Училка

Николай Шторм

Училка

«Пробуйте любую чертовщину, хоть до тошноты нормальную, хоть до омерзения извращённую. Если она по делу – отлично. Если нет – выбросите её. Даже если нравится, выбрасывайте. Хемингуэй однажды сказал: «Нужно убивать своих любимых», и он был прав».

Стивен Кинг

Посвящается всем учителям (old school – «олдскул») старой школы – высшей школы культуры и нравственности. Благодаря вам мы такие, какие есть.

Николай Шторм

…я писал и плакал, ведь не Господь нас создал такими. А тогда кто, если не он?

Сайман Фролов (Ромео)

Эпизод 1. Васька

Парня избивали вторую неделю подряд, за то, что он не так посмотрел, а может быть, что-то сболтнул лишнего. Сначала его просто пинали, унижали, чморили перед одноклассниками и всей школой, но позже это переросло в систематическое избиение. После уроков его уже ждали, и он добровольно шёл, как правило, в туалет, чтобы в очередной раз понести наказание за свою дерзость.

– Как это ничтожество осмелилось вякнуть, и тем самым поставить под сомнение авторитет крутого пацана?

– Ату его!

– Теперь он получит сполна, и другие будут молчать.

С каждым днём тяжесть избиения набирало обороты, наказание становилось сильнее. Теперь в избиении мог поучаствовать любой желающий. Это было вроде развлечения, и никто не хотел остановить это, также как оказаться на месте жертвы. Лохи молчали, а ублюдки продолжали самоутверждаться, таким образом, но сегодня они перегнули палку. После того как Денис потерял сознание, ему продолжали наносить удары по телу. За зрелищем наблюдали все желающие, в том числе и одноклассники, но никто не заступился и не попытался остановить скотов, потому что все понимали, что если предпринять какие-то действия, то окажешься в меньшинстве, и тогда тебя ждёт его участь. После того как ублюдки закончили расправу над жертвой, они вышли из туалета, вслед за ними вышли остальные. Никто не помог парню, даже одноклассники отвернулись от него.

Позже его заметила уборщица, когда он пришёл в себя и пытался смыть кровь, очистить себя от грязи. Уборщица обо всём рассказала заместителю директора школы по воспитательной работе, и теперь случившееся подлежало огласке.

– А кто виноват Василиса Сергеевна? Это ваш класс?

– Мой.

– Вы же говорили, что они у вас молодцы.

– Артём Петрович, это очень плохо, то, что случилось, но ведь это не вина моего класса, или лично моя. Такое могло произойти и с учеником из другого класса.

– Могло, но не произошло.

– Те, кто его избивали, их нашли?

– Нет, все молчат. Никто ничего не видел.

– Но мы же с вами знаем, кто это мог быть?

– Так мы за руку никого не поймали, и доказательств у нас нет.

– Поэтому они останутся без наказания?

– Василиса Сергеевна, сейчас нам с вами нужно подумать, как вылезти из этого дерьма. Мой заместитель разговаривала с родителями, парень молчит, как партизан, говорит что упал, «спотыкнулся» на лестнице. Сказал, что сдавать никого не будет. У парня сотрясение и множественные гематомы на теле. Родители решили его забрать из школы, их право, но как директор я должен провести разбирательство. По сути, мы обошлись малыми жертвами.

– Но мы не можем всё пустить на самотёк. Зло должно быть наказано!

– В данном случае зло это мы с вами, так как мы допустили это у нас в школе, и поэтому уважаемая Василиса Сергеевна я вынужден наказать вас. Да, я объявляю вам выговор.

– Мне? За что?

– За то, что вы допустили это. Парня избивали две недели, а вы классный руководитель ничего не знаете, и не видите того, что происходит у вас под носом.

– Я поняла.

– Ну, вот и хорошо, с приказом ознакомитесь завтра.

Василиса Сергеевна молча вышла из кабинета директора школы. В следующий раз она зайдёт к нему завтра, чтобы подписать заявление об увольнении.

