скачать книгу бесплатно
– Да, вот это приключение!
– Завтра будет, что рассказать ребятам! – поддержал его Виктор.
Мы все начали наперебой говорить, как это круто, совсем не страшно. И тут…
– Ой, мамочки! – как-то неестественно воскликнула Верка, смотря в одну точку.
Мы медленно проследили за ее взглядом и волосы у нас стали дыбом. В этом самом храме, в дверном проеме стоял тот самый старик, которого я видел у себя дома. Его седая голова при свете луны казалась огненно-золотой, борода развеивалась на ветру, а глаза… глаза как будто светились в темноте. Он смотрел на нас не зло, а скорее осуждающе. Потом медленно поднял палец вверх.
Первым из оцепенения вышел Пашка.
– Шухер! – он так заорал, что его голос до сих пор звенит у меня в голове.
Вся наша компания что силы рванула к поселку. Так быстро еще никто не бегал! Мы летели со скоростью света, как нам казалось, пролетели весь наш поселок и остановились уже на том самом месте, откуда пришли. Вид мирно пасущихся коней возле реки нас немного успокоил, и мы все попадали в траву. Все молчали какое-то время, а потом, как мне показалось, все ждали от меня хоть каких-то объяснений. Я не мог тогда ничего сказать. Во рту все пересохло и было страшно. И все равно я верил, что разумное объяснение тому, что мы увидели, есть.
Усталые мы не заметили, как уснули. Причем все сразу. Ночь была прохладной – после угнетающей жары это было словно спасение после пережитого. Я, засыпая, точно знал, что завтра обязательно найду старика и спрошу, что он делал ночью у церкви на кладбище.
Нас разбудил Василий, местный конюх. Уже первые лучи солнца коснулись земли, на траве блестела роса.
– Это что вы тут делаете??? Небось, родители их обыскались, а они тут валяются на мокрой траве. А ну быстро вставайте и по домам!
Мы начали понемногу открывать глаза. Кое-кто уже сидел, кто-то лежал, потягиваясь и зевая. В такое прекрасное, солнечное утро все происшедшее ночью казалось нереальным. Было так хорошо, спокойно. Рядом тихо бурлящая речка, бурчащий Василий, издалека видно наш поселок – просто умиротворение. Первым вскочил Пашка и с криками «Как тут классно!» погнал в сторону леса. Мы все с улыбками смотрели ему вслед. Сонные, усталые, но почему-то счастливые – даже сознавая то, что нам всем влетит дома по пятое число. Правда, мне-то не влетит – Ника никогда ни за что меня не ругала. Она могла не спать, переживать, мучиться и не сказать мне ни слова. Я впервые задумался, почему это так? Может, я действительно к ней несправедлив? На какой-то момент я опустил голову, потом быстро ее поднял и посмотрел вслед Пашке – но он как будто растворился. Хотя до леса надо было бежать еще приличный кусок.
– Э, ребята, куда Паша пропал то, – продолжила мои раздумья Вера, – вроде, как исчез!
– Может, в траве лежит? – предположил Витька.
– Эх-эх, беда с вами. А вдруг он ногу подвернул и упал? – заохал Василий. – Ну что за народ. Никакого покоя с ними нет.
Василий быстрым шагом пошел в ту сторону, куда побежал Пашка. Мы все вскочили на ноги и побежали по полю, перегоняя друг друга. Добежали почти до леса. Пашки не было.
– Пашка! – мы стали кричать во все горло. Тишина. Машка заревела:
– Ой, ребята, я боюсь, ну где же он?
– Пашка, где ты? Ну, хватит придуриваться!!! – мы орали так, что перепугались кони, пасущиеся на поле.
– Нехорошо это, – бубнил Василий, – ой, нехорошо. Видать вернулись они.
– Кто они? – спросил я.
Василий не ответил, просто хмуро посмотрел на меня и продолжил бормотать «нехорошо это».
Пашку я больше не видел. Мы вернулись в поселок с надеждой, что Паша уже дома и всех нас разыграл. Очень хотелось спать. Ника сидела на крыльце с заплаканными глазами. Я только сказал: «Хорошо, я дома», – и прошел в свою комнату, просто провалился на кровать. Проснулся я уже далеко за полдень от чьих-то рыданий. Открыл глаза – надо мной стояла Ника.
– Саня, где Паша? Ты его не видел? Нина сидит в гостиной, говорит, что Павел перед уходом сказал, что пойдет к тебе. Он был с тобой? Ты его видел?
Я сел на кровати.
– Он не пришел? Вообще?
– Саша, рассказывай, что случилось.
– Ерунда какая-то. Он был с нами. А потом исчез. Просто исчез и все. Хотя я сто процентов уверен, что он сидит где-нибудь и смеется над нами.
– Хорошо смеется, когда мать рыдает. Сань, ты что-то скрываешь. Что ты видел?
– Да ничего я не видел!!! Не знаю. Он бежал-бежал и вроде, как пропал. Все его шуточки. Найдется.
Ника внимательно на меня посмотрела.
– Когда он это, как ты говоришь, пропал, ты ничего странного не заметил?
– Заметил! Все вы тут странные! Надо катить отсюда, и чем скорее, тем лучше.
Потом нас всех вызывали в милицию, с нами говорил участковый и еще какой-то дяденька со строгим взглядом. Мы ничего не могли объяснить. А так как наши слова у всех были одинаковые, и Василий их подтверждал, нас отпустили. Самое интересное, про старика никто даже не обмолвился. Невероятно, никто не сказал ни слова! Может, думали, что нам и так никто не поверит. А Пашку подали в розыск.
Ника все это время как будто хотела что-то мне сказать, но молчала. Только смотрела на меня печальным взглядом.
В конце августа я выходил из дома с вещами в предвкушении новой, неизведанной и обязательно счастливой для меня жизни. Ника подошла и обняла меня на крыльце. Долго держала в объятьях. Она, как будто чувствовала, что никогда меня не увидит. Ее последние слова были такие:
– Я очень люблю тебя, Санька. Когда-то мне говорила наша мама, перед смертью: «Будь счастлив и знай – не всегда то, во что ты веришь, правда. И не все, что ты не можешь увидеть, нереально».
Я долго искал себя. В универе был лучшим студентом, и за активную комсомольскую деятельность меня выбрали в студсовет, потом я стал комсоргом нашего курса. Меня уважали, со мной советовались и преподаватели, и студенты, и наш декан. Моей мечтой было получить партбилет – и я все делал для осуществления этой мечты.
В конце пятого курса моя мечта осуществилась. Теперь для меня были открыты все дороги. После окончания универа мне предложили место в парткоме нашего горсовета – сначала простым секретарем, но в 24 года как это было престижно! Моя жизнь пошла, как по накатанной. Мне даже дали квартиру – эту, где мы сейчас находимся.
После шести лет работы в горисполкоме я начал понимать, что все, во что я верил, – красиво оформленная, правильно упакованная ложь. Под красивыми транспарантами и красными флагами расцветала коррупция и несправедливость, лесть и подхалимство. Я постоянно перечитывал Маркса – что мы делаем не так? Яркая рамка моей жизни быстро тускнела, и я понял, что совершил ошибку. А после поездки на, так называемые, партийные сборы, которые заключались в пьянстве и распутстве, я вообще окончательно решил уйти из организации. В госсовете уже вовсю процветало кумовство, поэтому, когда я пришел к начальнику с просьбой перевести меня в университет на исторический, мне показалось, что он даже обрадовался. Ну, не их я поля ягода! А на мое место уже было море претендентов из числа сыновей больших начальников, так что свою должность в alma mater я получил легко.
Чтобы не впасть в депрессию – как же, разваливается все мое представление о жизни и о том, во что я верил, я начал заниматься научной работой. Вскоре защитил диссертацию, в 40 лет уже имел звание профессор исторических наук. Тогда и отдал свой партбилет. До сих пор не понимаю, как меня не лишили звания и не отобрали квартиру. Есть у меня защитник, наверное, какой-то на небе. А еще у меня появился Федор и жить стало немного веселее.
Но самым печальным для меня было то, что я полностью осознал, каким идиотом я был с Никой. Еще будучи работником горсовета мне попалась на глаза какая-то районная газетенка, в которой была статься про Нику. Как она без образования стала заведующей поселковой библиотеки, как к ней все бегут за помощью по любому вопросу, и какого она имеет знаменитого брата – который добился всего самостоятельно, без чьей-либо помощи. Они все знали про меня, а я про нее даже не вспоминал!!! Сердце на минуту остановилось. Я никогда не смогу посмотреть ей в глаза. Никогда. Я не смогу простить себя.
Я заставлял себя не думать о ней и даже, как видите, никогда не был женат. Мне было страшно, что я смогу поступить так же с другой, как с той единственной любящей меня женщиной.
В последнее время мне на глаза очень часто стали попадаться газетные и уже интернетные статьи про мистические явления в Осиново. Люди хлынули туда потоком, неизведанное всегда притягивает. Недавно там был построен и тот знаменитый санаторий, в который вы, Леночка, собираетесь ехать. Почему знаменитый? Говорят, что 95 процентов людей, которые там лежат с серьезными недугами, полностью выздоравливают, а это очень высокий показатель. Вы спросите, почему я не поеду в родной дом? Ответ очень простой – я боюсь не застать ее в живых…
Глава 3
Мы долго молчали, каждый думал о чем-то своем.
