скачать книгу бесплатно
В период оледенения и засухи в Африке климат северо-востока Ботсваны примерно соответствовал субтропическому климату, это была горная территория. Второй фактор играл существенную роль в жизни практически всех Хомо. Ветры с Атлантики приносили влагу, которая осаждалась на горных склонах. В этой местности берет свое начало река Замбези, по долине которой можно попасть в Рифтовую долину.
Предки Хомо, скорее всего, жили на деревьях, но по мере своего развития жизнь на деревьях все более не соответствовала антропологическим и жизненным условиям. Дело в том, что, не обладая ни большой силой, ни клыками и когтями, кроме того, их дети взрослели гораздо медленнее чем у остальных животных и нуждались в защите, хомо были беззащитны перед многими хищниками. Поэтому на многие тысячелетия пещеры и гроты становятся основными местами обитания человеческих общин.
При попытке напасть на хомо в пещере хищники теряли многие преимущества, если это была стая, то она не могла нападать скопом на жертву с разных сторон. Зато крупного хищника хомо могли атаковать из разных углов пещеры. В одной из пещер на Кавказе нашли много костей медведей, причем преимущественно с проломленными черепами. Предположительно их убивали камнями с карниза над входом в пещеру.
В пещере было лучше защищать детей, таким образом, повышалась общая выживаемость общины. Кроме того, пещера укрывала от непогоды, а с началом использования огня защищала от холода.
Пещеры более трех миллионов лет служили хомо и, скорее всего, от самого их появления и до 50—40 тысяч лет до наших дней служили убежищем неоантропам.
Считается, что одной из экосистем обитания неоантропов в Африке были степи – саванны, но в этих предполагаемых регионах обитания саванны холмистые, причем холмы сложены из известняковых пород, в которых обычно часто встречаются гроты и пещеры. Привыкнув жить в субтропических условиях и охотиться на животных этого экологического биома, с наступлением потепления часть неоантропов начала мигрировать на север в рамках образовавшегося субтропического коридора. Часть неоантропов остались в родных пещерах и начали приспосабливаться к жизни в тропических условиях.
В книге Ю. В. Емельянова «Рождение и гибель цивилизации» очень верно подмечено, что пути миграции хомо совпадают с путями миграции животных. Вопрос не только в удобстве пути, но и в наличии дичи. Таким путем в период межледниковья становятся долины рек и Восточноафриканская рифтовая долина, протянувшаяся с юга на север параллельно восточному побережью Африки.
Скорее всего, часть неоантропов двинулась вдоль водных путей, в частности, вдоль реки Замбези, на восток и, достигнув Рифтовой долины, продолжила путь в ее северную часть. Другие неоантропы начали осваивать южную часть Африки и стали родоначальниками различных народов, которых собирательно именуют бушменами.
Рифтовая долина разделяется на восточное и западное ответвления, возможно, по ним неоантропы могли выйти верховьям Нила, а по другому направлению – к верховьям рек, текущих на запад Африки, и стать основателями народности пигмеев.
Северный конец Рифтовой долины выходит к Красному морю и Аденскому заливу. Согласно Ю. В. Емельянову, в этих местах путь миграции животных идет далее на север между долиной Нила и берегом Красного моря до Суэцкого перешейка. Учитывая, что в микулинское межледниковье даже пустыня Сахара превратилась в саванну, началось усиленное освоение неоантропами всей Северной Африки, в том числе и территории между долиной Нила и побережьем.
Благоприятный период продлился до 115 тысячелетия до наших дней, затем начался период постепенного похолодания, сменявшегося небольшими потеплениями. Но в целом климат был еще довольно благоприятным, только около 90 тысяч лет назад начинается достаточно быстрое похолодание, в Северной Африке начинается засуха. Пик первого вюрмского оледенения, по оценкам, приходится на 70 тысяч лет до нашего времени.
Сахара вновь становится пустыней, популяции неоантропов сохраняются на северо-западе Африке в Атласских горах, около Великих Африканских озер и в долине Нила.
Можно предположить, что одна популяция оказалась отрезанной пустыней на юго-западном побережье Красного моря. Из-за засухи сокращается количество животных, их основными продуктами питания становятся морские моллюски из Красного моря. Но оледенение ведет к изменению уровня океана, меняется водообмен Красного моря с Аденским заливом Индийского океана, это ведет к изменению его солености и, как следствие, к гибели моллюсков и ряда других даров моря, чувствительных к химическому составу морской воды.
Единственным выходом у этих неоантропов становится переправа на южный берег Аравийского полуострова. Тем более что среда там была привычная, гористая местность обеспечивала не только пещеры для жилья, но и пресную воду, которую приносили ветры с моря, а Аденский залив обеспечивал их морепродуктами. Падение уровня океана, обусловленное оледенением, способствовало переправе неоантропов через Баб-эль-Мандебский пролив.
Вероятно, именно так начался Великий Исход людей из Африки.
Исход из Африки
Несомненно, неоантропы неоднократно предпринимали попытки покинуть Африку, сохранились даже следы такой попытки на Ближнем Востоке более 100 тысяч лет назад. Путей для этого тоже было немало, кроме Суэцкого перешейка, в период оледенений возникал перешеек из северо-западной Африки на Пиренейский перешеек, более того, есть предположения, что образовывался «мост» от Апеннинского полуострова в Северную Африку.
Но только одна попытка привела не только к созданию популяции людей, потомки которой уцелели до нашего времени и стали предками более чем 90% современных людей. Это часть человечества назвали внеафриканской, что не совсем точно, так как основная часть современных жителей Африки – тоже потомки этой популяции.
Споры вызывает время миграции родоначальной для внеафриканского человечества популяции, причем разброс мнений огромен – от 90 до 45 тысяч лет назад. Стивен Оппенгеймер в книге «Изгнание из Эдема» склоняется ко времени исхода 80 тысяч лет назад. В подкрепление этого времени Исхода могу добавить, что первый пик вюрмского оледенения начался усиливаться около 90 тысяч и закончился около 60 тысяч лет назад. Примерно к времени, указанному Стивеном Оппенгеймером, Северная Африка превратилась в пустыню и пребывала в таком виде даже после окончания этого первого пика оледенения. Исход же позже 60 тысяч лет назад маловероятен, так как примерно в это же время уже происходило заселение неоантропами Австралии. Кроме того, примерно 70—60 тысяч лет назад в Северной Африке появились новые технологии обработки камня, так называемая сангойская культура, если бы исход был в это время или позже этого, то эта технология распространились бы в Азии, но этого не произошло.
Засуха в Северной Африке разделила неоантропов на много изолированных популяций, в том числе некоторые оказались прижаты к Красному морю. Из-за засухи основной их пищей становятся продукты моря.
Крупное оледенение сопровождается понижением уровня океана, соответственно, обмелением Баб-эль-Мандебский пролива и уменьшением обмена вод Красного моря и Индийского океана. Как следствие – изменение солевого состава морской воды, это привело к массовой гибели морской фауны. Все эти процессы происходило очень медленно, предположительно, к 80 тысячелетию до наших дней, из-за гибели многих видов морской фауны люди вынуждены были искать новые источники пищи. Прилегающая к региону Красного моря территория Африканского континента уже превратилась в пустыню, зато за обмелевшим проливом лежал берег Аденского залива с сохранившейся привычной морской фауной. Кроме того, на южном побережье Аравийского полуострова также были пещеры – основной вид жилищ и укрытий людей того времени.
Сколько людей переправилось в Азию и приняло участие в этом Великом Исходе из Африки, неизвестно, возможно, переселение шло несколькими волнами. Но факт остается фактом: люди современного типа – неоантропы – вышли из Африки и начали свой Великий миграционный путь по Земле. Миграция древних людей – это не турпоход по маршруту. Люди осваивали новые места жизни, когда их численность возрастала, часть из них переселялась дальше. В период похолодания южное Аравийское побережье вряд ли могло прокормить много неоантропов, что способствовало быстрому расширению их ареала. Люди достаточно быстро заселили южное побережье Аравии и добрались до Персидского залива, а затем форсировали Ормузский пролив и перебрались на территорию полуострова Индостан.
Важно, что они не пошли на север от Персидского залива, так же, как не смогли удачно выйти из Африки через Синайский перешеек. Основное предположение, что препятствием стали неандертальцы, заселившие к этому времени Ближний Восток, с которыми в момент Исхода люди конкурировать не могли.
Но перед ними был Индостан, территория, где в настоящее время расположены Пакистан и Индия, вот туда они и направились.
Многие специалисты, в частности, Стивен Оппенгеймер в своей книге «Изгнание из Эдема», предположили, что они двинулись по побережью, обогнули Индостан и далее двинулись в Индокитай.
