Стихи и лирика

Стихи и лирика

Николай Шабуневич

Редактор Ольга Шабуневич

Корректор Ольга Шабуневич

© Николай Шабуневич, 2019

ISBN 978-5-0050-6106-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1.

Наблюдательское

«Художник это не поэт…»

Художник это не поэт:Изнанка мира разная,Ведь первый пьет УЖЕ в обед,Второй – ЕЩЕ под градусом.Художник в кисти видит след,А на холсте фантазию.Поэт стихом шлифует бредСознания-проказника.Художник будничных суетНе знает в брюхе язвоюОн дальше, выше, громче лет,Ему и век – оказия!Поэт же в рабстве у коллег,И публики признанияИ лишь виском на пистолетСвятит свое писание.Художник знает – каждый цветЕго партнёр и пассия,Поэту слово лишь во вред,Цензуры грань опасная.Картина не услышит «нет»А стих – проклятье автора,И вот художник пьет в обед,А пишущий до завтрака.

«И не услышав голос боли зова…»

И не услышав голос боли зова,СловоВдруг станет даже больше, чемНам всемБессмысленных зароков порка,ПорокамБыть мучительно не с тем.Не там.Не в месте даже дело строчек,Не срочноБыть всем этим рифмам врозь,И хотьВменяемо спокойно строчат,ПророчатГлупость сызнова и вновь.А кровьНе смоет эго полюбовно,ДенноБудет тешить сердце пульс,На вкусТриолью беспардонно точнойСорвётсяНа крещендо. Пусть.

«Перепутать (ся). Дело и действие…»

Перепутать (ся). Дело и действие.Позабыть себя даже по праздникам,И словами присыпав последствия,Тошноту прерывать встречей с тазиком.Перебрать (ся), чтоб мудрость житейская,Не найдя для себя места лучшего,Вдруг решила остаться в поместье,Что имею я собственной тушкою.Перекрасить (ся) цветом воздействия,Не оранжевым, лучше – электриком,Чтобы, залитый краской, разделся иРазнуздался бы я этим вечером.Ну а бросить (ся) в омут библейскогоЯ успею, когда схватит скукою,Ну а может, страна полицейскаяМеня сделает кроткою сукою.Перепутать (ся). Делом ли? Действием?Перебрать (ся), где мудрость житейская.Перекрасить (ся) цветом воздействия,Ну и бросить (ся) в омут библейского.

«Напиши-ка привет…»

Напиши-ка привет.Не вчера, не в обед,Ты сегодня пиши.Никуда не спеши…Ни какой-нибудь бредМоря плавленных кед,А привет от души,От сознания глуши.Напиши-ка привет,Слово – это портрет:Не спеша распиши,Выбрав карандаши,Да и выставь на свет,Чтобы в радугу, в цвет,Чтобы выцвели швы,А потом – запаши.Напиши-ка привет,Можешь даже совет,Что нам надо решить,Как расшить, кто подшит,Как раздеть, кто одет,Как избавить от бед,Как ловить с пуза вши,И где «жи», а где «ши».Напиши-ка привет,Выдав свой пиетет,Где весла не сушить,Но успеть согрешить,И любимый запрет,Кем ты не был согрет,Что за нитками шит,Умести каждый пшик.

«Я очень люблю чужие стихи!..»

Я очень люблю чужие стихи!На них вся надежда и песни.Свои не пишу: уж больно лихи.Чужие – рифмастей, словесней!Я очень люблю чужие слова!На них же вся классика, смыслы.Свои не пишу: дурна голова.Чужие – изгиб коромысла!Я очень люблю чужие деньки,На них все веселье и радость.«Свои» не живу: уж больно редки.Не те ощущенья и градус.Я очень люблю чужих, не себя:У в них все зеркальнее в мате.«Свои» теперь те, кто больше не «я»,А «я» это биль о зарплате.

«Почему так тихо? А может, я оглох?..»

Почему так тихо? А может, я оглох?Чья нынче глухота ведёт коварный счет?Раз посчитали всех, живущих на излет,То может быть учтут застигнутых врасплох?Ведь всякий адский шум, порой бывает схож,С кричащим пульсом жил давно больных висков,И слышен в ритме сердца, и в шорохе подошвПод танцы тараканов, внутри пустых голов.И как тут различишь судьбы охрипшей зов?Не хватит в этом шуме и самых вещих снов!Но тихо… слишком много глухих и дураков,И разум не снимает молчания оков.

«Бойко подвернув дороги лунной ворот …»

Бойко подвернув дороги лунной ворот —Не повернусь спиной ко млечному пути,За пазухой храня затмений мятый ворох,Не гороскопов вышивкой считаю дни.Оскалил зодиак рычащий львиный август,И не дает вникать в цезАрский календарь,Он августейший, да, я это знаю, знаю,Но почему тогда рождественен январь?

«Письма не находят адрес…»

Письма не находят адрес:Рыщут по домам и почтам,Что ни ящик – полный алес.Может, не умеют просто?Просто буквица за цифройРастерялась, и латыньюВыдает кривые шифры,Подбивая почте клинья.Почтальоны-нелингвистыЗакрывают отделенья,И сжигают пачкой письма,Обналичив отчисленья.Интернеты ваши – дьявол!Шифры в адресной строкеВаше проклятое правоНа бесправном островке.Пощадите почтальона!Отмените свой эдрессЕсли значится на ономЧина, Пост, Али, Экспресс.

«Габариты не габаритные…»

Габариты не габаритные,И машины неторопливые.Они – пиксели, звёздочки битыеНе экраном, а небом забытые.Где Непара даже и витая,Не зайдет в сети шелковой ниткою,Где послания ищут. Открытого,Беззаботного профиля сытого.А мы пишем свои сообщения,И неправду сыскав, ищем прения.Провода не кондуктор прощения,Проведя не спасут от падения.Продавать-то можно и мнение,Напечатав потом объявление:«Невербальное повиновение,Продаю, сдаю на хранение!»Но не купят и слова. ПаршивыеНедолеченно-гнусно-плешивыеНедомесседжи, мерины сивые,Воплотятся былями-биллями.И останутся строчки сопливые,Безучастные, словно транзитные.И машины неторопливые,Габариты не габаритные

«Отдавшись искусству не то чтоб недавно…»

Отдавшись искусству не то чтоб недавно:Лет в шестнадцать, чтоб не соврать…Самбу, хип-хоп, чечетку и танго —К полонезам сменила страсть.Без ума от классических танцев:Плавных движений, бас-дансовых па,Мы танцуем их, как оборванцы,И не уделяем вниманья рукам.Улыбкой приглашаешь на танецСплетение тел, encartee!!!Мах, удар, оборот, вырастаниеАттитюд, балансе, фраппе!Еле дышать, сопеть простуженным носом,Прислушиваться к выражению глаз,Что гудят, повторяя без умолку просто,Набор из заученных нескольких фраз.Криком связки сорвав замолкаем,Тихо: вязкая тишина.Неуклюже кутаемся в одеялоНа спине и морщинистом лбу – испарина.

«Уже не сдует ветром пыль…»

Уже не сдует ветром пыль:Она впиталась и осела.А с ней очахнувшая быльИ проржавевшая без делаСовесть. И где ее костыль?Нет. Не идёт: остолбенела…Забыла сотню прошлых миль,Забыла от чего чернела:От пуль отстрелянных без гильз,От пуль из сути, пуль из дела.На кичку брошена сарыньБессовестного гнуса тела.Размокший порох, в нем фитильЧто не горит осиротело,Прошел так много тонно-миль,Что лень свою списал на зрелость.

«Унылый блик стеклянных глаз домов…»

Унылый блик стеклянных глаз домов,Застрявший в зазеркалье грязных луж,Подшил трехмесячной подкладки шовТужурки летних отдохнувших душ.

«Утонченных натур не понять…»

Утонченных натур не понять:Глубже моря их внутренний мир —С аквалангом придется шнырять,Как Кусто, он же Жак, он же Ив.Я художник – я вижу финал,Не нужны мне ни краски, ни холст,Спрячьте кисти в карманов пенал,И оставьте нестрелянным ствол.Я писатель – я знаю сюжет,Вам не спрятать его между строк:Они сгинут под тяжестью лет,Не вернет их печатный станок.Музыкант – и я чувствую фальшь,По вискам мне стучит метроном,Не нужна мне ни в голосе сталь,Бронза струн или деки проем.– Я писатель! Мне – чистых листов!– Я художник! Мой грунт на холсте!– Музыкант – мне бы пару часов!– Мне – покоя, я лишь человек…

«Когда желание близости равно ценно желанию быть…»

Когда желание близости равно ценно желанию бытьКогда забываешь как плытьИ барахтаешьсяКогда, спотыкаясь у края скалы,Не падаешь вниз, но паришь словно птица…Когда тебе снится, мерещится в лицах,На улицах, в коридорах аллейКогда мир готов раствориться,Как порошок в горячей воде и вонзиться,Порвав кожи ткань подобно игле.Когда подобно морфину убиваешь последний условный рефлексКак католик в экстазе от собственных мессКак актер, рожденный для пьес,А не кино,Как монашка, играющая в казиноКак летучая мышь, что просыпается засветлоТак неверно, совершенно неправильноНо мгновенно, без паузы, разомТвое присутствие наполняет туманомЧто рассеется рано,И прохладной росой остудит зудящие раныКристально чистой подобно алмазуИ насыщено красной как венозная кровь,Мутную страсть превращая в любовь

«Здравствуй…»

Здравствуй,Я так редко пишу…Сказать, мол, времени нет – согрешу…Сказать, что забыл – ерунда!Я слышал, что ты теперь не однаСлышал, что водится муж…Говорят – это я.Говорят – он не дарит цветов,Хотя был, как будто, не жадный.Говорят, что не пишет стихов,Хотя были, вроде, таланты.Говорят – он остыл,Только это неправда,Он как прежде боготворитВ тебе и музу и музыканта.Он все помнит,Даже приторно как-то…И наверно боитсяПотерять безвозвратно.Наверно твердитКаждый вечер украдкой,Что не сможет одинБез тебя – слишком гадко…

«Баррели ирландского составляют пары…»

Баррели ирландского составляют пары,Танцующих в угаре на скользких стойках бара.Уже не различая бимоля и бикара,Играет музыкант сомнительное танго.В дым табачный плотный, стелящийся ядом,Ворвался алкоголь – оставшись перегаром.Несчастный инструмент лишь выдохнул на ладанПрошу, забудь все песни не сыгранные бардом.Баррели ирландского разбивают нравыВ дребезги, в осколки, в мимолетные романыЩеколды туалетов не сдержат их напор,Пока не зазвучит скрежещущий минорИграй музыкант, пили из бронзы струны —И сердце осыпай септов колючей стружкой!Играй Музыкант: мне, правда, очень нужно,Сменить Курантов бойНа перебор глухой.

«Жжет роговицу. Жжет…»

Жжет роговицу. ЖжетВечер, фонарны мои кэ-ме.Ждёт, как тигрица. ЖдетДома жена, скорее – в себеЖмёт уже тело. Жмёт.Видно… Поправка на ветер?Жмот я поганый. Жмот.До сэкономленных литер.В год лишь разочек я. В год.Вижу, что прыткость вся вышла.МРОТ бы осилить мне. МРОТ.Сдать по наследству излишки.

«Беги, если силы остались…»

Беги, если силы остались,Моли, коль остались слова,Век короток – многих прибралиБез правящих свита мертваПервые сгинут лакеи…Сгинет народ и странаКто в силах и те кто слабее,Сгину однажды и я.

«Хруст, треск, потный блеск…»

Хруст, треск, потный блескХук, стук, ломка рукСкачет красный, словно бес,Крепкий, как индийский бук.Скачет синий чуть ловчей,Словно занят ловлей мух,Ты его как хочешь бей —Он то здесь, то там, то тут,Парень гибок и упруг!Тренер и того пущей.Ну а судей узкий кругЗнает толк в разбитьи щей.Эти точно всех побьют,Хоть медведя выйдя в лес,Там найдут и ломку рук,Стук и хук, и потный блеск.

«Клуб туристов ищет штопор…»

Клуб туристов ищет штопор,Шепот тропок, ропот стропы,Спирт настоянный сиропом,И палаточные трёпы.Клуб туристов: мили, ярды,Чары Жанны. Поле. Сартры.Стойка бара – тополь старый.Не про петтинг руки барда.Клуб туристов ищет смысл,Самых рыжих, самых лысых.На лежалище бугристомДети выйдут помясистей.Клуб туристов: метры, футы,Против скуки атрибуты,Институтки в институтах,А туристы на маршрутах.

«Нет, я не устал, и я не чувство боли…»

Нет, я не устал, и я не чувство боли,Да, недоволен, но мне не нужен привал.Я способен, я буду, я дойду до оглобли:Мне перемычка на шаг, это лишь интервал.Не слышу тебя, повтори! Очень глухо!Я поднялся не ради светских бесед,А ботинки холодом врезаются в ступни,Врезаются в лед – нынче холоден след.Но я зайду в тишину, то даст уму соли:Мне тот траверс на выдох, а вершина на вдох.Мне обвязкою в спину, мне без воздуха – воля,Вертикаль не для снега, вертикаль для подошв.А я все ползу: где площадка, что стойло,Где мне камень, чтоб станцию сообразить?Я две точки ищу, ну а третья, болью,Беззаветно расщелиной в метрах лежит.Я кричу, что тупик, а ребята в подножьеВсе мотают башкой, мол хорош альпинист,Но я не могу, я лучше кровью умоюсь,Но негде тут встать, хоть ты перевернись.Прошел по прямой, прощай вертикаль,Жаль мне железа уж никто не вернет:Сижу, как ни попадя, хватит, устал,Может связка в меня снова силы вдохнет.Под задом сыпуха: не устроюсь никак,Я устал: не до чести, мне бы выдохнуть разНатянулись перила на песочных часах.Мне без четверти вечность – постарел я за час.

«Пойду наберусь высоты…»

Пойду наберусь высоты.Да так, чтобы горы вздохнули!Совсем не боюсь. До поры…Пока две ноги не шагнули.Пойду наберусь красоты,Да так, чтобы сперло дыханье!И прелесть мне той духотыТуманило эхо сознания.Пойду наберусь темнотыГлазами, что видели слепоНагорный подоблачный стык,И зиму запутали в лето.Пойду наберусь холостых,Пока боевых не подвозят,И застрелюсь! Но под дых,Оставив дыхание «вроде».Пойду наберусь высоты,Да так, чтобы степи просели!Под шагом тяжёлым моим,А после – мы вместе взлетели!

«Меня учить не надо, Дуся…»

Меня учить не надо, Дуся.Умею все! Местами, правда…Налей сто грамм, и полюбуйся:Я мастер-Фу, от алко-ряда!Меня учить не к месту, Дуся.Могу в политику и нарды.А хошь – я ощипаю гуся?А хошь – свинью побрею, надо?Меня учить не стоит, Дуся.Я истин сотню вырыл кладов:Как жить, что брать, где гуще куща,От вертолетов и до БАДов.Меня учить не гоже, Дуся.Я – буря знаний, я – торнадо,Сказать на Спенише «не суйся»?Легко: «Факофо, педорадо!».Меня учить так подло, Дуся.Меня правительство желало,Но я в отказ. Мол, вы по сути,Меня не купите и даром!Ну, то есть в тыщи обойдуся,Я ценный лобстер в стане крабов!А ты чего смеёшься, Дуся?Я очень важный! Правда! Правда!

«Одни расширяют сознание…»

Одни расширяют сознание,Другие – сосуды, третьи – зрачки,Четвертые ищут призвание,А пятый сбит с толку шестым.Седьмые хотят и ищут побед,Восьмым бы сыскать бесконечность.Девятым вина подай на обед,Десятые чествуют честность,Чувствуют частность, чисто и часто,Всем за десятком ломают хребет.А двенадцатым сдюжить бы счастье,Тринадцатым – меры поступью лет,Чувствуют черта – такая черта,А четвертый второго десятка,Лезет в аферу, башку очертя,Пятнадцатый – жаждет порядка,Себя единицей почуяв едва,Под прессом из стресса раздавлен.Статистика врет, врут люди, слова…Но как ни крути – счет неравный … —

«Ворчанье под дверью все глуше и суше …»

Ворчанье под дверью все глуше и суше —Лишь на сквозняке петли связок скрипят.