скачать книгу бесплатно
Следующая серия снимков: слезоточивый газ или дым у основного здания представительства, группа людей что-то тащит на улицу – похоже, труп, от посольства удаляется легковой автомобиль. Короткая молниеносная атака боевиков на второй комплекс зданий, расположенный примерно в километре. Вспышки выстрелов: несколько гантраков – грузовых внедорожников – ведут огонь с установленных в кузове пулеметов. Но здесь атакующие получают жесткий отпор, отходят, их подбирают гантраки и уезжают.
Реальной информации для анализа ночных событий слишком мало. Данные от военных, внешней разведки и по линии МИД не складывались в мозаику, в чем-то противореча друг другу. В распечатке из военной разведки – график полетов двух американских беспилотников в районе Бенгази.
В записке из Конторы «соседей» – боевики из катибы «Батальон 17 февраля», которые почти два года охраняли арендованные под представительство дома, убили посла. По официальному заявлению Белого дома, господин Стивенс погиб почти случайно во время демонстрации протеста. Информагентства выдавали версии одна фантастичнее другой. «Аль-Джазира», например, озвучивала мнение, что за убийством стоит Иран. «Викиликс» утверждал, что это ответ на поддержку США планов штурма эквадорского посольства в Лондоне и ареста Джулиана Ассанжа. И т. д. и т. п.
Нажав кнопку интеркома, полковник Белов вызвал в кабинет секретаря-рефернта:
– Тамарочка, а не заварить ли нам кофейку?
– Кофе, АлексейЕмельянович? – брови Тамары заметно поползли вверх. – А я думала – печатать.
– Рано еще. Будут спрашивать, скажи, что как только – так сразу, там поймут.
С зафиксированными в верхнем положении бровями секретарша вышла из кабинета.
Ситуация с убийством посла не вязалась со многими обстоятельствами. Крис Стивен не был новичком, который мог растеряться в экстремальной ситуации. Он был опытным дипломатом, работал в Ливии с 2007 до 2009 и с самого начала событий 2011. Не понятна и позиция США – слабая охрана посольского комплекса, отсутствие реакции на запросы о помощи, с которыми посол обращался задолго до трагической ночи. Отряд спецназа, который вылетел в Триполи и так слишком поздно, а потом два часа искал транспорт для перемещения в Бенгази. Беспилотники, которые в режиме реального времени передавали видео прямо в Пентагон.
С другой стороны, явно спланированная акция по захвату представительства и убийство посла. Ответом на гибель дипломата легко могла стать военная операция и прямой ввод наземных сил НАТО на территорию страны. К Бенгази уже приближались два боевых корабля с морскими пехотинцами на борту. Когда гибнут дипломаты, начинают говорить пушки. Или работать спецслужбы.
Тамара, как положено, принесла вместе с кофе свежую прессу. Стройная, точеная фигурка Томы вносила в почти армейские будни Белова легкий диссонанс. Даже не то, что она явно стучала на него в контору, а то, что ее явно пытались сделать подстилкой полковника. Однако с поставленной задачей аппетитной разведенке не удавалось справиться уже два года. Вопреки привлекательности лица, Томины выщипанные брови напоминали Белову старый анекдот о противогазе. А колготки со швом возбуждали только воспоминания об оптовых закупках «макияжа» в Венгрии 80х годов.
Ливийский агент под псевдонимом «Рембрандт» был завербован еще во времена дружбы Каддафи с Советским Союзом и работал за деньги. Это был один из личных агентов полковника, которых ему удалось сохранить во время перестройки различных ведомств.
В процессе разработки своих будущих агентов, Белов использовал специальную методику установки ментальной связи. Не всегда, но часто это давало результат. Профессор из секретной лаборатории, в которой будущий полковник проходил курс обучения еще при СССР, был уверен: чувство, желание – он называл это «пакет» – можно передать на расстоянии другому человеку.
Главное, чтобы он хотел принять сигнал. Однажды вечером после занятий на спецкурсе Алексей увидел в метро очень симпатичную девушку на эскалаторе, движущемся в другую сторону. Неосознанно возникшее чувство удалось оформить в «пакет» и отправить. С Ольгой они прожили в счастливом браке почти двадцать лет.
