Образ для незнакомки

скачать книгу бесплатно


Прелесть этого места в том, что один столик всегда остается свободным для нас. Ходим сюда с Фрэнком на протяжении нескольких лет и редко опаздываем. Кейси сбережет для нас этот столик в дождь и в снег, в поры радости и в грусти, ясности и едкой смуты.

Какие здесь бывали легкие вечера, а какие теплые встречи: неожиданные разочарования и смешные неудачи, пугающий успех и удивляющий позор! В общем, все то, из чего складывается истинная слава. Наш авторитет лишь изредка подрывал артистичный и эксцентричный стиль Фрэнка. О нем вы уже наслышаны.

Я сел на стул рядом с нашим столиком раньше времени, споткнувшись о ножку стула. Хоть и приземлялся удачно, но вместе с тем бесцеремонно развел руки в стороны, чем и поприветствовал официантку. Мысленно тут же отблагодарил случай и везение за столь нешаблонные действия, в которых скрывалась неожиданная доброта. А в «DoubleforU» между принятиями коктейлей и блюд все только ею и жили.

Тем не менее, мне здесь не место, но здесь всегда есть место милому любопытству и этой скромной вежливости. Здесь все кажутся друзьями, и даже заклятые враги. Да, Фрэнки, именно так.

«Не видел ее здесь раньше», – негромко сказал Ларсон, прищуривая глаза и глядя вослед милой девушке.

Она работает тут давно, но Ларсон всегда умудрялся делать вид, будто он оказался в кафе впервые. И это было одним из самых сильных качеств, что мне удавалось заметить во Фрэнке. Ларсон находил в этом месте нечто новое даже тогда, когда у всех на языке начинала вертеться фраза: «Необходимо найти другое место. Здешняя обстановка осточертела и не вызывает умиления».

Хоть Ларсон и старался этого не показывать, он был человеком сильного воображения. Иногда я замечал на лице Фрэнка еле сдерживаемые оттенки грусти, проступающие сквозь знаменитое умение радоваться жизни. И становилось ясно, что мой товарищ отдается воображению, нагоняющему колоссальные душевные порывы, ведь только оно способно на некоторое время приглушить редчайший дар неумения унывать. Не берусь предполагать, что именно представало в такие моменты перед его глазами. Может, прошлое… Но давнишнее? Или сегодняшнее?

Наверное, я так и не узнаю этого, ведь боюсь спросить.

Фрэнк сидел напротив, когда я вздохнул, словно подчеркивая вышесказанное, будто уже тогда знал, что произойдет дальше. Ларсон улыбался, уводя взгляд в сторону.

Жизнь продолжалась. И осознание неудержимости бега времени приходило, как главный козырь любого пробуждения. Я глубоко вздохнул и бросил, казалось бы, беспричинную улыбку. Такую, которую рождает легкая грусть и ожидание веселья, какая-то странная надежда, окончательно не определившаяся с выбором.

Прокрутив в голове образ девушки, предложенный компьютером, я решил прогуляться до уборной и по пути осмотреться. Этакий облет спутника вокруг Земли с целью запечатлеть все имеющиеся ураганы красоты.

Удалось осуществить это в течение минуты. Я вернулся назад. Фрэнка на месте уже не было. Не присаживаясь, я озадаченно оглянулся. В этот момент за столиком, возле которого я стоял, возникли две эффектные девушки. Их наглое появление должно было повлечь за собой безукоризненный этикетный обмен, приводящий к известным последствиям.

Можно было воскликнуть, создавая иллюзию террора, играючи все преувеличить и запугать: «Это мой столик! Уходите, иначе я вызову войска специального назначения вместе с вертолетом! Или двумя!»

Но поскольку после того, как я переступил порог этого заведения, включился режим чуткого джентльмена, чашу бесстыдства удалось склонить в свою сторону. Я сел на третий стул и окинул девушек душераздирающим взглядом, натренированным еще в детстве, когда я имел честь несколько лет подряд играть в подростковом театре. К слову, я был одним из ведущих актеров. «В кавычках».

