скачать книгу бесплатно
– Не спрашивала?
– Нет.
Городецкий снова кивнул, я почувствовала себя неловко. А потом разозлилась. Ну как он опять так все вывернул, что мы не только тему поменяли, но я еще и дурочкой выгляжу? Теперь продолжать разговор было как-то неуместно. Молча мы доехали до моего дома, я уже собиралась привычно выйти, попрощавшись, и в этот раз даже хлопнуть дверью, чтобы ему неповадно было, как вдруг Пал Сергеич сказал:
– Может, пригласишь к себе?
Вкупе с его взглядом все это прозвучало так… порочно? Хотя все, что из его рта вылетает, звучит если не порочно, то с подтекстом. Но так или иначе, у меня в голове сразу вспыхнули совершенно неприличные сцены. Квартира у меня маленькая, так что сцен было немного, но в разных местах. Чувствуя, как краска заливает лицо, я пролепетала:
– Конечно, – и выскочила из машины.
Конечно? Конечно?! Осознала я это, только оказавшись на воздухе и вдохнув его полной грудью. Не фига не помогло, потому что май выдался теплым и сухим, воздух был тяжелый и не приносил облегчения, а я и так, кажется, взмокла в машине, несмотря на климат-контроль.
Пока топталась, приходя в себя, Городецкий не спеша вылез и поставил машину на сигнализацию. Посмотрел на меня вопросительно, я потопала к подъезду, косясь на гуляющих во дворе. Они ко мне успели привыкнуть, и к Денису тоже. И теперь провожали сокрушительного профессора такими взглядами, что было ясно: кости мне перемоют основательно.
Лифт в подъезде был старый и узкий. А когда рядом оказался Городецкий, мне вообще показалось, что лифт еще сузился и воздух из него выкачали. Я вжалась в стену, наблюдая, как он тянет руку к моему лицу. Что он задумал? Он, что, собирается меня поцеловать?
Пал Сергеич нажал кнопку и отстранился. А я мысленно начала биться головой об эту самую стену лифта. Самое обидное в этом всем, что он целовать и не собирался, а я бы была не против. Какое не против, Кулагина?! Ты за его сына замуж собралась, полгода под оком папаши играешь любовь, каждый день от звонка до звонка. И нате вам, давай загуби все, повиснув у него на шее, томно прося о поцелуе, словно барышня девятнадцатого века! Не дождется. Я выйду замуж за его сына просто ему назло, это уже дело чести!
Пока я об этом думала, мы успели приехать и пройти к двери. Ключ, вставленный в замочную скважину, упорно не хотел поворачиваться. Он и так частенько заедал, а тут я еще торопилась. Ругнулась, попытавшись вытащить его, и тут мне на ладони легла рука Городецкого.
– Давай я, Ален, – сказал он тихим, словно приглушенным голосом и отвел мою руку в сторону, скользнув между пальцев своими.
Сердце колотилось сложно даже сказать где, в висках тоже стучало, дыхания не было от слова совсем. Я собираюсь впустить этого мужчину в квартиру? Кулагина, одумайся.
Нет, не одумайся. Соберись. Он всего лишь человек, хоть и очень привлекательный. Но и я не лыком шита. Прорвемся!
На кухне Пал Сергеич уселся за стол, я замерла у чайника и задала глупый вопрос:
– Что, правда, кофе пить будем?
Он усмехнулся.
– Твои предложения?
Я покраснела, Городецкий вздернул бровь.
– Кофе так кофе, – сказала ему, – только у меня растворимый.
– Я переживу.
Еще десять минут, пока грелся чайник и готовился кофе, стояла тишина, в которую, я почти уверена, меня снова просканировали. Почти – потому что я старалась не поворачиваться к Городецкому лицом. Наконец, поставила перед ним кофе, а он сказал:
– Пойдем в комнату поговорим.
И опять этот взгляд. А в комнате у меня, напомню, только диван, письменный стол и подоконник. Городецкий уселся на диван, я застыла у стола, как и в прошлую нашу встречу. Главное, если он встанет, вовремя отскочить, чтобы он опять меня тут не зажал. Но у Городецкого ничего такого в мыслях не было. Сделав глоток, он сказал:
– Я внимательно за тобой смотрел все эти полгода, Алена, и пришел к выводу, что вам с Денисом все же не стоит связывать себя узами брака.
Я отчаянно заморгала, открывая и закрывая рот. Выглядела, должно быть, нелепо, но профессор вида не подал, сделав еще один глоток.
Надо было ему в кофе яда подложить. Сейчас бы достала противоядие с этакой язвительной улыбочкой, а он бы на коленях молил меня о пощаде…
– Может, объясните, почему? – все же спросила спокойно, стараясь держать себя в руках.
Городецкий пожал плечами.
– Да собственно, ты уже все слышала. Ты хочешь выйти замуж за богатого паренька и жить в своё удовольствие. Только за это удовольствие платить придётся мне. Прости, но твой образ пай-девочки меня не убедил. Наоборот, посмотрев на тебя эти полгода, я понял, что как только ты доберёшься до денег, тебя будет уже не остановить.
Он взглянул, как бы предлагая обдумать сказанное, а я поняла, что придется использовать козыри. Нет уж, так просто я не сдамся. Давай, Аленка, собери всю силу воли и дай ему отпор.
– Денис любит меня, а я его, – поймав скептический взгляд, быстро продолжила, – говорите, что хотите, но это только ваши домыслы. Я ему верна, – стала загибать пальцы, – я о нем забочусь, я делаю его счастливым. И планирую делать на протяжении всей жизни. Понимаете?
– Я все сказал.
– Подумайте, как будет ему больно. Вот вашей жене было бы больно узнать, что вы ей изменяете?
Городецкий замер, не донеся кружку до рта, и уставился на меня долгим взглядом.
– Что за предъявы? – поинтересовался спокойно, но не сводя взгляда. Я развела руками.
– Просто вопрос. Представьте, если бы ей, так сильно вас любящей и живущей с вами счастливо, кто-то бы представил неоспоримые доказательства вашей измены? Измены неоднократной, а регулярно повторяющейся? Как бы она себя чувствовала, поняв, что ее обманывают? Обманывали все это время? И не лучше было бы ей вовсе не знать об этом и оставаться счастливой? – патетично вышло, а, мне хоть сейчас в суд речь толкать. Доколе, товарищи?! И все такое прочее.
Городецкий сощурился.
– Покороче, Кулагина.
– А если короче, профессор, – тут, видимо, включилось слабоумие, потому что я приблизилась к нему и склонилась, чтобы быть лицом к лицу, – не надо ломать счастье своей жены и сына. Пусть они оба живут в неведении.
Мы поглазели друг на друга.
– Ты блефуешь, – сказал он наконец.
– Серьезно? Может, мы попросим Лизу рассказать, какой теннис вы посещаете по будням?
Ну и взгляд, странно, что ещё вместо меня кучки пепла не осталось. Кажется, я только что разозлила самого дьявола. Так, Кулагина, стой, плевать, что поза неудобная и спина затекла. Сейчас решается твоя судьба.
– Не ожидал, – Городецкий вдруг усмехнулся, качнув головой, чуть подумав, добавил, – что ж, твоя взяла, выходи за Дениса.
Я даже растерялась. То есть, конечно, ждала, что он согласится, но чтобы вот так сразу… даже делать вид не стал, что ему плевать, и он вообще такой крутой, что не боится разоблачения. Неужели реально не хочет жену огорчать? Ну это как-то уже ни в какие ворота. Может, он ещё скажет, что любит ее?
Я так увлеклась своими мыслями, что очнулась только когда Городецкий щелкнул пальцами у меня перед глазами. Вздрогнув, выпрямилась.
– Значит, договорились? – задала вопрос.
– Доказательства измены?
– Имеются.
– Должны быть уничтожены, – он говорил спокойно и по-деловому.
– После свадьбы, – влезла я, поймав очередной взгляд.
– Поди сюда, – поманил Пал Сергеич пальцем.
– Зачем это? – может, я многого не понимаю, но по собственному согласию приблизиться к Городецкому… я ещё от этого нашего лицо в лицо не отошла.
– На ушко скажу кое-что. Или хочешь, я сам подойду?
Он насмешливо покосился на стол позади меня, я, вспомнив прошлую встречу, все же двинула вперед.
– Смелее, я не кусаюсь, – улыбнулся он на мой шаг. Не кусается он, как же, проглатывает полностью.
– А могли бы, – съязвила в ответ и тут же прикусила язык.
Но было поздно. Во-первых, уже сказала, а во-вторых, профессор, схватив меня за руку, дёрнул на себя, и я оказалась у него на коленях.
– Хочешь, чтобы я тебя укусил? – спросил на ухо.
Божечки мои, если он продолжит, я умру. Даже не знаю, от чего: от ужаса происходящего или от наслаждения.
– Вы меня неправильно поняли, – сказала, уперев руки ему в грудь, чтобы отстраниться.
Ох, какая она у него наверняка посещает спортзал. Когда он только все успевает?
– Опять? – усмехнулся Городецкий. – Что-то мы с тобой часто не понимаем друг друга.
Зато я понимаю, что сижу верхом на сексуальном мужике, и это нифига неправильно, как бы сладко не ныло сейчас внизу живота.
– Отпустите меня.
Городецкий вместо этого сжал сильнее, говоря на ухо:
– Не играй в игры со взрослыми дяденьками, Аленка. Пожалеешь.
И встал, отставляя меня в сторону.
– Встретимся в субботу, на теннисе. Не провожай, – кинул напоследок и удалился.
Что, все? Что это сейчас было вообще? Я стояла, пялясь в пустоту, пытаясь одновременно осмыслить все сказанное. Я выхожу замуж? Сбылось? Не поверю, пока штамп в паспорте не увижу. Но что ещё за игры? Это он про мой шантаж? Ему значит можно по бабам шарахаться, а чуть прижали… и чего это я пожалею? Ничего я не пожалею.
Только вот, оказался, конечно, прав профессор.
Глава 6
Суббота наступила и принесла с собой очередную нервозность. Ещё одна встреча с Городецким. Как он будет себя вести? Как мне себя вести? А главное, что я буду делать на корте? Всю неделю я штудировала книги про теннис, смотрела важные чемпионаты, читала о жизни известных спортсменов. В общем, к субботе я их всех ненавидела. Чувствую, если спросят о Марате Сафине, то меня малость перекосит.
Денис заехал за мной на машине, и вскоре мы уже были на месте. Я переоделась в форму, почувствовав себя чуть ли не порно-звездой. Юбка короткая, футболка в облипку, два хвостика… До чего ты дожила, Кулагина.
На корте мы встретились с Городецким, окинув нас взглядом, он заметил:
– Денис, вы с Алёной, посмотрим для начала уровень.
Какой уровень? Я и так вам его назову: корова с ракеткой в полёте.
– Правила знаешь, Кулагина? – хмыкнул он напоследок. Я одарила его пронзительным взглядом.
– Обижаете, Пал Сергеич, – и гордо направилась на свою сторону.
Надо признать, это оказалось интересно. Но у меня, конечно, ни черта не выходило. Может, надо кричать, как теннисистки, в этом весь секрет? Ладно, буду просто получать удовольствие.
Минут через двадцать, когда Денис, держа ракетку, пытался мне объяснить замах, Городецкий вдруг позвал нас к себе. Так, решил надо мной посмеяться?
– Мне нравится, Кулагина, – заметил он неожиданно, я уставилась недоверчиво, – для первого раза более чем отлично. Только ты очень напряжена. Иди сюда.
Два слова, от которых мои ноги врастают в землю, корнями проходят сквозь экватор и выползают где-то на другой стороне земного шара.
Так, Алена, собраться! Как там в кино было? От бедраааа! Нет, бедра лучше не трогать, дело такое… интимное.
Короче, я подошла бочком, вцепившись руками в ракетку.
– Я не кусаюсь, – усмехнулся он, притягивая и разворачивая спиной к себе. Обхватил мои руки своими, прижавшись твёрдой грудью, и шепнул:
– Но я помню, что тебе бы этого хотелось.
– Пал Сергеич… – пробормотала я, глядя на Дениса, тот интереса не проявлял, усевшись неподалёку и созерцая покрытие площадки. Оно, конечно, понятно, где ещё такое увидишь.
– Расслабься, Кулагина, – продолжал нашептывать этот змей, – теннис это почти как секс. Нужно чувствовать партнера, не зажиматься и двигаться вместе.
Божечки мои, кажется, я прямо сейчас умру.
– В нашем случае твой партнёр это ракетка и мяч, – продолжал он, пока я покрывалась мурашками с ног до головы раз в десятый за последнюю минуту, – держи ракетку крепко, но не напрягай лишние мышцы, она должна быть продолжением твоей руки. – Обняв меня и сжав ладонь, держащую ракетку, Городецкий слегка потряс руками, расслабляя мои мышцы. – Силу вкладываешь только в удар, в остальном доверься своему телу, оно не подведёт.
Оно уже не подводит, Пал Сергеич. Ох, как не подводит. Или, скорее, наоборот, если судить по тому, как сбилось дыхание и потяжелело в висках. Про низ живота я вообще молчу, то, что там происходит, лучше не анализировать.
– Теперь мяч, – вернул меня в реальность голос Городецкого. Куда же без мячей!
Он вытащил из кармана желтый мячик и выставил его на ладони передо мной. Интересно, а ему обязательно стоять за моей спиной, прижимаясь грудью? Или без этого никак не постичь азов большого тенниса? Мяч Городецкий вложил мне в ладонь, как в чашечку.
– Почувствуй его, сожми, но не сильно.
Он издевается, вот провалиться мне на этом самом месте! Или это я настолько испорченная, что все, что слышу из его уст, воспринимаю с сексуальным подтекстом?
– Так нормально? – поинтересовалась язвительно, сжав мяч.
– Ты его лопнешь, Кулагина, убавь темперамент, – услышала на ухо. Сомкнуть руки на его шее и душить-душить, пока это красивое лицо не замрёт маской. – Легко бросаешь, – продолжил он, – и бьешь, тут очень простое и плавное движение тела, – внезапно Пал Сергеич положил руку мне на живот, и не успела я среагировать, как мужчина сделал движение, имитируя удар, при этом надавив на мой многострадальный низ живота, прижал к себе.
Инстинкты сработали быстрее меня, учитывая, что я и так была на пределе, и я прогнулась в пояснице, тяжело выдохнув. Городецкий же наоборот, на мгновенье затаил дыхание, сжав меня ещё сильнее, и я с ужасом почувствовала, как мне в спину упирается… Нет, серьезно, это оно?!?! Такой размер вообще бывает? Может, он что подложил, чтобы пустить пыль в глаза?
