Зал ожидания: две с половиной повести в карантине

скачать книгу бесплатно

Дверь приоткрылась, на мгновенье впустив на террасу луч света, и Антон сказал театральным шепотом, затворяя ее за собой:

– Ага, я так и знал, руки вверх!

Сестра молча подвинула к нему по столу пачку и зажигалку, но садиться ему было уже некуда, и он сел на ручку кресла отца.

– Как заговорщики, – сказал отец, не глядя на сына. – Конституционный переворот…

– Так это не тут, это у вас там, – сказала она. – Ну, не будем на эту тему… А вот тут Антон у меня спросил, почему вы с мамой развелись в восемьдесят восьмом году, а я и не знаю, что сказать. Все-таки почему?

– Ну дай тогда еще одну, – сказал отец. – Эту я уже докурил.

Он достал новую сигарету из пачки, прикурил от зажигалки, осветил ею осунувшееся и невеселое свое лицо и посмотрел на сына, чье лицо, так похожее на то, которое сестра помнила из детства, осветилось тоже:

– Все по молодости, там было много причин… Твоя мама хотела уехать, и у нас была такая возможность, она могла получить вызов из Израиля, многие так уезжали…

– А ты – нет? – спросил Антон.

– А я – нет. Я даже не хотел прощаться с теми, кто уезжал, я их считал как бы немного предателями, что ли… – Он затянулся, подбирая слова, и лицо его, ставшее нездешним, опять осветилось сигаретой. – Как сказать? Не то чтобы родины, хотя… Ведь родина – это твое детство, двор, школа, как это бросить?

– А теперь? – спросил Антон. – Теперь ты так не считаешь?

Отец последний раз затянулся и размял окурок в пепельнице.

– А что – теперь? Теперь – это совсем не то, что тогда. Теперь вы вон шастаете по миру почти без границ, а тогда… как на другую планету. Ну, передо мной так вопрос уже и не стоит, нам теперь и в отпуск туда не рекомендуют, а в могилу в любом случае лучше лечь там, где родился. Ладно, спокойной ночи…

Он встал и ушел в своем новом, таком уютном пиджаке, а брат с сестрой еще минуту посидели на террасе.

– Ну что, завтра за английский? – усмехнулась она. – А пока – спать. Только напиши мне где-нибудь пароль для вайфая.

– Он простой: «Палермо» с большой буквы.

Он больше не улыбался, хотя это как раз было забавно.

– Почему Палермо?

– Не знаю, так придумалось…

?

Наташа засиделась за полночь, читая новости, в которых хорошего было мало, и отвечая на письма, а в восемь ее разбудил звонок мобильного, который заряжался от розетки возле стола. Спросонья она не сразу поняла, где находится, хотела не отвечать, решив, что это ошибка – ну кто мог звонить ей в шесть утра по европейскому времени? Но звонили настойчиво, и она, завернувшись в плед, пересела в кресло. Номер высветился местный, на 812, она помнила, что это был код еще Ленинграда.

– Госпожа Фийон? Наталья Сергеевна?

– Да, это я, – сказала она, плотнее заворачиваясь в плед, – ее вдруг бросило в холод. – А кто это? Зачем вы звоните по этому номеру, он в роуминге, я сегодня как раз собираюсь купить местную симку… Откуда вы вообще его знаете?

– Вы прилетели вчера рейсом «Эр Франс» из Парижа? – продолжал в трубке неумолимый голос. – Вы сидели в восьмом ряду, место 8С, правильно?

– Да, верно, – сказала она, уже догадываясь, что будет дальше, и зачем-то добавила: – Я заранее зарегистрировалась в интернете.

– Вам повезло, что не на одиннадцатом, – сказал тот же бесстрастный голос, но чуть мягче. – Там летел пассажир, у которого обнаружен коронавирус, он уже изолирован с высокой температурой. Где вы находитесь, Наталья Сергеевна?

У Наташи промелькнула мысль, что, быть может, они этого не знают и можно от них удрать, только надо быстро, но если они узнали номер ее телефона (кажется, она его давала, покупая билет), то наверняка уже вычислили или найдут по сигналу – это они умеют, в Донецком аэропорту они даже стреляли из пушек по этим сигналам… Дурацкая мысль, нет, надо сдаваться, значит, просто не повезло.

– Я прилетела на несколько дней к отцу, – сказала она уже более спокойно. – Он живет в поселке Конституционного суда за городом, он там работает заведующим отделом, но я не знаю точного адреса, меня привез его водитель.

– Это мы найдем, – успокоила трубка. – Как зовут водителя? Не вспомните ли номер его машины? С кем вы еще контактировали с момента прилета?

– Водителя зовут Виталий, машина черная, кажется, «Тойота», номер я не помню, он встречал с табличкой. Мы доехали уже к вечеру, и я не выходила из дома. В доме отец – Заварзин Сергей Анатольевич, его жена и сын.

– Хорошо, вашему отцу мы сейчас позвоним. Будет лучше, если мы сами ему сообщим и сразу дадим инструкции. Вы понимаете, что вам придется остаться дома до получения результата анализов?

– Да, я понимаю, а… А долго это?

– Послушайте, девушка, – сказал голос уже почти по-человечески. – Амбулатория к вам уже едет, а как сделают, так и сделают… – и в трубке зазвучали гудки.

Наташа достала сигареты, вспомнив, что это предпоследняя пачка, открыла фрамугу – оттуда сразу пахнуло холодом и сыростью: еще, видно, с ночи зарядил нудный дождь с отдельно летящими снежинками, – закурила и стала смотреть на зеленый забор. Он вдруг начал приближаться, как в кошмарном сне, словно собирался заточить ее в железные объятья… Может быть, это уже болезнь? Надо бы померить температуру, а градусника нет… Нет, это просто страх, надо собраться, одеться и выйти.

В гостиной она застала Полину Николаевну в халате, прическа смялась со сна, и отца, который был уже в брюках и рубашке, собираясь в суд. Сейчас он прижимал к уху трубку мобильного, напряженно слушая, но не отвечая. Жена с тревогой смотрела на него, а по винтовой лестнице, еще ни о чем не подозревая, даже насвистывая, спускался Антон.

– Да, – сказал отец в трубку. – Да, я понял. Мне только надо позвонить на работу, чтобы предупредить… Что?.. Вы туда уже звонили? Кому?..

Наташе послышалось, когда отец перекладывал трубку поудобней, что с ним говорил тот же неумолимый и неизвестно где сидящий голос, да наверняка это он и был. Антон понял, что происходит что-то неладное, и перестал свистеть.

– Что случилось? – спросила Полина Николаевна. – Какой-то теракт?

– Сейчас, – сказал отец, набирая номер из памяти телефона. – Павел Юрьевич, доброе… Ох да, не такое уж доброе… Что, вы уже знаете?.. Да, я не смогу сегодня приехать. Будем надеяться, что это только карантин, совершенно не обязательно кто-то болен… Хорошо, дистанционно – да, пришлите на почту… Обязательно. Передайте председателю…

Но тот, видимо, не дослушал.

– В самолете, в котором ты летела, был человек с коронавирусом, – сказал отец, повернувшись к Наташе. – Это, конечно, ничего не значит, но мы должны до получения результатов анализов оставаться дома и никуда не выходить.

– Вот спасибо-то! – сказала Полина, не поворачиваясь в ее сторону, но явно адресуя это Наташе. – А кто будет брать эти анализы у нас?

Наташа заметила, как брат побледнел и даже сел на ступеньку лестницы.

– Ну какая-то дежурная амбулатория, они уже скоро будут здесь.

– Ты с ума сошел? Звони немедленно Павлу Юрьевичу, чтобы выслали врачей из нашей поликлиники, мы не обязаны верить неизвестно кому. Давай.

Отец снова набрал повтором тот же номер:

– Павел Юрьевич… Нет, я сейчас о другом. Если это возможно, не знаете ли… Мы же приписаны, у нас же тоже берут эти тесты… Уже?.. Ну да, спасибо… Так я жду проект заключения на почту, передайте председателю…

Он опустил руку с трубкой – на том конце, видно, опять не дослушали, там надо было действовать быстро, а им-то спешить было уже некуда.

– Ну, давайте позавтракаем, что ли, – сказал отец. – Есть все равно надо, пока есть, что есть, а шансы, на самом деле, невелики, это меры предосторожности.

– Но мне надо в колледж! – пока еще сдерживая истерику, сказал Антон. – Мне сегодня обязательно надо в колледж, у нас футбол!

– Никто тебя не выпустит, – сказала Полина Николаевна. – Успокойся.

Но он не успокоился, а, наоборот, вдруг бросился к дверям, на ходу пытаясь всунуть руки в рукава куртки. Но в дверь как раз постучали, и на пороге возник водитель Виталий.

– Остановите его! – крикнула Полина, и тот загородил собой дверной проем.

– Ты же чуть не убежал в домашних тапочках, – сказала Наташа. – Надо успокоиться, у вас тут есть какие-нибудь успокоительные? У меня есть снотворное, но оно сильное, пока, наверное, надо что-то полегче.

– Не буду я пить никакие ваши лекарства! – крикнул брат уже сквозь слезы.

– Проходите, Виталий, – сказал Сергей Анатольевич. – Сегодня я никуда не поеду из-за карантина, так вы хоть чаю попейте. Или это теперь будет нельзя?

Водитель снимал обувь, примостив свое большое тело на табурет, и остался в черных носках, на левом из которых белела дырка на большом пальце. Он так смутился, будто за это его могли лишить водительских прав, и сказал: