скачать книгу бесплатно
Лес был странный. Если не сказать – страшный.
Игроки вошли в длинный туннель из деревьев – черные стволы-стены и потолок из переплетенных ветвей. В темноте по обеим сторонам тропы росли невысокие кусты со светящимися золотом листьями. Тео коснулся одного: ему казалось, на пальце останется ярко-желтая краска. Но нет: куст озарялся призрачно-золотым светом изнутри.
– Это нимерица. – Маска подошел, позвякивая косицами. – Золотой базилик. Ходит легенда, что нимерица вырастает в тех местах, куда упала слеза души, уходящей по дороге мертвых…
Санда громко сглотнула. Она шла последней и оглядывалась на просвет, в котором еще проблескивали золотые башни.
Ветер шуршал в ветвях, но у земли застыло безмолвие. Воздух гулкий и тяжелый, набряк от терпкого запаха. Союзники углублялись в лес, а следом шла тьма.
– Будьте наготове, – прошептал Маска. – Вот-вот настигнем Вангели с Алхимиком… У них нет патронов, но наверняка что-то припасено.
Через некоторое время они вышли к разлому в земле – и лес, и золотая тропа обрывались в темную глубокую трещину. Тропа возникала на той стороне, на опушке за провалом.
В воздухе пахло гарью. Маска присел у края и поднял обрывок веревки, с которого сорвалось несколько алых искр.
– Умно, умно… – Маска повернулся с хмурым лицом. – Здесь был веревочный мост на ту сторону. Но благодаря мэру его теперь нет.
– Но мы же… – пролепетала Санда. – Как же тогда?
Маска провел ладонью по лицу:
– Искать другой путь. Правда, придется сойти с золотой тропы.
Шныряла заскрежетала зубами:
– Как поймаю Вангели, напомните, чтоб, перед тем как резать ему глотку, я заставила его станцевать с Алхимиком балет…
Они еще немного постояли. Санда мялась позади всех и, перехватив взгляд Тео, покраснела. Теодор вспомнил их разговор перед тем, как освобожденный мальчик дал подсказку. Она хотела уйти… У самого Тео ноги гудели, рана на лбу ныла, он жутко устал и хотел, чтобы все закончилось. Взгляд то и дело возвращался к туннелю, где сияли золотые листья. Где-то там осталась Дверь, ведущая в Трансильванию…
Содрогнувшись от отвращения, Тео оборвал себя: «Забудь о пути назад. Только вперед – и ты получишь все. Или ничего». Он перевел взгляд вправо, где в темноте чуть покачивались ветви и змеились изогнутые стволы. Он сам удивился, когда отвел нимерицу в сторону и сошел с тропы. Тео услышал, как следом, чертыхаясь, в кусты вломилась Шныряла. Маска шел гораздо аккуратнее. Санда, немного постояв у золотых зарослей, вздохнула и нехотя шагнула за союзниками.
На сапоги налипли сорванные при ходьбе листья. Тео было не привыкать бродить ночью, но даже он чувствовал себя не в своей тарелке. Одно радовало: луна в Полуночи оказалась больше и ярче трансильванской. Вскоре Тео хорошо стал различать все, что происходит в мрачной чаще. То здесь, то там зажигались огоньки чьих-то глаз. Затем исчезали. Тео не выпускал нож из руки.
Деревья здесь росли причудливые, то и дело раздавались крики птиц – странные, завораживающие, порой Тео слышались в них какие-то слова. Игроки шли уже около часа, но провал и не думал заканчиваться.
– Слишком отдалились от тропы, – заметил Маска, догнав Тео.
Тео споткнулся и остановился. Он не привык, что приходится делить одиночество с кем-то. Шныряла догнала их и молча засопела, отряхивая мех на плечах. Санда подошла только через полминуты. Одежда в колючках и репейниках, на ботинках – грязь с берега ручья, где она оступилась.
– Больше не могу, – всхлипнула она.
Однако Маска не обратил на это никакого внимания и повел маленький отряд дальше.
Скоро начался не совсем обычный лес. У обрыва деревья сходились все гуще, просветы забрало колючками. Землю то и дело прорезали овраги, приходилось забирать вправо. Стали попадаться странные деревья: в свете луны Тео четко видел, что у самой земли извилины в коре складываются в буквы S. И таких деревьев становилось больше и больше. Он показал загадочные символы Маске, но тот лишь покачал головой.
Луна опустилась ниже, свет угас. Тео сокрушался о том, как далеко ушли Вангели и Алхимик. Санда и Шныряла переругивались. Последняя бросалась такими ругательствами, что даже Теодор ежился.
– Кажется, мы тут были, – вдруг жалобно сказала Санда.
Теодор осмотрелся: ни намека на просвет. Они стояли на поляне, окруженной мечеными деревьями. И да, этот огромный пень с пустой серединой, заполненной водой, он уже видел…
Маска бросил на траву сумку: похоже, сдался. Санда упала, где стояла, и с хриплым стоном перевернулась на спину. Тео и сам еле держался на ногах, икры будто свинцом налились. Ему было неуютно от чужих голосов, от чужого присутствия. Он раздраженно поморщился. Захотелось укрыться. Сбежать.
– Там был ручей… наберу воды, – выдавил он и, взяв у Маски котелок, отправился к источнику.
Тео лег на валун лицом вверх и уставился в темное звездное небо. В Карпатах он часто играл на флуере для Севера. Внутри сжалось от воспоминаний о филине… Тео вытащил дудочку, поднес к губам, выдохнул в тишину печальное «ти-ти-ууу»… и уловил сбоку шелест и мягкий топот. Он подскочил, уставившись в чащу: ничего, только мшистые стволы и ветки.
На расстоянии десятка шагов загорелись две точки. Тео уставился на них, а они – на него. Тео моргнул, и глаз как не бывало. Ежась от тревоги, он поспешил обратно. Маска уже развел костер, а девушки все ругались.
– Где вода? – рявкнула Шныряла.
Теодор понял, что вернулся с пустыми руками. Лицо Шнырялы перекосилось.
– Кругом остолопы! Договор дружбы! – Она закатила глаза. – Договор идиотов, вот что! Одна – безмозглая живячка, другой волком глядит. Ты на себя смотрел? Чую, ночью нам глотки перережешь.
Шныряла прорычала еще что-то невнятное и потопала к ручью. Тео потряхивало. Ему казалось, с девушкой тоже нейтралитет… Тео понял, что никогда не был близок с ними, хотя во время Макабра иногда казалось, что…
«Что? – хмыкнул он про себя. – Друзья? Когда ты уже научишься обходиться сам? Дружба – просто небольшое перемирие, которое люди устраивают, когда им что-то нужно друг от друга. Вот и все».
Луна села, и темнота опустилась непроницаемой грозовой тучей. Маска развел костер и раздал остатки лепешки. Тео вмиг проглотил свой кусок. Живот тут же заурчал, даже горячая вода с травами его не успокоила. Черные ветви скрипели, ветер гудел так, что дрожь пробирала до нутра. Мир, где не встает солнце… «Как же здесь деревья растут? И цветы?» – Тео взглянул на небо, густо усыпанное звездами. Он нашел Большую Медведицу, но она отчего-то показалась совсем чужой.
Маска завернулся в тяжелый кожух, а Санде отдал шерстяной плед. Шныряла улеглась на подстилку из ветвей. Тео положил под голову руку и устроился на мху, но сон не шел. Некоторое время он лежал, потом открыл глаза и уставился в темноту. Вон там, рядом со стволом… высокое, темное… Тень? Тео моргнул. Кусты, просто кусты… или нет? Сердце забухало, по телу побежали мурашки.
Тень.
Что это было? Что охотилось за ним? Или просто следило? «Что бы ни было, оно осталось в замке», – сказал себе Тео. Он закрыл глаза, но близость людей, которым он не доверял, и воспоминания о тени не давали уснуть.
Несколько минут спустя Тео почудился легкий топот, будто какой-то ребенок бегал босиком по краю поляны. Он даже уловил тихий, призрачный смех. Но Тео точно знал: в лесу детей быть не может. Он глотал комки страха и не мог успокоиться. Наконец вспомнил про бечевку во внутреннем кармане. Плюнув на все, Тео выбрал дерево с удобной ветвью, забрался на него и привязал себя к стволу. Иногда в Карпатах, если не находилось подходящего дупла, он ночевал так, чтобы не достаться волкам.
Тео проснулся от яркого света. На миг он подумал, что взошло солнце, но, открыв глаза, увидел полную луну. Тео спрыгнул на землю и, едва выпрямившись, замер.
Поляна была пуста.
Он прошелся по траве, заглянул за деревья. Никого. Прокричал имена, однако ответом был лишь голос неведомой птицы: «Спи-ри-дууу, спи-ри-дууу». Теодора пробрала жуть. Он остался в неизвестном лесу. Один.
«Ушли…»
Тео ожидал чего-то в этом духе, но все равно оказался не готов. Он разозлился и ринулся туда, куда, по его мнению, Маска должен был повести спутниц. «А может, они разделились? Вдруг, пока я спал, Санда захотела вернуться, а Маска и Шныряла ушли за картой вдвоем? Решили, что без меня лучше! Конечно, не придется делиться!»
Тео вспомнил злобную Шнырялу, сомневающуюся Санду, безучастного Маску и ударил кулаком по стволу. Теперь придется опережать не только Вангели, но и бывших союзников!
Тео шел и шел, прорываясь сквозь кустарник и низкорастущие ветки, пока не выдохся. Он прислонился к стволу. Тишина. Ни одной сломанной ветки, ни одного вдавленного в землю листа, трава не примята… Пошли другим путем? Тео чуть не взвыл. Мысли спутались, и он попытался дышать ровно. Затем двинулся правее и обнаружил, что снова забрел на знакомую поляну с огромным пнем. Тео остановился, словно налетел на невидимую преграду. Заглянул в воду, скопившуюся в центре пня. На поверхности плавал странный лист в виде буквы S.
Тео озадаченно нахмурился и оглянулся на темный лес. Что тут происходит? Еще вчера казалось: они идут и идут, а получилось, будто и не двигались с места. «А может… Нет, стоп. Ты прекрасно знаешь, как все было. Вы теперь не вместе».
Он двинулся к краю поляны, но возле самых деревьев замедлил шаг. Вспомнил, как ставил подпись на договоре. «Иди же! Ты избавился от соперников, остались только Вангели и Алхимик». Но пункты… «Черт возьми, не будь идиотом, это просто бумажка!» Тео потоптался еще немного, чертыхаясь, в конце концов плюнул и направился обратно.
Он долго шарил в траве и ближайших зарослях, пока не додумался вернуться к ручью, и там, рядом с камнем, на котором лежал, нашел отпечаток ступни. Босой ступни, вдвое меньше его собственной. Стараясь не шуметь, Тео пошел вниз по ручью; журчание разливалось по округе холодно и жутко. Через некоторое время он разглядел в камышах круглый вход: такой бывает, если речные животные делают лаз вглубь зарослей. Тео потянул воздух и учуял слабый запах костра. Покачав головой, он зажал в зубах нож и, встав на колени, пополз.
Под ладонями хлюпало, колени промокли, но Тео не обращал на это внимания: он обнаружил в затхлом иле еще несколько отпечатков босых ног и понял, что движется в верном направлении. Он пополз быстрее, а когда заросли закончились, выглянул из лаза и чуть не вскрикнул.
Перед ним открылась огромная поляна, окруженная древними деревьями – полусгнившими, искореженными. Посреди нее горел костерок, вокруг которого расселись странные создания. Тео поморгал, чтобы отогнать видение, но нет: на пеньках действительно устроилось несколько десятков карликов, точа ножи и перебрасываясь утробными звуками. Все они были ростом с трехлетнего ребенка, странно одетые: штаны и кожухи вывернуты наизнанку, а ноги – босые. Во главе на самом высоком пне восседал толстый карлик с рыжей бородой. На его шишковатый лоб то и дело сползала корона: птичье гнездо с яйцами.
– Премя вленников! – Карлик в черном бухнул в маленький металлический гонг.
Коротышки загалдели, и из зарослей появились еще карлики, явно тащившие что-то тяжелое. Когда на поляну выволокли три тела, обмотанные лианами, Тео с ужасом узнал в них… Санду, Шнырялу и Маску!
Пленников подтащили к костру, и Тео с облегчением отметил, что они в сознании. Шныряла, разумеется, гневно зыркала из-под листьев и цветов и гулко мычала, пытаясь выплюнуть лиану.
Главный карлик поднял пухлую ладонь, и маленький народец утих.
– Братья мои спиридуши! Мы воздавали хвалу Великому Спиридушу несколько часов, и вот время настало: он готов принять в жертву этих неверных… Гадких, мерзких, как их? Сквернословов, да! Мы не потерпим, чтобы в нашем лесу звучали грязные слова! Наказание неверным – смерть!
Спиридуши одобрительно затопали босыми ногами.
– Великий Спиридуш пожрет сквернословов, ведь он, – лицо карлика расплылось в слащавой улыбке, – сама музыка!
Спиридуши радостно захлопали в ладоши, а из травы вынырнуло несколько малышей, которые подбежали к Шныряле и с визгами принялись ее пинать. Шныряла таращила красные глаза и рычала. Король поморщился, помахал кистью, и ребятня оставила Шнырялу в покое, рассевшись возле главного спиридуша. Один из малышей запрокинул курчавую головку и пропищал:
– А сскаражете про Сперикого Велидуша?
– Великого Спиридуша, – поправил король. – Эх, мальки! Когда-то ваши деды говорили много дурных слов, и Великий Спиридуш рассердился. Он наказал дедов, и теперь все спиридуши все путают. Кроме вашего короля, да! – Главный спиридуш выпятил грудь, как ему казалось, очень важно. На деле же он выдвинул живот, отчего кожух угрожающе затрещал. – Но однажды Великий Спиридуш явится и излечит нас!
– Зумыкой?
– Музыкой, – закивал король. – Потому что Великий Спиридуш – бог музыки!
Карлики радостно загалдели, а Тео, судорожно соображая, что за чертовщина тут творится, слушал дальше.
– Однажды он явится, ага… Великий Спиридуш. – Жирный подбородок короля благоговейно затрясся. – Высо-о-окий, как дерево, прекрасный, как… свет месяца, да!
Эти слова ввели спиридушей в исступление, они восторженно заахали и заохали.
– И еще… лик его, то бишь лицо, светло. А волосы – длинные, значит, сияют и переливаются… и такой свет от него по всей земле… ослепительный! А на голове, понимаешь ли, красивущие перья и цветочная корона. Одет он в розовое и благоухает, ну… как весенний луг! Да, такой он – Великий Спиридуш, сама музыка. Однажды он явится нам!
– Госедня?
– Не, малек. Не сегодня.
– Хоцу госедня! Госедня! – захныкал малыш, и недовольная лохматая мамаша щелкнула его по затылку.
– Вот когда мы принесем много жертв, Великий Спиридуш явится и снимет заклятие. А теперь – зумыка! Тьфу ты, музыка!
К королю подскочил карлик с ужасно волосатыми ногами и, поклонившись, подал ему свистульку, в которой Тео опознал цветастого петушка Санды.
Спиридуши, забыв про пленников, сбились в кучу. Главный поднес свистульку к толстым губам – причем не той стороной – и дунул. Из петушка вырвался пронзительный звук, как будто кого-то раздавили. Тео поежился.
Спиридуши же затряслись со счастливыми лицами, поднялся гвалт и шум, тут и там раздавались радостные хлопки. Главный с довольным видом дунул еще раз – и одна старушка, не выдержав наслаждения, с восторженным воплем упала и задергала в воздухе босыми пятками:
– Зумыка, зумыка!