– Надеюсь, вы не сильно во мне разочаровались, милые дамы? – как-то печально спросил Александр Иванович.
– Дядя Саша, а вы вправду думаете, что все, что там с вами было, простой розыгрыш? – вопросом на вопрос как-то быстро спросила Лера.
– Не знаю, девочка. Чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что ничего не знаю. Все, во что я когда-то верил, вылетело со свистом в трубу. Но столько непонятных вещей происходит вокруг нас! Возможно, когда-то и им найдется объяснение.
Я слушала дядю Сашу и вдруг вспомнила отца. Как-то в один из тех счастливых дней, когда мы все еще были вместе, я прочитала в каком-то научно-популярном журнале о людях зет. Мне стало смешно, «научный» работник утверждал, что они существуют, просто мы их не можем видеть. Я побежала к отцу, чтобы рассказаать, до чего докатился журнал, публикуя такую чушь. И вот этот кадровый офицер, имея за плечами два высших образования – историческое и военное – снял очки, внимательно на меня посмотрел и выдал:
– Все может быть, Ленка, все может быть. Я видел такие вещи, о которых даже говорить нельзя. Ничего в жизни не происходит просто так. У меня несколько раз менялись стереотипы, и это заставляет меня не относиться категорически ко всему необычному, что слышишь. Если они и существуют, то дай Бог, чтобы не во имя зла.
Да, такой тирады от своего практичного и рационального отца я не ожидала. Профессора повело туда же.
– А каков мой сценарий? Что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила я.
– Не знаю, как сказать, да и как просить вас, Лена. Просто зайдите по этому адресу и проверьте, жива ли еще моя Ника.
* * *
Я ехала в поезде и улыбалась. За окном мелькали милые летние пейзажи: поля, засеянные разными культурами, маленькие деревушки, дачные поселки, лиственные посадки – я смотрела сквозь эти пасторальные картинки, а думала о своем. После таких проводов, какие мне устроила моя подруга, я чувствовала себя просто министром, ну скажем, туризма, что ли. Да любым высокопоставленным чиновником. Мой поезд отправлялся в 17:00 (в город он должен прибыть в 9:45 утра, а потом уже буду добираться на автобусе), так уже в десять утра Лерка была у меня. Господи, вот это были сборы!
– Не верю, – говорила я, открывая утром дверь своей подруге, – земной шар перевернулся, полюса сошлись в одном месте. Как это ее величество встало так рано???
– Между прочим, я не спала ночь. Переживала за тебя. Первый раз от нас уматываешь все-таки. Я решила с тобой серьезно поговорить.
– Начало мне нравится. И?
– Понимаешь, я решила, что ты одна там пропадешь. Нельзя жить где-то в чужом месте, да еще и в полном одиночестве.
– Нормальный расклад. А ничего, что миллионы людей ездят в отпуска, в командировки, на отдых, ну и еще куда-нибудь?
– Я не знаю эти миллионы. Ну, Ленка! Я пока не могу ехать с тобой, у Борьки важные дела решаются, а его нужно брать тоже. Но я могу откомандировать с тобой Светлану.
– Это горничную твою, что ли?
– Ну да. Она тебе будет во всем там помогать.
– Все понятно. А знаешь, у меня есть идея получше. Давай мы пошлем со мной твоего тренера по фитнесу – Назара, вроде бы. Очень даже ничего! Ест немного, одевать тоже не надо – его спортивный костюм сойдет. Зато как я быстро буду бегать по поселку, ух! Надеюсь, этому он меня научит.
– Богдан его зовут. Не получится, он в час берет кругленькую сумму.
– А что, Борик не потянет? Это-то для лучшей подруги, можно сказать, почти сестры его жены?
– Лен, я и вправду не хочу, чтобы ты ехала. Неужели тут нельзя найти себе работу? А твой садик – ты ж так держалась за него, когда Борис предлагал тебе идти к нему на фирму.
– И кем я там буду на его фирме? Массовиком-затейником? Буду петь восхваляющие Бориса песни в его офисе, играть марши, когда будут приезжать клиенты. Ты забыла, что я ничего общего с экономикой и бизнесом не имею? Я – педагог и немного музыкант. Я и считать, по сути, не умею, у меня цифровой кретинизм. Ладно, Лер. Я и еду всего на 2 месяца, пока отпуск. Ты смотри на это по-другому. У меня, возможно, появится шанс закончить диссертацию, и ты будешь хвастаться всем, что у тебя есть диссертированная подруга.
– Ты взяла ту безрукавку, которую я тебе подарила? – перевела разговор на другую тему Лера.