С этим не согласны два наших академика А. П. Деревянко и Г. М. Бонгард-Левин, последний, к тому же, один из крупнейших специалистов именно по Древней Индии. Сущность возражений вполне очевидна: первые люди – неоантропы – были привычны к субтропическому климату. Двигаясь по побережью на юг, они попали бы в зону густых тропических джунглей, агрессивно-опасную среду с незнакомыми им хищниками и ядовитыми животными и насекомыми. Жить в такой среде, а тем более мигрировать по ней, неоантропы в тот момент были абсолютно не готовы. Также на южном побережье не было привычных для неоантропов жилищ – пещер, укрытий от крупных хищников.
Кроме того, еще одни важный фактор, фактор времени. Основная часть ученых согласна, что Исход из Африки произошел 80 тысяч лет назад или позже. Но период этого этапа миграции ограничен 74 тысячелетием до наших дней, в это время произошла одна из великих катастроф в истории человечества. Таким образом, путь от побережья Красного моря до Индокитая неоантропы должны были пройти за срок не более шести тысячи лет.
Расчет миграции древних людей, исходя из обычных условий роста численности людей, показывает, что если даже каждое следующее поколение перемещается на новую стоянку в 20 километрах от старого места обитания, то скорость миграции составит один километр в год. И это, скорее всего, завышенная оценка: за одно поколение в древности вряд ли возможен существенный прирост, требующий отселения новой общины. Таким образом, за шесть тысяч лет они могли преодолеть около шести тысяч километров. Расстояние от Баб-эль-Мандебского пролива до Индокитайского полуострова по побережью океана в настоящее время – около 10 тысяч километров, но в период 80—60 тысяч лет назад уровень океана был существенно ниже. Соответственно, прибрежный шельф стал сушей, и береговая линия была длиннее, в частности, остров Цейлон был частью материка.
Скорее всего, люди выбрали привычные для них условия обитания и двинулись по предгорьям гор, обрамляющим Индию с севера, или по долинам рек через горные плато в центральной Индии. Да здесь не было даров моря, но были пещеры, кроме того, и до этого неоантропы питались не только дарами моря, они охотились – и охотились именно в гористой местности в Южной Аравии.
В период сухого – аридного – климата предгорья, тем более обращенные в сторону океана, давали большое преимущество, а именно – на высокие горы выпадали дожди, питая реки, стекающие с гор. А если на вершинах гор или плоскогорий были ледники, то они тоже подпитывали горные реки.
Гималаи – высокие горы, соответственно, климат наверху суровый, поэтому путь был один по предгорьям на восток. Очевидно, что по пути в благоприятных местах обосновывались общины людей, часть людей оставалась, но другие продолжали продвигаться дальше на восток.
Еще одним, пусть и косвенным, подтверждением такого пути миграции неоантропов могут служить пути миграции их предшественников – человека прямоходящего или архантропов, которые тоже вышли из Африки и затем расселились по Южной и Юго-Восточной Азии. Их пути миграции изучены лучше, отмечена особенность, что многие из них проходят по побережью древнего океана, то есть в местах, где позже произошло столкновение литосферных плит. Результатом столкновения Индийской плиты с Евразийской плитой стало образование Гималаев. Это произошло около 40 миллионов лет назад. По их южным предгорьям и мигрировали архантропы, вверх по долине Инда, затем по его притокам, далее на восток по предгорьям. Описывая их миграцию, А. А. Зубов в книге «Колумбы каменного века» отметил, что с восточных предгорий Гималаев у них был только один путь в Китай, потому что путь на юг перекрывали тропические джунгли, жить в которых архантропы в то время были не готовы. Аналогично предположить, что и у неоантропов не было другого пути, и они пошли в «Китай», то есть на Юньнаньское нагорье, которое с юго-востока примыкает к Гималаям. Расстояние от Персидского залива до нагорья – меньше 3 000 километров.
В результате такого расселения образовалась цепочка популяций неоантропов, протянувшаяся от западного побережья Южной Аравии до Юньнаньского нагорья. Эти популяции отделяли друг от друга морские проливы, крупные реки и просто труднопроходимые территории.
Такая ситуация могла бы привести к более быстрому развитию человечества, но страшная катастрофа уничтожила большую часть популяций, причем не только неоантропов, но и других видов хомо. Произошло гигантское извержение вулкана Тоба на Суматре в Индонезии, роза ветров понесла пепел на северо-запад. Полуостров Индостан был засыпан, слои пепла в некоторых местах достигали пяти метров. В меньшей мере, но эта беда коснулась северо-запада Юго-Восточной Азии, региона Персидского залива и южного побережья Аравии.
