скачать книгу бесплатно
Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка
Ольга Николаева
– Уходи! – Аля рассерженно шептала, беспокойно оглядываясь на дверь.
– Уходи, и больше не смей появляться, ты слышишь?!
– Я приду завтра, и послезавтра, и буду приходить каждый день.
– Не наигрался, Пальмовский? У меня ребенок! Ей нельзя привыкать к посторонним! Я уже не девочка, к которой можно бегать, если захочется лекарства от скуки!
– Ты не лекарство, Аля. Ты – отрава!
***
Когда-то они решили, что могут разбавить друг другом одиночество. Она стала его лекарством от скуки.
Но стоило игре выйти из-под контроля – он сам её бросил.
Потратил несколько лет, чтобы забыть.
А когда понял, что не получается, и вернулся, его встретили уже две девочки: повзрослевшая Аля и её пятилетняя дочь.
Ольга Николаева
Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка
ПРОЛОГ
– Уходи! – Аля рассерженно шептала, беспокойно оглядываясь на дверь. – Уходи, и больше не смей появляться, ты слышишь?!
– Я приду завтра, и послезавтра, и буду приходить каждый день.
– Не наигрался, Пальмовский? У меня ребенок! Ей нельзя привыкать к посторонним! Я уже не девочка, к которой можно бегать, если захочется лекарства от скуки!
– Ты – не лекарство, Аля. Ты – отрава.
– Виктор, не нужно играть словами. Я и раньше тебе не особенно верила, а теперь – и подавно. – Девушка устало присела за стол, глядя на него отчаянно, почти с мольбой. – Но я – взрослый человек, а Настена – ребенок, ей не нужны эти наши с тобой разборки.
Виктор не хотел с ней спорить. Хотел смотреть, как она ходит по маленькой кухне, наливая себе ромашковый чай, как трикотажные брюки мягко облегают ее бедра, совсем немного округлившиеся, как хрупкий позвоночник выступает под майкой, когда Аля наклоняется за чем-то. Ничего не изменилось за эти пять лет: он снова дышал чаще, двигался резче, тянулся руками и взглядами к одному-единственному человеку, как только тот оказывался рядом.
– Мне тоже налей. – Прозвучало резковато. Вздохнул, добавил с неохотой. – Пожалуйста.
Аля встала перед ним, уперев руки в бока. Тонкие ноздри маленького носа гневно раздулись.
– Ты. Уходишь. Витя. Что непонятного?
– Малышка спит. От того, что я попью чай на вашей кухне, уже ничего не изменится. Мы весь день провели вместе, ты не была против. Откуда сейчас такая агрессия?
Сделал к ней шаг бессознательно. Потянулся к лицу девушки, забыв, что между ними уже целых пять лет. И еще девочка, о которой он сегодня узнал впервые.
Серьезные препятствия, если вдуматься.
Сущие мелочи, если до одури хочется снова ее потрогать, втянуть носом воздух где-то в районе женского ушка, поймать губами пульс на шее под нежной кожей.
Аля так же инстинктивно отдернулась, шагнула назад.
– Пальмовский, ты заигрываешься. Собирай свои манатки и сваливай! Подарки можешь тоже, кстати, забрать, Настя даже не заметит, что они пропали!
– Врешь. – Еще один шаг в ее сторону.
– Нет. – Такой же шажок назад, от него.
– Ты скучала. – Всего пара движений, и девушке придется упереться в стену.
– Нет. Ты слишком высокого о себе мнения! – Она понимала, что отступать некуда, но все равно отступала.
– А я скучал. – Виктор почти прижался к ней, оставил между телами каких-то пару миллиметров. Руками уперся в плитку по обеим сторонам от ее головы. С каким-то осязаемым, животным удовольствием коснулся розового ушка губами, зашептал. – Уверен, что ты скучала тоже. У нас ведь взаимная зависимость, Алька. Не ври, что это не так! Ты – моя, была и осталась.
– Успокойся, Пальмовский! – Она пыталась вырваться из жесткой хватки, отворачивалась. Он мог бы поверить в искренность, если бы не ощущал, как дрожит ее тело от каждого нечаянного прикосновения.
И это было не отвращение, Виктор знал точно.
– Не могу успокоиться. Думал, увижу тебя – все пройдет. А нет, видишь – не проходит.
– Убери от меня руки, я сказала!
– Тоже не могу.
Когда-то Але нравилась его наглость и легкое хамство. Она любила, когда он тянулся к ней, несмотря на правила, этикет, приличия. Хотел – обнимал. Хотел – целовал. В любое время, в любом месте.
– Пальмовский, не будь уродом! Не пользуйся тем, что я сейчас не могу заорать… – Она шептала горячо, с откровенной злостью. Но эффект был совсем другой: Виктор тянулся к ней еще больше.
– Ты тоже от меня зависишь, Аля. Не спорь. Зачем себя обманывать?
– Мою зависимость зовут Настей. Других у меня нет. А теперь отпусти!
– Сначала поцелую. А потом – хоть убивай.
У него никогда слова не расходились с делом. Не стал дожидаться разрешения, легко прикоснулся к губам. Думал, что получится тормознуть вовремя. Ошибся…
Аля отталкивала его руками, но сама тянулась навстречу. Дышала неровно, тряслась, как осиновый лист на ветру, а ртом прильнула к его рту, ответила. Сначала еле ощутимо, а потом все более жадно и требовательно.
Невыносимо было чувствовать, как она дрожит. Пришлось опустить руки на ее плечи, пройтись по спине одной, второй – придержать за затылок. Вспомнить, как это здорово – стягивать резинку с волос, зарываться пальцами в шелковую волну… Он почти урчал от удовольствия, слышал, как она в ответ выдыхает коротко, пьянел и сатанел от желания усадить ее на что-то устойчивое, чтобы не бояться, что вместе рухнут.
– Мамочка? – Тихий голосок из-за спины.
Пальмовский замер. Так он еще ни разу не попадал.
– Мамочка, я хочу попить. Я звала, а ты не слышала…
Он осторожно оглянулся. Аля в его объятиях, кажется, тихо умирала. Только глаза еще жили, исходя ненавистью.
Маленькая принцесса, у которой даже пижама была усыпана какими-то розовыми единорогами, медвежатами и ромашками, сонно терла глаза, щурилась от яркого света.
Если включить суперспособности и разлететься по разным концам кухни, она еще могла ничего не заметить. Жаль, что таких способностей не было ни у Виктора, ни у Али.
– Ой… А что это вы делаете? – В сонном, тихом голоске мелькнул интерес. Глазенки распахнулись.
Девочка смахнула несколько кудряшек с лица, чтобы лучше видеть, подошла ближе, с любопытством уставилась на взрослых.
– У мамы… – Виктору чуть не отказал голос. Пришлось прокашляться, чтобы дальше говорить. – У мамы соринка в глазу застряла, я помогал ей вытащить.
– Мама, ты поэтому плачешь, да? Опять соринка попала?
Девчушка деловито отодвинула взрослого дядю в сторону, потянула мать за руки.
– Давай, посмотрю! Я тебя пожалею, мамочка, я тебе помогу…
Аля присела на корточки перед ребенком, с явным усилием сжимая трясущиеся губы. Потянулась к дочке, обняла ее, спрятала лицо в детских кудряшках, но в последний момент успела обжечь Пальмовского взглядом, полным злости и чего-то еще, не менее горького и жаркого.
– У меня все прошло, малыш. Нужно просто проморгаться, и все будет хорошо. Спасибо, моя лапушка. Ты такая добрая у меня…
Он сейчас был здесь лишним. Абсолютно чуждым элементом в этой семейной идиллии. Мать и дочь, сосредоточенные друг на друге, и какой-то залетный мужик.
– Дядя Витя тебя целувал, да? – Оба взрослых синхронно поперхнулись. Маленькая ложь во спасение не прокатила…
– С чего ты взяла?
Аля поднялась, увлекая дочь к графину с водой, уводя подальше от того, кто посмел ей все испортить. Оглянулась, намекая, что ему пора сваливать, и ждать чудес не стоит.
– Ты же меня всегда целуешь, когда мне плохо. У тебя же болел глазик? – Кроха доверчиво прижималась к матери, встала босыми пятками на ее домашние тапочки, приподнялась на цыпочках, заглядывая в глаза.
– Нет, малыш. У взрослых людей так не принято. Это только мамины поцелуи так помогают, а чужие – нет.
– Эх…– Она вздохнула демонстративно. Потом еще раз. Почти комично, если бы не сама ситуация. – Эхххх…. – И еще один тяжкий вздох.
– Что такое?
– Я думала, вы поцелуетесь, и он станет нашим папой… – Лукавые глазенки, уже совсем проснувшиеся, выглянули из-за материнской ладони, явно на что-то намекая Виктору, и тут же спрятались. – Эх…
– Нет, малыш. Папами так не становятся. И дядя Витя уже уходит. – Уже другие глаза, не с намеком, а с четким указанием, смотрели на него в упор. – Дядя Витя, скажи нам «До свидания» и иди домой.
Только полный идиот стал бы сейчас настаивать на обратном. Виктор не был идиотом. Послушался.
– Дядя Витя, а ты завтра к нам еще придешь? – Юная принцесса умела быть настойчивой, несмотря на все запреты и шипение матери. Она с явным удовольствием забралась на колени к Але, положила ей на плечо голову и наблюдала, как «дядя Витя», не торопясь, уходит.
– Нет, котенок, дядя Витя завтра уезжает, очень далеко. Не расстраивайся…
– Нет! Скажи, что ты завтра придешь! Скажи! Это неправда, что уезжаешь! Неправда же?
Соглашаться с этой маленькой женщиной было гораздо удобнее и приятнее.
– Конечно, принцесса. Я завтра тоже приду. Обязательно. А ты сейчас ложись спать, спокойной ночи!
Захлопнул за собой дверь, абсолютно довольный и спокойный. Малышку он точно обманывать не собирался.
Часть 1.
Глава 1
Около шести лет назад
– Девушка, вашей маме зять не нужен? – Самый тупой подкат на свете, Виктор это прекрасно понимал. Но на другие сейчас он был не способен.
– Да. Нужен. Очень. Мы сейчас как раз кастинг проводим. Хотите поучаствовать?
– Почему бы и нет? Куда присылать анкету?
Легкий треп ни о чем за стойкой кофейни. Пальмовский в тот день до того замотался, что готов был к любым неудобствам, только бы сделать глоток нормального эспрессо. Здесь подавали такой – густой как смоль. Бодрящий до зубовного скрежета.
– Никуда не нужно присылать. У меня есть с собой. – Девчушка потянулась за сумкой, искристо улыбаясь. Реально достала оттуда папку с бумагами, одну вытащила из файла и подала в руки Виктору.
– Ничего себе, как все серьезно… – Это уже было лишнее, но он зачем-то принял анкету, начал рассматривать…
Эти две трещотки привлекли внимание, как только он уселся за стойку. Виктор не вслушивался в их треп, лишь замечал, что одна смеется заливисто и радостно, почти как ребенок. Можно было слушать этот смех бесконечно, как мелодию – просто наслаждаться отдыхая.
Он обернулся в ее сторону, лишь когда кто-то неосторожно толкнул девчонку в спину, та чуть не свалилась с высокого табурета.
Многолетняя привычка и скорость реакции сработали быстрее, чем Виктор сообразил: он сначала подхватил девушку, спасая от падения, и лишь потом подумал, что делает.
– Спасибо. Извините. – Сказала она растерянно.
– Вашей маме зять не нужен? – Ответил невпопад, потому что завис на мгновение, а потом стало поздно.
Она была слишком хороша, чтобы просто так отвернуться. Слишком молода, чтобы рассчитывать на что-то серьезное. Но если она предлагает заполнить анкету, почему бы и не сделать это?
Ничего из того, что Виктор написал в опроснике, не было правдой. Только зачем-то указал свой настоящий номер. Вряд ли она позвонит Тугодуму Скупердяеву пятидесяти восьми лет от роду, у которого из полезных привычек – только умение гладить кота за ушами.
– Держите. Надеюсь, что вашей маме очень понравится моя кандидатура. Я надеюсь пройти в финал кастинга.
– Ничего не обещаю. У меня очень придирчивая мама. Кому попало свою дочку не отдаст! – Девчушка старательно сдерживала улыбку, отвечая. Но ей до серьезной мины Пальмовского было как до Китая пешком.
– Теперь ваша очередь. – Эспрессо давно уже закончился, пора было встать и отправляться на покорение новых вершин. Но Виктор совершенно не хотел торопиться. Скука – страшная болезнь, от которой так сложно излечиться. А тут попался такой отличный способ хотя бы на время развеяться.
– В каком смысле? – Она, очевидно, растерялась. Глянула коротко на подругу, которая молча слушала весь разговор.
– Мне тоже нужна ваша анкета. Чтобы все было по-честному. Давайте, заполняйте.
Девушка с сомнением прикусила губу, мельком проглядывая писанину Пальмовского. С трудом сдержала улыбку пару раз, больше никак не выдала, что думает о престарелом Тугодуме.
