скачать книгу бесплатно
Когда школьная программа добралась до Чехова, я уже знал о том, что это автор с огромным количеством рассказов. И не просто рассказов, многие из них считались юмористическими. Как вы понимаете, в школе предпочитали начинать знакомить с Чеховым именно с этих его историй.
Рассказ «Лошадиная фамилия» ещё со времен школы казался мне тупостью. Я искренне не понимал, что такого взрослые находят в нем смешного. Нет, концепция была очевидна. Персонажи пытаются помочь герою вспомнить фамилию, которая у него ассоциируется со словом «лошадиная», а в конце оказывается, что фамилия эта далеко не самым очевидным образом связана с этим словом. Но хоть убейте, было не смешно. Я вежливо улыбался и кивал ухахатывающейся учительнице но, как, наверное, и половина класса, по-прежнему не видел тут ничего забавного.
Так что изначально, когда я собрался написать ремейк этого рассказа, то хотел продемонстрировать насколько вся эта концепция несуразна и глупа.
Но что-то пошло не по плану.
Я всего лишь перенес место действия в наши дни и тут началось. Придумывать автомобильные фамилии, идиотские в своей нелепости, оказалось настолько весело, что я и не заметил, как сам начал смеяться в голос.
Наверное, это тот самый случай, когда «так плохо, что даже хорошо».
АВТОМОБИЛЬНАЯ ФАМИЛИЯ
У отставного генерал-майора Булдеева с самого утра разболелись зубы. Он полоскал рот водкой, коньяком и даже ненавистной текилой, которую как-то перепил на Мальте.
Приезжал доктор. Сказал, без рентгена не знает, но похоже, «нижняя восьмерка давит на соседний зуб, а боль отдает в челюсть». На предложение проехать в клинику Булдеев ответил отказом. Столько лет жил с зубом мудрости, а теперь, видите ли, “что-то он там передавил”.
Как и положено генерал-майору в отставке, жил он в особняке, отгороженном трехметровым забором в сотне километров от Москвы. По телефону пытался вызвать другого врача, но все как на зло зазывали в клиники облучаться радиоактивным рентгеном. Одни согласились приехать на дом – у них была машина, вроде “скорой”, только оборудованная под стоматологический кабинет. Сказали, что смогут помочь, но только завтра, потому как до конца рабочего дня доехать не успеют.
Все домашние – жена, дети, прислуга и даже повариха предлагали каждый свое средство. Не выдержал и начальник охраны Булдеева Иван Евгенич, пришел и посоветовал полечиться заговором.
– Тут лет пять назад один знакомый в «Битве Экстрасенсов» участвовал, – сказал он. – Лечил все болезни. Зубы заговаривал только так!
– Где ж он теперь?
– А после того, как шоу закончилось, в Москве не прижился. Теперь в Рязани живет. Только заговорами и кормится. Целитель от бога. Думаю, если ему задаток хороший банковским переводом переслать, то он и сюда примчится. И сайт у него есть. Надо в интернете найти и написать.
– Ерунда! Шарлатанство!
– Давай, Алеша! – взмолилась жена. – Ты вот не веришь в заговоры, а я на себе испытала. Хоть не веришь, но попробовать же можно?
– Ладно, – согласился Булдеев, кривясь от боли. – Тащи ноутбук. Кого искать-то?
– Экстрасенс… экстра… – замялся начальник охраны. – Может целитель…
– Да фамилия-то его как?
– Фамилия-то… Фамилия… из головы вылетело. Такая… на языке вертится…
– Ну?
– Помнил же… Фамилия… Такая… Автомобильная.
– Автомобильная? – не понял Булдеев.
– Да… Как-то связана… Автовазов… Автомоторкин…
– Автомобилев? – не выдержал Булдеев.
– Нет. Как-то… Машинкин может. Моторов наверно?.. Нет, не Моторов…
– Так вбивать-то что мне?
– Так и вбивайте. Рязань. Экстрасенс.
– Тут курсы магии какие-то выдает! Ты фамилию-то вспоминай давай! Ох! Больно-то как!
– Карданновалов…Развалсхождениев…. Нет, не помню.
– Ну так и не лезь со своими советами дебильными! Иди отсюда!
Иван Евгенич быстро вышел, а генерал схватил себя за щеку и заходил по комнате туда-обратно мимо висевшего на стене ружья.
– Мать твою! – орал генерал. – Помираю!
Начальник охраны вышел на улицу, прошелся по вымощенной итальянской плиткой дорожке, поднял к небу глаза. Стал вспоминать фамилию целителя:
– Камазов… Камазкин… Нет, не то…Бульдозерский… Грузовозов…Таксистов…
Немного погодя во внутреннем кармане завибрировал телефон.
– Вспомнил? – закричал в трубку генерал.
– Никак нет.
– Может Машинистов?
– Нет, это уже не автомобильная, а поездовая фамилия.
И в доме наперебой стали изобретать фамилии. Перебрали все марки автомобилей, все страны, склоняли так и эдак колеса, двери, кузов, фары…
Телефон начальника охраны то и дело трезвонил:
– Мазераттин? – спрашивал генерал.
– Никак нет, – отвечал Иван Евгенич и, подняв вверх глаза, продолжал думать вслух:
– Форд… Форденко… Может Хондов…
– Опель! – кричал из детской внук Петька.
– Пежопель! – рявкал в ответ генерал.
Взбудоражился весь особняк. Замученный генерал пообещал дать пять тысяч тому, кто вспомнит настоящую фамилию, и за Иваном Евгеничем стали ходить целой толпой.
– Лифан? – спрашивали у него. – Маздин? Вольвин?
– Судзукин?
– Ниссанов?
Наступил вечер, а фамилию не вспомнили. Петька даже нашел в интернете список участников битвы экстрасенсов, но среди сотен фамилий не нашел ничего подходящего. Так и легли спать. Генерал не спал, ходил по гостиной. В четвертом часу ночи постучался в каморку к охране.
– Не Меринов, не? – спросил он едва не плача.
– Нет, не Меринов, – виновато ответил Иван Евгенич.
– Да может фамилия и не автомобильная, а еще какая-то!
– Точно автомобильная вам говорю!
– Как же ты замучил!
Утром генерал позвонил в клинику. Машина приехала часа за три. Рентген сделали, в кресло усадили, вкололи анестезию и зуб выдернули. Управились за полчаса. Боль утихла тотчас же. Удовлетворенный, генерал развалился на крыльце, подпалив сигарету. Врачи, забрав деньги, развернули фургончик, притормозили у ворот.
Иван Евгенич открыл шлагбаум.
– Не подскажите, где заправка ближайшая? – один из докторов высунулся в окно. – А то у нас бензина кот наплакал.
Иван Евгенич тупо поглядел на доктора, как-то дико улыбнулся и, не сказав в ответ ни слова, всплеснул руками, побежал к крыльцу. Да так быстро, словно за ним гналась бешеная собака.
– Вспомнил! – крикнул он генералу радостно. – Бензинов! Фамилия целителя – Бензинов!
– Пофеф ты, – показал кукиш начальнику охраны генерал. Половину щеки он все еще не чувствовал, так что слова выговаривал с трудом. – Мне на хел не нуфна бофьше твоя автомобифьная фамифия! Пофеф ты!
2017 г.
III
В старших классах мы проходили Брэдбери.
После нескольких лет изучения каких-то драм, полных описания природы, встретить рассказы настоящего, всамделишного фантаста, было удивительно.
Мало того, что это были фантастические истории, они еще и удивляли тем, что касались будущего, в отличие от всей остальной школьной программы наполненной нафталиновыми переживаниями непонятных людей из девятнадцтого века.
Уже тогда я, если не понял, то точно почувствовал, что фантастика – самый универсальный и гибкий жанр. В ней ты не скован ни рамками времени, ни местом действия, ни – даже при желании – законами физики. При этом с легкостью можно проложить мостик между самым фантастическим миром и нашей с вами реальностью. Объяснить, предостеречь, высказать то, что хочешь.
“Улыбка” – один из самых известных рассказов Рэя Бредберри.
