История одной жизни. От денег к счастью

скачать книгу бесплатно


– Позвольте заметить, Нала, мне кажется, ваша проблема не столько в окружающих людях, сколько в вас самой. Вы никому не верите. И этим делаете себя несчастной. Очевидно, вас так часто обманывали, что вы просто боитесь верить. Но, поймите, этот страх не должен становиться изгородью от человечества. Перестав верить, вы закрыли себе дорогу к счастью, любви, дружбе. Вы начали пробовать новую жизнь, хотя ещё не распрощались со своим страхом быть обманутой и преданной. Не научились снова доверять людям.

– Сейчас, оглядываясь назад, я признаю правдивость ваших слов, – вздохнула женщина. – Только, в тот момент, они были для меня никак не приемлемы. Я слишком боялась, что Влад измениться, а вместе с ним и его отношение ко мне.

– Когда вы рассказали ему правду?

– За несколько месяцев до того, как мы расстались, – ответила Нала, отпив немного апельсинового сока. – С ним стало происходить что-то странное. Наши встречи были слишком редкими и короткими. Он был всё время чем-то взволнован. Ничего не говорил, а на мои попытки узнать, в чём дело, отговаривался незначительными фразами.

– Вы подумали, что он начинает подозревать вас во лжи. – предположила я. Нала кивнула головой в знак согласия.

– Я испугалась. Мысль, будто ему стало или станет всё известно, да ещё и от кого-то другого, а не от меня не давала покоя. Решив не медлить, в этот же вечер за ужином в ресторане я призналась ему, искренне раскаиваясь в обмане и объясняя причину своего поступка.

– Как Влад отреагировал, узнав, что вы весьма состоятельная женщина, а не просто дама со скромным достатком? – поинтересовалась я. Не спросить об этом было просто невозможно, любопытство превосходило все грани разумного.

– Он был в ярости. Говорил, что доверял мне, а я лгала; что моему поступку нет оправдания; что ему потребуется время, дабы простить меня. Подумать только, каков актёр!

Лицо Налы расплылось в злорадной улыбке, глаза стали стеклянными и от всей её персоны повеяло промозглым холодом.

– Конечно, я была расстроена и подавлена. Винила себя и даже проклинала за глупость. Влад ушёл, ничего больше не сказав, и отсутствовал несколько дней.

– Но потом вернулся?

– Конечно, – снова холодно усмехнулась Нала. – Сказал, что любит меня и не держит зла, а этот мой маленький обман уже забыт. После этого два месяца восторга и счастья, в которых я купалась, не зная меры. У меня был Влад, чего мне не хватало для полного счастья, и чего я так долго искала. Мне не нужно ничего скрывать, поскольку теперь он всё знал. И я искренне верила в чистоту его чувств. Мы наслаждались друг другом, нашей шикарной жизнью. Вместе с ним я стала выходить в свет, познакомила со своим окружением, со своей подругой, которая не была, кстати, посвящена в наш с Владом роман.

– Простите, Нала, а почему вы не говорили об этом своей подруге? – перебила её я.

– Если бы она знала, то ничего бы не вышло с самого начала. Обязательно произошло что-нибудь такое, из-за чего всё стало бы известно гораздо раньше, чем необходимо. Эта закономерность довольно распространённое явление в обществе. Ничто не остаётся тайным, если об этом знает кто-то помимо тебя самой.

– Понятно, – смиренно кивнула я, сделала глоток вишнёвого сока и, поставив бокал на стол, стала слушать дальше.

– Влад не претендовал на мои деньги. Как и раньше обходился в основном своими средствами, позволяя делать ему приятные сюрпризы, в виде различных курортов раз в пол года. Хотя, иногда возмущался, что я не позволяла оплатить половину расходов. Словом, всё у нас было замечательно, как в старой доброй сказке о принцессе и нищем, которые жили долго и счастливо. Я бы сказала, даже слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Не понимаю, – недоумевала я. – так что же тогда произошло? Вам наскучило счастье? Надоела жизнь полная любви и гармонии? Почему вы разошлись с Владом?

Она опустила глаза вниз и некоторое время молчала, руками теребя салфетку, то распрямляя её, то снова сворачивая. Ей было необходимо собраться, чтобы продолжить. Видно было – разговор даётся нелегко и оживляет мало приятные воспоминания. И не смотря на то, что Нала была довольно сильной женщиной, существовали вещи, которые делали её очень слабой и ранимой.

– Мои отношения с Владом прекратились потому, что он ушёл к другой через несколько месяцев после того, как я призналась во лжи, прихватив с собой львиную долю моих денег. А ведь это женщина была моей подругой, пусть не лучшей, но всё же. Мне пришлось потратить много сил и времени, пытаясь хотя бы что-то вернуть из украденного, но всё было безуспешно. Они оба оказались мастерами своего дела, и ничего не возможно было доказать. Единственное, что я могла – работать, работать и ещё раз работать. Но, это было даже лучше. Нет времени на самобичевание, боль от предательства и страдания от несчастной любви.

– И что же, никто из ваших высокопоставленных знакомых не смог вам помочь в этой непростой ситуации с Владом?

– Могли, конечно. Но между мной и Владом было слишком много всего личного. Непристойно личного, – испытывая некоторую неловкость, объяснила Нала. – Если бы это стало известно общественности, то моя репутация сильно пострадала. А репутация, пожалуй, одна из самых важных вещей, которая есть у известного и достаточно состоятельного человека. Репутация и деньги! Весь бизнес, вся политика, все связи. Всё это есть у того, кто имеет репутацию и деньги. Ну, разве станет серьёзный бизнесмен или политик связываться с тем, у кого ужасная репутация? Да и моя экс-подруга приложила ни мало сил, чтобы припереть меня к стенке. Словом, мне пришлось выбирать меньшее из двух зол. И я выбрала.

– Мне жаль, что такое случилось с вами. – искренне посочувствовала я. – Я понимаю как тяжело вам пришлось, но вы не должны были отчаиваться. Не все мужчины, такие как Влад. Этот случай послужил вам неплохим жизненным опытом, как не прискорбно это говорить, и вы вполне могли избежать подобного повторения.

– Вот именно, – подхватила Нала. – Я всячески огораживала себя от длительных отношений и просто не позволяла приближаться больше, чем считала допустимым. Тоже правило распространялось и на женщин. Слово дружба стало носить для меня совсем иной смысл, нежели ему отводилось в общепринятом понятии.

– И вы снова вернулись в ту жизнь, от которой пытались уйти, когда познакомились с Владом?

– Верно. Мне казалось, что это неизбежно. И его предательство служило для меня явным подтверждением того, что везде всё одинаково и моя отчаянная попытка найти иное всего-навсего самообман. Желание кого-то искать пропало вообще. Вновь делать такие попытки, обречённые уже заранее на провал, были ничтожны и не имели никакого смысла. Моя жизнь текла размеренно. Никаких ярких вспышек, что, безусловно, огорчало и повергало меня в отчаяние, никаких разочарований, что в свою очередь очень радовало.

– А мимолётные увлечения? Вы лишали себя даже их? – не могла не спросить я.

– Как то вы должны были радоваться жизни. Нельзя же проводить свои молодые годы в затворничестве.

– Затворничество? Ну что вы, Мила, – игриво улыбнулась Нала. – Мимолётных романов я себя не лишала. Вы как никто другой знаете, что женщинам это необходимо ни меньше, чем мужчинам. А что до постели, – она многозначительно подняла брови, награждая меня озорным блеском своих глаз. – То там я всегда была бунтаркой. Чего я только не вытворяла! А эти бесконечные оргазмы….

Пунцовый румянец охватил всё моё лицо, что не ускользнуло от внимания Налы и даже вызвало безобидную насмешку.

– Детали этой стороны вашей жизни, полагаю, мы можем опустить, – заметила я, охваченная чувством стеснения и неудобства, не позволяющего углубляться в подробности бунтарства и бесконечных оргазмов, о которых говорила эта женщина. Хотя, признаться честно, интерес и любопытство подогревали меня с необычайной силой, будоража воображение. В голове невольно стали возникать образы обнажённых тел, сливающихся друг с другом в полумраке горящих свечей. Сплетение рук и ног, многообразие откровенных поз, томные вздохи, жадные поцелуи, животная страсть. Я видела это так явно и отчётливо, испытывая на себе волшебство каждого прикосновения, ощущая, как по телу разливается приятная, волнующая дрожь и где-то там, внизу живота, пробуждается желание. Как странно. Одно, пусть даже столь многозначительное слово, произнесённое этой женщиной, вызывало такой шквал эмоций. Заставляло воображение немедленно рисовать картины сладострастия. Это была просто не позволительная слабость с моей стороны, которая сейчас совершенно не к месту и может всё только испортить. Да и что обо мне подумает Нала? Хотя, с чего я взяла, что она знает о мыслях, блуждающих в моей голове? Но она знала. Это было видно невооружённым глазом. Её торжествующий взгляд, был подобен взору самого изощрённого ловеласа, получающего удовольствие от сладостных мук своей жертвы, к которой он ещё не притронулся, но уже одержал верх, полностью сломив любые попытки к сопротивлению. Она скользила по мне лёгким, непринуждённым взглядом всё больше и больше заставляя стыдиться собственных ощущений. Я отчаянно схватила стакан сока и выпила его до дна, словно путник несколько дней бродивший по пустыне, изнурённый жаждой, в безнадёжных поисках воды и вдруг внезапно набредший на оазис. Это помогло унять буйное воображение и привести мысли в норму.

– Не переживайте, Мила. – снисходительно улыбнувшись, сказала Нала. – Я привыкла к тому воздействию, которое оказываю на людей. Хотя сейчас мои способности уже не те, что раньше. Наверно, возраст берёт своё.

В этом она права. Было в ней что-то такое, что делало других слабыми и безвольными перед ней и перед самими собой. Возможно, это была ещё одна причина, мешающая Нале обрести то счастье, о котором она так мечтает. Мало кому нравится находиться рядом с человеком, подавляющим тебя и лишающим способности к здравомыслию.

– А сколько вам лет? – неожиданно для самой себя, спросила я.

– А как вы думаете? – ловко увильнула Нала.

– Мне кажется, около 35.

Она победно улыбнулась и немного помедлив, сказала:

Вы довольно близки к истине. И признаться честно мне очень льстит, что в свои 42 года я выгляжу на 35 лет. Хотя учитывая то, сколько денег я трачу на всё это, было бы странным иметь другой результат.

Просто невероятно! – искренне удивилась я. – Ни за что бы, ни подумала.

Нала молчала. Стало ясно, что на этом пора остановиться. Возраст женщины не самая лучшая тема для беседы.

– Так что же, – я попыталась снова вернуться к нашему разговору, – вы продолжали так жить дальше, ничего не меняя?

– А мне не нужно было ничего менять, да и не хотелось. Я плыла по течению. Кружилась в веренице событий, сменяющих друг друга с необычайной скоростью. Светские вечера, деловые встречи, благотворительные мероприятия, новые знакомства, бесчисленное множество краткосрочных романов и мимолётных увлечений. Но всё это не приносило удовлетворения. Всё было так фальшиво.

– К чему же это вас привело?

Прежде чем ответить Нала потянулась за сигаретой, но, к своему сожалению, обнаружила, что пачка пуста. Она подняла руку и, в тот же миг, появился официант. Он быстро записал в свой блокнотик название сигарет, шампанское, Нала видимо решила, что пора переходить на более крепкие напитки, и поспешно удалился.

– Один мой знакомый, – начала она, – устраивал банкет в своём загородном доме по случаю заключения выгодной сделки с одной из преуспевающих компаний, занимающейся инвестициями. Разумеется, я была в числе приглашённых. Вполне стандартная процедура для, так сказать, элиты, где все блистают своим положением, достатком, связями и прочими заслугами, делающими им честь и похвалу.

– Насколько я понимаю, вас не слишком радовала перспектива посещения этого мероприятия?

– Это не отъемлемая часть жизни таких людей как я. Моё состоятельное положение в обществе обязывает к определённым поступкам. Это своего рода закон, нарушение которого неизбежно свергнет тебя с пьедестала. Здесь выбирать не приходиться. Играть необходимо по правилам.

Нала заметила приближающегося к нам официанта и замолчала, взглядом давая понять, что продолжит после. Я терпеливо ждала, мысленно проклиная его за то, что появляется этот молодой человек в самые неподходящие моменты, и что находимся мы не в моём офисе, где никто не смог бы нам помешать, а в летнем кафе среди множества других людей. Хотя с другой стороны именно этому месту я обязана встречей с Налой и, возможно, именно эта обстановка способствует лёгкому и откровенному течению нашей беседы. Официант звучно открыл бутылку шампанского. Наполнил бокалы золотистым напитком, положил сигареты на стол, предварительно распаковав пачку, наконец – то, удалился. Нала подняла бокал, жестом руки призывая меня к тому же. Я послушно последовала её примеру. Мне вовсе не хотелось пить шампанское. Никогда не была любителем спиртного. Но, властный взгляд этой женщины подавлял всяческое сопротивление.

– Мила, мне хотелось бы поднять этот бокал за вас. – сказала Нала. – Сейчас так редко можно встретить столь искреннего и открытого человека, как вы. Я рада, что мне посчастливилось познакомиться с вами.

– Спасибо, – неловко промямлила я и звон стекла закрепил этот тост. Отпив немного золотистого напитка, с приятным вкусом клубники, я поставила бокал в сторону и приготовилась слушать дальше. Нала сделала пару глотков шампанского и, прикурив сигарету, продолжила свою историю.

– Так вот. На этом банкете я встретила женщину по имени Камилла. Она была очень красива и привлекала внимание многих мужчин, что в свою очередь, вызывало зависть у женщин. Признаться честно, даже я, никогда не считающая себя дурнушкой, выглядела рядом с ней немного невзрачной.

Было весьма удивительно слышать от Налы подобные слова. Подумать только. Она невзрачная. Да глядя на неё, у любого мужчины дух захватывало.

Находиться рядом с ней и оставаться невозмутимым абсолютно невозможно.

Какова же тогда была Камилла? Перед моим взором тут же стал вырисовываться её образ. Высокая, стройная женщина с длинными, вьющимися волосами цвета пшеницы. Голубые, как небо глаза, обрамлённые длинными густыми ресницами. Её движения свободны и непринуждённы.

Походка грациозна. Голос приятно ласкает уши, а безупречно поставленная речь радует слух. Эта женщина само изящество, неподражаема и безупречна во всём. Словно сама Афродита щедро вознаградила её всем тем, что имела сама.

Представляя себе Камиллу, я настолько погрузилась в этот образ, что уже практически не слышала слов Налы. К счастью, она этого не заметила и продолжала говорить. Испытывая лёгкое чувство неловкости, я вновь сосредоточилась на разговоре.

– По счастливой случайности, за столом мы сидели рядом и практически весь вечер проговорили друг с другом, изредка перекидываясь парой незначительных фраз с остальными приглашёнными, – продолжала Нала. – К моему удивлению, Камилла оказалась интересной собеседницей, а не просто красивой «куклой». Наши взгляды на значение социальной принадлежности, на взаимоотношение людей, на общество в целом, очень схожи. Можно сказать в ней, я увидела родственную душу, отражение самой себя. В этот мрачный период моей жизни её появление было очень кстати.

– А раньше вы никогда не встречали эту женщину? – поинтересовалась я, отпив немного шампанского, шипящие пузырьки которого приятно щекотали нос.

– Я не помню, чтобы видела её где-то. Хотя она говорила, будто мы сталкивались на благотворительном аукционе, посвящённом помощи сиротам, в сопровождении приятного мужчины.

Последние слова Нала произнесла с оттенком брезгливости, словно одно только упоминание о Владе вызывало у неё отвращение. Но, как бы она не старалась, скрыть боль своей израненной души получалось не до конца. Какие бы слова не вылетали из уст, глаза, жесты, вся её сущность говорили об обратном.

– Вероятно, в тот момент вашей первой встречи Камилла не произвела такого впечатления, поскольку вы и так были впечатлены. Поэтому она и не запомнилась вам.

– Не удивительно! – усмехнулась Нала, разводя руками. – Я прибывала в состоянии детской наивности. Мир в розовых очках. Всё внимание сосредотачивалось только на Владе. Многого не замечала, да и не предавала особого значения.

– Дайте-ка, я угадаю. Вы с Камиллой стали близкими друзьями?

– Не сразу. Я очень настороженно относилась к нашему общению, стараясь держать её на расстоянии и не подпускать ближе, чем считала нужным. У меня уже был плачевный опыт доверительных отношений с подругой и вам известно, Мила, как это закончилось.

– Вы опасались того, что история может повториться? – предположила я.

– Можно сказать и так, – вроде бы согласилась Нала. – Камилла производила впечатление честного человека, но полностью ей довериться я не могла.

– И, тем не менее, она стала вашей подругой? Как развивалась ваша дружба?

– Довольно быстро. Мы практически всегда проводили время вместе, – ответила Нала, приятно улыбаясь этим воспоминаниям. Нотки холода в её голосе сменились теплотой, и разговор перешёл в лёгкое, спокойное русло. – Мы посещали разные светские вечера. Смеялись над чванством и высокомерием некоторых приглашённых гостей, которые слишком явственно и неприкрыто играли свои роли. Уходили раньше всех, иногда позволяя себе не прощаться ни с кем, и долго гуляли по улицам города, рассказывая о себе.

Завтракали, обедали и ужинали вдвоём. Постоянно созванивались по телефону. Да и честно сказать, со стороны наши отношения выглядели гораздо больше, чем просто дружеские.

Нала весело засмеялась. Её смех был таким заразительным, что невозможно было удержаться и хотя бы не улыбнуться в ответ.

– Честное слово, Мила, временами мне даже хотелось разыграть всех вокруг. Но Камилла была непреклонна. И правильно делала. Не знаю, что случилось тогда с моим рассудком, но мне меньше всего хотелось думать о последствиях, о репутации. Камилла вовремя меня отговорила. Уберегла нас от возможных неприятностей.

– Судя по тому, что вы говорите, у Камиллы никого не было? – поспешила уточнить я.

– К моменту нашего знакомства, она была уже два года как в разводе. Жила одна. Детей не имела, да и романа тоже.

– Словом, ваши жизни практически повторяли друг друга, за исключением того, что вы замужем не были, конечно. Что ж, это всегда способствует сближению людей.

Нала замялась. Видно было, что чувствует она себя неловко и даже немного виновато.

– Откровенно говоря, была, – сказала она, не поднимая глаз, якобы изучающих аккуратно сложенную салфетку, лежащую возле руки. Не скрою. Это удивило. Не то чтобы мне трудно было поверить в то, что эта женщина вообще могла быть замужем, скорее наоборот. Глядя на Налу, кажется, будто предложение руки и сердца поступают ей от всех мужчин на свете, ценящих красоту и ум женской натуры. Непонятным оставалось одно: почему она скрыла факт своего замужества, в то время как о других событиях своей жизни говорила совершенно откровенно? Хотя, с другой стороны, она вовсе не обязана посвящать меня абсолютно во всё, даже если мне этого очень хочется.

