скачать книгу бесплатно
Жизнь после. Ангел смерти
Николай Анатольевич Цыглимов
Действия романа происходят спустя полвека после роковых событий, уничтоживших большую часть человечества. Молодой парень, рожденный в воинской части, всегда мечтал выйти за пределы безопасного места. И наконец, когда представилась возможность, он вступил в ряды тех, кому это дозволено. Самый первый поход обернулся жуткими событиями, навсегда изменившими его дальнейшую жизнь. Сможет ли он преодолеть все трудности, подаренные судьбой?
Жизнь после. Ангел смерти
Николай Анатольевич Цыглимов
© Николай Анатольевич Цыглимов, 2024
ISBN 978-5-0062-5835-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава 1. Прощание
Багровеющий закат плавно скользил по кронам вековых сосен, обрамляя верхние иглы могучих деревьев пламенно-янтарным сиянием. Всё вокруг постепенно погружалось в легкий сумрак июльского вечера.
Максим вышел на крыльцо маленького деревянного домика, в котором он жил вместе со своим братом Ильей и дядей Андреем Васильевичем. Его ярко-карие глаза вскользь пробежали по окрестности воинской части, ставшей уже давно для них родным домом. Остановив свой взор на одном из строений, он вспомнил, как когда-то вместе со своим братом жил в нем, хотя это продолжалось недолго. Старая казарма с пожухшей, местами отслоившейся краской, покосившимся от времени крыльцом и заколоченными листами фанеры окнами, остекление которых не представлялось возможным. Это здание, с тех пор как люди покинули подземное убежище, не использовалось по прямому назначению, а возложило на себя функцию общежития: большое внутреннее помещение было разделено на множество небольших, но вполне уютных комнат, в которых ютились люди. Те, кому такое проживание было в тягость, строили из срубленных поблизости деревьев дома. Именно в таком, сейчас проживал и Максим.
В связи с такой хаотичной застройкой вся территория воинской части походила на дачный поселок, и лишь старые военные сооружения, возвышающиеся над неказистыми домами, напоминали о прямом назначении этого места.
Сзади к Максиму подошел брат. Положив свою руку ему на голову, он ласково потрепал его за небрежно уложенные густые черные волосы:
– О чем задумался, Макс?
– Да так, – ответил Максим. – Вспомнил, как мы когда-то жили в общаге до того, как нас забрал к себе дядя Андрей.
Илья отпустил голову вниз и тихо произнес:
– Не очень веселое время было. – Затем вздрогнул, как будто стряхивая с себя груз воспоминаний и добавил – Ну что пойдем, Васильевич давно уже ушел!
– Пошли, – грустно буркнул про себя Максим.
Они пошли к небольшому костру, расположенному в пятистах метрах от их дома. Их путь лежал мимо трех железных, покрытых небольшим налетом ржавчины ангаров, о расположенной в них военной техники, вооружения и вещевого склада, свидетельствовали крупные надписи на воротах. Внушительных размеров сооружения, примерно восемьдесят метров в длину и сорок в ширину, с высокими потолками и большими массивными воротами, в которых были врезаны небольшие двери, могучими исполинами возвышались над остальными строениями.
Проходя мимо, Илья спросил:
– Макс, помнишь, как мы маленькие залезли в один из ангаров?
– Конечно, – ответил Максим. – Тогда так хотелось посмотреть на новенькие автоматы, подержать их в руках, – Максим улыбнулся и добавил, – а посмотрели на новенькие солдатские вещи и блестящие сапоги! Вот если бы ты тогда умел читать, а не просто говорил, что умеешь, то и склады бы не перепутали.
– Да, – произнес Илья. – Дядя Андрей нам тогда так всыпал что пару дней полулёжа сидеть приходилось. Да так обидно! Из-за каких-то шмоток!
Они все ближе подходили к костру, вокруг которого, сбившись друг к другу, сидело около десяти человек. Внимание всех была направлено на Андрея Васильевича, и поэтому никто не заметил, как Илья и Максим присоединились к их компании.
Вслушиваясь в слова дяди Андрея, Максим понял: он рассказывает уже много раз прослушанные им истории из его юности о том времени, когда все произошло и практически вся жизнь миллиардного общества резко оборвалась. Максим обвел взглядом Андрея Васильевича.
– Эх, на улице теплый летний вечер, а он как обычно в своей старой распахнутой телогрейке и рубашке, застегнутой на две нижние пуговицы и грудь вся голая, только этот нелепый пучок седых волос торчит. И всё-то ему старость, старость. Мерзнет он. – подумал Максим.
