10 счастливых историй родов

Нина Александрова

10 счастливых историй родов

Введение

Доброго времени суток, милые мои!

Меня зовут Нина Александровна, я акушер-гинеколог, автор нескольких книг для женщин, автор блога “Полметра пуповины” и создатель тёплого и поддерживающего онлайн-курса для будущих мам “Роды – это любовь”.

В этой книге я собрала счастливые истории родов, которые тронули меня больше всего. Это мои личные истории, истории моих близких, женщин из роддома, где я работала, и тех, кто готовился к родам по моей книге, курсу или лично со мной.

Эти истории прозвучат в моём художественном изложении, но все они абсолютно реальны! Какие-то я знаю подробно, и поведаю их в красках. Другие пришли ко мне от женщин из их отзывов – и я передам их так, как услышала, не искажая факты.

Пусть же эти рассказы подарят вам вдохновение, веру в себя и уверенность, что появление малыша на свет может быть исключительно счастливым!

Приятного чтения и мягких вам родов, милые!

С теплом и заботой, ваша Нина

История 1

Шёл конец декабря. За окном густыми хлопьями плавно опускался пушистый предновогодний снег.

Рабочий день давно подошёл к концу, но уходить домой совсем не хотелось: я отассистировала на двух операциях, но в отделении продолжала кипеть жизнь.

“Как всегда – полнолуние!” – устало вздохнула одна из акушерок.

Родильный зал едва успевали мыть, оба родильных стола были заняты. Четыре кровати в предродовой – тоже. Врачи суетились, акушерки бегали туда-сюда, санитарочка едва успевала делать свою работу.

Девочек в предродовой осматривали одну за другой:

– Давай, переходим в родзал!

– Слушай, у тебя головка не опускается, малыш неправильно вставился. Готовим на операцию!

И лишь одна мамочка лежала тихо-тихо, едва постанывая и совершенно не привлекая к себе внимания.

Во всеобщем шуме и суете она была такой спокойной и незаметной, что на неё не успевали обратить внимания. Никто не осматривал, не ставили КТГ – а она и не пыталась кого-то позвать. Словно пребывала в своём мире, далёком от всего, что происходило вокруг.

Наконец, наступила пауза, всё поутихло, и дежурная врач подошла к этой девушке.

– Ну, давай глянем, как у тебя дела, – натянув перчатку, она откинула одеяло и хотела было провести осмотр, как отпрянула:

– Так у тебя же головка врезывается! Девочки, готовим кресло! Нет, не успеем! Несите сюда стерильную простынь! Девочки! Простынь, срочно!!!

Кто-то на колоссальной скорости залетел в предродовую, протягиваю врачу простынь и подстилая под роженицу непромокаемую пелёнку.

– Ну, давай, милая, потужься! Так, отлично! Головка родилась. Подыши. Хорошо. И ещё раз потужься! Ну, вот и твоя красавица! – девочку положили маме на грудь, – Какие роды?

– Вторые.

– Отлично! Просто отлично! Разрывов нет. Поздравляю!

Родильница выглядела так, словно ничего удивительного и не произошло: словно так и должно было быть.

А я стояла за спиной у врача и быстро моргала, пытаясь не расплакаться от умиления, и думала, поглаживая свой живот: “Вот такие роды я хочу! Давай, сынуль, ты родишься именно так: тихо и легко?” – до моих собственных родов оставалось меньше трёх месяцев, и эта история переломила радикально мой взгляд на то, как могут проходить роды.

История 2

Другой день, другое отделение. И наоборот – тишина. Я сижу, заполняю историю родов, когда одна из врачей врывается в ординаторскую:

– Бросай, пойдём скорее, там роды!

Скидываю халат, на бегу натягиваю маску и шапочку и торопливо иду по пустому коридору в один из родильных залов.

На столе – женщина. Вокруг неё уже собрался весь персонал, ждут.

– Тужься! – появляется макушка.

– Так, отлично, подыши… Давай, ещё раз, тужься! Дави-дави-дави, молодееееец! – у врача ободряющий тон.

– Отдохни. И-и-и-и, давай, тужься!

На третью потугу личиком вверх рождается малыш – и у меня глаза лезут на лоб: он выглядит так, словно ему месяца три, не меньше.

– Умничка! Давай, последний раз! Тужься!

Рождается пухленькое тельце. Ребёнка подхватывают, пересекают пуповину. Уносят на взвешивание.

Аспирантка осматривает женщину:

– Травм нет!

Из другого конца зала раздаётся голос:

– Пять пятьсот! Вот это богатырь!

Женщина улыбается:

– Это третий ребёнок, они у меня все больше пяти килограмм!

Малыша забирают на осмотр в детское отделение, акушерки и врачи потихоньку расходятся. Женщина, как и положено, на два часа остаётся в родильном блоке.

Врач, которая позвала меня, тихонько говорит:

– Подожди, не уходи.

Пару минут спустя женщина начинает постанывать.

– У меня схватка.

– Потужься.

Женщина натуживается – и на одноразовую пелёнку шлёпается послед.

– Идеальные роды! – заключает врач, – всем бы такие!

История 3. Мои первые роды

Когда я увидела первые две полоски в жизни на своём тесте, меня обуяло чувство нереальности действительности: кружилось голова, и я вновь и вновь смотрела на тест и думала: «Господи, неужели это правда?!» – Я рисовала в воображении это мгновение последние лет 5. И наконец-то настало время, когда мечте суждено было стать реальностью: я закончила академию, вышла замуж – теперь можно.

Я влюбилась в своего сына с первого мига, как узнала о нём – уже тогда чувствовала, что будет именно сын.

Я слушала своё тело, свои потребности. И относилась к себе с максимальным трепетом – насколько позволяла ситуация.

Но при этом у меня не было ощущения, что я стала более уязвимой или нуждаюсь в каком-то особом уходе.

У меня был план максимум: поступить в интернатуру и окончить её. И я понимала, что расклеиваться, разваливаться и хандрить у меня нет никакой возможности.

Когда я уже училась, девчата из ординатуры удивленно спрашивали: «Как ты собираешься дальше учиться и работать? Это сейчас срок маленький… а, вот, я на поздних сроках вообще вставать не могла…» – И я понимала, что у меня такой возможности нет: лежать и ждать родов. Я должна!

И этот заряд, этот стимул придавал мне сил и энергии.

И на поздних сроках бегала пешком с 0 этажа на 7, чтоб не ждать лифт, участвовала в родах, ассистировала на операциях, зашивала травмы после родов и ходила на разнообразные конференции.

Кажется, акушерки крестились за моей спиной, потому что я не боялась ни нагрузок, ни потужного периода у рожениц, ни самого чёрта в ступе.

Когда ко мне приехала моя мама, она всё время с одышкой догоняла меня и просила ходить помедленнее. А я никак не могла притормозить и только смеялась: «И у кого тут 37 недель?»

Мои анализы были такими, словно я готовлюсь к полёту на МКС, а не беременна. А по УЗИ всё неизменно было позитивно.

 У меня не было особо поддерживающего окружения: девчонки, с которыми я познакомилась во время учёбы, по всем врачебным канонам запугивали меня:

«А, вот, одна моя знакомая ходила беременная на дежурства – и всё! Потеряла беременность!»

«А ты иностранка, да? А я слышала, у нас в одном роддоме женщину из Узбекистана не приняли – и она сама на поляне у роддома родила!»

«Что, эпидуралку не хочешь? Да ты что! Роды – это ж боль адская! Надо рожать с эпидуралкой!»

«Куда ты идёшь на роды? На потугах рефлекс сработает – родишь раньше срока!"

Такие бесконечно «поддерживающие» истории не внушали особого воодушевления – хотя, уверена, всё это говорили мне из самых добрых побуждений – но я внутри чувствовала такую колоссальную силу и опору на себя, что просто знала, что всё у нас с малышом будет хорошо!

И так оно и было!

Я чувствовала, что при моём сумасшедшем ритме жизни я могу родить раньше 40 недель – а мне нужно было, кровь из носу, дождаться мужа, которого никак не хотели отпускать в отпуск.

И я каждый день говорила с сыном: «Ну, пожалуйста, давай ещё немножко подождём?»

Были моменты, когда тренировочные схватки становились пугающе интенсивными. И я останавливалась, успокаивалась – и просила сына не спешить. И всё затихало.

Наконец-то мужу подписали отпуск – и он примчался ко мне, когда срок уже близился к 40 неделям.

Он прилетел рано утром. Целый день мы провели вместе: гуляли, ели, смеялись, потом сидели допоздна за столом…

Спать я ушла умотанная и счастливая.

Часа в три ночи проснулась в туалет. Сходила, вернулась. В комнате душно.