После того как вчера пришла срочная информация – в Бенгази начинается заварушка у американского представительства, – Алексей Емельянович попробовал переслать «пакет» агенту. Полковник расслабился, установил правильное дыхание и около десяти минут мысленно повторял: «Хасан, пойди и посмотри». Профессор говорил, что повторять фразу нужно для себя, чтобы сконцентрироваться на желании. Сработает это или нет – гарантии никакой. Иногда срабатывает.
Хасан, который и не ведал, что проходит по картотеке у русских под странным именем «Рембрандт», наблюдал за происходящим у посольства в полевой бинокль, устроившись на плоской крыше обычного в этом районе триполийского дома на противоположной стороне улицы. По толпе, словно от упавшего в воду камня, расходились волны истерии и ярости. Парень с автоматом забрался на забор представительства и кричал в мегафон обидные для американцев слова. Араб, но он был не похож на ливийца.
«Скорее палестинец, – предположил Хасан, – или из Персидского залива, но не Ирана».
За спиной, где-то слева среди жилых домов, резким узнаваемым треском раздались очереди из АК-74. В ответ послышались выстрелы из американских винтовок. Полыхнула белая вспышка, а затем словно ударил раскат грома от взрыва ручной гранаты. Но то, что происходило у перекрестка, с крыши рассмотреть не удавалось, и агент Рембрандт поспешил к месту перестрелки. Делал он это отнюдь не из праздного любопытства – русские хорошо, а когда удавалось добыть что-то ценное, то и очень хорошо, за это платили.
«Простому мусульманину никогда не повредит немного денег от друзей, – подумал Хасан. – Удачно, что я сегодня прилег отдохнуть после обеда».
Проснувшись, он уже знал о задании. Он прекрасно помнил, что русских обычно интересовали документы или переносные компьютеры, и, если повезет, то сегодня можно неплохо заработать.
Узкую улочку заволокло черным дымом из горящего армейского джипа. Видимо, боевики хотели заблокировать здесь машины с американцами, которые пытались уйти из города. Глаза заслезились от дыма, и Хасан, прикрывая лицо бурнусом, почти прижимаясь спиной к стенам, стал медленно подбираться поближе. Взрывом из машины выбросило труп солдата. Боевики, беспорядочно стреляя на ходу, устремились вглубь улочки. Скорее всего, джип, который шел во главе колонны, принял удар на себя и прикрыл другие машины, свернувшие от опасного перекрестка в один из проулков.
Еще несколько шагов и Хасан присел на корточки, накрыв бурнусом валявшийся у самой стены брезентовый армейский мешок. На ощупь там были какие-то угловатые железки. Взвалив мешок на плечо, Хасан выбрался к пустому перекрестку и быстро растворился в ночном городе. Его армейский бинокль так и остался на крыше, но сейчас было не до того. В мешке оказались какие-то компьютерные запчасти, почти все смятые и рассыпающиеся на мелкие детали. Но одна увесистая коробочка из темного пластика сохранилась почти как новая. Хасану не нужны были дополнительные инструкции, он знал, что ему делать. Похоже, удача-таки улыбнулась ему. Можно, конечно, использовать тайник, но это займет слишком много времени да и цена на товар может упасть. Лучше подать условный сигнал о срочной встрече.
Хасан вставил специальную симкарту в старую потрепанную «нокию», набрал пин-код и дождался выхода в телефонную сеть.
Через десять минут выключил аппарат, вынул симку, а затем повторил все сначала. Теперь русские точно выйдут на связь. Как именно они поступят в этот раз, Хасан не знал. Однажды его просто выкрали на пару часов, затолкав в проезжавшую легковушку прямо на улице, в другой раз пришло известие о смерти родственника в дальнем горном селении и пришлось ехать на похороны. Слава всевышнему, оказалось, что двоюродный брат жив и здоров.
Полковник Белов получил сигнал 22. Это значило, что в мобильную сеть два раза подряд выходил один из его личных агентов. Наверняка это Рембрандт. Алексей Емельянович спокойно допил кофе, пока технари проверили источник и подтвердили его догадку – в этот раз ментальная связь сработала.
За время сотрудничества ливийский агент, похоже, сколотил целое состояние. Но деньги, которые платили арабу из секретного фонда, не были потрачены зря. Одно из первых своих заданий он выполнил успешно: три года назад агент доставил по назначению важную информацию. Флеш-карта из фотоаппарата Оксаны Терещенко, личной медсестры Муаммара Каддафи, помогла расставить многие точки над i. Для начальства, да и прикрывая Оксану, материал представили как сообщение от высокопоставленного ливийского чиновника. Возможно, если бы не эти фото, сценарий событий в Ливии был бы другим. А в начале 2011 года информация от Хасана стала просто эксклюзивной.
Сегодняшний выход в сеть два раза подряд означает, что Рембрандт раскопал что-то интересное.
По личному телефону Белов набрал адмирала Новикова:
– Нужно срочно встретиться.
– Рыбки свежей захотелось? – не по-уставному ответил адмирал. По уставу полковнику он не подчинялся.
– Договорились.
– Жду…
Глава 3. Смысл рыбалки
На берегу затерянного где-то в дальнем Подмосковье лесного озера расположились два рыбака. Один в осеннем камуфляже, другой в джинсах и помнящей лучшие времена спартаковской ветровке. Полковник Алексей Белов, аналитик одной из неприметных российских спецслужб, и адмирал Новиков собрались не просто посидеть за удочками, но и обсудить кое какие дела.
Из полковника рыбак, что пуля из теста, даже собственных снастей у него не было. А вот у Василия Петровича снаряжения с запасом. И, как положено на флоте, в идеальном порядке. Удилища в специальных чехлах, рогатки-подставки отполированы до зеркального блеска, складной камуфляжный стул не скрипит, а полулитровая фляжка держит требуемую температуру гаванского рома.
Белову пришлось одолжить самое неприглядное старенькое удилище и теперь в воде болтается простенький, грубо сработанный, пенопластовый поплавок. В рундучке Новикова аккуратно разложены крючки всех размеров, грузила, какие-то мушки и прочая дребедень.
«А где стаканы – вопрос, конечно, на засыпку. Может в машине остались, – прикинул Белов, закатывая рукава куртки с выцветшим логотипом, – Нехорошо… Фляжка то здесь».
Фирменный поплавок – гусиное перо на финской малозаметной лесе у Новикова погружён на правильную глубину у самых камышей, там, где скорее всего возьмет крупный карп. Наживка – специальные шарики из теста с ароматом ванили и вымоченная по секретному рецепту кукуруза. А Белов насадил на крючок размятый ком обычной овсяной каши, обваренной кипятком, и забросил всего метра на три, по дилетантски надеясь на удачу.
– Вася, а стаканы не забыли?
– Тебе, Леша, лишь бы стаканы. Сиди, отдыхай, сейчас клевать начнет.
Как по команде поплавок адмирала зашевелился, задрожал, разгоняя круги по озеру, и медленно пошел под воду. Новиков уже держал удочку в руках и, когда гусиное перо полностью погрузилось, ловко и сильно подсек. На берег со свистом полетел севший на крючок мелкий, сантиметров пять, карасик. Так подсекают солидную рыбу, а не мелочь пузатую.
Видать, место под камышами было на самом деле рыбное, клевало не переставая. Минут за сорок Василий Петрович натаскал полное ведро карасей. Он лихорадочно менял сорта наживки и глубину заброса, но крупняк не шел.
Белов не спеша пил кофе из крышки от термоса. Поплавок его снасти иногда мелко вздрагивал и пару раз даже слегка повело в сторону, но полковник не торопился дергать удочку. Кофе был хорош, колумбийская арабика почти без сахара даже в термосе сохранила тонкий аромат. Перезакидывать каждые пять минут было лень. Размер крючка на снасти был такой, что карасик шпротного размера никак не заглотит. Комок наживки с каждым забросом тоже становился все больше. Мелочь подходит, треплет, объедает кашу, но Белов спокойно ждал трофей покрупнее. Если повезет. «А везет тем, кто не разменивается по мелочам», – поплавок еще раз дернулся, по озеру пошли круги.
Когда наживку берет солидный карп, то сначала поплавок поднимается из-под воды и ложится на бок. В этот момент не надо суетиться и хвататься за удочку. Рыба почувствует движение и не станет брать наживку. А вот когда поплавок поведет в сторону и под воду, то не зевай.
«Редко мы Васей выбираемся порыбачить, в последний раз лет пять назад. То дальний поход, то ближний запой»:
– Петрович, может закусим?