Но не только выброс пепла, еще две беды обрушились на Землю: огромный выброс соединений серы вызвал кислотные дожди на огромных территориях, а мелкие частички, выброшенные в верхние слои атмосферы, образовали экран, отражающий солнечные лучи, результатом стало наступление «вулканической зимы».
Напомню, что и так шло похолодание, его еще усугубила «вулканическая зима», и это все усилило деградацию природной среды, вызванную пеплом и кислотными дождями.
Эта ужасная катастрофа и ее последствия привели к гибели практически всех неоантропов вне Африки, да и в ней вызвали массовую гибель неоантропов и других видов хомо.
На основе генетических данных был сделан вывод, что вне Африки выжила только одна популяция в Южной Азии, от которой и произошло все внеафриканское человечество.
Юньнань – прародина внеафриканского человечества
Глядя на карту, видим Гималаи, которые с юга ограничивают Тибетское плоскогорье, к их юго-восточной оконечности примыкает Юньнаньское нагорье, достаточно высокое на границе с Тибетом и понижающееся по мере отдаления от него.
Это уникальное место по своему географическому положению, через него протекают три великие реки Индокитайского полуострова – Меконг, Салуин и притоки Иравади, а также одна из великих китайских рек Янцзы. От него отходят на юг горные хребты, прорезывающие с севера на юг Индокитайский полуостров. А на восток отходят хребты, ограничивающие Тибет с востока. Ветры с морей приносили влагу, поэтому это была прекрасная экологическая зона для растений и животных, что давало людям стабильную возможность добывать пищу.
Путь по предгорьям Гималаев приводил именно на это нагорье. Это южный регион, расположенный примерно на северной широте 25 градусов, с учетом высоты нагорья от 500 метров до трех километров, на нем были разные природные зоны, в том числе благоприятные для неоантропов. Все это дает основание для предположения, что некоторая группа неоантропов поселилась на Юньнаньском нагорье.
Выбросы пепла от извержения вулкана Тоба прошли южнее нагорья, неоантропы на нагорье уцелели.
Почему именно эта уцелевшая популяция стала основой всего неафриканского человечества?
Считается, что вне Африки, уцелела и оставила потомство только одна популяция людей, которые стали предками всего неафриканского человечества. Большинство ученых соглашаются с тем, что эта популяция уцелела в Южной Азии. Например, такое обоснование приводит Стивен Оппенгеймер в своей книге. Более того, он подчеркивает, что в Индостане не осталось неоантропов, образовался большой разрыв между африканскими популяциями неоантропов и уцелевшей вне Африки их популяцией.
Еще одним подтверждением гибели людей в Индии может служить то, что между культурными слоями соанской археологической культуры в Индии, содержащими артефакты архантропов и неоантропов, существует слой, в которых нет никаких признаков присутствия людей. К сожалению, привязка к времени этих слоев затруднена, но с другой стороны, это единственный разрыв в истории хомо в районе реки Соам в Индостане за несколько сотен тысяч лет, которая начинается задолго до происхождения неоантропов и продолжается затем практически до нашего времени.
Попытка доказать на основе анализа гаплогрупп, что именно Юньнаньское нагорье стало прародиной всего внеафриканского человечества, будет предпринята в третьей части книги, так как для этого требуется обращение к данным генетики.
Пока же прошу не только принять мои заверения, но и сошлюсь на Стивена Оппенгеймера, в книге которого не названо Юньнаньское нагорье, но оно присутствует на его схеме миграции. Правда, довольно своеобразно: продвигаясь по побережью, на нагорье мигранты попадают по долинам рек, двигаясь от их устья, а затем с нагорья мигрируют на север, вдоль восточных предгорий Тибета. Но в этой ситуации должны были образоваться отдельные популяции в долинах рек Иравади и Салуина. У которых были достаточно большие шансы уцелеть при извержении, таким образом, после него уцелели бы несколько популяций неоантропов. Эти реки – длиной более двух тысяч километров, то есть движение от устья до Юньнаньского нагорья должно было занять достаточно много времени, не менее полутора или двух тысяч лет. За это время в популяциях возникла бы существенная дифференциация, которая не зафиксирована генетиками.
Юньнаньское нагорье удобно не только для жизни, но его можно считать идеальным местом для миграции неоантропов. Напомню, что в числе наиболее удобных путей миграции неоантропов – долины рек и предгорья горных хребтов и горных массивов. Кроме пути по предгорьям Гималаев, по которым неоантропы попали на нагорье, на север простирались восточные предгорья Тибета, на северо-восток тянулась горная гряда, пересекающая всю территорию Китая, а на юго-восток тянулись несколько горных хребтов, пересекающих полуостров Индокитай. Через нагорье и рядом с ним пролегали русла много рек, в том числе такие великие реки Индокитая, как Иравади, Салуин и Меконг, а также самая длинная река Евразии Янцзы. Истоки рек находились на Тибетском плоскогорье, что давало возможность двигаться не только к устью рек, но и к их истокам наверх на Тибетское плоскогорье.
Таким образом, с Юньнаньского нагорья открывались пути практически во все стороны, чем неоантропы и воспользовались.
Но и само плоскогорье с его окрестностями – это современные провинции Китая Сычуань, Гуйчжоу и Гуанси, – активно осваивались. В современном Китае много народностей, только официально признаны государством 56 народов, больше половины из них проживают на территории этих трех провинций. Большинство из них имеют древние корни, скорее всего, восходящие к первым неоантропам, прибывшим в ходе Исхода из Африки. Основанием для такого вывода служит то, что преимущественно это горные и лесные народы, у части из них еще до недавнего времени главным занятием была охота, и они вели натуральное хозяйство.
Уцелевшая популяция неоантропов, скорее всего, была не такой уж маленькой, потому что, во-первых, это была популяция, то есть группа особей, способных к самовоспроизводству. Маленькая группа за длительное время просто выродилась бы. Во-вторых, уцелели много гаплогрупп, в маленькой изолированной группе наступает эффект «бутылочного горлышка» (подробнее его рассмотрим позже), в результате которого обычно сокращается генетическое разнообразие, часто остается одна праматерь и один праотец, которого обычно называют патриархом группы.
Генетически выявлено, что у всего внеафриканского человечества только один праотец – «евразийский Адам» и одна праматерь – «евразийская Ева».
«Евразийского Адама» иногда называют «Адамом, вышедшим из Африки». О «евразийской Еве» такого сказать нельзя: дело в том, что гаплогруппу Адама, вышедшего из Африки, в Африке не обнаружили, а древние представители гаплогруппы «евразийской Евы» обнаружены только в Африке и в Испании, но этот случай «исхода» произошел существенно позже.
Воспользуемся именами, присвоенными Стивеном Оппенгеймером сыновьям «евразийского Адама»: Авель, Каин и Сиф, это патриархи трех мужских гаплогрупп. Аналогично дочерей «евразийской Ева» он назвал Манью и Насрин, праматерей двух гаплогрупп. Причем у Насрин уже появилась дочь Рохани, таким образом, в уцелевшей популяции и женских гаплогрупп было уже не менее трех. Конечно, понятие «сын» или «дочь» в этом случае – условное, имеются в виду потомки по мужской и женской линии соответственно, ставшие основателями гаплогрупп. Перед популяцией неоантропов раскинулась огромная страна с мягким климатом, они могли бы постепенно на протяжении многих тысячелетий, даже десятков тысяч лет, осваивать ее. Но данные говорят о том, что процесс миграции начался очень быстро.
Извержение вулкана Тоба датируют 74 тысячелетием до нашего времени, а появление неоантропов в Австралии чаще всего датируют 60—50 тысячами лет назад. По прямой от нагорья до ближайшего берега Австралии – 6 тысяч километров, но неоантропы двигались явно не по прямой, за 14 тысяч лет неоантропы должны были преодолеть от 8 до 10 тысяч километров, причем преодолевая множество водных преград. Плавание по морям и океанам надо было еще освоить, что тоже не очень быстрый процесс.
Так что же стимулировало миграцию, причем достаточно быструю? По моему мнению, консерватизм: Колумбы и Магелланы – товар штучный, в целом люди достаточно консервативны, но иногда консерватизм может привести к прямо противоположным позициям.
После извержения вулкана Тоба началась «вулканическая зима», которой к тому же предшествовали довольно неприятные явления, в частности, кислотные дожди, все это привело к ухудшению климатических условий и деградации природной среды. Если оледенение вызывает достаточно медленные изменения климата – скорее всего, это даже не десятилетия, а столетия, – то «вулканическая зима» их существенно ускорила. Время изменений уже измерялись годами, привычная для жизни неоантропов климатическая зона субтропиков начала смещаться на юг, с ней вместе мигрировали животные – объекты их охоты. Вот здесь, скорее всего, и сработал консерватизм части популяции: «привычная среда уползает, значит, надо следовать за ней». Путей следования было много – и долины рек, и склоны гор. Так, наверно, началась великая миграция на юг, волны ее катились по разным удобным для миграции путям. Но это следующая история, вернемся к консерватизму.
Но также консервативный подход – «мои предки жили в этой пещере, и я буду в ней жить». Часть популяции осталась и начала приспосабливаться к условиям новой, более суровой среды обитания, но все же это был еще достаточно мягкий умеренный климат.
Но кроме консерватизма, были и другие факторы.
Южные волны миграции
Среди загадок истории человечества есть вопрос: почему одними из ранних регионов, где появились неоантропы, были Австралия и Новая Гвинея?
Высказывается даже предположение о двух исходах из Африки, первый – на восток и затем на юг в Океанию и Австралию, а более поздняя волна – в Азию и Европу. Но это не только противоречит тому, что все внеафриканское человечество произошло от одной популяции, но и фактическим данным исследований. Все данные исследований подтверждают родство всего внеафриканского человечества, просто предки аборигенов Австралии и Океании одними из первых отделились от общего ствола.
Можно предположить, что извержение вулкана Тоба не только обособило популяцию, но и заставило неоантропов двинуться на юг.
Если исходить из гипотезы, что давшая рождение внеафриканскому человечеству популяция уцелела на Юньнаньском нагорье, то эта популяция подверглась климатической атаке, вызванной «вулканической зимой». Под воздействием достаточно быстрого похолодания привычный для неоантропов субтропический биом отступал на юг. Вполне логично предположить, что с биомом в путь двинулись не только животные, но и неоантропы.
Путей для миграции было много, но все они пролегали по Индокитайскому полуострову. Природа Индостана вряд ли еще пришла в себя от массированного «дождя» из пепла, а затем еще и кислотных дождей. Поэтому вполне возможно, что миграционные волны быстро прокатились южнее вулкана Тоба, расположенного на Суматре. То есть на территории,
которые из-за розы ветров в меньшей мере подверглись воздействию вулканических выбросов.
Особенностью Индокитая является его зональность, он разделен на зоны мощными горными хребтами, между которыми протекают реки.
Самая западная зона ограничена хребтом Ракхайн и хребтом Пегу, между ними лежит долина реки Иравади, которая впадает в Андаманское море. При низком уровне Индийского океана ее устье приближается к Андаманским островам, которые при низком уровне океана становились частью суши. Возможно, частью суши в то время были и Никобарские острова, которые даже были соединены сушей с Большими Зондскими островами Малайского архипелага.
Коренное население Андаманских островов – негритосы, это не оскорбление, а официальное название темнокожих людей, принадлежащих к австрало-негроидной расе. Есть все основания считать их прямыми потомками популяции Исхода из Африки.
Восточнее протекает река Салуин, которая берет начало на Тибете и далее протекает по Юньнаньскому нагорью, а затем по Индокитаю. По этой реке легко попасть на Малайский полуостров. У Стивена Оппенгеймера сказано, что на этом полуострове в слое пепла, выброшенного вулканом Тоба, найдены каменные орудия, схожие с африканскими артефактами. Но на этом основании делается вывод, что люди жили в этих местах до извержения вулкана. Если бы это было так, то каменные орудия находились бы под слоем пепла, но их нашли в слое, что показывает: люди появились в этой местности достаточно быстро после извержения. Если бы прошло много времени, то над слоем пепла образовался бы другой культурный слой, и орудия находились бы в нем. Это еще один довод в пользу того, что миграция на юг началась вскоре после извержения вулкана Тоба.
В период 68—62 тысяч лет назад уровень океана был ниже современного на 85—90 метров, а это уже время потепления, можно предположить, что около пика похолодания примерно 72—69 тысяч лет назад уровень был меньше на 100 и более метров. Моря и проливы между Индокитайским полуостровом и островами Малайского архипелага не глубокие, поэтому вполне реально, что Индокитай и часть этих островов образовывали один гигантский полуостров, иногда его называют Сундом. Продвигаясь по нему, неоантропы могли не только достичь, но и пересечь экватор.
Далее по линии Уоллеса, отделяющей Азию от Австралии и Океании, – достаточно большие глубины морей и океана. Зато от юго-восточных островов Малайского архипелага к Австралии и Новой Гвинее тянутся цепочки островов, практически в зоне прямой видимости. Освоив плаванье по морям, неоантропы, перебираясь от острова к острову, могли достигнуть Новой Гвинеи и Австралии. Тем более что в это время они были соединены, образуя материк, получивший название Сахул.
Вопрос: зачем – из простого любопытства? Это маловероятно.