ЯЗЫК
Я не пытаюсь предсказать будущее – я пытаюсь его предотвратить.
© Рэй Брэдбери
Люди начали собираться еще часов в пять, когда за выбеленными снегом полями надрывались далекие петухи. Тогда среди разбитых зданий клочьями висел туман, но теперь, рассвело, и он начал таять. За два часа вдоль дороги выстроилась длиннющая очередь, а люди все подходили и подходили. По двое, по трое подбегали, иногда спрашивали, где конец очереди, и спешили занять место.
Мальчишка стоял сразу за двумя мужчинами, которые громко разговаривали между собой, и в сухом морозном воздухе звук их голосов казался громче.
– Слышь, парень, а ты-то что здесь делаешь в такую рань? – сказал человек за спиной.
Мальчишка испуганно обернулся, снизу вверх посмотрел на бородатого мужчину.
– Это мое место, – пролепетал он. – Я его честно занял.
– Да шел бы ты отсюда, уступил бы очередь тем, кто знает в этом толк, – бородатый сурово сдвинул брови.
Мальчишка, до того притоптывающий на одном месте от холода, замер в растерянности. С одной стороны, он знал, что слова старших нужно исполнять, но, с другой стороны, он уже не такой уж и ребенок, чтобы его можно было бы вот так прогнать.
– Оставь в покое парня, – вмешался, резко обернувшись, один из мужчин, стоявших впереди.
– Да я же пошутил, – бородач положил руку на плечо мальчишки, тот угрюмо её стряхнул. – Просто подумал – рань такая, а ребенок не спит.
– Ничего, я уверен он знает толк в науке, верно говорю? – ответил заступник. Его фамилия была Стерлигов. – Как тебя звать-то, малец?
– Егор, – ответил мальчишка, дуя на покрасневшие, покрывшиеся цыпками руки.
– Егорка уж плюнет так плюнет! – расхохотался мужчина. – Прямо в лоб, верно?
– Конечно! – с готовностью подтвердил Егор.
Смех прокатился по веренице людей.
Впереди кто-то продавал кофе. Не тот суррогатный горький настой из полевых трав, который обычно пили люди в деревнях. Нет! В честь праздника привезли настоящий – из зерен. Пахнущий удивительно – одновременно терпко и приятно. Очередь притормаживала, проходя мимо телеги, где стояла пара парней, мешающих половниками кофе в большой кастрюле. Люди начинали семенить, не торопились идти вперед, на разные манеры хвалили запах и вкус напитка, но не покупали его. Мало кто мог позволить себе натуральный кофе.
Стараясь не замечать, как желудок, в котором не было еды со вчерашнего утра, подступает к горлу, Егор устремил взгляд туда, где очередь пропадала за разваленной взрывом каменной стеной.
– Говорят, он смеется, – сказал мальчик.
– Ага, – подтвердил Стерлигов. – Над нами, колдун проклятый, хихикает. И не просто, а язык показывает.
– Да как же его удалось поймать? – спросила женщина впереди, вклиниваясь в разговор.
– С божьей помощью, конечно, – ответил Стерлигов, указывая пальцем в небо.
– Так его сам Патриарх изловил, – затараторил бородач, тот, что вначале чуть не прогнал Егора. – И святым знамением навеки запечатал колдуна в его тюрьму.
– Но как же он там поместился? – спросил Егор.
– Надеюсь, мы этого никогда не узнаем, – ответил Стерлигов с усмешкой.
– Я слышала, что он теперь заперт в картине, – подхватила женщина.
– И не картина эта вовсе, – запротестовал бородач. – Я точно видел, никто никогда так не нарисует! Это живой человек, я вам говорю. Или то, что от него осталось. Какая-то тень. Только черный и серый – никаких других цветов. Его заморозили, засунули в… э-э-э ну как бы сказать… В плоскость, во! И он смотрит на нас сквозь маленькое окошко в мир. И все равно, тварь такая, улыбается!
– Смеется! – поправил Стерлигов.
– Скалится! – выкрикнул кто-то из впередистоящих.
