Пари

скачать книгу бесплатно

– Дальше – Ольга Никоненко.

– Что удалось узнать у нее?

– Кое-что интересное. Она слышала, как в буфете спорткомплекса, где они тренируются, в это воскресенье двое «новых русских» поспорили при свидетелях на пять тысяч долларов.

– Ну и что, что они поспорили? – Вершинина крутила в руках простую шариковую ручку.

– Дело в том, что предметом спора стал предстоящий турнир по теннису, а конкретнее, встреча Федорова и Сулейманова, – Мамедов выдержал многозначительную паузу.

– Давай без театральных эффектов, – поморщилась Валентина Андреевна.

– Так вот, спорили некие Зотов и Симягин. Зотов поставил на победу Федорова. Никоненко говорит, орали на весь буфет.

– Может быть, просто по пьянке поспорили, а на следующий день забыли?

– Нет, Ольга говорит, что они были практически трезвые и спорили при свидетелях – своих же приятелях.

– Как эти нувориши туда попали, им что, встречаться больше негде?

– В тот день были очередные соревнования, а эти нувориши, как вы их назвали, увлекаются теннисом, сейчас это модно, и, к тому же, сами корт арендуют, то есть попали они туда не случайно.

– Кто-нибудь еще слышал, как они спорили?

– Да практически все, кто был в буфете, включая и Амалию Филиповну…

– Это еще что за птица? – вскинула брови Вершинина, не дав Алискеру закончить фразу.

– Амалия Филиповна это буфетчица, – спокойно продолжил Мамедов, – она там больше двадцати лет работает, очень сообразительная фрау.

– Я так понимаю, что у тебя все? Правильно?

– Почти все, – Мамедов сделал ударение на первом слове и закрыл папку, – монеты, которые обнаружили у Трифонова, Федорову достались от отца, он часто ими хвалился перед ребятами. И еще, по предваритальным данным, смерть Федорова наступила около пяти часов утра, плюс-минус час. Точнее можно будет сказать после экспертизы. Вот теперь все.

– Тогда организуй нам кофе, а вы, – обратилась она к Антонову и Ганке, – двигайтесь ближе к столу. Валентиныч, начинай ты.

– Мы, Валентина Андреевна, смею вас заверить, не поленились, – начал в присущей ему неторопливой, обстоятельной манере Ганке, – опросили всех, кто был дома. Сами понимаете, соседи – народ любопытный, а зачастую не деликатный, но это только нам на руку. Вот, например, Марья Сергеевна… – Ганке открыл маленький, аккуратный блокнотик со страничками в клеточку, – … из сорок седьмой квартиры видела, как раза два Федоров приходил домой в сопровождении ярко накрашенной блондинки лет двадцати…

– Да уж, блондинке удалось привлечь внимание не только Федорова, но и ушлой Марьи Сергеевны. Макияж – страшная сила… – попытался схохмить Антонов.

– Коля! – недовольно прикрикнула на него Валандра. – посерьезнее. Так, так, а ну-ка дыхни… А я сижу и не пойму, от кого это таким свежачком тянет. – Вершинина в упор посмотрела на Антонова-младшего и поморщилась, – ты что же это, друг, на портвейн перешел?

Ее ироническое замечание, приправленное изрядной долей сарказма, вызвало у Антонова некоторое замешательство, но, через секунду справившись с ним, он с хитрецой ответил:

– Ошибаетесь, Валентина Андреевна, это «Анапа», пришлось принять ради дела. Николай Палыч, мой тезка, очень ее уважает, а на сухую ну никак не может общаться, так что уж извиняйте.

– Ладно, с тобой и Николай Палычем после разберемся. Так что у нас с Марьей Сергеевной? – снова обратилась она к Ганке.

– Ну-ка, Коля, посторонись, – Алискер поставил на стол поднос с кофейником и чашками.

– Спасибо, дорогой, – поблагодарила его Валентина Андреевна.

– Так вот, значит, блондинка, я не про Марью Сергеевну, а про эту девицу, которую она видела с Федоровым. Она была в короткой светло-коричневой дубленке с капюшоном, длинных черных сапогах выше колен и с небольшой сумкой на тонком ремешке. Эта девица у него появилась с неделю назад, точнее она сказать не может, а до этого месяца три он ходил с другой – ту Светой звали, и была она похожа на снегурочку, – с юмором добавил Валентиныч, – белая норковая шубка, белые ботинки и берет из серебристой норки.

– Ну и наблюдательная эта Марья Сергеевна! – с искренним восхищением сказала Вершинина, покачивая головой и делая пометки в склерознике.

– Да, очень наблюдательная, от нее не укрылось также и то, что к нему часто заходил Зернов Андрей, бывший одноклассник Федорова.

– Кто-то еще? – спросила Валандра.

– Еще две девушки частенько заходят в компании своих приятелей. Эти, скорее всего, тоже теннисисты, она видела их с ракетками. На новый год они все собирались и еще человек пять-шесть, всех она не запомнила.

– Эти две девушки, наверное, Никоненко и Пешева, – вставил Мамедов, сидящий поодаль, – тренировались вместе с Федоровым.

– Хорошо, – Вершинина перевела взгляд на Антонова, – а у тебя что, алкоголик по долгу службы?

– К вышеизложенному могу добавить следующие сведения, которые сообщил мне Николай Палыч за рюмкой супа: Трифонов, свой человек, всегда давал денег на опохмелку, если только они у него были. Сам выпивал умеренно, но иногда накачивался основательно. Из дома выходил редко, жил полузатворником, брат ему регулярно подкидывал денег и продуктов. В общем потребности у него были самые минимальные. Последнее место работы школа номер семьдесят восемь, где он преподавал русский и литературу. Вот уже два года, как не работает – занимается тем, что пишет стихи и рассылает их по всем странам и весям, – образно выразился Антонов.

– Родственники, кроме брата у Петра Петровича есть? – спросили Вершинина.

– Была жена, но бросила его несколько лет назад, детей нет, родители умерли.

– Да, безрадостная картина, – резюмировала Валентина Андреевна, – что-нибудь еще?

– Что касается отношения Федорова и Трифонова, то можно сказать, что они были едва знакомы, несмотря на то, что жили на одной площадке. И вообще, все сходятся во мнении, что Трифонов был человеком безобидным.

– Спасибо, Коля, можешь быть свободен, ты тоже, Валентин Валентинович.

Оставшись наедине с Мамедовым, Вершинина достала сигареты и закурила.

– Подсаживайся поближе, Алискер.

– Я слушаю, Валентина Андреевна, – Мамедов сел к столу.