Немачеха (сборник)

скачать книгу бесплатно

Телефонный звонок ударил, как выстрел – оглушительно и беспощадно.

– Не вставай, ну их! Если что-то нужное, еще раз позвонят. Иди ко мне…

Но Полина уже выскользнула из постели.

– Да… да, понимаю… да, я… да, конечно, спасибо.

Осторожно, точно боясь разбить, Полина положила трубку и тяжело опустилась на кровать. Роберт прижал ее к себе, словно хотел защитить. Защитить от того, от чего защитить было уже нельзя.

Полине хотелось заплакать. Но не получалось.

– Знаешь, она как будто дожидалась, пока я оформлю опекунство. Дождалась – и все.

Это не кино

Во время похорон Рите казалось, что все это не взаправду. Собрались зачем-то тупые тетки из маминой библиотеки, соседи, еще кто-то, на маму надели дурацкий белый балахон, а все стоят вокруг на сухой колючей земле и молчат. Жарко, и пить хочется ужасно. Но Полина сказала, что во время похорон пить нельзя. Глупость какая-то!

Или нет. Это похоже на то, как снимают кино. Рита два раза видела. Тоже стоит толпа, тетка стучит черно-белой хлопушкой, потом в середине толпы какие-то люди что-то делают, потом тетка или дядька – почему-то непременно в кепке – говорит: «Снято! Всем спасибо», и все начинают расходиться в разные стороны. Наверное, сейчас тоже кто-то скажет «Снято!», мама встанет, и вообще все будет по-прежнему, и можно будет наконец-то попить!

Но маму зачем-то опускают в яму, возле которой из земляной кучи торчит лопата. Могли бы и убрать. Что-то Полина еще дома про эту лопату говорила. Ну когда же можно будет уже попить!

Полина тихонько подтолкнула ее вперед и зашептала в спину: «Нужно три лопаты земли бросить в могилу!» Рита оглянулась, но помогать ей никто не собирался, все стояли и ждали. Она неловко вытащила лопату, неумело копнула, высыпала землю в яму, где лежала мама. Еще раз. И еще. Опять обернулась, ища, кому отдать лопату, услышала Полинин шепот: «Воткни опять в землю!» Рита криво всадила лопату в земляную кучу и отшагнула назад. На ее место вышла Полина, вытащила лопату…

Как глупо, подумала Рита. Зачем втыкать, когда все равно сразу вытаскивать? И этот, черный, зачем-то к нам идет.

Полина подтолкнула Риту навстречу подходившему раввину. Он надрезал девочке кофту и что-то зашептал.

Рита посмотрела на разрезанную кофту – хоть бы совсем ее снять! Жарко, сил нет. Как пить-то хочется! Так и кажется, что она сейчас просто упадет. Вот прямо в эту яму, к маме. Только, оказывается, ее уже засыпали. Как странно, она почему-то не заметила.

Засыпали? Значит, это не кино? Мама не встанет и ничего уже не будет по-прежнему?

Дома – да, да, да, теперь эта чужая квартира стала ее домом! – Рита сразу забилась в детскую. Прежняя жизнь кончилась. Жизнь, в которой они были вдвоем с мамой. Только вдвоем – и никаких волосатых вонючих мужиков рядом! Правда, Роберт на самом деле не такой уж и противный: замечаний почти не делает, не командует, и пахнет от него чем-то свежим. Полина духами почти не пользуется – Тамар сказала, что врачам посторонние запахи мешают. Какие запахи помешали им вылечить маму?! Ее духи были терпкими и сладковатыми – как хурма. А здесь все, все по-другому, и пахнет совсем не так!

Рита вытащила из рюкзачка флакончик маминых духов. Она спрятала его, когда маму забрали в больницу, и каждый вечер потихоньку нюхала, нюхала. Если закрыть глаза, кажется, что все как раньше. Девочка резко открыла флакончик и начала яростно брызгать во все стороны – вот, вот, вот! И на подушку! И на матрас! «Лягу спать, и постель будет мамой пахнуть!»

С кухни доносились голоса: «Тамар, уроки сделай на кухне, Рите сегодня, наверное, хочется одной побыть». – «Да ладно! Она литр воды выпила, сейчас в туалет захочет, потом есть. И вообще она не любит одна быть, всегда в компанию лезет!»

«А вот и не пойду, – рассердилась Рита. Хотя и в туалет, и есть действительно хотелось. – Вот как Тамар всегда знает, что мне хочется есть или пить? Или в компанию? И вовсе не потому что я «не люблю» быть одна! Я люблю. Но мне страшно одной, я боюсь!»

Сумерки были похожи на гречку-размазню: сплошь мутные, неровно-коричневые пятна, не поймешь, то ли рюкзак в углу, то ли притаился кто-то. Рита уткнулась в подушку, чтобы ничего больше не слышать и не чувствовать – только этот родной запах – и так задремала.

Полина, заглянув тихонько в детскую, уложила Риту поудобнее, накрыла легким покрывалом и долго стояла в раздумьях. Бедная девочка, как же с ней быть? Избаловала ее Лена донельзя. Как приучить Риту к тому, что она – не пуп земли? Замечания делать? Жалко. Ох, как жалко! Ей ведь и так трудно. Здесь все чужое… Полина принюхалась: надо же, девочка тут, наверное, целый флакон материнских духов вылила. Чтобы хоть что-то было как раньше.

Наутро она осторожно сказала Рите, что надо бы сходить в их квартиру, собрать вещи.

– Я одна пойду! – угрюмо заявила девочка.

Не было ее долго. Полина каждые десять минут подходила к соседской двери, но оттуда не доносилось ни звука. Ни плача, ни шороха – ничего. Понятно, что вещи Рита не собирает. Вспоминает, наверное, переживает. Но не до вечера же ей там сидеть?

Полина осторожно вошла в соседскую квартиру. Тишина. Женщина сдернула простыню с зеркала в прихожей и тихонько заглянула в комнату. Рита сидела на ковре по-турецки, уперев локти в колени, уткнув подбородок в сжатые кулачки. Она глядела в пол и тихонько покачивалась. Рядом валялись ножницы и какие-то розовые «ватные» клочья. И еще что-то мелкое, поблескивающее, как разбитый будильник или телефон. Что-то блестело из-под стола. Полина пригляделась и вздрогнула – на нее смотрел глаз.

Круглый, сверкающий, темный, с белым ободком, очень страшный. Ферби! – догадалась Полина, взглянув еще раз на розовые «ватные» ошметки. Она стремительно опустилась на колени, обняла Риту, прижала к себе:

– Девочка моя! Зачем? Ты же так хотела эту игрушку?

Рита разжала кулачки, вцепилась в Полинины плечи – сильно, как когтями – и зарыдала:

– Она… маму… она убила маму!

– Что ты, что ты, маленькая! Это же просто игрушка.

– Нет! Она злая! Она… у нас все хорошо было… а потом… потом сразу…

Полина почувствовала, что и сама сейчас расплачется. Риту было жаль до боли. Вот, уже слезы покатились – не остановишь. Только не рыдать! Слезы – ладно, пусть катятся, их не видно. Она прижала девочку покрепче и начала раскачиваться вместе с ней – баюкала, успокаивала, оберегала.

«Золушка»

Взглянув мимоходом в кухонное окно, Полина увидела у подъезда Риту. Раньше девочки ходили в школу и назад только вместе, но у Тамар, учившейся на класс старше, уроки обычно заканчивались позже, и в последнее время Рита все чаще и чаще не дожидалась, уходила домой одна.

Но сейчас девочка была не одна, рядом с ней стояла странная, неприятного вида женщина. Небрежная и даже, кажется, не очень чистая одежда бесформенным балахоном висит на крупном рыхлом теле. Волосы торчат как попало, корни сантиметра на четыре пегие – лень закрашивать седину? Одутловатое отечное лицо – Полина профессионально подумала, что у женщины не в порядке почки, да и у нарколога ей, скорее всего, не помешало бы полечиться. Женщина что-то говорила, хватая Риту за руку, а девочка морщилась, дергала плечом и отступала назад. Помотала головой, как будто не соглашаясь с чем-то, что-то резкое, судя по выражению лица, сказала, даже ногой топнула! Развернулась и скрылась в подъезде. Незнакомка пожала плечами, махнула рукой и, тяжело переваливаясь на каждом шаге, поплелась в сторону дороги.

Хлопнула входная дверь – Рита зашла в квартиру. Полина вышла в прихожую:

– Риточка, кто это был?

– Никто! – буркнула та.

– Что, совершенно незнакомая женщина? – удивленно спросила Полина. – Зачем она с тобой заговорила? Рита, тебе не три года, а тринадцать, ты уже большая, ты понимаешь, что нужно быть осторожнее? Нельзя вот так запросто идти на контакт с кем попало. Это может быть опасно. Что эта женщина хотела?

– Да ничего.

– Но вы довольно долго разговаривали.

Полина испугалась, что Рита сейчас огрызнется – мол, нечего за каждым моим шагом следить, не маленькая уже! – но странная женщина, похоже, сильно ее расстроила, так что скандалить девочка и не подумала.

– Тетка это. Ну, моя тетка. Мамина сестра.

– Погоди. Но у… – Полина осеклась. – У вас же никаких родных не было.

