Только не бойся!

скачать книгу бесплатно


– Забей, без контекста. Хотя в другой раз я это использую, – пообещал он, и я уже представила. – Вообрази, как бы это выглядело. Я лез бы из кожи вон, чтобы понравиться ей. Она, зная заочно о моей натуре и стиле жизни, предвзято видит и слышит все, что бы я ни сказал. В результате такой подход изначально обречен на провал. Требовались организация и спонтанность, ее участие и непредсказуемый финал для всех. В целом я доволен, как все прошло. А результат… о нем пока рано говорить, но что-то мне подсказывает, он стоит свеч. К тому же ты теперь можешь быть уверена, что мне не придется изнывать от одиночества в ожидании твоего возвращения, – задумчиво закончил он, повторив мысль Кэт.

– Слушай, не забывай, что это Кэт, ладно? Близкий и родной мне человек…

– И мне! И мне она небезразлична. Не переживай! – приобнял меня Густав. – А вот и наша дорогая Катерина! – улыбаясь до ушей, Густав указал на съезжающий к обочине черный автомобиль.

Я не верю в судьбу. Но верю, что все, что случается с нами, происходит неспроста и так или иначе оставляет след в нашей жизни или меняет ее направление. Последняя поездка на дачу и время в кругу самых дорогих людей были необходимы мне, чтобы расстаться, в какой-то степени, с детством. В последний раз взглянуть на них глазами чистого разума, еще не затуманенного бытовыми задачами, запомнить, как громко смеется мама, как важно для бабули ощущать себя в наших жизнях, как еще неуклюже убегает Алекс, то и дело наступая на грядки, чем доводит бабулю до «приступа». И испытать некое предвкушение самостоятельной, даже независимой жизни, где меня уже не будут «пинать» за незаправленную кровать, будто на этом свет клином сошелся.

К приезду родителей ветер разогнал тучи, а вечернее солнце успело нагреть и подсушить прохладный воздух. Решение накрыть стол на улице казалось очевидным, что мы и сделали. Густав сгонял за сардельками в местный магазинчик. А пока они с Кэт жарили их на мангале, я помогала бабуле нарезать салат из свежих овощей, в процессе получая тонны полезных советов. Жаль, за раз мой мозг столько не вынесет. Но парочку особо ценных я все же попытаюсь запомнить.

Мы много говорили, шутили, смеялись. И как бы ни старалась я чувствовать каждую минуту, растянуть и запомнить моменты этого вечера, он безнадежно подходил к концу. На этапе распределения спальных мест Кэт предложила нам с Густавом расположиться втроем на одном большом диване на втором этаже. Он глянул на меня, мы поняли друг друга без слов, и сделали ровно так, как подруга хотела.

…К началу седьмого, когда мама разбудила меня узнать, поеду ли я с друзьями или с ними сейчас, я спала от силы пару часов. До рассвета мы проговорили с Гусом обо всем и ни о чем, как обычно это бывает, будто стараясь наговориться на несколько месяцев вперед. Я промычала, что доберусь с Кэт позже, и продолжила спать.

– Иа… Иа-а… Иона! Да пропади ж… твой интернет! Просыпайся! – довольно неприятно трясла меня Кэт, вырывая из сладкого сна.

– Что так орать-то? – пробубнила я прямо в подушку. – Который час?

– Половина четвертого! У вас концерт через несколько часов! – возмущенно голосила подруга.

Озвученная ею информация живо выдернула меня из сна и физически, и морально.

Оказалось, Кэт с Густавом проснулись довольно давно, успели даже помочь бабуле собрать бесчисленное количество ведер ранеток. И уже были готовы ехать. Я на ходу почистила зубы, умыла лицо и спустя десять минут уже прощалась с провожающей нас бабушкой у машины.

– Ты дяде Валентину помогай. Следи за питанием, супы вари. На кухне дело в практике, несколько раз сваришь борщ не вкусно, не бойся поэкспериментировать…

– Ненавижу борщ… – бормотала я себе под нос, на что не реагировала бабуля.