Для этого возникла причина: пик похолодания ориентировочно приходится на 70 тысячелетие до наших дней. Естественно предположить, что усилившая похолодание «вулканическая зима» прекратилась, атмосфера постепенно освобождалась от пыли, которая осаждалась на землю, это привело к стабилизации климата в районе экватора. А после пика похолодания около 67 тысяч лет назад началось потепление, закончилось оно ориентировочно 59 тысяч лет назад. В результате неоантропы на экваторе оказываются в непривычной для них среде. Часть неоантропов начинает мигрировать от экватора, в северном полушарии – на север, а в южном полушарии – соответственно, на юг.
Это объясняет, почему около 60 тысяч лет назад неоантропы появились в Австралии и на острове Новая Гвинея.
При этом часть неоантропов оставалась на островах, на которые начал распадаться единый материк из-за подъема уровня океана. Они были вынуждены приспосабливаться к новым условиям жизни в тропиках.
В ходе южной миграции началось формирование двух расовых групп: австрало-негроидной и южной монголоидной – малазийского типа. Эти расовые группы относятся к австронезийской языковой семье.
Еще одна волна южной миграции с Юньнаньского нагорья двигалась по долине реки Меконг. Меконг протекает по территории Южного Китая и затем по северной и восточной части Индокитая, в Лаосе, в Камбодже и во Вьетнаме. Подтверждением этой миграции могут служить находки останков человека, обнаруженных в пещере Чжижэнь в Южном Китае с датировкой от 68 до 153 тысяч лет до нашего времени, а также в пещере Там Па Линг на севере Лаоса, возраст которого определен в интервале минимум 46 максимум 63 тысячи лет. Причем в пещере Чжижэнь также были обнаружены кости животных позднего плейстоцена, что подтверждает интервал 68—74 тысячи лет, а не 153 тысячи лет до нашего времени. Это опровергает мнение, что неоантропы появились в этом регионе только около 30 тысяч лет назад.
Меконг – самая большая река на полуострове Индокитай, ее длина – около 4500 километров, она гораздо длиннее Иравади (около 2 150 километров) и Салуина (около 2800 километров). Возможно, это сыграло существенную роль при южных волнах миграции, а возможно, сказался и рельеф территорий, по которым протекает река Меконг, или направление его дельты на юго-восток полуострова, где поблизости нет крупных островов.
Миграция на Малайский архипелаг и далее была осуществлена по рекам Иравади и Салуин. А по Меконгу произошло расселение только внутри материка. Основанием для таких выводов служит распространение языков: южная волна – это люди австронезийской языковой группы, а во время юго-восточной миграции вдоль Меконга начинается формирование населения австроазиатской языковой группы.
Первичный австронезийский язык стал основой для огромного количества языков от Таиланда, Малайзии и Филиппин до Австралии и Тихоокеанских островов. Группа австроазиатских языков распространена в Южном Китае, Лаосе среди малых народов и народностей, а во Вьетнаме и Камбодже к ним относятся основные государственные языки.
Так как территория Южного Китая и севера Юго-Восточной Азии многократно подвергалась нашествиям, то большая часть коренных жителей была оттеснена в горы, леса и другие малодоступные места проживания, часть из них еще в XX веке жила за счет собирательства и охоты.
Скорее всего, первое массированное нашествие произошло еще ранее 60 тысяч лет до наших дней, за счет реэмиграции неоантропов с Малайского архипелага после начала потепления. Наверно, именно этим можно объяснить появление группы людей в южной части острова Тайвань, говорящих на языке австронезийской группы.
Еще один важный вывод состоит в том, что к моменту начала южной миграции еще не было общего праязыка, скорее всего, праязыки начали формироваться уже во время южной миграции, это объясняет появление двух групп языков. У тех, кто остался на Юньнаньском нагорье, скорее всего, тоже началось формирование прото-сино языка, давшего начало сино-тибетской, сино-бирманской и другим группам языков.
Первым важным этапом истории человечества было его зарождение и расселение по Африканскому континенту, затем последовал Великий Исход из Африки. Третий важный этап расселения человека по земному шару – южная волна миграции и последующая реэмиграция привели к заселению огромной территории Юго-Восточной Азии с островами, Австралии и Океании, к образованию двух рас – австрало-негроидной и южной монголоидной, а также к формированию двух языковых групп – австронезийской и австроазиатской.
Четыре пути в Центральную Азию Стивена Оппенгеймера
Стивен Оппенгеймер предлагает четыре возможных варианта проникновения неоантропов в Центральную Азию: два восточных – по долинам рек Амура и Хуанхэ, по восточным предгорьям Тибета с Юньнаньского нагорья и западный – из региона Персидского залива.
Прежде чем двигаться дальше, посмотрим, как он представляет миграцию в Юго-Восточной и Восточной Азии.
Стивен Оппенгеймер излагает господствующую версию, согласно которой из Южной Аравии дальнейшая миграция неоантропов проходила по побережью Индостана, а затем по побережью Индокитая и Восточной Азии. Считается, что основные пути миграции – это долины рек и побережья морей.
Уже показано, что маловероятна миграция неоантропов по побережью Индостана. Еще более нереальны предложенные им пути миграции в Индокитае. Два восточных пути предполагают, что неоантропы по побережью обогнули Индокитайский полуостров, затем по побережью китайских морей достигли устья рек Хуанхэ и Амура, а затем по их долинам двинулись вглубь материка в Центральную Азию; такие пути не выдерживают критики.
В период оледенений Индокитайский полуостров образовывал с рядом лежащими островами огромный кусок суши – материк Сунда, достигающий экватора. Для достижения Центральной Азии неоантропам пришлось бы преодолеть десятки тысяч километров, причем пересекать различные климатические зоны.
Западный путь от устья вверх по долине Инда был бы возможен, если бы уцелела еще одна популяция неоантропов в районе Персидского залива. Но если даже предположить, что еще какая-то группа неоантропов уцелела, то между этими двумя группами было бы не только расстояние в тысячи километров, но и время их расставания измерялось бы тысячами лет. За это время между ними накопились бы генетические изменения, которые нельзя было бы не заметить. Однако генетические анализы не показывают таких изменений. То есть, Стивен Оппенгеймер вступает в противоречие с данными генетиков, которые до этого он сам же поддерживал.
Предположить, что некая группа неоантропов из Южного Китая пересекла Индостан – безжизненный регион, засыпанный слоем пепла в несколько метров, и добралась до верховьев реки Инд, просто невозможно.
Поэтому остается только один путь – вдоль восточных границ Тибета. И на карте в книге Стивена Оппенгеймера этот путь начинается с Юньнаньского нагорья, которое он не называет, но схема миграции явно на него указывает. На нагорье, по его мнению, неоантропы попали по долинам рек Индокитая или по Янцзы.
На схеме в книге показано, что неоантропы достигают Юньнаньского нагорья с побережья морей по долинам рек. Первый на пути мигрантов – западный путь к Юньнаньскому нагорью по реке Иравади, а самый восточный путь – по реке Янцзы, которая длиннее Иравади почти на четыре тысячи километров. Из-за низкого уровня океана полуостров Индокитай был соединен с островами Индонезии и Филиппин. Но даже с учетом современных размеров Индокитая его прибрежная полоса от устья Иравади до устья Янцзы – более пятнадцати тысяч километров.
Таким образом, самая восточная группа мигрантов, чтобы попасть на Юньнаньское нагорье, должна была преодолеть почти на двадцать тысяч километров больше, чем самая западная группа. На это потребовалось бы не менее 10 тысячи лет, а то и больше, за которые генетический состав группы также претерпел существенные изменения. Следовательно, не было бы уже того генетического единообразия, которое наблюдается в развитии человечества на том этапе.
Как уже отмечено ранее, на Юньнаньское нагорье неоантропы мигрировали по южным отрогам Гималаев, этот путь соответствовал их менталитету и к тому же был гораздо короче, чем в обход по побережью Индостана с примкнувшим к нему в то время островом Цейлоном.
Двигаясь по восточным отрогам Тибета, неоантропы достигли реки Хуанхэ, а далее добрались до региона, лежащего между двумя пустынями – Такла-Макан и Гоби. Почему-то в этом регионе Стивен Оппенгеймер их и остановил.
Регион этот очень интересный, пустыня Такла-Макан расположена в Таримской впадине, ограниченной с юга Тибетским плоскогорьем, с запада – Памиром, а с севера – горами Тянь-Шаня. На северо-востоке расположена Алтайская горная система – Гобийский Алтай, Монгольский Алтай и Горный Алтай. В горах Монгольского Алтая берет начало река Черный Иртыш, которая впадает в озеро Зайсан, лежащее между горами Тянь-Шаня и Алтая, а из него вытекает река Иртыш, кстати, самый длинный река-приток в мире, длина – более четырех тысяч километров. Вспомним, что наиболее удобный путь миграции людей по долинам рек.