Семь лет она была классной училкой. После университета ей дали первоклашек, за время работы в начальных классах она прикипела в своим чадам, и не хотела с ними расставаться. Поэтому спустя четыре года, когда ей предложили преподавать русский язык и литературу в средних классах, она сказала, что согласится, но при одном условии, что её назначат классным руководителем своего класса, ведь он действительно был её по праву. Поэтому никто не стал возражать, и руководство школы в лице директора согласилось, тем более у директора школы были некоторые планы на Ваську, так Василису Сергеевну за спиной любя прозвали ученики. Она была строгой, но доброй, и за это её любили.

Директору Василиса нравилась как женщина, но после нескольких неудачных попыток ухаживания она дала ему понять, что с ней у него ничего не получится, и спать она с ним не будет. Он смирился, но в глубине души затаил обиду, хотя не подавал виду, и теперь обращался к ней исключительно по имени и отчеству, хотя и был старше на 12 лет.

Васька очень любила детей, это было заметно. И дети отвечали ей взаимностью. Её класс всегда отличался поведением и прилежанием, особенно на её уроках. Своих детей у неё не было, она не могла их иметь из-за ранней любви. Родители настояли на аборте, так как она была несовершеннолетняя, ей тогда было всего семнадцать лет. Родом она была из села, мать договорилась с сельским врачом, заплатив ему самогоном, и вот результат. Ваша девочка бесплодна. Но Василиса была сильной, она несмотря ни на что смогла преодолеть то горе, которое обрушилось на её хрупкие девичьи плечи, и с головой ушла в учёбу. Школу она закончила с тремя четвёрками и поступила в университет. Переехала в город к тётке, но не смогла жить с ней, потому что она всё время напоминала ей о прошлом, и всячески пыталась предостеречь её, по просьбе матери. Василиса переехала в общежитие. Она целиком отдавала себя учёбе, и окончила университет с красным дипломом.

Сейчас ей было тридцать лет. В двадцать три года она закончила учиться и пришла учить детей, и вот уже семь лет она целиком отдаёт себя своей профессии. Наверное, одной из самых важных, так считала она все эти годы. Но после того как хулиганы так жестоко обошлись с её учеником, и после разговора с директором, она не могла остаться в школе. Васька думала, что не сможет простить себе этого упущения, теперь это не те дружные ребята, которым она отдавала себя все эти годы. Теперь они будут смотреть на неё по-другому, а она не сможет быть для них такой, какой была раньше, строгой, но доброй Васькой. Завтра она напишет заявление, отработает две недели и уедет из города, а может быть из страны, но когда-нибудь, возможно, она вернётся.

Васька достала тетради. Семь лет она это делала каждый день, а теперь она аккуратно, тетрадь за тетрадью открывала и красивым подчерком исправляла ошибки красной пастой. Проверив последнюю тетрадь, она сидела и глядела на фотографию своего класса. С фотографии, с восхищением, как казалось ей раньше, а сейчас с упрёком на неё смотрели её ученики. Глядя на них она разрыдалась.

Позже, приняв душ и сделав себе успокаивающий чай, она достала альбом и стала рассматривать фотографии. Тут были экскурсии, походы, выходы на природу, литературные кружки, которые она вела, они даже ставили Шекспира, а однажды ученики уговорили её пойти с ними в кино. Сначала она вежливо отказалась, но после согласилась. Это было в пятницу, после уроков, она от души шутила и смеялась вместе с ними, но в понедельник она была настоящей строгой и требовательной, но доброй училкой «олдскул». И разве после всего этого она может оставить их, уйти? Нет, нет, ещё раз нет. Но да. Так будет честно. Для неё и для них. Они ещё дети, и когда-нибудь они поймут её, и дадут ей шанс. А сейчас она должна принять единственное правильное решение.

Сегодня Васька выглядела сногсшибательно. Её красивые ноги идеально гармонировали с туфлями на высоких каблуках. Красивое платье, которое она надевала по праздникам, аккуратно подчёркивало её грациозную фигуру. От неё хорошо пахло дорогими французскими духами, не сильно, но приятно. Она вызывала восхищение. Директор школы, проходя мимо запнулся, хотел что-то сказать, но, не подобрав нужных слов, кивнул головой в знак приветствия и молча прошёл к себе в кабинет. Со стороны это выглядело смешно, но никто не обратил на него внимания, потому что всё внимание было приковано к ней. Все знали, что это её последний день в школе, но никто не думал, что её уход будет выглядеть, как триумф. На самом деле это была всего лишь оболочка, но они не могли пробиться сквозь неё и понять что это не так. И поэтому все восхищались молча, она видела это. Вчера она решила для себя, что уйдёт достойно. И чего бы ей это не стоило, она никому не даст повода усомниться в своём выборе, решении, и она поступила так, как должна была поступить, а никак иначе.

Васька вошла в класс. Всё те же двадцать пять пар глаз, как на фотографии, тринадцать девчонок и двенадцать мальчишек, слегка повзрослевших, но ещё очень доверчивых и молодых, смотрели на неё с восхищением и любовью. В тот самый момент все девочки хотели быть похожими на неё, а мальчики были безумно влюблены в неё. Она поздоровалась с ними со свойственной ей строгостью, но тут же вся её строгость ушла.

– Ребята, – сказала она, и как будто комок застрял у неё в горле. В глазах появился блеск, но она совладала с собой, и не дала повода усомниться в своей беспринципности.

– У меня для вас хорошая новость. Я ухожу, – на мгновение она запнулась, понимая, что говорит не то, что хотела сказать.

– Я хотела сказать, что мой уход ни в коем разе не должен повлиять на ваши успехи, вашу учёбу и ваши судьбы. Я всегда буду вас помнить и любить.

В классе стояла идеальная тишина. Ученики не хотели терять её, она была для них звездой, которая горела ярче всех других звёзд в их маленьком миру. Одна рука из середины класса высоко была поднята вверх. Это был Семён Фролов «Сайман». В литературном кружке, который она вела, он был одним из лучших, поэтому, когда она ставила Шекспира, она любя дала ему роль Ромео. А девочка Катя Иванова, которая сидела с ним за партой была Джульетта. Василиса Сергеевна видела, как он провожал её после школы, нёс портфель. Их так и стали называть, Ромео и Джульетта.

– Что Ромео? – спросила она.

В классе появились добрые улыбки. В глаза она его так назвала впервые. Семён слегка смутился, но встал и спросил.

– Василиса Сергеевна, можно мы вам будем писать.

– Точно.

– Точно, всем классом.

Послышалось с соседних парт.

– Хорошо, я вам обязательно оставлю свой адрес и отвечу на ваши письма, – Васька улыбнулась своей красивой улыбкой, и ослепила ей весь класс.

– После урока, а сейчас у меня к вам последнее, но ответственное задание. Сегодня как такового урока не будет, но вы должны мне пообещать, что Грибоедова повторите самостоятельно. У меня к вам будет задание. Каждый из вас должен сделать список класса и напротив каждой фамилии написать, что ему нравится в каждом из своих одноклассников.

Ребята ответственно подошли к заданию учителя. Полтора часа они усердно трудились, урок был сдвоенный, поэтому ребята попросили Василису Сергеевну работать на перемене. Она разрешила им. К концу второго урока она собрала списки.

Перед уходом она зашла к директору. Он очень удивился, увидев её, но виду не подал.

– Артём Петрович, у меня к вам просьба.

– Слушаю вас.

– Василиса смотрела не него в упор, чем смутила его.

– Я хотела попросить вас…

– Вы хотите остаться работать в школе?

– Нет.

– Очень жаль, а я вам хотел повышение предложить. Своим заместителем, Инну Владимировну в следующем году провожаем на пенсию. Я бы вас рекомендовал.

– Спасибо, но нет.

– Но вы подумайте Василиса Сергеевна, может быть, передумаете. А что за просьба тогда? Я думал, что вы решите остаться.

– Артём Петрович, вы знаете, что я всегда гордилась своим классом, и мне тяжело уходить.

– Да, но по вам не скажешь. Кстати, сегодня вы выглядите великолепно.

– Спасибо. Я хочу попросить у вас десять минут.

– Мы с вами уже разговариваем пятнадцать, конечно такой приятной женщине не только десять минут, но и вечер могу уделить.

– Вы же поняли меня. Я прошу у вас десять минут, чтобы я попрощалась со своим классом.