– Придешь в итоге к своему уникальному рецепту. Гляди, на десятый, может, сотый раз сама удивишься, как вкусно получится, – улыбалась бабушка.

– Сто невкусных борщей, ясно.

– Не паясничай! Дяде сильно не надоедай, у него своя жизнь. Работа небось сложная, раз платят хорошо, – вещала она, по старинке думая, что на работе необходимо изматываться, чтобы зарабатывать. Типа кто работает, тот ест. Так и папу моего воспитала. – В доме чтоб порядок был.

– Бабуль, у него клининговая служба следит за порядком и в доме, и на участке! – Меня стали возмущать ее советы, будто нянькой меня туда отправляют.

– Ну и что? Клининговая не клининговая, а ты бардак не разводи. Чисто там, где не мусорят…

– А не там, где убирают! – я закончила фразу, которую слышала от нее регулярно, сколько себя помню. – Бабу-уль… Ну в самом деле!

– Ну иди, я тебя обниму. Учиться едешь, а как же, – признала-таки она. – Зачеты вовремя сдавай. Лекции не пропускай! – Уже хотя бы по делу. – На мальчиков время не трать, прежде образование, потом уж свидания! – напоследок в рифму выдала бабуля и расцеловала меня в обе щеки, незаметно смахнув крупную слезу со щеки.

Я крепко прижала к себе бабушку. И, дав обещание позвонить при первой возможности, попрощалась.

Расположившись позади, я просунулась в пространство между передними сиденьями и некоторое время пыталась уловить суть беседы друзей, начавшейся без меня. В их коротких, на первый взгляд несвязных фразах проскальзывало некоторое смятение, заинтересовавшее меня.

– О чем речь, посвятите?

– Есть новости о случившемся в «Кубе» позавчера…

– Хм… Много пострадавших?

– Большинство отделались «легким» испугом, ушибами и синяками. Пара десятков людей, правда, получили и более серьезные травмы…

– Ну-у-у… это же неплохие новости, да? Могло быть и хуже, мы переживали, что…

– Есть и летальный…

– Вот как? Диджей?

– Угу. – Кэт глянула на меня в зеркало заднего вида.

– Все-таки мертв… – Я на минуту замолчала. – Передозировка?

– По официальной версии был чист.

– И, чесссно сказать, эта самая версия попахивает каким-то абсурдом, – вмешался Густав. – Ну или я ни фига не понимаю, – хмыкнул он. – Но патолого-анатомическое заключение гласит, что якобы чел задохнулся.

– Угораешь?

– Серьезно!

– Типа?

– Типа дышать перестал без видимых на то причин.

– Да как такое возможно? Что за бред?!

– Вот и мы сидим размышляем.

– Выходит, он бился в истерике, – повернулась я к Кэт, – потому что не мог… дышать?!

– Вроде того.

– Же-е-есть…

– Угу.

– Неприятная информация… даже… не знаю, что сказать. Соболезную его близким… наверное.

Мы замолчали. Каждый ушел в собственные мысли. Я не грустила, нет. Возможно, шок, но не грусть. Смерть – это естественный финал нашей жизни. Ведь ежеминутно в мире кто-то умирает, если страдать о каждом, можно самому утратить всякий смысл жизни. И даже не важен возраст, в котором ушел человек. Разумеется, кому-то повезло больше и он прожил дольше, построил дом, семью, карьеру, объездил полмира, покорил гору, волну, спас кошку, человека. Другой умер в начале своего пути. Но самому? ушедшему уже все равно, его просто нет. Страдают лишь те, для кого человек был важен, и чем дольше и ярче он жил, тем больше таких осталось…

– Тормози-и-и!!! – проорал Густав, вырвав меня из мыслей.

Одновременно с его криком автомобиль кинуло в сторону, заскрипели тормоза. Моя голова, как баскетбольный мяч, отпружинив от водительского сиденья, влетела в боковое окно левой стороной лица. В глазах искры, острая боль в височной области, скула с глазом опухли, показалось, моментально. Кэт и Густав выбежали из машины, что-то орут. На кого орут? Надо собраться с силами и выйти из машины.

– Куда ты? Сядь, не дергайся! – Густав подхватил меня, не позволив приземлиться на мокрый асфальт.

– Да я в порядке, в порядке. Дай секунду, – я оперлась о его плечи.

– …в своем уме, куда ж вы бежите по автобану! Я чудом вас не переехала, да и наверняка не я одна, – орет Кэт на кого-то, кого я не вижу из-за машины.

Голова вроде перестала кружиться, я оттолкнулась от плеч друга и направилась на голос Кэт. Густав, подстраховывая меня, двинулся следом.

– Часто вы так шестиполосную дорогу перебегаете? – продолжала наседать Кэт на… древнюю бабуську! Та, объятая страхом, с трудом глотает воздух и явно не в себе.

– Прекрати орать, она напугана, добить ее хочешь? – проходя мимо Кэт к пострадавшей, шикнула я. – Бабуля, все в порядке, не переживайте! Давайте просто отойдем в сторонку.

Хоть Тотошка и стоял на крайней полосе, тем не менее не лучшая идея – оставаться на проезжей части. А предлагать сесть в машину, вероятно, пока не стоит: подумает еще чего криминального.

Отводя бабушку к обочине, я обратила внимание на то, как Густав, крепко прижав к себе, успокаивает Кэт.

– Густав, машину надо убрать с дороги. Опасно!

Густав лишь моргнул в ответ, соглашаясь, и стал шевелить подругу.

– Дочка, как я оказалась-то тут? – донесся тонкий, весьма престарелый голосок.

– Как вы себя чувствуете, вы не ушиблись?

– Ничего не понимаю, полола грядку, раз и оказалась прям на дороге… глядь, а тут эта несется. Как же так?

Я обернулась по сторонам. Ясно одно: она не перебегала дорогу в попытке сократить путь, пренебрегая переходом. Здесь в принципе некуда и неоткуда переходить! В округе нет ни дачных участков, ни автобусных остановок.

– Где находится ваша дача, бабушка?

– Дык в Лебедево! – ответила старушка, смотря на меня наивным взглядом старческих голубых глаз.

– Отлично!

Мы ехали уже полчаса оттуда же! Как она умудрилась оказаться здесь, да еще и не понимая, каким образом дошла? Может, злостный внук выбросил ее из машины, желая избавиться таким кошмарным способом? А какое еще можно найти объяснение? И она вычеркнула это ужасное событие из памяти ради сохранения разума. Благо помутнение рассудка, кажется, единственная ее травма, и физических увечий не наблюдается.

– Карета подана, девчонки! Куда едем? – в своей манере подлетел к нам Густав, очевидно оценив момент уже как подходящий.

– Бабуля, обратно поедем на дачу? – спросила я у все еще испуганной старушки. Она лишь кивнула, соглашаясь, продолжая доверчиво глядеть на меня. – Там есть кому о вас позаботиться? – Надеюсь, она не испугается вопроса и поймет его правильно.

– С соседкой глядим друг за другом – чай, не даст помереть, – неуверенно улыбнулась она.

– Чудесно, тогда, если не возражаете, я помогу вам сесть в машину.

* * *

Вопреки нашей задержке в дороге из-за этого весьма неприятного случая, по возвращении домой у меня оставалось время на сборы, хоть и ограниченное. Кэт с Густавом обещали прийти прямо в бар с небольшим опозданием. Значит, добираться придется самой, благо «Джокер» относительно недалеко от дома.

Влетев в квартиру, я обратила внимание на часы: 18:45. У меня от силы полчаса на все. Концерт начнется в восемь, по-хорошему мне надо быть там хотя бы за тридцать минут до начала. Я поспешила в душ. Несчастный Алекс оказался на моем пути – едва не снеся, я быстро чмокнула его и закрылась в ванной комнате.