Достаточно того, что Нала рассказывает о себе ту часть своей жизни, которая, судя по всему, для неё является самой важной и значимой.

– Видите ли, Мила, – продолжала она. – Это был очень ранний брак. Мой муж был самолюбивым эгоистом, чья персона не достойна никакого внимания. Наш союз представлял собой, своего рода, сделку интересов и продлился совсем не долго. Говорить здесь особо не о чем, да и не хотелось бы.

Углубляться в подробности не долгосрочного замужества, как я поняла, не было никакого смысла. Видимо, для Налы это был период жизни, не принесший ничего, кроме очередных разочарований и неприятных воспоминаний, которые она совершенно не хотела вспоминать. Следовало проявить лояльность и не задавать лишних вопросов, которые могли бы только всё испортить. Поэтому я, покорно склонила голову, тем самым соглашаясь не открывать эту тему, за что была награждена благодарной улыбкой своей собеседницы. Теперь можно было продолжать наш разговор о Камилле, что собственно говоря, я и сделала.

– Выходит, вы всё-таки впустили Камиллу в круг своего доверия?

– Да. Со временем я полностью перестала держать её на расстоянии и посвящала абсолютно во всё. Она отвечала мне тем же.

– Но, это же очень хорошо. У вас, наконец-то, появился человек, которому вы могли доверять как самой себе. Жизнь сразу должна стать гораздо легче и интереснее. Заиграть новыми красками, в конце концов.

– Возможно, – усмехнувшись, сказала Нала. Какой смысл несла в себе эта усмешка, было не совсем понятно. То ли, она со мной соглашалась, то ли наоборот, высмеивала наивность моего умозаключения. Словом, прозвучало это её «возможно» весьма многозначительно и неопределённо.

Она сделала глоток шампанского и закурила сигарету. Сизый дым повис в воздухе и потихоньку оседал вниз. Курила Нала довольно много, чего я – человек, отрицательно относившийся к этому занятию, совершенно не одобряла. Но, даже если бы я и высказала что-то по этому поводу, вряд ли произошли какие-либо изменения. Проще оставить всё как есть.

– Видите ли, Мила, – продолжала Нала, медленно потягивая сигарету, – чем лучше я узнавала Камиллу, тем больше удивлялась нашему сходству. И как бы хорошо я не относилась к ней, эта похожесть меня настораживала и, порой, поселяла сомнения в правильности моего безоговорочного доверия этой женщине.

– Почему же это вас так тревожило? – недоумевала я. – Собственно говоря, здесь нет ничего подозрительного. Все люди условно делятся на несколько, скажем так, категорий, каждая из которых соответствует друг другу.

Одинаковые взгляды на вещи это ещё не повод для беспокойства.

Нала тяжело вздохнула, явно раздосадованная тем, что мне непонятно то, о чём она говорит.

– Обещайте, что вы не станете надо мной смеяться и не примите меня за сумасшедшую.

Я на мгновение растерялась. С чего бы мне нужно было так делать? Что такого сейчас может сказать Нала? Нет. Ни так! К чему мне следует готовиться? К тому, чтобы искусно скрыть подобные мысли, если они вдруг возникнут. Или к тому, что дело и правда примет серьёзный оборот?

– Понимаете, у нас всё было одинаковым. Те же духи, косметика, драгоценности. Одежда от такого же дизайнера. Нам нравились одни и те же мужчины, что весьма осложняло и обостряло ситуацию. Камилла приобрела себе машину точно такую же, как у меня, разве что цвет другой. Даже интерьер её квартиры выполнен в том же стиле и палитра красок абсолютно одинакова. Иногда, я просто переставала понимать, где нахожусь: то ли у Камиллы; то ли она у меня. Разве вам не кажется, что это очень странно?

– Не спорю, такие явные совпадения могут вызвать недоумение и лёгкий испуг, – согласилась я. – Тем не менее, мне кажется, вы преувеличиваете. Всё вполне объяснимо.