скачать книгу бесплатно
Мое любимое кино
Юрий Владимирович Никулин
Почти серьезно… #6
Кто не знает фильмов с участием Юрия Никулина? А среди них «Пёс Барбос и необычный кросс», «Самогонщики», «Кавказская пленница», «Бриллиантовая рука», «Старики-разбойники», «Они сражались за Родину», «Чучело» и многие другие. Роли, сыгранные им, навсегда вошли в золотой фонд кинематографа. Хотя в начале своего творческого пути Ю. Никулин во ВГИК принят не был: в приемной комиссии посчитали, что актера из него никогда не получится. В этой книге он увлекательно рассказывает о том, как проходили съемки, как готовил свои роли, какие веселые и трагичные истории случались. И конечно, вспоминает Ю. Никулин тех актеров и режиссеров, с которыми довелось работать, – А. Миронова, А. Папанова, Г. Вицина, Е. Моргунова, Н. Мордюкову, Л. Гайдая, Р. Быкова, С. Бондарчука… Читатель окунется в атмосферу прекрасных фильмов, узнает о том, как они создавались, и проведет время в компании удивительного человека и рассказчика Юрия Никулина.
Юрий Владимирович Никулин
Мое любимое кино
В природе ничего не пропадает, кроме исполнившихся надежд.
Станислав Ежи Лец
В детстве я считал, что сниматься в кино могут только гениальные люди. Когда я видел картины, в которых участвовали ребята, я им не завидовал. Они, считал я, особенные, сверходаренные, я же обычный мальчик, где уж там мечтать о съемках. Правда, заканчивая школу, я прочитал несколько книг о кино, подумывая стать кинорежиссером, и даже узнавал о правилах приема в институт кинематографии.
Почему я любил кино? Во-первых, мне нравилось само посещение кинотеатра. Доставляло удовольствие покупать билет, стоять в фойе в ожидании сеанса, есть мороженое. Ведь самое вкусное мороженое – то, что куплено в кинотеатре. В детстве мы, мальчишки, придумывали рассказы, построенные на названиях фильмов нашего времени. Вот один из них: «“Однажды летом” “У самого синего моря” сидело “Семеро смелых”. Вдруг подошел “Последний табор” в “Рваных башмаках”, сказал: “Мы из Кронштадта” – и пригласил “Подруг” идти в “Цирк” смотреть “Праздник святого Иоргена”».
С юношеских лет я полюбил актеров немого кино, и больше всех Бастера Китона.
Из советских артистов я обожал Ильинского, Жарова, Мартинсона, Гарина… Считал их гениями.
Самым лучшим комическим артистом был для меня Игорь Ильинский. Любой фильм с его участием – событие.
Картин делалось в то время мало, и ни одной премьеры в нашей семье не пропускали. Большое впечатление на меня произвел фильм «Александр Невский», поставленный Сергеем Эйзенштейном. Помню, я был потрясен музыкой Прокофьева. А сама картина показалась мне гениальной.
Первый запомнившийся мне фильм – «Охота на зверей». Мы смотрели его с отцом в Политехническом музее.
Когда мне исполнилось десять лет, тетя Оля подарила эпидиаскоп: деревянный ящик, выкрашенный черной краской. В ящик вмонтирована линза. Был там патрон для лампочки. Экран большой – метр на метр. Довольно быстро я теткин подарок модернизировал. В деревянной дверце прорезал две дырки, склеил бумажную ленту со своими рисунками и пропускал через эпидиаскоп свои первые рисованные фильмы. Были там и титры, которые писать приходилось в зеркальном изображении. Были крупные планы и даже детали: рука, сжимающая пистолет, отдельно нарисованные глаза. Свои ленты я показывал ребятам на пионерском сборе в школе. И они имели успех.
Когда меня спрашивают, кто мой любимый комедийный артист, я называю Чарли Чаплина. Ко времени моих самостоятельных посещений кино его ранние фильмы уже сошли с экрана.
Как-то дома, рассказывая и изображая в лицах очередную кинокомедию, я услышал, как отец сказал матери:
– Вот бы Юре Чаплина посмотреть, он бы его потряс.
Так я узнал, что в кино есть Чаплин.
– Ну какой он, Чаплин, какой? – спрашивал я у отца.
– Маленький, в котелке, в руках тросточка, ходит переваливаясь, очень смешной.
Можно понять мое ликование, когда, став подростком, я узнал от отца, что в Москве пойдет один из последних фильмов Чарли Чаплина – «Новые времена». Осенью, в дождливую погоду, мы пошли всей семьей в Зеленый театр Парка культуры и отдыха имени Горького смотреть этот фильм. В Зеленом театре громадный экран, и фильм могут смотреть около тридцати тысяч зрителей.
Как только на белом полотне появился человек с тросточкой, я забыл обо всем на свете. Не существовало зала, куда-то исчез дождь (фильм шел под открытым небом). Я видел только Чаплина. «Новые времена» меня покорили настолько, что на другой день я захотел увидеть фильм снова, но все билеты оказались проданными. Попал я на эту картину лишь через два дня.
…Много, много овец. Целое стадо! Вдруг эти овцы на глазах превращаются в толпу людей. Это безработные входят в заводские ворота, надеясь получить работу. В толпе маленький человечек – Чарли. Он тоже хочет работать. Случайно его берут на завод. А дальше – сцена на конвейере, непосильная работа, когда человек превращается в машину. Эта работа сводит с ума. Чарли выгоняют. Он поступает ночным сторожем в универсальный магазин. Опять неудачи. Его выгоняют на улицу. И через весь фильм проходит любовь Чарли к девушке, с которой он уходит по дороге вдаль, так и не обретя благополучия, счастья.
Что я могу сказать сейчас, через много лет? Эти полтора часа в Зеленом театре запомнились мне на всю жизнь. Полтора часа счастья, блаженства, восторга. Я окунулся в странный, удивительный и смешной мир. С первых кадров понял: маленький смешной человек – мой самый любимый и близкий друг. И я переживал за его судьбу, хотя и смеялся над его похождениями.
Вышел после просмотра счастливый, шел рядом с отцом и все думал о Чаплине. Музыку из «Новых времен» я все время напевал про себя.
А спустя несколько месяцев на экранах Москвы показывали «Огни большого города». Там Чарли – бродяга-безработный. Он случайно спасает от самоубийства пьяного миллионера. Миллионер из чувства благодарности ведет его к себе в дом и принимает как лучшего друга. На другое утро, протрезвев, хозяин не узнает своего спасителя и выгоняет из дома.
Скитания по городу в поисках работы, любовь к бедной слепой девушке – продавщице цветов, выступления на ринге боксером… Сцена бокса поставлена комично, а в то же время в горле стоял комок, когда я видел Чарли избитого, униженного, выброшенного на улицу.
В этой картине много уникальных трюков, но за ними не теряется, не тонет мысль о доброте, благородстве и страданиях маленького человека.
Более двадцати раз я смотрел «Огни большого города». И каждый раз, когда маленький нищий человек говорил цветочнице: «Теперь вы видите?» – я вытирал слезы.
В зале зажигался свет, а я еще некоторое время сидел подавленный, ошарашенный увиденным, потом медленно шел домой, испытывая самые прекрасные, добрые чувства. Шел по улицам Москвы, наполненный грустью, радостью, желанием стать лучше…
Анализируя каждый эпизод фильма, я поражался, как продуман и отточен каждый жест и взгляд актера. Наверное, фильмы Чарли Чаплина помогли моим творческим поискам в цирке и кино. Они стали для меня эталоном смешного. Позже, занимаясь в студии клоунады при цирке, я смог посмотреть все ранние фильмы Чаплина, из которых больше всего понравились «Цирк» и «Золотая лихорадка». Выезжая с цирком на гастроли за границу, я увидел остальные картины Чаплина – от «Диктатора» до «Графини из Гонконга».
Отец с матерью в дни своей юности покупали фотографии артистов театра и кино. Я подолгу рассматривал эти фотографии и, конечно, не мог представить, что через десять-пятнадцать лет многих из артистов увижу в съемочных павильонах студии, в Союзе кинематографистов, а с некоторыми из них подружусь.
Как-то отец достал мне абонемент на цикл лекций о кино. Кто их вел, не помню, но сами просмотры и темы лекций остались в памяти: нам рассказывали о Вере Холодной, Игоре Ильинском, показывали фрагменты из фильмов с их участием. Я тогда учился в 10-м классе. И помню, отец, с трудом раздобыв где-то абонемент, вручая его мне, сказал:
– Тебе, Юра, обязательно нужно все это прослушать и посмотреть. Может быть, когда-нибудь ты будешь работать в кино.
Когда я учился в старших классах, а затем в студии клоунады, у нас в Токмаковом переулке часто собирались по вечерам мои товарищи. Квартира стала своеобразным клубом. Собирались мои одноклассники, друзья по цирковой студии, знакомые отца, соседи по дому. Засиживались до четырех ночи. Главное – общение, разговоры, споры. Подавался чай. К чаю сухарики, сушки, иногда бутерброды.
Порой отец читал свои репризы, внимательно выслушивая мнение о них. Часто обсуждались новые книги, фильмы, спектакли. Нередко вечера посвящались анекдотам. Обычно я рассказывал о занятиях в студии клоунады, а когда начал сниматься в кино – различные истории, связанные со съемками.
…Один из самых тягостных моментов на натурных съемках – это ожидание, когда появится солнце. Иногда солнца ждут долго. Часами дожидаются крошечного просвета в облаках, чтобы отснять хотя бы один дубль. Вот тут-то и рассказываются всякие истории, случаи, анекдоты. И я записываю их в тетрадку в клеточку.
Первые попытки
Однажды вахтер в проходной «Мосфильма» остановил выходящего с портфелем в руках человека.
– Что у вас в портфеле? – спросил бдительный вахтер.
– Сценарий, – ответил человек.
Его задержали до прихода начальника охраны. А потом выпустили.
– Чего ты его задержал-то? – спросил начальник вахтера.
– Так вчера на общем собрании студии говорили, что сценариев не хватает.
Из тетрадки в клеточку. Октябрь 1957 года
Занимаясь в студии клоунады, я лелеял мечту сняться в кино. Поэтому, когда к нам в цирк пришли с киностудии и предложили желающим участвовать в массовке, я записался одним из первых.
Снимали фильм о цирке. Требовались «зрители», которые смеются во время представления. Нас всех усадили на места и приказали по команде смеяться. После первого дубля ассистент режиссера обратился ко мне:
– Товарищ, вы плохо смеетесь, ненатурально. Будьте внимательны.
Сняли второй дубль. Я старался смеяться как можно натуральнее. Но, видно, опять не получилось, и меня попросили со съемки уйти.
А через некоторое время к нам снова пришли с киностудии и пригласили желающих принять участие в съемках фильма «Русский вопрос». Я опять записался.
Теперь нам велели изображать бегущую толпу. Некоторым выдали береты и шляпы, а мне разрешили остаться в своей кепке. Уже после съемки мы узнали, что изображали куда-то бегущих американцев.
Когда «Русский вопрос» вышел на экраны, я несколько раз смотрел эту картину, все искал себя в толпе. Но так и не нашел.
Прошло время, и я опять столкнулся с кино. Отбирать конные номера для фильма «Смелые люди» в цирк пришел известный тогда режиссер Константин Константинович Юдин. Он внимательно просмотрел всю программу и во время «Сценки на лошади» смеялся до слез. Через три недели Юдин с кем-то из своих ассистентов пришел в цирк и снова смотрел представление.
Потом мне рассказывали, что Юдин, увидев меня, удивленно воскликнул:
– Позвольте, значит, это артисты выходят из публики?
– Да, это подсадка, – объяснили ему.
– Ну, товарищи, я хочу с этим высоким парнем познакомиться, – сказал Юдин. – Его нужно снимать в кино.
К сожалению, наше знакомство не состоялось. Когда режиссер пришел за кулисы, я уже ушел домой.
Через два дня у меня дома зазвонил телефон. Звонил мне Натансон, ассистент Юдина.
– Знаете, – сказал Натансон, – вы понравились Юдину, и мы хотим вас попробовать на эпизод с трусливым немцем.
От неожиданности я замер и, конечно, с радостью согласился. Мне велели на следующий же день прийти на студию.
В костюмерную «Мосфильма» меня провожала миловидная девушка. Пройдя несколько коридоров, переходов, бесконечных лестниц, минуя какие-то тупички, я сказал:
– Здесь можно заблудиться.
– Конечно, можно. У нас на «Мосфильме» есть места, куда не ступала нога человека, – спокойно ответила девушка.
И я ей поверил.
В костюмерной выбрали для меня немецкую форму. Я оделся и пошел в фотоцех, где снялся в нескольких позах.
С Натансоном мы условились, что он позвонит мне и вызовет на репетицию.
Прошла неделя, другая, а мне никто не звонит. Месяц прошел, а звонка все нет. Решил сам позвонить по телефону, напомнить Натансону о себе.
– Вы знаете, – сказал он, выдержав долгую паузу, – мы сейчас подбираем актеров на другие эпизоды. Ждите и не волнуйтесь, мы вам позвоним.
Через некоторое время, узнав, что съемки давно начались, я решил поехать на «Мосфильм». Но на студию меня без пропуска не пустили. Долго из проходной я дозванивался по местному телефону до Натансона и наконец услышал в трубке его неуверенный голос:
– Вы знаете, может быть, вашего эпизода и не будет в картине. Так что ничего конкретного я вам, к сожалению, сказать не могу.
Много позже режиссер Илья Турин рассказал такой случай. Когда он работал еще ассистентом, на одну из ролей пробовалась известная актриса Ада Войцик. На роль ее не утвердили, и Турин, позвонив ей домой, сказал:
– Вы не подошли к роли. Вас забраковали.
– А кто это говорит? – поинтересовалась Войцик.
– Ассистент режиссера Турин.
– А вы давно работаете на студии?
– Нет, четвертый месяц.
– А-а-а! Тогда все понятно, – сказала актриса и тут же объяснила: – Понимаете, мне первый раз в жизни честно сообщили, что я не подошла к роли. Обычно тянут, стесняются об этом говорить. Вот пройдет два-три года, а может быть, и меньше, и вы тоже таким станете. А напрасно! Лучше всегда говорить правду.
Наверное, Натансон не был новичком, когда создавались «Смелые люди».
Увидев этот фильм на экране, я понял, что эпизод с трусливым немцем оставлен – его играл один из известных актеров.
Интересное совпадение. В фильме «Смелые люди» снималась и моя будущая жена. В сцене пожара она верхом на лошади выпрыгивала из горящего дома. Татьяна в то время увлекалась конным спортом, и поэтому ее пригласили участвовать в съемках. Кто знает, если бы меня утвердили на роль, может быть, мы с ней встретились бы раньше.
Таковы были мои первые шаги в кино.
Иду козырным тузом
Молодой режиссер, снимающий первый фильм, выбирал место для натурной съемки. Он быстро шел по лесу, продираясь сквозь заросли. За ним, тяжело дыша, еле поспевал оператор, полный пожилой человек. Наконец, зайдя в самую непроходимую чащу, где от густой листвы было темно, режиссер торжественно воскликнул:
– Здесь мы будем снимать сцену свидания!
– Здесь мы будем проявлять пленку, – ответил оператор.
Из тетрадки в клеточку. Декабрь 1957 года
В Московском цирке по сценарию Владимира Полякова готовилось обозрение «Юность празднует». Как-то, встретив меня в фойе, Поляков вдруг остановился и, внимательно рассматривая, будто никогда раньше не видел, спросил:
– Слушай, хочешь подзаработать? Сейчас по нашему с Борисом Ласкиным сценарию ставится фильм «Девушка с гитарой». Там есть два эпизода, на которые никак не могут найти артистов. Хочешь?
Вспомнив, как меня не приняли во ВГИК, как зря я бегал по Цветному бульвару, изображая американца в «Русском вопросе», вспомнив, как выгнали меня со съемки в цирке и как обошелся со мной Натансон, я отказался. Однако Владимир Поляков, выслушав меня, все же протянул записку с номером телефона съемочной группы.
– Будешь звонить, попроси Карелова. Он ассистент режиссера. Закажет тебе пропуск. Обязательно при этом сошлись на меня.
Вечером за ужином я рассказал домашним о разговоре с Поляковым.
– А что? – сказала Татьяна. – Почему бы тебе не сняться? Ты сумеешь, у тебя получится. Я тебе не раз говорила, что просто мечтаю, чтобы ты попробовался хотя бы в маленькой роли.
Мы долго спорили: я отказывался, Татьяна настаивала. Кончилось тем, что она сама позвонила Карелову.
Молодой симпатичный ассистент режиссера Евгений Карелов встретил меня и повел к режиссеру Файнциммеру. Дорогой я вспоминал фильмы, созданные этим режиссером. Особенно мне нравились «Танкер “Дербент”» и «Овод». Поэтому на человека, который их поставил, я смотрел с уважением и трепетом. Он со мной немного поговорил, потом дал сценарий и, попросив быстрее прочесть, отпустил домой.
Действие картины строилось на том, что конкурсная комиссия отбирает лучшие номера самодеятельности для показа на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Главную роль в фильме исполняла Людмила Гурченко. На нее, как говорится, делалась ставка. После успеха «Карнавальной ночи» авторы фильма считали, что Гурченко «вывезет» любой фильм. Но для оживления сюжета придумали смешные эпизоды, и среди них – появление перед отборочной комиссией странного человека с чемоданчиком.
Этот странный человек (пиротехник, как он назывался в сценарии) мне понравился. Эпизод небольшой. Пиротехник вбегает с чемоданчиком в комнату, где комиссия просматривает участников конкурса, и говорит:
– Товарищи, я извиняюсь, товарищи. Для фестиваля, понимаете, придумал эффектную вещь… Люди увидят – ахнут. Самодеятельный фейерверк типа салют.
Ему отвечают, что он не туда попал, нужно идти в другую комнату.