И взглянула наконец на свое отражение. Хуже, чем я думала. Левая щека опухла, глаз затек, вокруг красуется розовый синяк. Завтра он станет еще красочней. Выходит, синяк не самая страшная моя проблема: опухшее лицо под косметикой я не скрою. Думай, Иона! Уложу феном волосы на пол-лица, и… очки! Точно! Очки со светлыми линзами – и в помещении комфортно, и от поврежденного лица внимание отвлекут.

Я приняла душ. Просушила волосы феном, опрокинув голову вниз. Раз все равно не буду снимать очки, решила не тратить время на макияж – нанесла лишь пудру. Посмотрела на себя. Пудра в тон моему естественному оттенку кожи, самая светлая в палитре, смотрелась неестественно на моем загоревшем лице, напоминая макияж гейши. А, черт! Вытерла полотенцем. Больно, однако. И побежала в комнату одеваться, просто обернувшись полотенцем. Надеюсь, не наткнусь на домашних.

Думать, что надеть, нет времени – значит, любимые белые шорты, зеленая футболка-фаворитка, с выпуклой яйцевидной головой инопланетянина, и джинсовый жилет. Очки со светло-желтыми линзами скорее имиджевые, чем солнечные. Довольно крупная круглая оправа прикрыла значительную часть ушиба. А брошенная на лицо прядь даже позволила мне надеяться, что непривлекательная его часть останется незамеченной.

Я вызвала такси – к моему счастью, прямо у нашего комплекса был свободный водитель. Схватила гитару и побежала на выход.

– Здрасьте вам и пока! – крикнула мама мне вдогонку с укором.

– Я люблю вас! – отозвалась я, уже переступая порог.

– И мы тебя! Удачи! Волосы собери, – успела оценить мою прическу мама и дать совет, прежде чем захлопнулась дверь.

* * *

В «Джокере» к моему приезду была уже полная посадка и неожиданно много гостей для воскресенья. В воздухе с порога ощущалась нехватка кислорода и въевшийся уже в стены микс из запахов человеческих тел, парфюма и алкоголя. Фоновую музыку заглушали многочисленные голоса со всех сторон. Гости громко разговаривали, пытаясь перекричать друг друга, откуда-то из глубины зала доносился мужской гогот. Оживленная куражная атмосфера сулила увлекательный, но уже привычный мне вечерний досуг, переставший вызывать восторг, как это было раньше, когда я только начинала выходить на сцену в составе группы.

Проталкиваясь к сцене, я поняла, что явилась последней. Серхио с Владом готовились к выступлению. Лева обсуждал что-то с администратором у бара.

– Ола, амигос! – По привычке улыбнувшись до ушей, вмиг сообразила, что не следует мне сейчас так делать, ибо улыбка причиняет боль, и мою скорчившуюся физиономию точно различат.

– Ахой! Опаздываешь! – упрекнул Серхио. Отрываясь от проверки микрофонов, снимающих звук с ударных, он приподнялся, чтобы обнять меня. – Опять футболка твоя рваная! Зашей хоть уже ты ее, раз так любишь. Или найди другого пришельца, – он дернул футболку за лохмотья, задуманные дизайнером как ее особенность.

– Мне другой не нужен! Я лишь его одного люблю! К тому же, сударь, ваша замороченность внешним видом архаична: в наше время уже не уделяют серьезного внимания столь банальным вещам, как одежда. Понимаете, на что я намекаю? – Я наигранно ткнула указательным пальцем Серхио в плечо.

– А то! Разумеется, на мой возраст. Иначе тебе ведь и не в чем меня упрекнуть, – усмехнулся он.

– Пф-ф… а вот и нет! Я к тому, что из дома теперь можно выходить хоть в трико домашних с дыркой на коленке естественного происхождения. И всем по-фи-гу-у!!! Не в том счастье. Да и время можно потратить куда более продуктивно, чем на поиски обновок.

– Говори за себя, малышка! – заржал Серхио и вернул толчок пальцем мне в живот. Надеюсь, он осознает свое поражение. – Ух ты! Пресс качаешь?