На краю

Бегущий скиталец

Куда я иду? Зачем обречённо

Шагаю, не зная дороги пути?

Чуть видную тенью к умершему солнцу,

Безславной тропою, покрытой костьми.

Лежат здесь такие, как я молодые –

Порвавших цепочку гнетущей тоски.

И глупо быть может, но с гордой улыбкой –

Кратчайшим мгновеньем свершенной мечты.

Направленность знать не должно дуновенье

Страстного желанья идти вопреки?

Проходы открыты, желающим сгинуть

В житейской трясине обычных причин.

Что сон, что и явь, мне всё воедино,

Смотреть на ликующий тошно народ.

Теперь не в почёте мой рыцарский символ,

И я покидаю родимый свой дом.

Быть может бегу не от криков веселья,

Не в поисках славы, почёта, любви.

А просто надеюсь найти утешенье,

В попытках избегнуть решённой судьбы.

Была бы только трудная учёба

Ученикам усердным в прок.

Порой им скажешь из ученья слово,

Да только мимо слуха пролетит оно.

Иною мыслью их полнятся главы

И взор горячий устремлён на чушь порой,

И в мелочах не видят Величайшей Славы,

А всё лишь потому, что во глазу бревно…

Бревно своей же собственной гордыни,

И чувства мерзкого для добродетели -

Самовлюблённости и оправдание кривды

Благими намерениями.

Воспевают лихие холопы

Кривде славу от юга до севера,

И с Востока и Запада сволочью

Сеют земли родные намеренно.

Им плевать на берёзы и тополи,

Их сосна не тревожит высокая.

Кедры звонкие, дубы крепкие -

Порубить и засеять осокою.

Речки наши, озёра глубокие -

Всё бы им осушить, да повыхлебать,

И меняя на виллы далёкие

Обрекать своё семя погибели.

Что им завтра? О будущем грезят ли?

Лишь бы нынче словить, да по более!

Не считайте, что жизнь у них весела -

Горьковата бывает оскомина.

ГОЛОДНЫЙ ВОЛК

Я хожу из стороны в сторону

Как голодный волк, с жаждой плоти волк,

И пытаюсь забыть ворона

Предвещавший рок, быть с ней трудный рок.

Её очи разят молнией

Прямо в сердце так, больно сладко как.

А уста слово молвили -

Не бывать мне тут и ищи другу.

Мне бы взгляд поймать девичий

Хоть искрицу вновь, как на рану соль.

Или тень увидеть вечером

Вдалеке дали, за руслом реки.

Разве можно любовью тешиться

И играть с людьми, как с зверьём пади?

Чувства добрые, чувства нежные

Растоптать и в пыль обратить порыв?

ИСПОВЕДЬ БУРЖУИНА

Никчёмно в мiре существуя,

Влача свой век как середнячок,

О жизни прожитой тоскуя,

Не сожалею о былом.

То, что прошло – ушло безвратно.

Чего ж печалиться, грустить?

Но всё ж порою так приятно

Слезу печали проронить.

Хотя подумать, и не плохо,

Живу как мелкий буржуа:

Еды вкушаю вроде вдоволь

И мне доступны все блага.

Но не хватает, даже очень

Осмысленных, живых речей,

Целесообразных разговоров,

Мечты высокой и простых идей.

Керчь кричит кречетом,

Город Буйнакск в далеке

Эхом дошёл и до берега

Крыма, в осенней поре.

То, что посеяли давеча

Бурей взошло и огнём.

Жатвою горько-раннею

Нынче усеян погост.

Что же молчите гуслярики -

Княжеских дум ведуны?

Струнами что не ударите

Песнь воспевая хвалы?

Кровью младою умылися

Стены колледжа в Керчи.

Только чего вы дивитися

И поразинули рты?

Что вы заохали, ахали,

Будто такое впервой?

В жертве нуждаются пастыри -

Жертвою стал наш народ.

В далёкой южной стороне, в глуши,

На каменных истерзанных войной руинах

Играла скрипка, музыка души

Сменила канонаду грохота и взрывов.

Где смерть недавно весело гуляла,

А горечь с болью рушили сердца,

Звучит теперь чакона Иоганна Баха,

Даря надежду тем, кто духом уже пал.

Ты возродишься старая Пальмира!

И вновь увидят жители Земли

Твои строения древние святые,

То что разрушили невежи из Даишь.

И боль уйдёт, а с нею чувство злобы

Покинет стены гордые твои.

Придёт любовь, наполнится пустое

Осмысленным желанием творить!

Не в первый, и не в крайний раз

Цветёт под солнцем яблоня и вишня,

И парень молодой влюблённый ищет

Ту девушку, которой вдохновлён.

И так же, как и в старь, минувшие года

Седой старик жалеет о прошедшем.

А девушка, считая себя вечной,

Бросается в чарующий огонь.

Обниму с горяча твоё тело молча,

Хоть и робок душою смолоду.

Только руку мою не отринь от себя,

А прижмиська лучше плотненько.

Посмотри на меня, не страшась далека,

Между нами бездонной пропасти.

Я такой же как ты, ты такая как я.

Отчего же нам быть порознь?

Отчего же ходить одиноко в тоске,

С ковылем, да репьем попутчиком?

Прочь от мiра обид, прочь от жалкой мольбы.

Не желаю быть жертвою случая.

Я тебе говорю слово лёгкое в тьме,

И оно прозвучав тихо тоненько,

Отогреет в замёрзшей твоей душе

Сердце льдом и железом скованное.

Ты оттаешь! Знаю наперёд.

И улыбкой девичьей милою

Скажешь ласково – "я ждала.

Так долго ждала тебя, давно.

Я любила, надеялась, верила".

Она, конечно, одинока,

И как другие не дурна.

Но всё же томится тревогой

Младая девичья душа.

Желает многого и мало -

Противоречит тут и там.

Но в тот момент, когда желанна

Она цветёт, и на лице багрян.

Так жаждет ласки, страстной ночи.

И в свете лунном, в летний день

Она в окно с мечтою смотрит,

В звезде супруга бы узреть.

Но тщетны поиски на небе.

И тщетны странствия во сне.

В иллюзиях и сладкой неге

Не встретить суженного ей.

Он, как и многие, мужчины

Живёт и трудится не там -

Где путешествуют планиды,

Где светят солнца в небесах.

Он на земле родной ютится

И так же сердцем ищет ту,

К которой всей душой стремится.

Найдя её – любить её одну.

Оставьте мёртвых мертвецам

И устремитесь в человечность.

Кому даровано жить вечно,

Тот не нуждается в гробах.

Удел невеж и неразумных

Бояться смерти и того

Что день придёт, когда и твой

Замолкнет голос средь живущих.

Смири свой страх, идя вперёд!

Жизнь продолжается, поверь мне.

Кого то потеряешь несомненно,

Кого в дороге обретёшь.

Но никогда, прошу, не стой!

Бог не приемлет в мироздании

Бездвижной статики созданий.

Твори, люби, трудись мой друг!

Да, будет трудно, ну и что?

Мiр и прекрасен тем что труден,

Тем, что становимся мы лучше

Изведав боль и тяжесть мук,

Но мук, не самоистязаний,

И не вражды пустой в борьбе.

А мук раздумий, добрых дел,

Нежданных встреч и долгих расставаний.

Не смей прощаться, уходя

В мiр неизведанный тобою.

Там за кипучую смолою

Врата сокрыты в новый Рай.

О наш наивный, рускiй люд,

Ты там не жди себе услады,

И за дела сейчас награды

Себе не сыщешь, и приют

Где сможешь вдоволь отдохнуть

От суеты мiрской, заботы.

Там ожидают нас работы

И больший грандиозный труд.

Труд новый – высшего порядка,

Который даже осознать

Нам невозможно и принять

Как должное, осуществимое, ребята.

Я как пахарь иду к девице одной,

Чтобы ниву освоить заросшую,

Дабы вновь зацвела там как прежде любовь,

Где бурьян растёт с осокою.

Вострым плугом своим проведу борозду,

Да посею в земле семя доброе.

Пусть и кличут мне вслед, что – порвал целину,

И без спроса поля ухожены.

Что мне их голоса, коль в природе тоска

По мужицкому вольному норову?

Как мне жить и видать, что пустые поля

Не рождают плоды новые?

Не гулять тебе ветер в родном краю

По широкой равнине более!

Пустыри красотою опять насажу,

Реки жизни наполню водами!

МОРСКОЙ БРЕГ

Над пропастью встал я, пред бездной широкой -

Морскою пучиной неведомых даль,

Где ветер холодный взволнует всё волны

И звёзды мешает в ночных небесах.

Безщадно лютует, вздымаясь в округе

Зефира приспешник – огненный шторм,

Ладьи поджигая команды их губит,

Мешает причалить, вернуться в свой порт.

Как гордо надменно они торжествуют!

Подумалось, будто, нет этому злу

Конца никакого, и может быть глупо

Нам с ними бороться, спасая страну?

Их ярости жадной нет устали, краю,

А сила могуча, и жарок огонь!

И наши ряды помаленьку, но тают

Под натиском чёрствых бездумных колонн.

Колонн из своих же, кто с брега морского

Уходит в тишу древнерусcкiх лесов

Подальше от искр и грозного грома,

Оставив воткнутое в землю копьё.

Но их тишина лишь иллюзия только,

Там так же бушуют ветра и огонь,

Там так же горят, но теперь от позора -

От чувства что ты не исполнил свой долг.

И вот уже мнится, что мы проиграли,

И больше не видеть нам ясный рассвет,

Как ветер Зефира сменяет легчайший,

Тишайший и нежный восточный напев.

Он кроток и прост по своей ипостаси,

И еле так слышен его нам приход,

Что будет заметен лишь в берёзовой чаще,

Откуда, когда то, по мiру пошёл.

И те, кто ушли, кто покинул нас ране,

Вкусив полноценно весь ужас тоски,

Умыв свои лица от пепла и сажи,

Вернутся, вдыхая пришедший к ним бриз.

Они возвернутся на бреги морские,

И диву дивясь не заметят огня,

Ни волн сокрушавших корабли во пучине,

Ни ветра несущего холод и страх.

Но встретят они, тех кто выдержал натиск,

Кто дружно меж бурей и лесом стоял,

Кто силы свои для победы потратил,

Для жизни счастливой людей большинства.

"Как вы одержали такую победу,

Ведь вас же немного в сравнении со злом?" -

Вопрос зададут им. Вопрошавшим ответят:

"Смотря как считать то, ведь с нами же Бог!

Ни в шторме и шквале, ни в огне гореславе,

Ни в стали тяжёлой он здесь пребывал,

А в еле заметном лёгком дыхании

За Правду сражался и нас вдохновлял».

Нет большей красы, чем сражение за Правду!

И труден сей путь, что с опасностью хож.

Лишь жизнь полюбя, ты с улыбкой встречаешь

Смертельный закат уходя в горизонт.

Боль тела уйдёт, хоть она нестерпима,

Но кратко мгновенье страданий его.

А совѢсти зов не заткнуть, не забыть нам -

Он вечный попутчик, не молчащий упрёк.

И мы, осознав лишь крупицу Вселенной -

Её величавый широкий размах,

Решили, что стыдно от смѢрти нам бегать,

К себе снисхождение мольбою прося.

Нет, нам отступать невозможно уж боле!

Коль мы проиграем, кто ж взамен нам придёт?

Да, цена дорога Человеческой воли

И кровью умыто наше прошлое всё.

Но в сердце храня идеал милосердья

Мы тьму освятим ярким светом Любви,

И скромностью дел с простатой претворения

Исправим ошибки и научимся жить.

А вы, кто ушёл, кто покинул нас ране,

Вставайте ж опять в наши дружны ряды.

Кто сам обманулся или кем-то обманут,

Невежество ваше мы здесь исцелим.

Вдохните ж всей грудью морские просторы,

Окиньте брега своим взором как в старь.

Да, цена дорога Человеческой воли,

Но как же прекрасно дух свободы вкушать.

О, как же чудесно осилить дорогу,

Которая так тяжела и трудна.

И тот, кто взобрался однажды на гору,

Тот ищет другую, где ещё не бывал.

Как много земель, нас ещё не видавших,

Как много людей волочащих свой век

В цепях золотых и оковах звенящих –

Глупцов эгоистов или просто невежд.

Трудов предстоит, право скажем, не мало.

Лишь крепче товарищ держи рукоять

Меча кладенца, защищая ударом

От ветра лихого родные дома.

Безумство уйдёт. Обретут понимание

Народы Земли, но не позже, когда

Все вместе мы встанем на путь созиданья,

Руками своими НАШЕ счастье куя.