь приедет в гости. Дуся не считается, она ездила через день.
На смотрины приезжали однокурсники. Они дарили подарки, напивались под манную кашку, делились впечатлениями детства и, если не забывали заглянуть в кроватку, хвалили Славика за красоту и спокойствие.
Но Новый год Леночка встречала одна, вернее со Славой. Было завидно слышать из-за стены застольные песни и веселые крики, видеть за окном фейерверки и разноцветные петарды. Лена проплакала полночи, пока не заснула.
Не видели мальчика только два таких близких, правда, в далеком прошлом, человека. Ольга и мама. С Ольгой Леночка не хотела встречаться ни в коем случае, а до мамы не могла дозвониться вторую неделю.
Ей позвонил отец и будничным пьяным голосом сообщил, что мама Мария умерла в больнице от рака, о котором не говорила дочери. Сегодня были похороны. И лично он дочь больше видеть не хочет. Это она, Леночка, довела мать до болезни своим позорным поведением.
После звонка из дома депрессия Леночки достигла предела. Не хотелось жить.
Оставив ребенка дома, она сходила в аптеку и купила снотворных таблеток, которые ей выписал Петр Яковлевич, и бутылку водки.
В квартире молодая мама застала Дусю.
– Ты чего же дите одного бросила? – спросила та, гремя на кухне кастрюльками.
– У меня мама умерла.
Пройдя в комнату, Леночка поставила на стол бутылку и только потом пошла раздеваться.
Дуся заночевала в Химках. Женщины пили водку и до двух часов ночи жаловались друг другу на жизнь.
Утром неожиданно позвонила Ольга.
– Слушай меня внимательно, королева из-под Рязани. Не родись красивой, а родись счастливой. Скоро закончится твоя лафа. Я, кажется, уломала Нирберга, и мы усыновим твоего ребенка. А с квартиры ты съедешь и денег больше получать не будешь. Не хрена мои денежки тратить.
– Ты чего побледнела, – Дуся вышла из ванной, вытираясь полотенцем. – Курва, что ли, звонила?
– Она. Предупредила, что ребенка заберет Нирберг и что мне нужно съезжать с квартиры.
– Дела-а. – Дуся заглянула в кроватку. – С жильем я никак не помогу, сама приезжая, а в общежитие тебе не вернуться. Ненавидит тебя Ольга. Завидует красоте твоей и тому, что Аркадич забыть тебя не может… Ай ты мой красавчик, Славочка.
ГЛАВА 6
За прошедшие полгода Андрей решил не только расширить бизнес, но и стать менее зависимым от Гены и Александра. Просчитав возможный риск, прибыль и то, что обстановка в Российской Федерации постепенно все-таки стабилизируется, он начал экспортировать оливки и маслины не в банках, а на развес, а также местную водку и вина.
Друзья Андрея поняли и поддержали. Они сосредоточились на оливах и купили пять гектаров оливковых деревьев.
Для контроля и новых контрактов необходимо было ехать на родину. Из соображений безопасности хотели командировать управляющего заводом – Софокла Папилоса. Он учился в Саратове на инженера-технолога и бегло говорил на русском языке. Грек с удовольствием готовился к поездке, но, как всегда, вмешалась судьба.
Просматривая за завтраком газеты, Андрей увидел статью о младенце, которого нерадивая мамашка родила от покойника. Осталось отсчитать девять месяцев от восьмого марта и получить точную дату рождения мальчика.
За две недели набралось много материалов, в том числе и исследования профессора Петра Яковлевича Радужного. Внимательно их прочитав, Андрей решил, что к его ребенку это не имеет отношения. Он сам заставил себя впасть в кому, и серьезных повреждений в его теле на момент соития не было.
Через месяц он решился.
На совместном субботнем пикнике на вилле Геннадия, когда детишки друзей бегали по газону, играя в войнушку, а жены раскладывали по тарелкам салаты, Андрей разлил по бокалам граппу и подал выпивку друзьям. Гена и Саша сидели в шезлонгах, греясь на осеннем солнце.
Встав перед ними, Андрей улыбнулся.
– Ребята, в Россию полечу я.
– И с чего это? – лениво спросил Гена, наблюдая за своими детьми – мальчиками трех и пяти лет. – Софокл хотел навестить в России свою студенческую любовь.
– Навестит за свой счет, а не фирмы. Я стал отцом…
– Святым духом, что ли? – оживился Саша. – Или по Интернету?
– Я вам не говорил, все выглядело слишком странно и нереально. Короче, в последнюю ночь перед побегом я оказался в морге.
– Эту хохмочку мы помним, – перебил Гена, – ты ближе к отцовству.
– Так вот, там меня изнасиловали две девушки. На второй я не смог притворяться покойником, так сказать, ожил и кончил.
– Ма-лад-ца! – восхитился Саша. – В любое время, в любом месте. Ролевые сексуальные игры отдыхают. А чего ты всполошился? Анька! – неожиданно закричал он. – Отпусти Вадика, он же младше тебя! Не бей!
– Вот видишь, – Андрей качнул бокал в сторону лужайки с детьми. – А мне играть не с кем. Короче, я еду за сыном. Заберу его сюда. И сам проконтролирую все наши контракты.
На оформление бумаг по сделкам и въездной визы ушло две недели.
В Москву Андрей прилетел вечером, ближе к ночи. Заплатив большие деньги, добрался до центра города и снял номер в гостинице. Спал в эту ночь плохо, думал, по каким каналам будет вычислять адрес той ненормальной, что от него родила. Вопросы по контрактам его волновали гораздо меньше.
Еле дождавшись утра, Андрей отправился в медицинский институт, где работал Петр Яковлевич Радужный.
Разговор у них был недолгий. Петр Яковлевич немного расстроился, что впавший в кому пациент не умер. Но, с другой стороны, уникальный случай уже вошел в его диссертацию, и судьба Леночки его интересовала только с научной стороны. А тут такой подарок – объявившийся папаша готов взять мальчишку себе.
– Как мне найти сына? – спросил Андрей.
– Очень просто, – обрадовался Радужный. – Она живет где-то в Химках… не помню, где именно, был там только один раз, когда мы привозили Леночку из роддома. За рулем сидел Сема, так что я дорогу не запомнил.
– А давайте-ка я его навещу. Уточню адрес.
Просчитав в уме все варианты, Петр Яковлевич решил, что с молодого человека, решительно настроившегося на усыновление, можно содрать неплохие деньги.
– Тысячи долларов хватит? – понял сомнения доктора Андрей.
– Маловато будет. Мы квартиру оплачивали, питание. Сейчас содержим.
– А хотите, чтобы вышла публикация с генетическим доказательством, что труп – это я, вполне живой человек? А я расскажу, что не был в коме, а просто подшутил над студентками. В одной газетной статье была такая версия.
Петр Яковлевич побледнел. Ему так нравилось находиться в центре внимания коллег и совсем не хотелось осложнений…
– Давайте тысячу. А адрес Леночки я действительно не знаю. Вам придется ехать к профессору Семену Аркадьевичу Нирбергу.
Дверь открыла пожилая круглая тетка. На ней было темное длинное платье и яркий передник в оборках.
– К профессору, молодой человек, без звонка не приходят, – и она попыталась закрыть дверь.
– Я по поводу Лены и ее ребенка.
– А журналистов мы вообще не любим, – посуровела женщина и опять потянула дверь на себя.
Не дослушав, Андрей отодвинул ее и шагнул в квартиру.
– Мне очень срочно. Где профессор?
– Аркадьич! К нам кто-то вперся! Вас спрашивают!
Андрей прошел по коридорам, заглядывая во все комнаты.
Профессор лежал на диване в гостиной и с первого взгляда не понравился Андрею.
– Здравствуйте, меня зовут Андрей Звонарев. Я приехал, чтобы узнать адрес моего сына, которого родила ваша близкая знакомая, Леночка.
Чтобы выглядеть солиднее, Нирберг встал с дивана и пересел в кресло.
– Я не обязан вам верить, молодой человек. В роддоме в палату к Леночке ушлые журналисты и под видом медсестер проникали, и под видом родственников. А вы из каких будете?
– Я из морга. Она от меня родила.
Андрей снисходительно рассматривал пожилого молодящегося мужчину.
– И такие объявлялись, деньги требовали. Я вызываю милицию. Не шучу.
Ощутив исходящую от профессора волну ненависти, Андрей наклонился к креслу и посмотрел Семену Аркадьевичу в глаза. И заговорил медленно, чуть покачивая головой:
– Ты от меня зависишь, ты боишься меня и, чтобы не было неприятностей, говоришь мне адрес Елены.
Раскачиваясь в одном ритме с Андреем, Нирберг прикрыл глаза.
– Она живет в Химках, на улице…
Выходя из квартиры, Андрей столкнулся с домработницей.
– Слышь, папаша новоявленный, ты давай, поспешай. Она только что звонила, просила меня приехать, чтобы я ребеночка забрала, а то она собирается таблетки пить. Нервов, вишь, у нее на нелюбимое дитя не хватает. Или подожди, я с тобою поеду.
Андрей на секунду растерялся, но тут же взял себя в руки.
– Нет, я думаю, что смогу справиться сам, – возразил он.
Со стороны кабинета послышался протяжный голос.
– Ду-у-уся. Мне пло-о-хо!
– Ну, езжай тогда. Чего встал? Иди, я за тобою дверь закрою.
Андрею казалось, что у двери в квартиру Лены он стоит не меньше получаса, он уже подумывал о том, чтобы взломать дверь. Для контроля еще раз нажал на кнопку звонка и прислушался.
В квартире послышались детский плач и какая-то возня. Затем дверь открылась, у него даже не спросили «кто там?». На него смотрела девушка в ситцевом халате, с распущенными волосами, босая.
Она стояла, переминаясь с ноги на ногу.