Открыла окно – и поток холодного воздуха разбудил мужа. Он подскочил:

– Ты чего? Всё нормально?

– Да-да, просто душно. Я закрыла окно и легла в кровать, но какое-то лёгкое беспокойство не отпускало меня и не давало заснуть.

Вдруг малыш в животе дернулся, и я почувствовала, что стало мокро.

Я снова тихо пошла в туалет. Жидкость продолжала подтекать.

– Воды светлые, уже хорошо! Хоть бы схватки начались! – я знала, что если роды начинаются с отхождения вот, а схваток нет, то, скорее всего, будет стимуляция. А мне хотелось максимально естественных родов.

И ровно в тот миг, когда я это подумала, пошла длинная интенсивная схватка.

– Ну слава Богу!

Пошла разбудила мужа:

– Началось!

Он подскочил:

– Как началось? Что делать? Что мне делать?

– Сходи пока, купи мне водички в роддом, а я душ приму.

Я неспешно сходила в душ, считая схватки: они шли примерно каждые 5-7 минут. Затем поела йогурт.

Вернулся мой суженый с огромным мешком бутылок. Я заглянула и расхохоталась: там была вода всех возможных объёмов и на все вкусы. Выудив одну пол-литровую бутылочку, я бросила её в сумку для роддома.

– Ну ты же не сказала, какую именно надо! – пробурчал муж.

Затем мы вызвали “Скорую”. Фельдшер опросила, посмторела живот, созвонилась с роддомом.

– Ну, поехали.

– Я тоже что ли? – муж выпучил глаза.

– Конечно! Кто-то же должен поддерживать женщину!

– А меня кто поддержит? – он глянул на мою маму, стоящую чуть сзади, – может, вы тоже поедете?

Я смотрела на него и умилялась: мой брутальный супруг, который спасал жизни, оперировал огромное количество людей, выглядел, как напуганный котёнок перед лицом грядущих родов. Тогда как я, неспособная снять повязку с ожога у человека, чувствовала себя, как царица Томирис перед боем: уверенной и сильной.

Минут через 10 мы приехали в роддом.

Было около 4 утра. Медсестра в приёмнике собрала анамнез. Пришла врач из родильного отделения, осмотрела:

– 4-5 сантиметров, ты в родах.

– Спасибо, я знаю!

– Врач что ли?

– Да, учусь в интернатуре на акушер-гинеколога.

– О, отлично, коллега! Обезболиваться будешь?

– Нет-нет, я против эпидуралки!

– Да какая эпидуралка? Я тебе кой-чего посерьёзнее предлагаю! Люди за это любые деньги отдают, а ты отказываешься!

Я рассмеялась добродушной шутке врача:

– Нет, спасибо, всё-таки я сама!

– Ну смотри. Первые роды, сама понимаешь, будет не быстро. Не бравируй, если что, ладно?

– Хорошо!

Врач ушла, а я подумала: “Вы меня в родблок не успеете поднять, как я рожу!”

У меня закончили собирать анамнез, принесли советскую хлопковую сорочку, я переоделась – и уличные вещи отдали мужу, оставшемуся в приёмнике.

Я чувствовала, как схватки стремительно нарастают, и когда я поднялась в родблок, они были уже не реже, чем раз в две минуты.

Меня завели в абсолютно пустой родильный зал:

– Подожди, скоро придём к тебе.

– Хорошо.

Я осталась одна и, радуясь тому, что меня не дёргают, начала нахаживать круги по залу.

Когда начинались схватки, я вставала, упёршись локтями в кушетку, и продыхивала их. Так шло минут 30 или около того. В какой-то момент я почувствовала, что больше не могу стоять, но и на родильный стол сама залезть не смогу.

И словно в ответ на мои мысли, в зал зашли две девочки – видимо, ординаторши.

– Давайте мы Вам поможем лечь. Надо поставить КТГ.

Я удобно расположилась на кушетке на левом боку и поглыдывала то на булькающий аппарат КТГ, то на настенные часы, то на беспрестанно вибрирующий от сообщений телефон.

Схватки шли почти беспрерывно, между ними я проваливалась в забытье. Казалось, что я только частично присустсвовала в родзале, а, в освновном, отлетела в какой-то другой, полутуманный мир.

На сильных схватках затошнило: я мысленно обругала этот йогурт, который съела перед выездом из дома, и который теперь настойчиво просился обратно. Хотела даже крикнуть, чтобы кто-нибудь принёс мне ёмкость на всякий случай – но перетерпела.

