скачать книгу бесплатно
– «В зурна превратилась. На твоей голове орехи ломают. Ты несерьезно воспринимаешь женскую природу».
– «Какую природу?»
– «Если женщина не испугается, не принизится, не почувствует силу, то она сама испугает, принизит и завоюет доминирующее положение. Как Джейран сейчас и поступает с тобой. Как только сменится рука правления, ни взаимоуважение, ни 50-50, ни права мужчин учитываться не будут. Не забывай это. Не забывай, что самый настоящий фашизм проявляется у тех, кто кричит о демократии. Все, что кажется возвышенным в феминизме, в конечном счете выливается в жестокость, борьба против насилия превращается в насилие».
– «Ты прав».
– «Посмотри на американского режиссера. Человека обвинили за секс с моделью 20 лет назад, разрушили его жизнь и карьеру без учета права на самозащиту. Те, кто 20 лет назад ради получения роли в кино словно шлюхи раздвигали свои ноги, сейчас утверждают, что их изнасиловали, ахаха. В этом мире многое утратило свое значение. Например, возьмём движение BLM».
– «Что с ним не так?»
– «Почему говорят Black Lives Matters, а не All Lives Matters»? Или уйгуры. Почему весь мир держит траур по одному умершему французу, но никто и слова не говорит, когда умирают тысячи уйгуров. Кто решает, что жизнь одного француза важнее жизни одного уйгура? Поэтому пошли на хуй эти лживые европейские ценности. Они все преследуют подлые цели. У мужчин своя натура, у женщин своя. Когда изменяешь своей природе, изменяешь саму природу, тогда все и портится. Как и в семье».
– «Ну ладно да, я понял».
Джейран будто почувствовала, что меня здесь нет. Мой член у нее во рту, отчего она не может ничего сказать, издает звук, руками слегка шлепает мой зад. Возвращаюсь в реальность. Вытащив член, вожу им по лицу, губам, волосам Джейран, ей начинает нравиться положение подчиненного. Через 5 дней я во второй раз изменю жене. На этот раз передо мной на коленях будет стоять другая. Но это будет ни проститутка, ни кузина жены. Я изменю Джейран с мужчиной.
С самого начала встреча с Гюляр не получается. Компания, где я работаю, посылает меня в Голландию для участия в переговорах. Перед поездкой хотел записаться на прием к психологу, но затем передумал. Когда вернусь пойду. 4 апреля из Баку лечу в Будапешт, а оттуда в Амстердам.
– Нам пойдет на пользу побыть врозь.
– Что ты говоришь. Серьезно?
– Да. Может соскучимся друг по другу. Начнем ценить.
– Здесь тебя не ценят?
– Друг-друга.
– Ахаха, значит не сдаешься, да? Ни в коем случае не признавай свои ошибки. Никогда. Ни при каких условиях. Вперед, Джейран.
– Ты…
– И сразу переходи на меня. Не говори о себе, о своем «я». Продолжай в том же духе. Не останавливайся. Не дай Бог остановишь себя. А потом разведешься и будешь жить своей жизнью.
– Пфф, вот с чего это ты ни с того, ни с сего….
– Хватит. Устал, Джейран. Я устал один нести тяготы этой семьи, одному идти на уступки, одному решать проблемы, хотя все это мы должны вместе делать.
Думая, что мы не сможем нормально попрощаться после этого, я ошибался. В 5 утра подъехало такси, мама у нас, она целует меня перед выходом из дома, я целую спящую и ни о чем не ведающую дочку Наргиз. Во время пути меня будут сопровождать приятные воспоминания о дочери.
С Джейран прощаемся довольно холодно, со стороны это выглядело так, будто расстаются два человека, недавно познакомившиеся на остановке.
– Пока.
– Пока.
Выхожу из дома. Меня охватила грусть, которая охватывает каждого, кто отправляется в дальний путь. По дороге, в самолете, ничего не случится? С мамой, женой, дочерью в течении недели ничего не случится?
Выйдя из блока, подхожу к такси, открывая дверь, слышу голос позади:
– Низами!
– Айджан!