– Да мама никогда с ней не встречалась. Я ее видела один раз в жизни, в аэропорту, когда мы сюда прилетели. Только она теперь еще толще стала. Как свинья. И воняет так же.

– Свиньи не воняют, – автоматически уточнила Полина. – Но зачем она вдруг пришла?

– Узнала откуда-то, что мама… что мамы нет. И заявилась.

– Так ведь три года уже прошло! Что ей понадобилось вдруг?

– Она только сейчас откуда-то узнала. Решила поживиться. Не осталось ли, говорит, каких-нибудь вещей от мамы, я же не чужой человек, я тоже право имею. Ну я и… в общем, объяснила ей, куда она может идти со своими правами. Да не переживай, – Рита усмехнулась совсем по-взрослому. – Тетка больше не придет, я ее хорошо послала. А мне наплевать на нее. На-пле-вать! – крикнула она и закрылась в ванной.

Плачет, поняла Полина и долго еще стояла у окна, думая про страшную Ритину тетку, а больше – про саму Риту. Девочка окружила себя непробиваемой скорлупой – не подходите, мне никто не нужен! – в какой же это детской игре надо кричать «я в домике»? Вот Рита и выстроила для себя «домик», в который не то что зайти – заглянуть невозможно. Закрыт наглухо. Но ведь Рита знала, что у нее есть тетя – и, даже не заикнувшись о ее существовании, осталась у Полины. Значит, бесконечные попытки достучаться, пробиться, сломать это ледяное отчуждение – не безнадежны?

Полина вспомнила, как, почти отчаявшись протянуть между собой и Ритой хоть самую тоненькую ниточку, ходила к психологу, вспомнила психологические наставления – только любовь, только забота – и усмехнулась. Уж чем-чем, а любовью и заботой Риту не обделяли. Полина и жалела ее, и страшно боялась показаться «злой мачехой». Девочка, конечно, это чувствовала – и пользовалась напропалую. Ведь это так просто – заявить: «Вы из меня Золушку хотите сделать!» И можно не ходить в магазин, не мыть посуду, не убираться – даже за собой. Тем более что она младшая, значит, с нее можно так строго не спрашивать. Да к тому же – сиротка.

Сиротка! Полине вспомнилось, как Тамар однажды бросила в сердцах: «Да ты не ей, ты мне мачехой становишься! Может, мне в интернат уйти, чтобы не мешать?» Потом, правда, сама же и утешала плачущую Полину: «Ну не надо, мамочка, я знаю, что ты меня любишь! И я тебя очень люблю, просто обидно: Ритка видит, что ты боишься ей лишнее слово сказать, и пользуется этим вовсю, а ты ведешься, как… как первоклашка какая-то!»

Роберт на масочку «бедной сиротки» не реагировал, только пожимал плечами и усмехался – мол, что за глупость! Так что в его присутствии Рита притихала, изображая «хорошую девочку»: разогревала ужин, приносила чай, хвасталась хорошими оценками и, уж конечно, не грубила, была, по выражению Тамар, «прям сахар в шоколаде».

Но Роберт теперь дома бывал мало, все больше и больше погружаясь в работу. Началось все с того, что с одним из своих коллег, Алексом, он нащупал очень перспективную идею для омолаживающих косметических препаратов. Результаты первых испытаний казались чудом: не только кожа, но и подкожные мышцы, казалось, «вспоминали» юность, обретая силу, свежесть и упругость. И Роберт с Алексом решились открыть собственную клинику: косметология препаратная, косметология аппаратная, ну и пластическая медицина, само собой. Административные вопросы, исследования, подготовка документов для патентного бюро – все это занимало очень много времени.

А без Роберта с Ритой было справиться трудно.

Полина задумалась так глубоко, что заметила Роберта, лишь почувствовав его руки на своих плечах. Как это он ухитрился прийти в середине дня? Ох, хорошо-то как… Сердце привычно дрогнуло. Можно вдохнуть родной запах, прижаться и ни о чем не думать.

– Любовь моя, давай купим дом! – он прижал Полину покрепче и зарылся лицом в ее волосы.

Вот те на! Какое тут – не думать!

– Ты с ума сошел! У тебя еще с клиникой дел непочатый край, кредиты висят, а ты дом собрался покупать. На какие деньги? Погоди, – Полина повернулась и внимательно взглянула на Роберта. – Ты сто лет уже не приходил в середине дня. И сияешь, как будто тебе Нобелевку дали…

– Лучше! Лучше, любовь моя! В общем, у меня две новости. Хорошая и… – он подмигнул, – очень хорошая, прямо замечательная. С какой начинать?

Полина растерялась.

– С какой хочешь.