Девушки продолжали себя вести так, словно меня нет рядом. Будто никого нет рядом! Словно я вакуум! Я похож на пустоту?

Я привстал и подтащил свой стул к девушке, располагавшейся ближе ко мне. Скрип и скрежет – вестники нервозности. Но для меня это один из лучших способов привлечь внимание. Теперь мы смотрели в глаза друг другу на расстоянии ладони. Последний раз, когда мне встретился столь уверенный взгляд, я потерпел фиаско. Ничего не удалось сказать в свое оправдание сотруднику дорожного патруля, когда он так не вовремя спросил: «Почему вы не пропустили пешехода? Ваш мотороллер у меня на примете давно!»

Молниеносно и отчаянно я приблизился к ее коже. Всеми клетками тела я чувствовал остроту взгляда каждого из присутствующих в кафе.

Поцелуй в щеку, рожденный затаившимся внутри замершего сердца страхом и непоколебимой уверенностью, которую на время удалось перенять у Фрэнка. Затем плавным движением я провел пальцами по руке девушки сверху вниз, пока они, соскользнув по нежной коже, не легли в ее ладонь.

Вдруг невесть откуда появляется Ларсон и целует девушку во вторую щеку еще до того, как мои губы покинули ухоженную кожу. Фрэнк слегка прихватывает шею Незнакомки с явным намеком на победоносную грубость, наши взгляды встречаются в попытке выяснить, кто доминирует.

Бестактность – дань моде чувствовать второпях.

Мне стыдно за то, что вот такой бутербродный поцелуй случился в кафе. И трудно сейчас рассуждать, была ли благодарна нам девушка. Вернее, мне…

Мы сидели вчетвером за этим же столиком. Странно. До сегодняшнего дня не мог себе представить, что сестра, о которой часто рассказывал Фрэнк Ларсон, может выглядеть настолько безупречно.

Вы знаете типы людских темпераментов: флегматик, меланхолик, сангвиник и холерик. Так вот, во Фрэнке сошлись все четыре. Он порой непредсказуем, как хамелеон на фоне радуги.

Фрэнк Ларсон, я в очередной раз снимаю невидимую шляпу. И прощаю тебе эту неуместную грубость, которой ты, вероятно, хотел подчеркнуть, что эти внезапные порывы причудливой нежности с моей стороны непозволительны в первые минуты знакомства с девушкой.

Наконец Фрэнк представил меня родственнице. Его сестру звали Клэр. Она очень интеллигентна: любит выводить на разговор о книгах, которые ты не читал, чтобы поддеть и обозначить собственное превосходство. А когда она узнала, что я писатель, то вмиг вспомнила все произведения, которые, наверное, читала, будучи заточенной в монастыре «Графа Инков», находящемся на северо-южном побережье между западом и востоком на вершине какого-нибудь подножья.

Она жалила нас около тридцати минут фразами, которые, без сомнения, могли бы стать крылатыми, если бы уже не являлись таковыми. Отойдя после серии нокдаунов, я все-таки опомнился.

Клэр была с подругой, которая так незаметно растворилась, что я ничего не успел у нее спросить.

Сестра Фрэнка не захотела о ней говорить и лишь обронила фразу о проблемах подруги и не лучшем периоде в ее жизни, из-за которого девушке необходимо предоставить время для прогулки.

Что ж, пусть побережье достойно встретит гостя и подкинет нужные мысли, способные разогнать грусть о былом или тревоги о грядущем.

Послышалась мелодия: кто-то виртуозно касался бело-черных клавиш рояля, стоявшего в одном из углов «DoubleforU». Я привстал, приготовив взгляд благодарности для человека, начавшего играть вовремя: когда беседа пресытилась обсуждениями разных тем, понемногу уносивших в никуда хорошее настроение, еще недавно вместе с нами переступившее порог уютного местечка.

«Шеннон?» – произнес Фрэнк, глядя на друга, не пытающегося прятать улыбку… Мне все-таки удалось сохранить неплохое настроение благодаря случаю.

У рояля сидела девушка, и рыжий цвет ее волос, словно желтый сигнал светофора, велел приготовиться. Вскоре она прекратила игру. Я опередил всех и аплодировал стоя, будто ошалелый. Так громко, что мое желание сделаться нотным станом этой виртуозки, кажется, ни у кого не вызывало сомнения. Затем овации поддержали все присутствовавшие.

Настала очередь Фрэнка Ларсона снять шляпу и наполнить ее слезами, ведь только он знал тайную суть действий, желавших осуществиться в ближайшем будущем. Но даже Фрэнк терял веру, не надеясь дождаться от меня какой бы то ни было импровизации.

Я подошел к роялю и поцеловал девушке руку в знак благодарности за подаренное настроение. Проклятье, она очень похожа на подругу Клэр! Это ее сестра?

Да, сегодня день встречи с сестрами. Они очень похожи друг на друга. Близнецы? Неожиданно до безумия. Или же безумно до неожиданности?

Какая высокая нота! Хотя это не нота, это – мажорный аккорд. Три нажатые клавиши, что от грубого прикосновения вышли из строя, словно активировали механизм взрывного устройства, ловко спрятанного внутри инструмента.

Девушка стояла, пребывая в недоумении. И в нем таилось нечто особенное и до боли знакомое. Все замерли в ожидании.

Три, два, один…

Рояль был готов разорваться на части, испуская приятную мелодию, которая после ее исполнения девушкой, продолжала проигрываться в моей голове.

Взрыв, который я представил, взгляд ее голубых глаз, что, подобно ударной волне, пригвоздил мои грязные желания к полу, – все эти специальные эффекты органично вошли в блокбастер под названием: «знакомство». Это был звездный час для воображения-режиссера и мыслей-актеров. «Оскаром» для них может служить лишь то, о чем говорить вслух, на самом деле, не принято. Слово, которое подчиняется тем же порядкам, что и одно громкое имя из историй про Гарри Поттера.

Я говорю шепотом. Тихо. Очень тихо:

– Муза…

Однако я, нацеленный лишь на общение, не смог удовлетворить разыгравшиеся фантазии, и у некоторых присутствовавших то ли сдали нервы, то ли они действительно решили покинуть «DoubleforU». Но, так или иначе, парочку острых и липких фраз я отхватил:

«Разве это мужчина? Мужчина должен брать на месте!» – сказала, обернувшись, одна пожилая женщина, не дойдя до выхода всего пару шагов. Старая школа. А со старой школой я не мог спорить, потому что именно благодаря ней я все еще жив.

«Не парни, а какие-то подкаблучники да «подрояльники» кругом!» – бросил кто-то вежливое дополнение вдогонку предыдущей фразе.

Остальное я пропускал мимо ушей: смотрел на нее, не сводя взгляд. Мой стиль джентльмена был обречен на провал, но все эти недовольства неожиданно вознесли желания оппонентки необычайно высоко. Ведь она ответила: «Весьма странное и нелепое знакомство. Мы можем пообщаться некоторое время», – сказала она, взяв меня за руку. Затем добавила: «Я иду с вами, принимая правила игры в образы. Теперь ваш ход».

Слезы давным-давно переполнили шляпу Фрэнка и теперь капали ему на ботинки. Далее Ларсон искусно удалился вместе со своей сестрой, чтобы уступить нам столик.

Но девушка не изъявила желания остаться и попросила разделить с ней прогулку по побережью.

Нет, я вовсе не боялся, что кто-то будет сидеть на скамейке, как это люблю делать я, и бросать в спину остроту своей улыбки. Нет, я боялся, что кто-то пустит в спину одновременно две.

Девушка взяла меня под руку и, крепко сжимая ее подушечками пальцев, прошептала лишь одну фразу, но зато какую:

– Завтра я уезжаю. И вскоре буду за тысячи километров от этого места. Поэтому давай просто помолчим, чтобы память об этой встрече стала настоящей интригой, способной сквозь всякое нежелание и расстояние доказать, что нам все-таки есть о чем поговорить.

Знаете, а она прекрасный Ангел с белоснежными крыльями, где каждое перышко – это острая фраза или словечко, способное неустанно лететь навстречу нужным эмоциям, окрыляя вас.

Ее зовут Пенелопа. Она сказала, что знакома с Клэр и что та девушка, сидевшая с нами за одним столиком, – ее родная сестра по имени Миранда. Предположения оказались верны.

Практически до рассвета мы бесцельно бродили по пляжу. А до этого успели побывать на концерте электронной музыки. Кстати, этот концерт стал сродни феномену. Парни-организаторы любят шокировать. Поэтому не стоит удивляться, если, поселившись в отеле на берегу, в первую ночь вы вдруг услышите во втором часу приятную мелодию. Правда, из-за высокой громкости вряд ли она вам таковой покажется.

Но Пенелопе музыка понравилась. И хоть между нашими ладонями было молчание все это время, скрывать радость у нее не получалось.

Легкий теплый ветер обдувал и убаюкивал, когда мы сидели на скамейке и любовались видом на маяк.

– Знаешь, Шеннон, я в который раз смотрю на маяк. И он мне кажется каким-то важным символом. И вот сейчас я направляю взгляд с таким трепетом, подчеркивающим в то же время мое отношение к этому милому вечеру, но вновь не могу понять, что же это за символ. В чем его тайна?

Она положила голову мне на плечо и замолчала. Странно, находясь в «DoubleforU», я не мог вообразить, что она не блефовала, что она говорит серьезно. Первое мнение обманчиво. И это радовало меня. Безумно. Пенелопа сдержала слово, другие не нуждались в произношении. Внутреннее состояние намекало, что не будет затем нуждаться в описании, – все будет понятно и без него.

Примерка образа в некоторой степени удалась – я почувствовал, ощутил. Нет, Пенелопа не подошла под описание, выбранное компьютерной программой, но зато своим присутствием она подтолкнула меня к нужным мыслям, и внезапно появился запас необходимого настроения. И его, казалось, я могу использовать, когда захочу, когда возникнет острая необходимость. Достаточно вспомнить детали этого вечера, ее уместное молчание и те неожиданные фразы, вкрадывающиеся в мои размышления с каждой минутой все прочнее и прочнее.

Я отвлекся на проходящих мимо людей. Благоприятная погода выманила сегодня многих на ночную прогулку.

Рядом с нашей скамейкой проехал велосипедист. Мой взгляд был отдан Пенелопе, поэтому боковым зрением удалось заметить лишь колеса популярного для здешних мест транспортного средства.

И этого было достаточно, чтобы узнать в велосипедисте ленивого развозчика прессы, днем оставившего своего двухколесного друга у входной двери дома, в котором я живу. Колеса велосипеда этого развозчика выкрашены в разные цвета. Переднее – в черный, а заднее – в белый, благодаря чему, вероятно, ему нелегко оставаться незамеченным.

Я водил пальцами рук по волосам Пенелопы, и, освобождаясь от них, нежно касался ладонью ее шеи.

Мужчины – очень странные. Мы склонны к доверию в самые первые секунды, минуты удачного знакомства с девушкой. И забываем о нем, строя подозрения и играя в дешевого сыщика, когда девушка готова оказать доверие нам.

«Если тебе кажется, что вы знакомы давно, то не верь этому опьяняющему чувству. Никогда. Это дурацкое дежавю измотает тебя и однажды сведет с ума», – произнес мой внутренний голос, приведя с собой сыщика раньше времени.

Улыбнувшись этому неудавшемуся разговору с собой, я вновь посмотрел на маяк. Музыка затихла, когда на дороге прямо перед скамейкой я заметил белоснежный конверт.

Вероятно, его обронил развозчик прессы, потому что, кроме него, мимо нас в непосредственной близости никто больше не проходил и не проезжал. Жаль, я уделил внимание лишь его транспорту и не успел рассмотреть лицо неуклюжего развозчика. Как выглядит человек, управляющий велосипедом? Кто он?

Я разбудил Пенелопу после того, как поднял конверт с дороги. Далее в полусонном состоянии мы побрели в мое жилище сквозь тусклый свет фонарных столбов. Руки ее были холодны. И всем телом я ощутил легкое отвращение с быстро нарастающей тяжестью.

Ничто так не задевает, выбивая из колеи, как холодные руки, находящейся рядом, женщины, к которой питаешь интерес и симпатию.

«Почему я так мало о ней знаю?» – еще раз спросил я у себя, прекрасно понимая, что меня не интересуют вопросы о том, сколько ей лет, что она любит, прочие банальности… Меня интересовало нечто другое. То, что рисует таинственность милого любопытства, которую в тот момент я перенимал из каждого ее движения и мимолетной загадки глаз, встречавшихся с моими на доли секунды.

В этот момент я заметил на некоторых столбах цветные фотографии. Кому понадобилось клеить на столбы цветные фотографии, совершенно непохожие на какую-нибудь рекламу или афишу?

Мы не дошли самую малость, когда начался ливень.

Струи воды стекали по тротуарам в водосточные каналы. И на решетке, ведущей к ним, я заметил нечто белого цвета. К одному из бордюров прибился бумажный кораблик. Капли воды стекали по нему, впитываясь в бумагу, словно секунды, уносящие ответ, на заданный мною вопрос, в никуда.

III

Пенелопа разбудила меня, так как, проснувшись, утром она не обнаружила на себе одежды. Парадоксально, но она сама сняла ее вчера перед сном и попросила у меня халат, дабы не щеголять по квартире в неглиже. Мы успели изрядно вымокнуть вчера по пути в мое скромное гнездо уюта и гостеприимства.

Девушка бросила в мой адрес несколько пустых претензий по поводу вчерашней прогулки, используя лишь несколько слов. На некоторое мгновение мне показалась, что ее подменили. Будто не с ней я вчера ходил, обескураженный неожиданной комбинацией чувств. Но, видно, новая знакомая вовремя вспомнила про обещание в виде того понравившегося мне предложения, которое я вынужден вновь вам продемонстрировать.

– Завтра я уезжаю. И вскоре буду за тысячи километров от этого места. Поэтому давай просто помолчим, чтобы память об этой встрече стала настоящей интригой, способной сквозь всякое нежелание и расстояние доказать, что нам все-таки есть о чем поговорить.

А ведь в нем она намекала на свое скорое отбытие. Предположения оказались верны. Она вспомнила, что скоро улетает самолет, на который она опаздывает. Пенелопа надела свою одежду, так и не успевшую окончательно высохнуть, а затем покинула мое жилище, оставив аромат духов. Их выветриванием я занялся в первую очередь. Потому что посторонние запахи, особенно те, что приносят ассоциации, связанные с девушками, призваны разрушать всякие попытки собраться с мыслями и настроиться на работу.

Я сидел и думал о том, что сделал не так… Откуда появилась у меня эта дурацкая привычка – примерять образ на Незнакомок, чтобы те взамен своим присутствием создавали мне хорошее настроение. Ну не мог я найти дальновидную девушку для постоянных, долгосрочных отношений, потому что это поставило бы крест на работе.

Хорошие знакомства часто губят привычки. А иногда это делает Фрэнк Ларсон.

Знакомства, знакомства, знакомства…

Вообще, если брать в целом, еще в юности я наблюдал следующее: зачастую сюда приезжают девушки-охотницы за ощущениями. Их можно заметить в один день в лавке Фрэнка с доской для серфинга. Через час – возле второй лавки с пьяными дайверами. А затем такая дама будет штурмовать с любимым молодым или старым человеком маяк погибших кораблей на лодке с двумя моторами, выглядящей издалека взбесившимся поплавком. Да, лодка, которая, на самом деле, в связи с конструкторским исполнением должна приводиться в движение одним двигателем, а не двумя.