– Стой!
Смотрю на Джейран. Нет, не так. Смотрю на МОЮ Джейран! Вот моя женщина, вот моя супруга! Глаза на мокром месте, словно из-за чего-то расчувствовалась, прям как ребенок. Кажется, после долгого времени просыпается женская суть…
Бежит ко мне и бросается в мои объятия. Руками обнимает меня, голову прячет у меня на груди. Глаза закрыты. Принимаю ее всей своей душой. Обнимаю. Целую ее голову, лоб, волосы. Целую под глазами, целуя, еще крепче обнимаю. Приняв тебя всей душой, я сделал тебя своей супругой, моя Джейран. Ты моя. Но принадлежу ли я тебе, вот этого я уже не знаю. Но ты моя.
Вдыхаю самый сладкий в мире запах ее волос. Рано утром погода холодная, дышу глубоко, из-за чего кончик носа болит. Смеюсь.
– Чему смеешься?
– Твоему ребячеству.
– Я твой ребенок.
– Да, мой.
– Но твой первый ребенок я, а не Наргиз. Поэтому люби меня больше.
– Первый?
– Да, первый.
Жена, которая ревнует меня даже к дочери.
– Вредина.
– Нее, не вредина. Я твой первый ребенок. Меня ты должен любить. Только меня, меня, меня.
– Хорошо, мой сумасшедший малыш. В любом случае я люблю тебя больше всех.
– Не любишь.
– Люблю, сумасшедшая.
– Сам ты сумасшедший.
– Ладно, дядя ждет.
– Какой дядя?
– Мой дядя, что живет в Москве. Какой еще может быть дядя? Таксист.
– Пусть подождет.
– Не будем возбуждать человека в преклонном возрасте. Глядя на нас вспомнит молодость, ахаха.
Джейран все еще в моих объятиях. Поднимаю голову и смотрю на балкон. Оттуда мама на нас смотрит и улыбается. Кажется, она тоже расчувствовалась. Губы шевелятся. Наверное, опять для меня, а возможно для нас, читает молитву.
– Котеночек.
– Айджан.
– Я должен идти.
– Хорошо. Я уже скучаю по тебе.
– Я тоже.
– Не ври. Ты просто повторяешь за мной.
– Ахаха, нет. Сумасшедшая.
Вынужден отцепить Джейран от себя. Иначе опоздаю на самолет. Получаю глубокий поцелуй. Поцелуй получился долгий, потому что хочу вобрать внутрь свою жену. Природа наградила губы Джейран самым любимым запахом клубники.
Лицо влажное из-за слез. Руками вытираю глаза. Не поднимает голову, не смотрит мне в глаза. Интересно, какие чувства испытывает моя сумасшедшая?
– Ну что, не попрощаешься?
Сказав это, смеюсь. Потому что порой манера разговора жены напоминает не ханум, а уличного пацана. «Ну давай, ну пока, ну иди».
– Сам же сказал. Ну, пока.
– Пока.
Опять смеюсь. Она мой малыш. Ребенок, который не хочет подрасти.
– Холодно. Иди домой.
– Хорошо.
Хоть слово «хорошо» и является нормальным, но вспоминаю, что она никогда не говорила «как скажешь, так и сделаю». Как будто у нее был комплекс подчинения, послушания мне.
Сев в такси, еду в аэропорт. По дороге анализирую поведение Джейран во время проводов. Обычно она ведет себя как актер или боец на ринге. Хоть я, по большей части, и связывал это с послеродовой депрессией, но на самом деле мы сами себя обманывали. Доминирование было натурой Джейран, поэтому по пути искал ответы на вопросы. Что растрогало Джейран? Что я должен сделать, чтоб Джейран всегда вела себя так, как ханум? Слушалась меня.
– «Путешествовать в Голландию».
– «Ахаха. В месяц один раз, в качестве терапии».
Хоть я искал ответы на вопросы и казался заинтересованным в этом, на самом деле в глубине души что-то изменилось по отношению к жене и семье. Кажется, я начинаю меняться. Но не мог понять и дать определение тому, что именно поменялось. Что бы это ни было, это начинало пугать и меня самого. Это делало меня сильным. Возможно, эта сила и пугала меня. Не знаю, я должен определить, что это.