– Ага, обязательно. А это ничего, что она из чернобурки? Это летом, в тридцатиградусную жару. Лер, я все взяла. Честно. Могу написать список для твоего успокоения.
– Ок. Я тебя отпускаю. Но с условием.
– Согласна.
– На что согласна?
– На твое условие.
– Между прочим, ты смеешься, а я хочу, чтобы ты поехала с нами в Грецию через 3 месяца. Как раз ты уже вернешься к тому времени.
– Богдан поедет?
– Ленка!
– Ладно, ладно. Разберемся.
Пока мы вместе упаковывали мою спортивную сумку, выставляли цветы на балкон в одном месте, чтобы их удобнее было поливать моей соседке Катерине (я оставила ей дубликат ключа, второй дубликат всегда находился у Изиды), пришла Изида с огромным кульком.
– Леночка, я тебе принесла немного поесть в поезд и на первое время, – с этими словами она начала выставлять на стол содержимое: сервелат, упакованные сосиски, ветчину, творог с разными добавками, масло, сыр, йогурт, творожную массу, булочки с яблоками, вишней и сгущенным молоком, бананы, яблоки, огурцы, минеральную воду и пакет манной крупы. Весь стол на кухне был завален продуктами. Мы с Леркой уставились на Изиду.
– Да, маман. Вот манка – обязательно. Не забудь, Ленка, сваришь, угостишь проводника.
– Между прочим, Валерия, Леночка едет в незнакомое место. Кто его знает, есть ли там чем поживиться. А так приехала, кашку сварила, и на какое-то время уже сытым ходишь.
– Так, Болонка. Иди выгружай свою сумку, будем паковать продукты. Да нафига тебе твои тапки и нижнее белье – вот, пожалуйста, сервелат швейцарский! Отличное дополнение к домашнему халату.
– Валерия!
– Мам, ну ты серьезно думаешь, что Ленка все это потащит?
– Я думаю, что решать ей. Я ж от чистого сердца…
– Ладно, мамуль, извини. Придется тебе, подруга, все это паковать, что с собой, что в себя. Начинай прямо уже.
– Спасибо большое, Изида Валентиновна! Все, что смогу, возьму. Честно.
Я не знала, как объяснить Изиде, что все принесенное ей, хватит, чтобы накормить уйму голодных мужиков. В растерянности начала перебирать продукты. Звонок в дверь. Борька.
– Ленка, принимай гостей! – Борис с важным видом прошел в гостиную, я вышла из кухни и пошла вслед за ним. Он водрузил на стол огромный кулек.
– Вот, это я в дорогу тебе купил. Уже голодной не будешь! – с важным видом сказал муж моей подруги, и начал перекладывать продукты на стол. Ветчина, салями, сыр разных сортов, круассаны с шоколадом, вишней и сгущенным молоком, йогурт, упаковка дорогой минеральной воды, бананы, яблоки, апельсины (в огромном количестве!) и… страусиное яйцо.
– Да уж, – проговорила моя подруга, глядя на уже второй, заваленный продуктами стол, – как ты могла, Ленка, забыть про яйца страуса. Непростительная забывчивость с твоей стороны. Прекрасное дополнение к манной каше в поезде.
– Ну что ты, Лер! – проговорил Борис, – я ж хотел, как лучше! Сами кричали – сварить четыре яйца в дорогу. Зачем варить четыре, если одно – это как целых шесть! Да и дороже оно, а значит – лучше.
– Господи, что ж мы теперь с этим добром делать-то будем? – ошалело спросила я.
– Продадим по скидке, отдадим тебе вырученные деньги, и ты никуда не поедешь! – выдала Лера.
Когда Изида Валентиновна вошла в комнату, мы втроем уже смеялись во всю. Мама Леры долго не могла понять причину смеха, пока не увидела стол в гостиной.
До отъезда оставалось 4 часа. Мы быстренько накрыли на стол, пригласили Катерину – соседку, я достала из бара ликер, и мы вроде как обмыли мою дорогу. Кое-что из продуктов я взяла с собой, остальное отдала Катерине (Изида категорически не захотела ничего брать домой).
На вокзал нас с Лерой привез Борис. Когда я садилась в машину, после объятий с Изидой я повернула голову и посмотрела на нее. Она стояла рядом с Катериной и вытирала глаза платочком. У меня екнуло сердце – так всегда делала моя мама, когда прощалась с кем-то из родных, даже на неделю. Я улыбнулась ей и послала воздушный поцелуй.
На вокзале, когда мы уже стояли на перроне, Лера куда-то испарилась. Мы с Борисом уж начали было нервничать – до отправления поезда оставалось каких-то 12 минут. Нарисовалась моя подруга с кучей воздушных шариков в виде сердечек, зайчиков, мишек. Она водрузила эту икебану мне в руки со словами:
