скачать книгу бесплатно
Прямо напротив двери стоит Дэн, и взгляд у него такой, что хоть сквозь землю провались.
Он мрачно оглядывает меня с ног до головы, и становится душно, я словно чувствую прикосновения его взгляда: ноги, талия, декольте, шея, задерживается на губах, я их тут же сжимаю, а потом Денис резко смотрит в глаза. И усмехается.
А я пытаюсь взять себя в руки. И приказывая сердцу прекратить так громко стучать, выпрямляюсь. И пусть смотрит, в конце концов, что он думает, меня волновать не должно. Уверенно шагаю навстречу, выдерживая его немые упреки. Говорить нам необязательно.
Когда уже выхожу из приемной, слышу позади голос Нади, секретаря Игоря:
– Как вас представить? Вам назначено?
– Я Денис Князев. Сын Игоря Николаевича.
– Простите, – отвечает тихо девушка.
А я замираю.
Князев.
Денис Князев. Не Кириллов – только доходит до меня. Я могла лишь предположить, что были причины разных фамилий у отца и сына. Но выходит, Денис просто назвал другую. Если бы он мне не солгал тогда, я бы раньше догадалась об их родстве. Хотя бы спросила у Игоря, есть ли у него дети.
Впрочем, чему удивляться – думаю уже в своем кабинете. Я ведь еще десять лет назад поняла, что Денис лжец. Фамилия ненастоящая, может, и все остальное было враньем. Да наверняка.
Вспоминаю, как он назвал отца оценщиком, усмехаюсь. Надо же, не соврал. Только не уточнил, оценкой чего тот занимается, какие деньги крутятся в этом бизнесе, и что его отец один из самых богатых людей города…
Отмахиваюсь от мыслей, погружаясь в работу. Еще не хватало тратить время на мысли о Денисе… Хотя понимаю – тратить придется, теперь он будет рядом и на работе, и дома. И Игорь прав – нужно быть осторожной.
Смотрю на часы, скоро обед, сегодня вместо него мне нужно успеть в банк – перевести деньги на счет больницы.
Набираю брату, слышу его голос, сердце сжимается, потому что он непривычно радостный. Радостный с тех самых пор, как я сказала, что достала остаток суммы.
– Как Мишка? – спрашиваю Сашу.
– Хорошо, улыбается вот. Да, медвежонок наш?
Я сама не могу сдержать улыбки, слыша это.
– Маша рядом? – задаю вопрос.
– Да, готовит есть. Дать ее?
– Нет, не надо, привет передавай. Как переведу деньги, отпишусь, в обед пойду в банк. Вы там собираетесь? Визы, документы – все хорошо?
Кусаю губы, всё должно получиться, иначе и быть не может.
– Да, Варь, не переживай, нужно только подтверждение от клиники, они обещали прислать, как только получат деньги. Мы уже на низком старте.
– Хорошо, – выдыхаю я, прикрывая глаза. Хорошо.
– Спасибо еще раз, Варь, – тихо говорит брат, – ты знаешь, я не устану повторять тебе эти слова всю оставшуюся жизнь. Мы твои должники…
– Глупости не говори, – перебиваю его, – вы моя семья. И главное сейчас успеть. Чтобы у Мишки все хорошо было. Ладно, мне работать надо, целую вас.
– Пока, Варюш, мы тебя любим.
Некоторое время сижу, прикрыв глаза и откинувшись в кресле. Невольно подступают слёзы. Знаю, что время еще есть, что все будет хорошо, а все равно плакать хочется.
Я так счастлива была, когда брат женился на моей лучшей подруге. Когда у их родилась дочка Оля, полтора года назад сын Мишка. Только через полгода врачи обнаружили у него сложную болезнь, его мышцы постепенно атрофировались, и малыш оказался закован в собственном теле, медленно угасая. Вылечить его можно одним уколом, который делают только заграницей. А стоит этот укол… Даже цифру называть страшно.
Я вспоминаю весь ужас, который охватил нас вначале. А потом мы стали бороться: благотворительные фонды, группы в соцсетях, работы, кредиты… Сумма росла, но медленно, а время утекало быстро. Мишка угасал у нас на руках, а мы были бессильны.
И все-таки выход нашелся, теперь мы спасем его.
В банке как обычно все затягивается, поесть точно не успею, ладно, перехвачу булочку по дороге. Еще бы не опоздать обратно в офис… Конечно, Игорь простит, но я сама не могу так. Работу нужно выполнять хорошо.
Наконец, меня вызывают, долго возятся с документами и реквизитами. Сумма большая, все это требует времени, нужно оформить кучу бумажек. Когда мы заканчиваем, облегченно выдыхаю. Все, дело за малым, добраться Маше с ребенком туда. Выхожу из банка, запихивая бумаги в сумку. Пока спускаюсь в метро, отписываюсь брату.
В кабинет вхожу за две минуты до окончания обеда. Так ничего и не поела, ладно, чай выпью.
Вдруг раздается стук в дверь, оглядываюсь на нее, определяя сумку на тумбу. Игорь.
– Отправила деньги? – задает вопрос, проходя в кабинет с бумажным пакетом в руках.
– Да, – я киваю. Мне неловко, как и каждый раз при разговоре о деньгах.
– Поесть успела?
– Нет, – улыбаюсь ему.
– Я так и думал, взял тебе вот.
Он ставит на стол бумажный пакет, и я только замечаю на нем логотип ресторана. Игорь часто туда ходит обедать, и последнее время берет меня с собой. Мне становится еще более неловко, хотя приятно, что мужчина подумал обо мне.
Внутри прозрачный контейнер с салатом и запеченным мясом. Запомнил, что я ем.
– Спасибо, – я смущаюсь, хотя и пытаюсь это скрыть. – Мне очень… приятно.
Повисает пауза, Игорь рассматривает меня, а я стараюсь не тушеваться.
– Волнуешься за племянника? – спрашивает вдруг. Киваю. Волнуюсь безумно. Поскорей бы все уже стало хорошо.
Игорь вдруг гладит меня по плечам, я напрягаюсь. Улыбается ободряюще:
– Все будет хорошо, Варя.
Я снова киваю, на глазах все же выступают слезы. Ох, и тряпка ты, Одинцова.
– Прости, – качаю головой, – просто этот год… Даже не представляешь, как я боялась… Боялась, что мы не успеем. Это так ужасно: смотреть, как на твоих глазах…
Я не договариваю, зажмуриваясь, сердце сжимается, а по щекам катятся слезинки. Боже, ну к чему я сейчас расчувствовалась, да еще перед Игорем? Ему-то это все зачем?
У нас с ним простые ясные отношения, подкрепленные договором, и ничего про то, что он утешает плачущую дурочку, там нет.
Мужчина притягивает меня к себе, обнимает, я утыкаюсь носом ему в грудь. Странно это, ужасно непривычно и неловко, но кажется вдруг, что есть, кому меня защитить. Иллюзия, конечно, но и она порой нужна, чтобы появлялись силы жить дальше.
– Ну чего ты, Варь? – я чувствую, как Игорь улыбается, гладит меня по спине. – Теперь-то уж чего. Все наладится.
Киваю, по-прежнему находясь в объятьях, и вытираю слёзы.
Хочу сделать шаг назад, когда вместе со стуком открывается дверь, а следом слышу голос Дениса:
– Не помешал?
Глава 6 Дэн
Это так мило-приторно, что меня скоро стошнит.
И то, как отец берет еду на вынос для Вари, и то, как говорит о ней, и как обнимает сейчас. Расклеился по полной, молодец девочка, однако.
– Там Широков приехал, – сообщаю, отворачиваясь от этой идиллии.
Краем глаза вижу, как Варя отходит в сторону, начинает рыться в сумке.
– Спасибо, Дэн, сейчас иду.
Кивнув, молча ухожу, сам на себя злясь. Подвизался, блин, гонцом. Можно было секретаря попросить или тупо позвонить, но меня так и тянуло в сторону Вариного кабинета. Он рядом с отцовским, так что ничего такого нет в том, что я пошел сказать о Широкове. И все же…
– Даже не верится, что это ты, – усмехается тот, когда я возвращаюсь в приемную. – Был пацан пацаном, а стал мужик.
Хмыкнув, сажусь рядом на диван, секретарь, молоденькая девчонка с внешностью ботанички, косится на нас с любопытством.
– Девять лет прошло, дядь Сереж, – говорю с улыбкой.
– Да… Годы летят… – он внимательно меня рассматривает сквозь стекла очков. – На свадьбу прилетел?
– Вроде того. Интересно стало, ради кого отец решил расстаться с холостяцкой жизнью.
– Я и сам был удивлен, – кивает Широков. – Он ведь молчал, как партизан. Говорит, полгода уже вместе.
Кошусь на секретаря и тихо спрашиваю:
– Ты думаешь, у них по любви?
Дядя Сережа друг семьи, сколько я себя помню. Учились все на одном курсе: он, папа, мама. У него какая-то смежная отрасль бизнеса, я не вникал, но с отцом плотно сотрудничают. Ну и дружат до сих пор. По крайней мере, раньше на всех праздниках он бывал, да и часто заезжал просто так. Потому ему этот вопрос задаю спокойно.
Широков задумчиво жует нижнюю губу.
– Не знаю, Дэн, – говорит тихо в ответ. – Для Игоря, кажется, серьезно, не просто увлечение. Сам понимаешь, не стал бы он под венец вести, если бы нет… Опять же, за эти полгода он сильно изменился, много о будущем говорит, о семье, об ошибках…
Дядя Сережа замолкает, потому что дверь приемной распахивается, и появляется отец. Мы с Широковым синхронно поднимаемся.
– Привет, – жмет папа ему руку, – пойдем в кабинет.
– Ну рад был повидаться, – кивает мне дядя Сережа, я отвечаю тем же.
Отец пропускает друга вперед, а меня спрашивает:
– У тебя какие планы, Дэн?
– Поеду, – говорю лениво, – дома увидимся.
– Хорошо.
Выхожу в коридор и застываю возле соседней двери. Вот блин, наваждение. Нужно просто пройти мимо, а меня так и тянет туда. Мне и сказать-то ей нечего. Пока, по крайней мере.
Все-таки ухожу, еду в сторону центра, погуляю немного, столько лет не был в Москве. Разговор с отцом вышел любопытный, как и слова Широкова о том, что тот изменился. И правда, изменился. Мягче стал, что ли, на компромисс идет. Хватку не потерял, нет, но… Человечность появилась.
Усмехаюсь этой мысли, снимая машину с сигнализации. Любовь так влияет, выходит? Вот и дядя Сережа считает, что отец не просто партию удобную подобрал, а именно влюбился. Думаю о Варе, и не вяжется.
Хоть тресни, не могу понять, что она в нем нашла, кроме денег. Усмехаюсь. Дурак я, как и отец, если опять ищу что-то хорошее. Наискался десять лет назад. Мать в больнице лежала при смерти, а я, как идиот, носился по общагам и кофейням. Реально идиот.
Пытаюсь отвлечься, брожу по центру, благо, погода хорошая, тепло, солнечно. Думал, что не испытываю к этому городу особых чувств, но каждый раз в редкие приезды сюда гулял с удовольствием. Мне нравится Москва больше серых лондонских улиц. Здесь все иначе: мироощущение, люди, ритм.
Я даже в какой-то момент понял, что пытался до меня отец донести, когда категорически отказывал в учебе в Англии. Там мне все чужое, даже за столько лет родным не стало, привык просто. А здесь… Даже дышится легко. Странно это все, конечно, не анализируемо, почему так.
Сижу на скамейке с кофе и почему-то вспоминаю первые годы жизни в Англии. Когда мама умерла, я уехал доучиваться туда. Отец не был против, понимал: нам обоим нужно время, чтобы пережить эту утрату, а находясь рядом, мы просто сожрем друг друга. Только он ждал, что я вернусь, а я отказался.
Вот тогда отец еще точно не стал человечнее. Невольно усмехаюсь.
Все полученные в наследство гроши я вложил в открытие бизнеса. Маленькая конторка на грани банкротства, – так можно было описать ее. Мне приходилось пахать одному за всех, штат я себе позволить не мог, но были знакомства, друзья, которые помогали. Полученные деньги с трудом покрывали аренду и зарплату. Все, что оставалось, я вливал снова в дело.
Было очень тяжело. Даже представить не мог, что когда-либо что-то подобное со мной будет происходить. Я не привык нуждаться, и пустота на личном счете стала настоящим обломом. Отца не просил о помощи из принципа, во-первых, громко хлопнул дверью, а во-вторых, хотел доказать, что сам способен выбиться. Да и он ясно дал понять, что пора бы мне и самому научиться зарабатывать.
В планах всё было складно, на деле оказалось не так уж просто.
Я жил в съемной комнате, маленькой и темной, в которой только и рождаться мыслям о том, как убить какую-нибудь старуху-процентщицу. Впрочем, я там только спал, все свободное время работал и искал нужных людей. Покупал дорогие шмотки, чтобы вписаться в какую-нибудь тусовку, а самому жрать нечего было.
И вспомнился следом тот самый переломный момент, когда руки опустились, и показалось, уже все: ничего не выйдет. Точка. Ненавистная нищета практически поставила меня на колени. Но я не сломался, выстоял, даже смешно вспоминать, благодаря чему…
Телефон резким звонком выдергивает из мыслей. Достаю и морщусь, но все-таки отвечаю.
– Как прикажешь это понимать, Дэн? – на чистом английском произносит Кэт.
– Я в Москве, – сообщаю коротко. В трубке повисает тишина.
– Как это в Москве? – наконец отмирает она.
– Так вышло. Бизнес.
– И когда вернешься?