– Тогда с просто хорошей. Чтобы подготовить, – Роберт улыбался так, что улыбка, кажется, не помещалась на лице. – Когда вдруг слишком хорошо, да еще и неожиданно… Ну ты как врач сама знаешь.

– Ох, не томи уже. А то я не дождусь не только очень хорошей, но и просто хорошей новости, – подыграла Полина. – Скончаюсь от любопытства.

– Значит, так, – он попытался сделать серьезное лицо, но безуспешно, радость освещала его так, словно внутри зажгли самую сильную лампу. – Во-первых, готовы первые патенты. Можно запускать серийное производство. Так что про дом я не просто так сказал. И тебе пора в нашу клинику переходить, хватит на чужого дядю работать.

– Роберт, ну ты же знаешь, почему я… Больница – это надежный заработок, это стабильность. А у меня – девочки.

– А вот и не у тебя! У нас! Понимаешь – у нас!

– Н-нет, не понимаю, – очень медленно произнесла Полина.

– Вот скажите, почему я так люблю эту женщину? – захохотал Роберт. – Упрямая, да еще и непонятливая. Полина, счастье мое! Развод! Все! Понимаешь – все!

Он подхватил ее на руки и закружил. Чампи, всегда чутко реагировавший на хозяйские настроения, запрыгал вокруг, смешно мотая головой и заливисто взлаивая.

– Ты сейчас что-нибудь уронишь, – дрожащим голосом еле выговорила Полина.

Роберт остановился, прижал ее покрепче и прошептал:

– Королева! Я прошу вашей руки! Выходите за меня замуж, а? Я буду носить вас на руках, я построю для вас бриллиантовый дворец, я…

– В бриллиантовом глаза заболят от сверкания, – прошептала Полина, уже не очень хорошо соображая, что она, собственно, говорит.

– А мы будем жить с закрытыми глазами, – его шепот почти обжигал ухо. – А впрочем, не хотите бриллиантовый – вам достаточно только пожелать. Любой каприз, моя королева!

Мудрость чистой воды

Загнав машину в автосервис, Полина решила прогуляться пешком, благо до дома оставалось всего километра два. Она еще не совсем привыкла к тому, что у них теперь собственный дом – белый, утопающий в зелени, с мраморным бассейном во внутреннем дворике. Возвращаясь с работы, женщина всегда притормаживала перед последним поворотом – как будто за время ее отсутствия дом мог исчезнуть. Но он неизменно оказывался на месте, и от его вида каждый раз счастливо вздрагивало сердце.

А сейчас Полина пойдет пешком, чтобы увидеть свое сокровище не из окна автомобиля, чтобы подойти медленно-медленно, чтобы как следует почувствовать…

Проходя мимо небольшого скверика, женщина нахмурилась – из-за кустов доносился знакомый смех. Рита? Показалось? Полина решительно свернула на узкую дорожку…

За кустами обнаружилась компания парней. Не то рокеры, не то байкеры – кто их разберет! Но не мальчишки, лет, пожалуй, по двадцать пять. В центре компании на низком заборчике сидела Рита… с сигаретой в руке. Полина сделала еще несколько шагов и почувствовала сладковатый «травяной» запах. Нет! Только не это! Правда, сигарета в руке дочери – ну не могла, не могла Полина назвать Риту падчерицей! – казалась обычной. Но кто их нынче знает?

– Рита! Домой! – сурово приказала она.

– Сейчас докурю и приду, – независимо покачивая ногой, дерзко отозвалась девушка.

– Нет, ты погасишь сигарету сейчас же и пойдешь со мной, – холодным «операционным» голосом распорядилась Полина. Все-таки многолетняя «хирургическая» уверенность в беспрекословном послушании медсестер сделала свое дело. Девочка спрыгнула с заборчика, отшвырнула сигарету, подхватила рюкзачок, бросила в пространство «Пока!» и двинулась за Полиной. С самым независимым видом – вроде никто ей ничего не приказывал, она сама так решила – но пошла!

Полина принюхалась – от Риты пахло только табаком, ничем больше. От сердца немного отлегло.

– Рита… – одержав победу в первом раунде, Полина растерялась.

– Что – Рита?! – вскинулась девочка. – Нотации будешь читать? Надоело!

– Надоело? По-моему, я тебя не нагружаю никакими нотациями. Тебе скоро шестнадцать, мне казалось, что ты почти взрослая. Но сейчас ты ведешь себя, как ребенок. Ты переходишь границы…

– Ах, границы! Кто их установил, границы? И вообще, это ты теперь вместе с Робертом только и делаешь, что через границы скачешь! – в запале Рита уже плохо соображала, что хочет сказать, и несла какую-то чушь. Но – обидную чушь. – Вот и летите в свою Японию! Или куда ты на этот раз собираешься?!