– Премя вленников! – Черный карлик снова ударил в гонг.
Спиридуши, оправившись от «концерта», радостно налетели на пленников и потащили их к костру. Тео судорожно моргнул, соображая, что делать. Он вдвое выше, у него нож. Но и карликов целая куча, и они тоже с ножами. А вокруг поляны на ветвях расселось еще несколько десятков спиридушей, болтая в воздухе босыми ногами, и у каждого в руках было по острому камню.
Тео переполз чуть ближе, за куст, усыпанный гроздьями крупных белых цветов, и осторожно выглянул. Пламя разгорелось ярче, спиридуши принялись водить хоровод, пока дергающуюся Шнырялу, как самую «неверную», подтащили к костру. Ее постоянно хватали за бока, а девушка яростно выла, брыкаясь, и наконец угодила сапогом одному из спиридушей по носу. Карлик с воплем повалился в костер, подпрыгнув, схватился за зад и начал носиться по поляне, пока не додумался сесть дымящимися ягодицами в пенек с водой.
Тео отвел цветущие ветви, пытаясь разглядеть, что происходит, и тут…
«Цветы. Песня». Теодор застыл, тяжело дыша от страха, смешанного с возбуждением. Он уставился на большие белые грозди, висящие перед самым носом. Вот цветы. А песня… Дрожащей рукой Тео потянулся к плащу и нащупал флуер. Голос сказал, что делать!
Великий Спиридуш…
Тео разрывался. Он глянул на лаз, но заставить себя заползти обратно, слыша вопли Шнырялы и стоны Санды, не мог. «Если это не сработает…» Мысленно выругавшись, Тео взял себя в руки. «Об этом в моем дневнике записи не будет! Если кто расскажет, я того убью!»
Он сорвал две самые крупные грозди и заложил их за уши, чувствуя себя конченым идиотом. Понюхал свитер. «Благоухающий, он сказал? Как цветы весной? Да, черт возьми, они передохнут от одного моего запаха!» Но ведь спиридуши впали в экстаз от простого свистка. «Ну, Тео, давай… это твой звездный час!»
Он встал, поднес к губам дудочку, и к гвалту, шипению костра и топоту примешалась ласковая мелодия.
Тео задул сильнее, и музыка взлетела в полную силу. Трели кружились и прыгали, подобно утренним птицам на поляне. Наигрывая веселый жок, Теодор выступил из-за куста.
Едва спиридуши услышали флуер, все до единого смолкли и повернулись к Тео. Глаза расширились, рты распахнулись – и карлики, тряся руками и ахая, упали на колени. Воодушевившись эффектом, Тео продолжил играть. Упитанная старушка бодро подползла к его ногам и расцеловала сапог.
Когда Тео выдохся и опустил флуер, спиридуши благоговейно застонали, протягивая к нему руки.
– Великий Спиридуш явился! – заорал на всю поляну главный карлик. Его корона-гнездо съехала набок, но он не обратил на это внимания и с ликованием постучал по пеньку. – Слава Великому Спиридушу! Слава музыке!
Карлики в один голос начали скандировать:
– Спи-ри-душ! Спи-ри-душ!
Старушка, обхватившая сапог Тео, подняла голову и подозрительно принюхалась. Ноздри ее затрепетали, маленькие глазки сузились еще больше. Она уже раскрыла рот что-то спросить, но Тео дунул во флуер, и старушенция, опрокинувшись на лопатки, благоговейно застонала:
– О, бой мог! Бой мог!
Тео откашлялся и постарался говорить как можно более грозно:
– Я – Великий Спиридуш! Я явился, чтобы… чтобы излечить вас.
В ответ раздались восторженные вопли:
– Спиридуш, Спиридуш спасет нас! Он накажет неверных!
Тео быстро сообразил, что делать.
– Да! Неверные! – Он, сурово сдвинув брови, зыркнул на Шнырялу. – Грязные, мерзкие сквернословы! Их надо наказать!
Спиридуши ринулись к пленникам, и Шныряла забрыкалась, как бешеный заяц.
