скачать книгу бесплатно
Жизнь дана одна лишь нам, радость с горем пополам!
Каждый сам себе нальёт, сколько может, то и пьёт!
Берегись ошибиться в дозе. Это как босиком на морозе,
лишний час простоишь, потеряешь всю жизнь!
Скачем тройкой по жизни мы, кто лишь миг, а кто долгие дни,
и маршрут у каждого свой, только всадник не каждый живой!?
Берегись ошибиться в дозе. Это как босиком на морозе,
лишний час простоишь, потеряешь всю жизнь!
Один скачет, как факел в ночи, сам горит и сжигает других!
А другой, лишь мерцает свечой, и уводит во тьму за собой!
Берегись ошибиться в дозе. Это как босиком на морозе,
лишний час простоишь, потеряешь всю жизнь!
Бог даёт тебе жизнь лишь одну! Выбирай или свет, или тьму!
Кто ты, факел или свеча, думай сам, ведь жизнь – твоя!
За разговорами и песнями незаметно приехали. Деревня вынырнула из-за еловой стены внезапно и вся. Добротные дома просторно заселили большую прогалину. На другом конце немаленькой деревни виднелся невысокий холм. Виктор знал, что на холме раскинулись древние развалины то ли усадьбы, то ли крепости. Отсюда их было не видать, тем более, вершина холма густо поросла кустами калины и малины. Он часто с местными пацанами играл в развалинах в войнушку или в рыцарей. Дом деда был как раз в той стороне.
Поправив рюкзак, и поудобней взяв сумку, Виктор пошагал по знакомой улице. Народу почти не было. Кое-где во дворах возилась малышня, и за ними присматривали старухи или девчонки постарше. Он по здешней традиции здоровался со всеми встретившимися старшими, и с ним здоровались все младшие. Для него это было всегда чудно. Попробовал бы он в городе со всеми здороваться. Если б не приняли за дурачка, то через три дня язык бы сломал точно. А тут наоборот, попробуй не поздоровайся, сразу кличку какую-нибудь обидную прицепят. И доказывай потом, что ты не верблюд. Рассуждая так, Виктор открыл дедову калитку. Во дворе было пусто и тихо. Из будки выбрался Трезор, глянул на застывшего у входа парня и сладко потянулся, зевая во всю пасть. Громко щелкнув громадными клыками, он с удивлением уставился на гостя, явно не понимая, почему он ещё здесь. Следом из будки выкатился пушистый коричневый шерстяной клубок и, виляя маленьким крючком хвоста, засеменил к Виктору.
– Трезор, ты что это своих не узнаёшь? – Виктор вошел во двор. – А это что у нас за новое пополнение? – он присел на корточки и протянул руки к щенку. Тот с разбегу ткнулся в ладони и стал энергично обследовать их носом. Трезор прислушался к голосу гостя, повернув к нему правое ухо, и удовлетворительно кивнул лобастой головой, как будто удостоверился, что вошедший сказал всё правильно, и, уже дружелюбно вильнув хвостом, не спеша направился к гостю. Подойдя, солидно протянул лапу. Виктор пожал её и, обхватив любимца за шею, прижал к себе.
– Ух, ты, какой важный стал, – смеясь, он гладил пса.
– Ну, правильно, ты теперь старший, тебе надо пример воспитанности подавать, – и Виктор завалил второй рукой скулящего от удовольствия щенка.
– А где дедушка, знаешь? – пёс повернул голову в сторону холма.
– На озеро что ль пошёл? – Трезор коротко гавкнул, как бы подтверждая.
– Ну ладно, я его подожду дома, пойду пока вещи разберу, – и, поднявшись на крыльцо, Виктор толкнул дверь. Та, коротко скрипнув, распахнулась. Вот это тоже приятно поражало парня в деревне. Двери здесь никто не запирал, в крайнем случае, в косяк вставляли веточку, что хозяева ушли надолго. Войдя в горницу, огляделся, и сразу же в глаза бросился большой холодильник в углу.
– Так, так, дедуля наконец-то стал пользоваться благами цивилизации, – он усмехнулся и открыл дверцу. На полках стояли: банка с молоком, миска с творогом, другая с ягодами, внизу лежали пакеты с огурцами и помидорами. В ячейках белели яйца.
– Не богато, однако, – хмыкнув, Виктор захлопнул холодильник.
Старенький репродуктор передавал литературную композицию. Мальчик прислушался. Приятный суровый мужской голос читал стихи:
С ними наши деды шли в атаку и принимали муки на кресте.
Три слова, но одна идея объединяла русских всех.
Слова звучали, как молитва, как клятва верности в беде.
Всего три слова, но они-то объединяли русских всех.
Года летели и столетья все шли и шли себе вперёд.
Но Веру и Царя с Отчизной крепил российский наш народ.
Нас не подмяли басурмане, всё вынесли, и всё смогли,
на поле Куликовском встали мы с Верой матери Земли.
И эта Вера стала той силой, нужной для Земли,
и побежали басурмане, а мы вдруг Силу обрели.
И с той поры Отечество мы стали Русью звать.
Не просто камень с глиною, а Родиной, как Мать!
История не ласкова была для нас всегда.
И на полях сражений нас растила Мать-Земля.
Кусочком была лакомым для всех моя Страна,
и лезли, кто не попадя, её у нас отнять!
Но крепко берегли мы Отчизны рубежи,
лишь кости оставались, захватчиков в пыли.
По пальцам перечислены все годы без войны,
но Веру, Царя и Отчизну мы все же сберегли!
Плохим руководителем для Руси стал вдруг Царь.
И скинули тогда его, в подвале расстреляв.
Идея замечательна была провозглашена!
Мир, труд и равенство! Гордись собой, Страна!
Цена за эти лозунги Великая дана.
Страна была расколота, нашлись в ней два врага!
И с этою бедою мы справились тогда.
Железный Иосиф Сталин к рукам страну прибрал!
Сменилось лишь название, Идея осталась:
– За Родину, за Сталина, – теперь кричать пришлось!
На Бога хоть надеялись, но, в руки взяв топор,
мы строить стали заново России светлый Дом.
Ошибок было много, и плата велика.
Но, встав с колен, Россия Силу обрела!
И вновь врагам не спится, и нет покоя нам.
Страны моей богатства им снятся по ночам.
Собрав в кулак Европу солдатским сапогом,
Фашизм германский вздумал и нашим стать врагом!
Железные дивизии Границу перешли.
Такой войны не видела история Земли!
Казалось, все потеряно, и нет спасенья нам!
Но встал солдат Российский наш на горящих рубежах!
И вся страна поднялась вдруг, и Бог вернулся вновь.
Ведь Родина – Отечество у нас пока одно!
За Родину, за Сталина! – Кричал солдат, крестясь.
И это была Истина, была в ней Жизни Власть!
С войной не враз покончили, пять лет на то ушло.
А после восстанавливать все заново пришлось.
Все вынес он, и выдюжил Российский наш народ!
И только жить мы начали, опять развал грядет.
Кому-то не понравилось жить в скромности, и вот
нам рынок навязали тут, а скромный – пусть умрет!
И ринулись ребятушки в карманы все пихать.
В стране не стало совести, про честь и не слыхать.
Под шум сей вакханалии тишком, тишком, тишком,
Вползли к нам иноземцы. И где теперь наш дом?
И шлёт проклятья дедушка, – за что я воевал?
И внуков у него не будет, ведь дочь уже спилась.
Скупили всё и выкрали Надежду у людей,
на жизнь благополучную, хотя бы для детей!
Кричат по телевизору, у нас все хорошо!
А загляни в глубинку, ведь, что Мамай прошел!
И нет теперь в России ни Веры, ни Царя.
Земля, хоть и осталась, но тоже – не моя.
И цифры, вещь упрямая, их мёдом не польешь!
Мы каждый год по городу теряем в людях, вот!
И чтоб не говорили нам Советчики- «друзья»,
поднять с колен Россию-Мать без идеи нам нельзя!
Вернуть обратно Веру, и в голову – Царя!
Тогда вернем Отечество обратно на века!
Слушая стихи, Виктор, оставив сумку под вешалкой, с рюкзаком прошёл в крохотную угловую комнату. Её дед уже давно определил для внука, и тот сам её обустраивал, постепенно заполняя привозимыми из города вещами. Вот и сейчас Виктор стал доставать из рюкзака и расставлять и развешивать привезённое. А репродуктор продолжал развивать тему:
"....А раз живём мы в государстве, то государство тоже вот
Права имеет перед нами! Что за Права? Да сохранить Народ!!!
Но Прав хоть много, нет Надежды, чтоб те Права осуществить,
И бьют тревогу те, кто душу желают в Родину вложить!!! …"