Доезжаем до аэропорта. Получив плату за проезд, таксист вдруг говорит:
– Кажется ваша жена очень любит вас.
– Что?
– Жена, говорю, очень любит вас. Цени ее, сынок.
Да, один только я, только Низами должен что-то делать, ценить! Другие могут и не делать этого.
– Буду ценить, дядя, еще как буду ценить…
Улыбаясь, выхожу из такси. Ах, этот ветер и влажность Баку. Пройдя все контрольные пункты в аэропорту слушаю музыку. Немного Moby, потом Hans Zimmer. Ах, Lisa Gerard. Какой голос! Из мировой музыки перехожу к Ниямеддину Мусаеву. Почему не переводятся на иностранные языки слова этой песни? На меня всегда странно действовали слова «Мы – пара костей, соединенные в игре судьбы». Встав в центре зала ожидания, слушаю музыку. Люблю голос Ниямеддина Мусаева. Когда слушаю слова песни, глаза сами собой закрываются.
Мы – пара игральных костей, соединенные в игре судьбы
Даже если 100 лет подряд нас будут вместе бросать, мы не упадем вместе.
Светом одной кости (одной частицы) пользуются миллионы.
Этот мир твой,
Этот мир мой,
Это ничей мир.
Мир как верблюд на базаре, где приходят и уходят
Мир как колотушка для ковра, ставит узоры на нашу жизнь
Этот мир вечный, смеется над вечностью
Этот мир твой,
Этот мир мой,
Это ничей мир.
Ахх, как прекрасны слова. Мир вечен, а Низами нет! 28 лет назад меня не было, и после 28 лет меня не будет! Открыв глаза, замечаю, что в зале ожидания люди странно на меня смотрят. Ну отвалите, да! Вам больше нечем заняться? Из философии Ниямеддина возвращаюсь в азербайджанскую реальность. В этой стране людям нечего делать, вместо того, чтобы смотреть перед собой, читать книжку, заняться делом, они смотрят по сторонам в поисках чего-то.
Садимся в самолет. Многие как будто впервые видят туалет самолета, через 15 минут выстраиваются у дверей. Может у нашего народа проблемы с мочевым пузырем, не знаю. Продолжительность полета 4 часа 40 минут, поэтому, чтоб уснуть, выпиваю вино. Уснуть не получается. Окружающие шумят, словно гости в палаточной свадьбе. Действительно, человека можно вытащить из деревни, но не деревню из человека. Хотя бы сегодня будьте иными, в Европу летим.
После долгого ожидания мне тоже удается попасть в туалет. Зайдя в туалет, достаю телефон. Просматриваю видео и фото, которые раньше для меня жена снимала, и начинаю мастурбировать. Только почувствовал приближение оргазма, как самолет стало трясти. Вместе с самолетом начинает трясти и меня, и то, что держу в руках. Над дверью туалета зажигается лампочка и по знаку понимаю, что должен приостановить занятие и валить на свое место! Ааа!
На меня неприятно подействовало, что я не смог в последний момент достичь оргазма. Чувствую себя обманутым. Пилот, чтоб тебя! Возвращаюсь на место. Я немного испугался, но это не означает, что возбуждение прошло. Когда самолет трясет, даже вино заказать невозможно. Через пять минут сигнал тревоги прекращается. Пилот своим измученным и никому непонятным говором объясняет произошедшее. Он кажется больной на голову, сам с собой говорит. В шутку думая об этом, вдруг вспоминаю, что пилоты AZAL-а (Азербайджанские авиалинии) в самом деле являются самыми профессиональными в мире. Сосед рядом со мной кажется русский. Хочу поделиться с ним гордостью за наших пилотов.
– Не бойся, самолет не упадет. Наши пилоты лучшие.
– Sorry, what?
– Ой, твою мать. Don’t worry, our pilots are the best, plane in safe. I mean AZAL pilots are the best.
– Yes, sir, sure.