– Тогда я как раз закончил срочную службу в этой части, – продолжал свой рассказ Андрей Васильевич. – И так мне понравились эти прекрасные места, с огромным морем тайги, что я решил поселиться здесь. В городе неподалеку снял квартирку, эх неплохую, даже телевизор был. Работу пытался найти, да так никуда и не пристроился. Стал ходить в местные леса, дичь там разную добывать; в свое время грибочки там, ягодки – да на рынок их. Так и жил.
Прервав рассказ Андрея Васильевича, один из сидевших громким голосом спросил:
– Дядя Андрей, а что это такое ваш «Рынок»?
Это был Петька, друг Максима. Хотя возраст у них был примерно одинаковый, около двадцати лет, приэтом его детское выражение лица и невысокий рост (своей головой он едва доставала до груди Максима) делали его похожим на ребенка. Он сидел напротив Андрея Васильевича и почёсывал свои белые кучерявые волосы. Его светло-голубые глаза с детским блеском смотрели на дядю Андрея в предвкушении ответа.
Андрей Васильевич достал из кармана маленький кусочек бумажки и небольшой мешочек с саморощенным табаком внутри. Разложив бумажку на коленке, насыпал на неё немного табака, затем скрутил. Поднеся ко рту скрученную трубочку, он облизнул её край и прижал, для того чтобы она держала такую форму. Затем подкурил сделанную только что папиросу и, выдыхая едкий густой дым, сказал:
– Ну, Петр, понятно! Вы этого чуда не застали. Рынок – это такое место, куда я или другие люди приносили свои вещи и меняли их либо на нужные себе вещи, либо чаще всего на деньги.
– А что такое деньги? – вскрикнул Петька.
– Деньги то! Это бумажки такие, – ответил Андрей Васильевич. – Они…
Не дав закончить предложение, Петька перебил Андрея Васильевича:
– А зачем же вам менять ваши грибы и ягоды на какие-то бумажки?
Покрытое старческими морщинками лицо Андрея Васильевича на время разгладилось от широкой улыбки, и он сказал:
– Эх, шустрый ты, Петр. Твоим языком бы дорожки подметать. Слова сказать не дашь.
Кто-то выкрикнул:
– Эй, Петька, хватит уже со своими расспросами про рынки да бумажки разные, дай дальше рассказ дослушать!
Все вокруг дружно зашумели, поддерживая выкрикнувшего, и Петр, осознавший, что все против него, опустил виновато глаза вниз, ничего больше не говоря.
– Так на чем же я остановился, – задумался Андрей Васильевич. – Точно вспомнил: тогда по телевизору передавали, – переведя взгляд на Петра, продолжил. – Телевизор – это такое окно, из которого новости разные узнать можно и картинки посмотреть. Понял Петр? Так вот тогда из него говорили: мол, на землю приземлился неизвестный объект, но кроме места посадки так больше ничего обнаружить не удалось. Помню, это место даже показывали. Ух, и ямину он оставил после себя; вот если бы вы сверху стояли, а кто-нибудь внизу, то он бы был размером с муравья.
Переводя дыхание, Андрей Васильевич сделал ещё одну затяжку своей дурно пахнущей папиросы и продолжил:
– Не знаю, уж как-так получилось, что ничего так найти не удалось; но слухи тогда поползли разные. О чем только народ не говорил: и о скором конце света, и о пришельцах, и о заговоре правительства. Мол испытания нового оружия там проводят. Но кто же мог тогда знать, что большинство догадок были истинными. Как сейчас я понимаю: это скорей всего была первая неудачная попытка приземлиться, – громко прокашлявшись, Андрей Васильевич продолжил. – Со временем все как-то позабыли об этом инциденте, но спустя два года все телеканалы, показывали необычный метеоритный дождь начавшийся, абсолютно на всей планете. Один такой метеорит мне тоже посчастливилось лицезреть. Помню: был такой-же вечер; я как обычно возвращался из тайги со своей добычей и вдруг вижу: как высоко – Андрей Васильевич поднял руку, указав пальцем вверх над головой – вспыхнул небольшой круглый объект, объятый пламенем. Но только в отличии от метеоритного дождя, который у нас каждый август можно наблюдать, он не сгорел полностью. Приближаясь к земле, пламя вокруг него постепенно угасало, а скорость становилась медленнее. В итоге, где-то в двадцати километрах отсюда упало что-то похожее на кусок вырванной горы. Вот тогда-то и появились они, предвестники скорого исчезновения великой человеческой цивилизации.
– Да, да, знаю, – негромко кричал Петька. – Ангелы смерти!
– Именно они, Петр, – сухо ответил Андрей Васильевич, – величественные создания выше тебя раза в два и около двух с половиной метров в длину, – все вокруг засмеялись, смотря на Петра, а он лишь отпустил голову вниз, смотря на всех исподлобья своими голубыми глазами. – Андрей Васильевич, не обращая ни на кого внимания, продолжил:
– Две передние ноги были большие и мощные, увенчанные тремя длинными когтями на каждой, задние же наоборот были без когтей и смотрелись дистрофично худыми на фоне передних, но это не мешало развивать им немыслимую скорость.
Максим, который слышал этот рассказ уже не один десяток раз, сидел отрешенно, посторонние шумы не могли пробиться через тяготевшую мысль о скорой разлуке. Лишь громкий выкрик Петьки об Ангелах Смерти заставлял его вернуться в реальность. Уж он-то, как никто другой, знал, как они выглядели. Ещё в детстве он с друзьями перелез через забор части, чтоб хоть краем глаза увидеть, что есть за пределами огороженной территории. Забравшись на невысокий холм они тогда ничего не увидели, кроме бескрайней тайги и словно карандашом по зеленому фону прочерченной, линии дороги, уходящей за горизонт. Разочарованные зрелищем ребята были готовы вернуться назад, но Максим запнулся об выступающий корень дерева и кубарем покатился вниз по склону. Поднявшись с земли, Максим начал руками стряхивать с себя прилипшие по пути листики и траву, как вдруг его взгляд приковало стоявшее метров в пяти от него огромное животное. Максим, не раз слышавший рассказы об «Ангелах смерти», тогда сразу понял, кто это. Маленькие черные глазки, расположенные на огромной морде, внимательно изучали Максима, стоявшего в ступоре от увиденного. Тихий ветерок слегка шевелил небольшие, похожие на перо птицы, матово-серебряные пластины, которыми было покрыто все тело создания. Животное медленно подошло к Максиму и, лизнув его своим покрытым черной маслянистой жидкость языком по ободранной во время падения щеке, большими прыжками скрылось в чаще леса. А сам Максим поспешно вернулся обратно, следуя на крик звавших его друзей. Тогда столь необычному детскому рассказу никто не поверил, а спустя столько времени и сам Максим уже сомневался в увиденном.
– Василич, а какие у них глаза! – вклиниваясь в разговор, добавил сидевший рядом с Андреем Васильевичем человек. Это был Виталий Владимирович, начальник патруля, который каждую ночь обходил периметр воинской части, проверяя расставленный патруль. Человек он видный, почти под два метра ростом; широкими плечами и здоровенными руками, лицо его подчеркивал массивный волевой подбородок.
– Днем два черных непримечательных уголька, но только становится темно, словно вспыхивают ярко зеленым пламенем! – продолжил Виталий.
– Ага, специально, наверное, для запугивания людей так делают, – добавил Андрей Васильевич. – Но самое интересное скрывалось под их перьевыми пластинами. Когда они атаковали, пластины поднимались вверх как шерсть у ощетинившейся собаки, и из-под них вытекала черная, маслянистая жидкость, похожая на густую нефть. Она обволакивала все их тело, а перья делала крепкими и острыми, как бритва. И это было последнее, что мог видеть человек, на которого несется такая махина.
Максим уже внимательно слушавший рассказ, спросил:
– Это тогда им дали такие имена?
– Да, летящий «Ангел Смерти»! – ответил Андрей Васильевич.
– Самое интересное, что эта жижа ещё и броней неплохой была, – восхищенным голосом говорил Виталий Владимирович. – Пули в ней просто вязли, огонь вообще был ни по чем. И к тому же, даже те, кого они слегка поцарапали, вскоре умирали в жуткой агонии от её ядовитого воздействия. В общем, эти «Ангелочки» – идеальные машины для стирания человечества с лица земли.
Разрываемый любопытством, Петр спросил:
– Дядя Андрей, я много раз слышал, что жижа эта ядовитая, но почему сейчас мы её на раны мажем, чтобы быстрей заживали, и ничего с нами не случается?
– Да честно Петька я толком и не знаю, может потому что мы её на земле, да на деревьях находим, а не с них на нас попадает, или так сама по себе изменилась она. Ведь уже давно в неё кто-то случайно залез и на удивление понял, что она помогла ему, а не убила.
– Ага, а бабки-то ещё и настойки разные с ней делают, говорят от радикулита да от других напастей лечат! – расплывшись в широкой улыбке, вставил Виталий Владимирович.
Илья, всё это время сидевший спокойно и слушавший разговоры, вдруг вспыхнул в ярости:
– Да чего вы ими восхищаетесь! Они же почти всё человечество уничтожили. Мы все здесь чудом выжили тогда, а сейчас сидим и боимся их, ждем, когда они периодически кого-то. Вон теперь и дядя Андрей к ним уйти должен! Убить их всех надо! Слышал же, что немало их тогда убили. Почему не всех? – Глаза Ильи налились слезами, а подступивший ком к горлу не позволил дальше говорить.
Андрей Васильевич встал, подошел к Ильей, похлопав его по плечу, сказал:
– Тише, тише, Илюша! Что они за мной наблюдают уже недели две, чувствую. Иногда делами занимаешься, а тебе словно кто-то в спину смотрит. Обернешься никого, мурашки по коже!
Максим вскочил с места, схватил Андрея Васильевича за руку и, смотря на него сквозь заслезившиеся глаза, сказал:
– Дядя Андрей, может вы в бункере спрячетесь, раньше же вон сколько народу в нем спаслось, – легким кивком головы Максим указал на небольшой холм расположенный в самом центре воинской части.
Искусственная насыпь земли, поросшая травой, со стороны костра напоминала невысокую гору, но с другой стороны она была сверху вниз ровно срезана, словно острым ножом отполовиненный кусок пирога, обнажая прослойки породы, завершая всю композицию внизу толстым слоем серого бетона. К низу срезанной части вела монолитная бетонная лестница, упиравшаяся в массивную, не меньше шестидесяти сантиметров толщиной, железную дверь, за которой располагался проход, не менее полутора метров шириной, ведущий глубоко под землю. Там, под толщей земной породы, размещался внушительных размеров командный пункт полка. Двухэтажное подземное убежище, на втором этаже которого в основном располагались спальные помещения, не менее чем на пятьсот человек обслуживающего персонала, а также столовая, кухонное и холодильное помещение. Первый этаж же представлял собой прорезанный длинный коридор с множеством дверей, за которыми скрывались различные помещения: хранилище продовольствия, внутренний склад вооружения, радиолокационный отдел, отдел связи и многое другое. В конце коридор упирался в двухстворчатые двери во всю его ширину и высоту, за ними располагался в два этажа высотой командный центр. Посередине этого помещения стоял электронный стол дежурного части, весь испещрённый различными элементами связи и управления, а по периметру на всю высоту, не менее четырех метров, находились планшеты с полетной картой всей страны.
Тяжело вздохнув, Андрей Васильевич сказал:
– И что, Максимка, сидеть мне там до конца своих дней. Были же трусы, которые прятались там, но сам же знаешь: либо хворь их пробирала – и они умирали, либо выходили через некоторое время наружу – и всё, пропадали! Ведь все, кто пропал, также говорили, что следят за ними. Сейчас видимо, моя очередь пришла. Я же стар уже, пожил своё, да и сердечко пошаливает; не они, так сам отойду в мир иной, тем более вон каких двух парней вырастить сумел, так что не грустите шибко.
Андрей Васильевич, обхватив руками Максима и Илью, прижал их к себе.
На некоторое время вокруг костра воцарилась полнейшая тишина, и лишь потрескивание горевших дров изредка нарушали её. Развеяв непродолжительное безмолвие, Петр произнес:
– А интересно! Зачем они забирают по одному человеку, раньше же почти всех уничтожили. Что им сейчас мешает добить нас?
Неподалеку от костра находились хорошо сохранившиеся широкие военные ворота, сваренные из толстых железных прутьев, в самом центре которых располагалась большая красная звезда – символ давно забытой эпохи. Это было единственное место, где можно было без труда проникнуть за забор, огораживающий всю территорию части и отделявший её от внешнего мира. Возле ворот стоял человек, одетый в военную форму с перекинутым через правое плечо автоматом.
Сергей, дежуривший у ворот, с самого начала внимательно слушал разговор сидящих у костра. Услышав повисший в воздухе вопрос Петра, он злобным, хриплым голосом выпалил:
– Да как скот они нас держат, на убой, старых и больных забирают, а здоровых и молодых оставляют, чтобы поголовье не уменьшалось!
– Цыц! – грозно рявкнул Виталий Владимирович. – Часовой должен смотреть, что за воротами происходит, а ты тут уши развесил! – голос Виталия Владимировича стал мягче. – Вообще никто на знает, почему так происходит, и не стоит разные слухи по этому поводу распускать.
– Выходит, я это раньше вас узнаю, – улыбнувшись, сказал Андрей Васильевич. – Витя, а ты настоечку свою случайно не захватил?
Виталий Владимирович, засунув руку за пазуху, достал небольшую фляжку. Это была не обычная военная фляжка, которые брали с собой все, кто выходил за периметр или стоял в патруле, а приплюснутая с обеих сторон, обшитая лоскутами коричневой кожи, скрепленными меж собой большим стеганным швом с замудрённым трафаретом по центру. Эксклюзивная безделушка! С верху на ней было тоненькое горлышко и соединённая с ним маленьким шарниром позолоченная крышка, увенчанная красным блестящим камнем.
Ловким движением руки Виталий Владимирович открутил крышку и протянул фляжку Андрею Васильевичу, со словами:
– А, то мое зелье всегда при мне!
Взяв фляжку, Андрей Васильевич повертел её в руках, затем поднес ко рту и сделал два больших глотка.
– Эх, ядреная у тебя настоечка! – поднес левую руку к лицу и глубоко вдыхая аромат засаленного рукава телогрейки, сказал Андрей Васильевич.
Неожиданно встав с места и повернув голову к воротам, Андрей Васильевич крикнул:
– Ну что, Сергуня, открывай ворота. Пора мне! – затем повернувшись обратно, более тихим голосом продолжил. – Темнеется, идти надо, а то ангелочки уже заждались небось. Ну что ребята, прощайте!
Сидевшие вокруг костра встали. Кто-то жал руку Андрею Васильевичу, кто-то хлопал его по плечу, один Максим, опустив голову вниз, сидел молча. Чувство злобы и безысходности сковали его тело, не давая возможности шевельнуться, а подступивший к горлу ком не позволил произнести ни слова.
Все попрощались с Андреем Васильевичем, и даже Илья, собрав все свое мужество, не проронил больше ни слезы. Крепко пожав руку Андрея Васильевича, сказал:
– Дядя Андрей, вы нам никогда не были родным отцом, но лучшего отца и пожелать нельзя. Прощайте!
– Ну Илья, ты теперь за старшего, так что береги Максима, смотри, чтобы он глупостей не натворил, молодой же ещё, – Андрей Васильевич повернулся к Максиму. – Ну, а ты что, Максимка, не хочешь со мной попрощаться?
Максим сидел с опущенной головой, пустые глаза смотрели на тлеющие угли. Андрей Васильевич, похлопал Максима по плечу:
– Ну что, понимаю, понимаю. Ты главное – не держи в себе это, обязательно поговори с кем-нибудь, а я пойду.
Андрей Васильевич развернулся и медленно пошел в сторону леса, проходя мимо ворот на момент остановился, пожал руку Сергею и двинулся дальше. Фигура удаляющегося человека постепенно таяла, поглощаемая тенями могучих деревьев. Максим поднял голову и, всматриваясь в сумрак заливавший пространство за пределами ворот, едва различил маленький размытый силуэт Андрея Васильевича. Съедаемый чувством стыда, что не смог как следует попрощаться, он встал и побежал прочь, прочь от всех, домой. Войдя, он осмотрел взглядом пустое помещения и, еле переплетая ногами, дошел до кровати, рухнул на неё, отвернувшись лицом к стене.
Спустя некоторое время в дом вошел Илья, подошел к кровати, на которой лежал Максим.
– Ну и что ты там учудил! Это же Дядя Андрей! А ты с ним даже попрощаться нормально не мог, даже не посмотрел на него, сидел как обиженный ребенок, – спокойным голосом спросил Илья.
– Да, не мог, не мог! А почему он нас бросает, почему он не борется? Родители бросили, теперь он, а ведь он нас всему научил. Охотится, стрелять. А сам, сам не может за себя постоять, с нами остаться! – сквозь слезы выкрикнул Максим.
Илья тяжело вздохнул, похлопав Максима по плечу:
– Ты поплачь, поплачь, поможет.
– Это ты возле костра нюни распустил, а я не плачу, – дернув плечом, стряхнув руку Ильи, ответил Максим.
– Я и отрицать этого не буду, – сухо ответил Илья, после чего вышел из дома оставив Максима наедине со своими мыслями.
Глава 2. Одинокий странник
Несколько дней спустя, ранним утром, громкий голос брата разбудил Максима.
– Вставай, засоня, сегодня твой день, пропустишь всё, – стягивая с Максима одеяло, сказал Илья.
Сознание Максима постепенно просыпалось, развеивая пелену глубокого сна.