– Леша, за поплавком смотри. Вытащишь первого карася, тогда и перейдем к следующему пункту нашей программы.
Плавающий на воде пенопластовый шарик не подавал признаков жизни, похоже мелочь уже растрепала наживку. Полковник надел пустую крышку на термос с драконами и разминал очередной ком каши, когда поплавок стал медленно подниматься из воды. Плавно, не нагоняя по воде круги ряби, он лег на бок. Наверняка клевал конкретный карп.
Лесное озеро, куда его пригласил адмирал, на самом деле совсем не простое. Раньше это место называлась специальным охраняемым объектом «Три сосны». Поговаривают, сам наш дорогой Леонид Ильич любил посидеть здесь с удочкой, а рыба покрупнее садилась даже на пустой крючок.
Территория так и оставалась закрытой, только перешла под присмотр военных. На треть заросшее камышом озеро выглядело не слишком ухоженным, но карп здесь явно водился.
Поплавок повело в сторону. Белов подхватил удочку и резко подсЕк. Леса крепко натянулась, рыба пыталась уйти на глубину. Чувствовалось, что на крючок попался настоящий крупняк. Удилище согнулось дугой, но сразу сильно тянуть нельзя – снасть порвет, пиши – пропало.
– Подсак, Петрович. Давай подсачек, не тормози.
– Вываживай, Леша! Не спеши, – Новиков споткнулся и чуть не полетел в воду, торопясь на помощь, матернулся и резво окунул сетку в озеро, – Дай, я…
– У себя в министерстве будешь командовать, военный. Прими в сторону, сейчас вытащим, – рыба шла, сопротивляясь, кругами.
Белов, при сильном напоре, чуть отпускал, не давая дуге удилища разогнуться до конца, но при малейшей возможности подтягивал добычу ближе к берегу, – Килограмм пять, не меньше, зараза.
– Если на тебя вдруг пойдет, не дай лесе провиснуть, – суетился Петрович.
– Не учи ученого, – не успел закончить фразу Белов, как снасть натянулась до упора и на мгновенье застыла в напряженье. Карп изо всех сил пытался уйти, сопротивляясь судьбе-злодеке, но удерживаемый на тугой лесе оставался на месте. Секунды казались долгими минутами. Сейчас леска дзынькнет, порвавшись или разогнется крючек или не выдержит удочка, или…
Секунда шла за секундой и напор медленно ослабевал. Рыба пыталась удержаться на губине, пару раз вильнула в сторону, но явно теряла силы.
– Хитер, смотри, сейчас как дернет и в камыши.
– Не дернет, мы ему воздуха свежего хапнуть дадим, – снасть хорошо держала и Белов повел удочку вверх. Рыба, хватанув дозу кислорода, в шоке перестает пару минут сопротивляться.
Емельяныч тихим ходом подтянул рыбу к поверхности. В тот момент, когда над водой показался разинутый рот карпа, он, громко шлепнув по воде хвостом, извернулся и устремился вниз, на глубину. Только блеснул под водой желтый бок красавца. Адмирал от досады швырнул подсак в кусты:
– А хвост, что лопата! Ушел?
– Да куда он денется, – в самый важный момент Белов машинально опустил удочку и кабанчик почти случайно не сошел с крючка. Полковник снова чувствовал приятный груз на другом конце снасти.
– Подсак давай, военный. Да поживее, – полковник любил, при случае, покомандовать адмиралом.
«Жаль, случаи такие бывают редко», – успел подумать Алексей Емельянович, пока подводил почти переставшую сопротивляться рыбу к берегу. Петрович зачерпнул зеркального карпа в сетку подсачека и радовался совсем как мальчишка:
– Песочный песок, килограмм шесть, не меньше! Может отпустим?
– Конечно отпустим, что мы живодеры какие-то, такого красавца под нож пускать. Карасей – ведро, нажарим. А этого, давай, сфоткаю пару раз и пусть гуляет.
Похожими на хирургические щипцами Василий Петрович аккуратно извлек крючек и бережно опустил добычу в воду. Карп, словно нехотя пошевелив плавниками, пришел в себя и, не оглядываясь, скрылся в прохладной глубине озера. Белов, на всякий случай, сделал кадр согнувшего над озером адмирала – вид сзади и спросил:
– А чистить карасей кто будет?
– Матрос дежурный, на камбузе… Ты стаканы нашел?
– Да и не собирался.
– Сразу видно, Леша, что не военный ты в человек. И жажда старшего по званию тебе по барабану. А зарплату, небось, полковничью получаешь? С выслугой лет?
Белов слушал эти армейские шутки Новикова уже лет двадцать и знал их наизусть, но все равно от души улыбнулся:
– Нет у тебя с собой стаканов.
– Откуда ты знаешь?
– А иначе сам бы уже наливал, – Белов свинтил с термоса кружку-крышку, – Может вам темный ром с озерной водой смешать? Дайкири или как?
Адмирал перестал задавать глупые вопросы. Емельяныч определил сорт не открывая фляжку. Тара на самом деле наполнена черным Anejo Reserva, одной из лучших марок HAVANA CLUB. С начала, после перегонки сахарного тростника, получается светлый ром. Он темнеет, как коньяк, после многолетней выдержки в дубовых бочках. Разбавлять черный ром – считается преступлением не только на флоте.
«Аналитик, что с него возьмешь, кроме анализа. Вычислил по косвенным признакам, – садок с карасями оказался приятно тяжелым, – Для полного счастья не хватало только тащить на рыбалку лед, лайм, мяту и прочие коктейльные прибамбасы».
Камбуз обнаружился в спрятанном в сосновом лесу деревянном домике. Скорее всего, для маскировки от главного врага всех матросов – проверяющего, у входа висела загадочная синяя табличка «Пищеблок кр-ла №2». Впрочем, проверяющих тут давно не было, обьект закрытый. На базе готовятся к «активным действиям» пловцы секретного флотского спецназа.
Дежурным матросом оказалась симпатичная девушка и встретила почетных гостей от души. По-простому, на грубом деревянном столе, их дожидались крупно нарезанные помидоры, свежий зеленый лук, селедка пряного посола, квашеная капуста, маринованные опята… Но главной закуской выступали домашние, заложенные на закваску по-особому, в дубовом боченке, не крупные огурцы. Не подсохшие разрезанные, а целые и хрустящие, с глотком рассола внутри, самое то:
– За Северный, – поднял наперсток, грамм на тридцать, Белов.
– За статистику, – Василий Петрович щелкнул по нижней и верхней кромке рюмки, – Чтоб на каждое погружение – по всплытию.
Глава 4. Арабский клинок
Еще ночью Хасан переложил компьютерные железки в непромокаемые бумажные пакеты из-под натовского сухого пайка. Болтики и прочую ненужную мелочевку он надежно спрятал, а мешок выбросил на помойку. Оставалось только ждать. В уличном кафе время пройдет быстрее. Удобно присев на низком обтрепанном диванчике, Хасан заказал большой кальян с буковым углем и, прикрыв глаза, погрузился в неспешные размышления.
Пару лет назад русские очень хорошо купили карту памяти из фотоаппарата личной телохранительницы самого Каддафи. Женщина тоже была откуда-то из России. Да, ее звали Наташа-Оксана. Аппетитных размеров, с яркими глазами цвета неба, такую бы он с удовольствием оседлал. Оседлал и промчался, словно на дышащем жаром скакуне по ночной пустыне так, чтобы крики неверной было слышно издалека.
Хасан понимал почти все, когда говорили на русском, и даже мог произнести несколько слов. Он был совсем молодым, когда провел осень в Болгарии, в лагере подготовки. Тогда, по указу правительства Каддафи, у его семьи отобрали лучшие земли. Хасан отомстил активистам из революционного комитета, но пришлось прятаться у кочевников в пустыне. Старейшины племени приняли его хорошо, однако доверять им полностью он не мог. Лучшего варианта, чем уйти за границу и переждать горячее время пока его ищут по всей Ливии, он не представлял. За определенную сумму можно было перебраться с попутным караваном в Чад, но что делать там без денег, Хасан не знал.
В случайном разговоре один из русских,словно зная о его проблемах, предложил поездку в учебный лагерь. Три месяца в Болгарии, плюс еда, дорога туда и обратно и даже наличные. Этому человеку араб доверял. Советским инженерам, ставящим железные мачты и тянувшим по ним через пустыню провода линий электропередач, Хасан перекидывал кое-что из контрабанды, и проблем никогда не было. Русские даже не торговались, оплачивая заказанный товар. По словам инженера, в лагере обучали стрельбе, рукопашному бою и иностранным языкам. Поездка была тайной от властей, без всяких паспортов и других бумажек, сначала на грузовике, потом на одном из кораблей, доставлявших в Ливию из Союза оборудование.
Хасан долго, целую ночь, лежа на кошме и глядя на мерцающие звезды, думал. Если его будут заставлять отойти от веры или кто-то посмеет оскорбить ислам, он просто перережет глотки неверным любым осколком стекла. А так ему терять нечего. На все воля всевышнего. В разговоре инженер намекнул: если все будет в порядке, можно будет сделать в Болгарии документы на другое имя. И тогда Хасан вернется на родину.
Утром он нашел русского и дал согласие.
Сразу после приезда в лагерь военный в форме без знаков различия предложил Хасану сесть на высокий неудобный кяфирский стул в одной из комнат. Оказалось, что этот – среднего роста с короткой стрижкой и серыми, блеснувшими металлом глазами русский был самым главным начальником спрятанного в горах лагеря.
Через переводчика военный расспрашивал мусульманина о семье, о том, почему он согласился приехать в Болгарию нелегально. Разговор шел несколько часов. Все, казалось, устали. Неожиданно командир спросил:
– Хасан, почему сидишь, сгорбившись, и прячешь руки под стол?
Спросил он по-русски, но Хасан до сих пор помнил эти слова и жесткий немигающий взгляд. Удивительно, но он понял все сразу и без перевода. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Хасан встал и ответил:
– Я буду разговаривать стоя.
– Тебе, наверное, просто неудобно сидеть? Пойдем со мной.
Они вышли через дверь в конце коридора на уютную, под крышей и с видом на горы, террасу в восточном стиле. Там удобно устроились на ковре с подушками и не спеша раскурили кальян. Переводчик был больше не нужен – оказалось, офицер плохо, но говорил на арабском. Кофе был крепкий, и они беседовали допоздна. Емельянович, так звали русского, вызывал уважение. Он показал точное направление на Мекку и оставил арабов покое на время вечернего намаза. Хасан и сам определил, где святыня, даже среди гор, но со стороны кяфира это было, по меньшей мере, необычно.
В лагере его поселили отдельно, в маленьком домике у ручья. Занятий было немного. Утром приходил инструктор, и после завтрака они отправлялись на стрельбище или в горы. Иногда дрались, не в полную силу, на деревянных ножах. Инструктор умело отражал удары, но почти всегда проигрывал схватку. Хасан владел холодным оружием одинаково хорошо правой и левой рукой. Кроме этого, он часто использовал один из арабских приемов ножевого боя: прятал обе руки за спину, и противник не мог определить, в какой руке в следующую секунду окажется клинок. Позже инструктор показал ему пару ударов небольшой стальной лопаткой с остро заточенными краями, насаженной на короткий деревянный черенок. «Малая саперная» лопата была обязательной в экипировке советского армейского спецназа – десантно-штурмовых бригад. Хасан понял, что удар такого боевого топора он бы не отразил.
Общаться с другими людьми, покидать территорию и ходить в столовую, даже когда показывали кино, Хасану не разрешалось, да и не хотелось.
Два или три раза в неделю они ужинали с Емельяновичем, а после долго пили кофе на террасе. Хасан учил русские слова и пытался понять, что скрывает и что хочет от него офицер. Беседы текли неторопливо, паузы бывали большими, тогда, казалось, каждый думал о своем. Вопросы веры в разговорах не затрагивали, бороться с исламом никто не предлагал. Договаривались о том, как будут держать связь, что может интересовать русских и сколько это будет стоить. Временами просто молчали.
С самых первых встреч на террасе русский просил добавить ему в чашку горячий кофе на арабском. Хасан был младше и с уважением делал это. Потом Емельянович стал обращаться с этой просьбой на русском. Через месяц Хасан уже мог определить желание собеседника без слов: по жесту или взгляду, даже когда кофейника на низком столике не было. Еще через месяц наступило такое время, что просьбы русского араб стал понимать, казалось, мысленно.
