скачать книгу бесплатно
– Да ладно? Когда это? Чтобы знать на будущее?
– Поздно. Уже вляпалась. – Пусть будет так. Пусть считает, что маленькая глупенькая дурочка попалась в руки жирному и наглому коту. Хорошо – не жирному. А очень даже…
Что-то подобное из размышлений еще трепыхалось в мозгах, которые начали тихо плавиться. Сложно держать рассудок холодным, когда тебя усаживают верхом на мужские колени, заставив упереться в грудь, прижимают – так, чтобы уже не осталось сомнений, что не отделаешься легким испугом. Все, ставки сделаны, карты розданы, играем, господа… И не буду врать сама себе, что эта игра мне не нравится…
Глаз не отвести от его пальцев, медленно, слишком медленно расстегивающих пуговки на блузке… Сил хватает лишь на то, чтобы проследить за его взглядом – а он смотрит в мое лицо, не отрываясь, следит, как захватывает меня процесс… Никогда не считала мужские руки настолько сексуальными… Много потеряла в жизни. Несколько движений, намеренно-неторопливых, а внутри все сжимается от волнения. Смуглые пальцы на белой ткани, сильные, уверенные – хочется запечатлеть, поставить в рамочку… Глупости… О чем я думаю?
Да вообще не о том, о чем следует думать приличной девушке! Только, вот беда: приличная осталась за той вот, захлопнутой дверью… Будем надеяться, что амбалы справятся с задачей, и никто ее не откроет не вовремя.
Потому, что меня сейчас нагло, уверенно раздевают, а мне это, черт возьми, нравится… И то, как он сдвинул бюстгальтер, не сильно заморачиваясь на застежки, лишь мельком глянув на кружевной узор… Правильно, нефиг на узоры смотреть. Они сделаны только для тех, кто больше ничего не увидит и не поймет – не дано. Или не положено. А этому хозяину жизни позволено все, или почти… Но думать об этом пока не стоит…
И не хочется думать-то, вот в чем дело… Гремучая смесь из опаски, азарта и предвкушения – вот и все, чем наполнена голова. Где-то постукивает молоточком тревога: 'Во что ты вляпалась, мать?!' (почему-то Нинкиным голосом)… Да ни во что. В самую необычную ситуацию. Не было еще в моей жизни такого товарища. И не будет уже, наверное, никогда. И что я теряю? Сейчас – ничего. А могла бы и потерять. Эти вот ощущения: воздух, остуженный кондиционером, горячие руки – контрастом – гуляющие над кружевной резинкой чулок (ясен пень, подготовилась), и, пока еще, очень сдержанное дыхание. Интересно, кто первый сорвется и покажет, что ему не все равно? Что происходящее уже вылетело за рамки нормальности? От меня-то уж не дождется… Я тут птица, как будто, подневольная… Мое дело – молчать и страдать. Вот и смотри, как я страдаю… Ага. Что ж ты делаешь, сволочь такая?! Кто тебе рассказал, что вот так поступать со мной – это самое правильное? Нет… Не смей! Чуть не оттолкнула руки, которые прошлись по позвоночнику – слегка так, невесомо, так правильно, так, как нужно, чтобы завести и заставить выгнуться, будто кошка, так, что мурашки прошлись по всей коже – от поясницы и до затылка… Вцепилась в запястья ногтями, не выдержала…
– Что? Не нравится? Прекращаем, отбой? – Наглый котяра. Мурлычет он… А то не видит, что творит с организмом… А я-то, между прочим, должна быть сдавшейся, проигравшей стороной. Хреновый какой-то проигрыш получается…
– А что такое? Вы передумали? Боитесь, что не справитесь? – Максимально невинно. Даже палец большой прикусила, как будто в растерянности… Эх, и что ж меня в юности отказались брать в местный актерский кружок… Сама себе поверила – так отыграла роль хорошо…
Угу. Доигралась. Все. Прощай, чистая совесть и шансы уйти без потерь…
Мир перевернулся. В самом что ни на есть буквальном смысле: только что сидела верхом на мужчине, смотрела свысока на него, и вот – уже он оказался сверху, а я только успела заметить, какой замечательный здесь потолок… Рассмотреть его толком не вышло (жаль, у меня впереди ремонт, давно не могу определиться с цветом и фактурой)… Хорошая попытка отвлечься, но как-то слабо сработала… Все обозримое пространство закрыли широкие плечи, грудь, пока еще в рубашке, шея… Все. Дальше смотреть отказываюсь. Закрыла глаза. Пусть думает, что стесняюсь. Вдруг, поверит?
Ага. Размечталась.
– Ну, что, все еще не передумала? Что глазки-то прячешь?
Да что ж за человек такой, не понимаю… Психанула, по-настоящему.
– Слушай, соблазнитель! Ты сейчас кого уговариваешь? Меня или себя? Сколько можно спрашивать об одном и том же? Я тебя, что, уламывать должна? – Переходить на "ты" вот так резко, конечно, невежливо… И мы еще даже ничего серьезного не сделали… Но орать на человека, при этом "выкая" совсем уж глупо.
Даже столкнуть попробовала, и всерьез хотела уйти. Развлечение, конечно, уже получилось, но, вот так завести, а потом задавать глупые вопросы… Верхняя граница идиотизма. Все наследство профукает с таким подходом. А я-то думала, умный мужик попался, слюнки распустила…
Насчет ума, все же, можно было поспорить, и насчет занудства… Однако в упрямстве ему равных нет. Стоило взбрыкнуть – опомнился, придавил всем весом… Хана моей шелковой блузке, похоже… Буду, конечно, надеяться, что немнущаяся… И юбка подозрительно затрещала… Последние внятные мысли…
Взгляд его потерял ленивую поволоку: она слетела, как шелуха. Только цепкая, внимательная настороженность. Вся – для меня. Какие же умные руки у этого хищника… Точно знают, как нужно пройтись по ребрам, зацепив грудь, сдвигая все выше чашечки лифчика (снять окончательно так и не удосужился, зря…), прижать на кончиках… И все – можно брать тепленькую… Не берут. Двигают дальше: по плечам, к запястьям, надежно фиксируют – не больно, однако, так, что сразу ясно – лучше не дергаться… Вот и хорошо. Пусть лучше так, иначе сорвусь, начну рвать ему пуговицы… Пусть сам раздевается. Даже не намекну…
Дымка нереальности происходящего, чувственный бред – можно представить, что все не настоящее… Пока пальцы не сдвигают уверенно в сторону кружево белья…
Господи… Отключи мне… соз-на-ни-е… Даже думаю – в такт. Толчкам, выбивающим крупную дрожь. А он, сволочь такая, смотрит, не отрываясь… Нравится? Смотри… Я тоже смотрю. Глаза в глаза. Долго не получается. Приходится закрыть. И губы закусывать. Чтобы не попросить… Нет. Чтобы не потребовать большего. Разве можно так измываться?!!
Тело дрожит, не слушаясь. Очень стараюсь молчать, не выдать, как хочется… стонать от сладкой боли, что начала закручиваться там, где его пальцы все еще мучают… тянут время… зачем?!! Я же слышу дыхание рвется; сквозь ресницы успела заметить, как жадно блестят глаза… Может, извращенец?
Черт… Я, кажется, вслух произнесла последнее…
Смешок. Плотоядный.
– Вот, хоть бы раз что-то умное сказала… А так – сплошные наезды и оскорбления…
Точно. Извращенец: правду говорит, я только и делаю, что нарываюсь… Но он заводится от этого, все больше и больше…
Движения пальцев – еще настойчивей, дыхание – чаще… Боже, если б я знала, что буду так радоваться звуку расстегнутой молнии… В лицо бы расхохоталась! А теперь уже не посмеюсь… Краснеть буду, если научусь.
Томительные секунды ожидания… Меня ломает… А этот поганец и не думает ускориться… Вымучивает новый стон…
И еще один. И не один, а много… Ногти с силой впиваются в грубую кожу подлокотников… Чтобы не впиться в него… Довел до состояния, когда мозг молчит, а все тело кипит и плавится. На границе сознания держит одно: умолять не буду, пусть не старается. Пусть первый не выдержит.
А выкрикивать "да… наконец-то…" я себе не запрещала… Боже мой… Да…
Не успела понять, когда руки исчезли… Но момент, когда мощно вломился, рванул, затих – как его можно было не заметить? Вот только пауза напрягла…
– Ммм? В чем дело? – Чего уже медлить-то? Передумал, не понравилось? Вспомнил про другие, более важные дела?
Само собой разумеется, все эти вопросы выпалила. Потому что нечего дразниться…
Странное дело: промолчал. Не ответил. Только тягучая, лениво-порочная улыбка по лицу расплылась. Конечно, довольный: он своего добился уже. А я?!!
А за-ме-ча-тель-но! Просто круто, классно, восхитительно… Да! Я хотела, хочу и буду хотеть этого мужчину! Даже в дряхлой старости буду помнить про этот секс, и внучкам рассказывать…
А если быть честной: я забыла… Русский язык, свое имя, неподходящесть времени и места… Чешуя полная! Главное – чтобы не остановился опять, вот так не вовремя, на самой последней секунде, когда вот-вот уже… И снова по нарастающей, резкие движения, потом плавные, потом – что-то невыносимо сложное, отчего дрожит каждая мышца живота, спина изгибается, меня не слушаясь…
Да что там спина… Все тело звенит, как струна натянутая, кажется, всего одно движение и – бздынь… взорвется, оглашая окрестности рваным звоном… Ну же, не томи, сколько можно? Эта сволочь все видит, и слышит, и все понимает… Слишком рожа довольная, чтобы не понимать… Но снова тянет, выматывает все нервы, не позволяя взорваться… В самый нужный момент – притормаживает, придумывает что-то новое… Этот несчастный диван, скорее всего, придется выкидывать на помойку. Слишком многое он выдержал и вытерпел за это время…
Время? Что-то же было с ним связанное… Точно!
– Ты весь час меня будешь мучить? Я надеялась, что останется время на "поговорить"… – С огнем играю, конечно же… Но сколько можно измываться над живым человеком?!
Тихий смешок. Прямо в ухо… Щекочет, обжигает и заставляет заледенеть:
– Твои "разговоры" уже весь отель услышал… Тебе этого мало? Хочешь еще кого-нибудь оповестить?
Вот же ж ! Ссс… собака серая! Чтобы тебе после меня только хромые, убогие и фригидные попадались!!!
– Я, все же, надеюсь, что ты можешь удовлетворить женщину, а не только попользовать… Знаешь, в чем разница?! – Не люблю я бить по больному, тем более – в постели. Можно и импотентом оставить, моральным, естественно. Зачем такой грех на душу брать? Но этот индюк самодовольный заслужил, и моя совесть спокойно молчит. Разозлил. Сколько можно-то?!
– Знаю. – Больше ни слова. Но и в этом одном чересчур много зловещего обещания.
И да. Я не зря старалась. Так бурно и часто взрываться, раз за разом, не успев перевести дыхание, мне в жизни еще не случалось. И да, я устала от этого. Сначала пробовала дать понять без слов, просто не реагируя на новые ласки. Фиг там был. Добивался своего, снова и снова, пока не взмолилась, требуя прекратить.
А он мстил, похоже, за все гадости и подколки, что успел выслушать за недолгое время общения… Как еще можно понять упорство, с которым он выбивал из меня очередной, как будто финальный, выкрик? Который тут же обрывался прелюдией, подводящей к новой "маленькой смерти"? В жизни всему существуют пределы. Даже количеству оргазмов, пережитых за короткий промежуток времени.
– Если ты сейчас не остановишься, я умру. Честное пионерское. Оно тебе нужно, с телом потом маяться, прятать его? – Смогла выдавить, с трудом проталкивая слова через сорванное горло. Губы, высохшие и искусанные, плохо слушались… Очень хотелось столкнуть с себя жаркое тело, обмякшее после финального рывка и утробного, довольного рыка… Вроде бы, и не придавливал сильно… Однако, уже очень хотелось на свободу… Нужно было срочно валить, пока не подсела на это выматывающее удовольствие. Поиграли и будет.
Он что-то понял, видимо. А может быть, просто устал удерживаться на локтях… Сдвинулся в сторону, перекатился на спину и сыто потянулся…
– Пить хочешь? – Очень логичное окончание эпизода.
– Хочу.
– На столике минералка.
– Спасибо.
Ох, как сложно дотянуться до заветной бутылочки… А открутить пробочку… Ну, все… Я сейчас умру смертью храбрых, захлебываясь слюной, но так и не сумев открыть заветный сосуд…
– Дай, помогу. – Смуглая рука протягивается, блеснув позолотой часов, выдергивает минералку, без особых нежностей. Затем возвращает, уже открытую.
– Спасибо. – Абсолютно искреннее, между прочим.
В два глотка выливаю в себя половину содержимого. Можно бы, конечно, и всю осушить, но жадность – не то, чем хотелось бы отличиться.
– Держи. – Протянула остатки воды, не глядя в его сторону. Дождалась, пока бутылка уйдет из поля зрения, и поднялась.
Судя по часам, тикающим на стенке, у меня осталось немного времени.
Санузел нашла наугад: хоть номер и крутой, а логика в планировке ничуть не отличается от обычных, и даже – от самых дешевых.
Беглый осмотр внешности слегка расстроил… Косметику смыть придется в ноль, чтобы не выглядеть полной… Обойдемся без определений. Потому что, как ни убеждай себя, а легким поведением я только что отличилась. Но это дело мое, и других не касается. Пусть все лесом идут.
С волосами тоже творится что-то ужасное… Еще бы, ими так активно подметали диван, подлокотники, полу, кажется, тоже немного досталось… Расчесывать бесполезно – застряну до вечера. Собрала в пучок. Вернее, его подобие.
Чулки, как ни странно, остались целыми. Даже зацепок нет. Вот что значит, дорогостоящий бренд. Хотя, лучше снять и выкинуть, поменяв на запасную пару.
А юбка с блузкой… мда… останется лишь поплотнее запахивать кардиган, не забыть бы о нем на выходе. Куда уж там, теперь не забуду.
Ну, вот и все. Спину держим прямо, нос повыше, шаг от бедра. Главное, с дрожью в коленях справиться.
– Ну, все. Я пошла. Спасибо.
Он уже сидел в кресле, расслабленный и довольный, лениво затягиваясь какой-то безумно ароматной сигаретой. Классика, мать твою…
– Что? Даже не останешься на кофе?
– Нет. Час закончился.
Гадкая усмешка. Да. Очень двусмысленно вышло. И пусть.
– Как знаешь…
Да так и знаю.
Все. Дверь захлопнулась, отсекая меня от этого страшного и сладкого хищника. Навсегда.
Папочка с договором осталась лежать на столике.
Глава 1
Блаженное законное ничегонеделание… Мой личный, персональный, заслуженный рай. Который я наполняю кремовыми пирожными, заедаю свежими фруктами – только-только с базара: сочащимися, ароматными персиками, сладкой черешне; сезон клубники, похоже, заканчивается, но и её успела урвать и заесть сливками… И никто не звонит, ничего не требует… Можно целыми днями зависать на балконе, жмурясь, вглядываться, как солнце играет между листьями старого, очень густого клена… И плевать, что соседка недовольно косится, когда я закидываю ноги на перила. Мне так нравится. А соседку я, в скорости, больше не увижу. Ни-ког-да.
Не мешало бы, конечно, встретиться с подругами, предупредить о новости… Но вот уже целых три дня, как я не хочу никого видеть. Заслужила. Честно. Имею полное право на это счастливое одиночество.
Трель телефона. С каждым днем они становятся все реже. Жду – не дождусь, когда можно будет сменить номер. Но … всего один разговор, а там уже будет можно.
– Здравствуйте. С вами говорит секретарь Янкевича. Кирилл Владимирович сообщил, что договор подписан. На ваших условиях. Можете подъехать и забрать.
Ха! Вот и он, долгожданный… Вообще-то, я думала, что промурыжит неделю… Раньше спохватился, надо же…
– Спасибо. Я передам сотрудникам нашей компании, чтобы они забрали документ.
– Но… – Судя по тону, холодно-вышколенному ранее, и вдруг растерянному, такого ответа девочка не ожидала. Ну, что ж, случается. – Кирилл Владимирович очень четко сказал, что забрать его должен человек, который вел переговоры.
– Мне жаль. Но я не смогу подъехать. До свидания.
И первая нажала отбой. Пусть сама теперь трепыхается, я помогать не буду.
И я даже не стану засекать время. Хотя… Почему бы и не засечь? Если все идет так, как я думаю, счет сейчас на минуты…
Ага. Целых тринадцать с половиной. Успела съесть всего три ягодки, и вот новая трель. Чуть не подавилась.
– Да.
– С вами сейчас будет говорить Кирилл Владимирович. Оставайтесь на линии.
Хотелось, ради шутки, спросить, кто это такой, да не успела… Так меня еще ни с кем не соединяли. Надо же, какой у него сервис, мать ети…
– Алло. Елизавета?
– Ёксель-моксель! Какая честь! Чем обязана? – Нет, я ничуть не издеваюсь. Ну, может быть, самую капельку…
– Ты знаешь поговорку "Язык мой – враг мой"?
– Очень даже. Только не про меня. Мой язык четко выговаривает именно те слова, которые требуется. Так чем обязана?
Пауза. Переваривает информацию. А еще – наверняка – пытается так построить фразу, чтобы звучала максимально ровно, без интереса и претензий. Сама такая же, сложно не понять.
– Я подписал договор.
– Замечательно. Я и не сомневалась в вашем слове, Кирилл Владимирович.
– Можешь придти и забрать.
– Ваш секретарь хорошо справляется с обязанностями. Я с первого раза все поняла. Не стоило тратить время на повторение…
– Отдам его только тебе. Лично в руки. Это последнее слово.
– А так мы не договаривались. О том, что забирать буду я, речи не было.
– Забирать его должна ты. И контактировать, в будущем, планирую только с тобой.
Ишь ты, понравилось ему "контактировать"…