Тошнота переносилась гораздо хуже, чем схватки, поэтому мой вам совет: не ешьте перед родами полужидкую пищу, не рискуйте. Лучше уж кусок мяса или несколько ломтиков тёмного шоколада.

Наконец, схватки закончились – и начались потуги. Выглядело это так, словно очень болезненные месячные превратились в тяжелоатлета, поднимающего сверхбольшие веса: моё тело начало почти полностью сокращаться.

Я вдруг поняла, что из-за того, что сокращаются все мышцы кора, диафрагма, голосовые связки – я начинаю непроизвольно кричать.

Я уверена была, что рожу тихо, но этот крик был абсолютно непроизвольным: представьте себе, голосовые связки сжались – и сквозь них на огромной скоросты выходит из лёгких воздух, потому что следом сжимается диафрагма и весь брюшной пресс. Я даже чувствовала, как сжимается желудок. Уверена, у всех схватки идут по-разному, но у меня было именно так.

На вторую потугу я закричала:

– Меня ту-у-у-ужит!

В ответ услышала из коридора:

– Ну и молоде-е-е-ец!

Через несколько минут неспешно зашла врач. Посмотрела шейку:

– Шейка ещё не сглажена. Будешь тужиться – порвёшь. Так что дыши ещё минут 20, – и ушла.

Я, конечно, обалдела: попробуй-ка продышать потугу, когда рефлекс изгнания скрючивает всё тело! Но делать нечего – и я сымпровизировала: когда начиналась потуга, я одно мгновение тужилась – а дальше выпускала всё напряжение через крик. Так и получилось, что я громко и безудержно кричала все те 20 минут, что шёл ко мне персонал.

Наконец, все собрались.

– Давай, вставай на колени!

Я выпучила глаза:

– Я не могу! – я чувствовала, как головка малыша давит на таз изнутри, и боялась пошевелиться.

– Сможешь! Мы поможем тебе! – девочки помогли мне перевернуться, и я встала на колени, упершись руками в поднятое изголовье кушетки.

– Ну, теперь тужься! – Так, хорошо, подыши! Давай на эту потугу ты подышишь, а потом между потугами потужься, чтобы малыш пошёл плавно.

Я чётко следовала инструкциям, и почувствовала классическое “огненное кольцо” – растяжение тканей при продвижении головки малыша по родовым путям.

– На, потрогай, – кто-то взял мою руку и поднёс к промежности.

– О, Боже! – я почувствовала волосатую головку.

– Давай, тужься! – в этот момент выскользнула головка. На следующую потугу – уже легко-легко – тело.

Сын захныкал. Пересекли попувину и положили его на столик, который оказался прямо перед моими глазами.

– Ты ж моё счастье!

– Что-то счастье у тебя какое-то мелкое!

– А мы с ним договорились, что он будет расти снаружи!

Я потянулась за телефоном.

– Стой-стой, у тебя роды ещё не закончились!

– Я знаю. Но там муж нервничает страшно. Я должна сообщить ему, что всё хорошо.

Молодая врач вздохнула:

– Давай свой телефон! – подошла, сфотографировала крупным планом.

Я, не вставая с колен, отправила фото самым близким.

– О, у меня схватка. Потужиться? – я почувствовала, как сократилась матка – безболезненно, но ощутимо.

– Давай!

Мягко, словно мешочек с тёплой водой, выскользнул послед и плюхнулся на стол.

Его тут же забрали на осмотр. Кто-то отрапортовал:

– Послед целый! Ложись на спину.

Меня осмотрели, обнаружили трещинку на слизистой и наложили два шва.

Потом дали сына: я сразу же приложила его к груди. Прямо в родзал принесли завтрак. И пока я ела, довольная жизнью и чертовски голодная, ко мне заглянула дежурная врач:

– Ну, Нин, молодец! Отлично справилась!

Через два часа, когда нас спустили в послеродовое отделение, я отлежала на животе ещё какое-то время, как меня попросили, а потом сразу отправилась в душ, и гулять по коридорам, изучать плакаты на стенах: мне было абсолютно скучно сидеть в стенах роддома просто так. Я чувствовала себя великолепно, гормоны счастья зашкаливали, а мой организм требовал движения. Сын спал, я поднимала его по рекомендации медсестры каждые полтора часа, и кормила. Кормление было каким-то простым и естественным, словно я всю жизнь это делала. Кто-то зашёл проверить, как идёт молозиво: