banner banner banner
Зачеловек
Зачеловек
Оценить:
Рейтинг: 5

Полная версия:

Зачеловек

скачать книгу бесплатно

Олег некоторое время висел молча, Мраку даже почудилось, что волхв попытается отвертеться, сослаться, что неудачно пошутил, но Олег проговорил упавшим голосом:

– Я слышал глас…

– Таргитая? – обрадовался Мрак.

– Нет.

– А кого?..

Он осекся, Олег посмотрел ему в глаза, криво усмехнулся, отвел взгляд. Мраку стало не по себе, помолчал, Олег после паузы сказал колеблющимся голосом:

– Не знаю, Мрак. Даже не решаюсь выговорить это вслух.

После еще более долгой паузы Мрак ответил гробовым голосом:

– Ага, понятно… Нет, ни хрена не понятно, но… ладно. И что ты услышал?

– Мрак, много собака понимает, когда с нею говорит человек? А если не взрослая собака, а щенок? А если цыпленок? Или вовсе муравей?.. Все, что я понял, это нужно куда-то отправиться. Да и то… не уверен.

– Зачем?

Олег огрызнулся:

– А я бы сразу не сказал? Не знаю. Не понял. Не дано еще понять. Но у тебя, как всегда, есть свобода выбора: идти или не идти.

– У нас, – напомнил Мрак. – Ты даже Яфету брякнул, что мы топаем вместе. Забыл?

– Нет, но даю шанс отбояриться. Все-таки идти туда, не зная куда… да и зачем? И как истолковать этот глас? Один, помню, услышал и повел горстку поверивших из Египта, другой – на завоевание Британии, третий, напротив, оставил громадное царство и многочисленный народ, ушел в леса. И после этого буду клясться, что именно я понял глас верно?

Мрак сказал твердо:

– Это для тебя нужно обоснование! Да еще с тремя печатями и подписью… ну, ты понял, чьей подписью. А мне не надо. Я и так всегда готов на любую дурь. А готовность на любую дурь – это двигатель прогресса.

Олег буркнул:

– Тогда возвращаемся. Надо успеть переделать чертову уйму работы.

– На планете Земля, – добавил Мрак чересчур серьезным тоном.

Глава 4

Мрак нарочито изогнул путь и пролетел насквозь Юпитер, ту самую страшную планету, в недрах которой совсем недавно едва не погибли, а сейчас стыдно вспомнить, ну чего боялся этого мыльного пузыря…

Олег прошел мимо, планеты уже не интересуют, это для людей, даже ближайшие звезды скоро станут строительными площадками для зачеловеков.

– Мрак, я все время живу в страхе, – признался он. – Я уже говорил, что могу щелчком вдрызг планету, без натуги взорвать Солнце… а то и загасить, что труднее, но я чувствую свою беспомощность куда острее, чем чувствовал… когда-либо! Мир был огромен, неподвижен, вечен. Мою жизнь мог оборвать любой человек с оружием, могла оборвать змея из расщелины, скорпион или упавший с горы камень. Однако я при всей своей трусости чувствовал себя намного лучше и увереннее!.. А сейчас сжимаюсь в комок от никчемности, ничтожности, беспомощности. Вот несемся с жуткой скоростью, но все равно в любую сторону от нас – бесконечность. Хоть во времени, хоть в пространстве, хоть в размерах. А незыблемый раньше мир, оказывается, на самом деле с бешеной скоростью крутится вокруг оси, вертится вокруг Солнца, крутится вместе с Солнцем, несется по спирали через звездное скопление, вместе со звездным скоплением вертится и несется наискось через галактику, а вместе с галактикой прет с немыслимой скоростью от центра на периферию… Мы, оказывается, на бешено кувыркающемся табурете, и мне страшно при виде тех расстояний, что я вижу до ближайшей звезды, не говоря уже до дальних…

Мрак подумал, кивнул. Вид у него был сочувствующий, но нисколько не обескураженный.

– Может быть, – сказал он, – для того так и спешим поскорее встащить все человечество до своей мощи?.. Чтоб не так страшно в толпе?

– Глупости, – огрызнулся Олег.

– Ты что-то стал раздражительным, – заметил Мрак. – Вот-вот укусишь.

– Я не стал раздражительным!

– Стал.

– Это ты стал придирчивым.

Мрак усмехнулся, не ответил. Впереди заблестела серебром родная планета, выросла, они пролетели над южной частью, покрытой вечным льдом, Мрак засмотрелся на сверкающие под солнцем ледяные торосы, широким жестом предложил и Олегу полюбоваться, но тот лишь посмотрел брезгливо на скрытый подо льдом континент, богатый ценными металлами, но все еще недоступный вечно дерущемуся человечеству.

На полнеба блистает полярное сияние, сверкающие струи двигаются, превращаются в складки лилового бархата, заворачиваются световоротами, снова раздвигаются, подобно исполинскому небесному занавесу. Крохотное солнце спряталось за сверкающим великолепием, смотрит тускло, похожее на сильно уменьшенный лунный диск.

А от полярного сияния идет ощутимое бодрящее покалывание кожи, и чем ярче вспыхивают вертикальные полосы, чем сильнее стучит сердце, а плечи сами раздвигаются шире, а нижняя челюсть выдвигается, как поддон автопогрузчика. Мрак увидел свое отражение в далекой глади замерзшего ледника: прямо по воздуху ветром несет здоровенного черноволосого мужика в легкой рубашке и льняных брюках, сандалии на босую ногу, вид дурацкий, позорит суровую красоту, как если бы в разгар торжественной симфонии явился пьяный панк и начал бренчать на балалайке.

Он засмеялся с неловкостью, перетек в луч, в следующее мгновение очутился в комнате, где гусь на столе все так же культяшками кверху, словно собирается подхватить и удержать падающий потолок.

Барсик все с тем же аппетитом лопает, чавкает, сопит, для него прошло времени всего между двумя чавками, даже не повел глазом, что могучий родитель исчезал справа, а появился слева, мужчины на такие мелочи внимания не обращают, старательно уничтожал кашу.

Олег хмыкнул и шагнул в соседнюю комнату, ее и еще одну занимает суперкомпьютер «Блю Джин-3», названный в честь «Блю Джина», который так славно потрудился над моделированием молекул, что позволило, помимо создания ряда уникальных лекарств, еще и полностью разобраться с проблемой стволовых клеток, теперь их вживление стало доступно в любой продвинутой клинике. Правда, официально такой компьютер существует только в Пентагоне, но Олегу надоело заниматься рутинными вычислениями, проще спихнуть на машину, ненадолго проник в сверхзасекреченную лабораторию, скопировал этот «Блю Джин-3» до последнего атома, а потом здесь воссоздал с той же точностью.

У «Блю Джина-3» мощность триллион терафлопс, он следит за всеми переговорами в Интернете, по сотовой связи, для него не существует зашифрованных или закодированных, просматривает все емэйлы, одновременно наблюдает за всеми видеоконференциями, чатами, форумами и гостевыми книгами, сличает миллионы записей, вылавливая как изменивших внешность террористов, так и всевозможные заговоры, подготовки к покушениям, террористическим актам, и многое-многое другое.

За спиной раздался философский голос Мрака, иногда оборотень начинал умничать, словно вздумал тоже записаться в искатели истины, за что Олег бывал готов прибить его на месте:

– Вообще-то мечта Яфета исполняется. Народ был единым, и все строили Вавилонскую башню, да только Бог смешал все языки, и народы разбрелись, перестав понимать друг друга. А теперь вот снова все объединяются…

Он запнулся, подошел ближе, Олег неотрывно смотрел на ровные ряды хранилища информации, буркнул, не оборачиваясь:

– Договаривай. Глобализация есть вежливый эвфемизм американизации. Так?

– Так, черт бы побрал.

Олег спросил равнодушно:

– И что тебя, такого толстокожего, смущает?

Мрак сдвинул глыбами плеч.

– Что всемирную империю создают американцы. Как раз те, кто и так у всех в печенках.

Олег повернулся к нему, лицо слегка брюзгливое, словно аристократ объясняет конюху устройство глобуса, спросил с ехидцей:

– А если бы немцы или французы? Да пусть хоть ирландцы или русские старообрядцы! Всякий, кто прет в лидеры, получает справа и слева. Да не пряники, а плюхи. Увесистые! От лидера требуют быть безукоризненным, а это, увы, недостижимо. Правда, вот я почти такой, но я, сам понимаешь, счастливое исключение. Да и какая разница, как они называются: ассирийцы, хетты, готы, франки, славяне, американцы?.. Для нас, во всяком случае. Мы-то знаем, что через два-три десятка лет на планете не останется ни единого американца, как не останется русских, немцев, англичан, французов… Ну, возможно, дольше пробудут курды да евреи, но и тем, в конце концов, придется войти в стаз зачеловеков, в котором так же смешно говорить о национальностях, как взрослым людям всерьез о ползунках, в которые когда-то какали.

– Ты забыл о китайцах, – напомнил Мрак.

Олег нахмурился, кивнул.

– Да, но о них вообще отдельный разговор. Китайцы – это отдельное человечество. Не стал бы помогать Томасу Мальтону нести Святой Грааль в Англию, сама чаша меня не заинтересовала – мы знаем, как она делалась, – как и Англия, которую я знал и как Землю Больших Зверей, и Острова Тумана, и Оловянные Острова, не говоря уже как земли бесчисленных народов, волнами сменявших друг друга: данов, гекнов, пиктов, кельтов, бриттов, англов, норманнов, уже сменивших свой язык на франкский, даже на французский… Но я долго всматривался в будущее…

– Это всегда было твоим любимым занятием, – прервал Мрак. – Вуайерист!

– Теперь это называют футурологией, – поправил Олег без улыбки, – тогда называли просто видениями, откровениями… Так вот я ощутил, что от Томаса Мальтона может протянуться ниточка за океан, где сформируется свое племя, свой народ со своими наивными идеалами, своей великой мечтой. И что там соберется лучшее от разных народов. Чашу донести я помог, но уже не вмешивался в жизнь нового народа, Мрак! Я смотрел со стороны, и тоже, как и все, то любил этот простой и даже очень простой народ, оторванный от всех корней, то ненавидел, иногда жалел, иногда сочувствовал, но не вмешивался. Но вот сейчас, когда он на вершине могущества, именно сейчас, как ни странно, он наиболее уязвим и нуждается в поддержке!

Мрак задумался.

– Потому что весь мир против?

– Весь мир против – понятно, сильных все не любят и боятся. Хуже то, что и внутри самой Америки слишком быстро растут сомнения в правоте курса своей страны. А это страшнее, чем когда весь мир против. Потому и надо сейчас этой стране помочь.

Мрак поднял голову, в карих глазах блеснул насмешливый огонек.

– Страна – это кто? Кто прет вперед или кто сомневается? Среди сомневающихся умных людей больше!

– Больше, – согласился Олег с горечью. – В то время как среди прущих вперед, полно идиотов и тупого простонародья, вообще не желающего думать. Но, увы, правда, на их стороне, хоть и не та правда, за которую воюют. Вернее, правда на стороне тех немногих интеллектуалов, желающих привести Америку к глобализации.

Мрак смотрел на Олега, прищурившись. Насмешливый огонек не гас, разгорался сильнее.

– Зная тебя, я готов поспорить, что Америка, узнав, в чем твоя помощь, поспешила бы отказаться. Верно?

Олег огрызнулся:

– Опять же, какая Америка!

– А большинство, – хладнокровно сказал Мрак.

– А на большинство плевать, – отрезал Олег. – Вернее, плевать не на само большинство, а на его мнение. Большинство должно работать, а не принимать решения по государственным вопросам. Тем более, планетарным!

Мрак хмыкнул, ушел в комнату с диваном и завалился, не снимая обуви, закинул ноги на валик. Странно вообще-то здесь: компьютер ультрасовременный, а сама квартира как будто из двадцатого века: ни тебе услужливой автоматики, что докладывает об изменении телепрограмм, курсе доллара, погоде на завтра, включает и выключает за тобой свет, ни тебе кондишена, когда струи прохладного воздуха дуют не впустую, а всегда строго на тебя, в какую бы сторону ни шел и как бы быстро ни передвигался. Так же и объемный звук в современной квартире послушно следует за хозяином, вообще любое жилье теперь – большой компьютер, с живущим внутри человеком, но в этой квартире нет даже изощренной системы защиты от воров и сигнализации, чем любой жилец обзаводится в первую очередь.

Он сотворил себе упаковку холодного пива, нимало не беспокоясь, что сразу похолодало, кому не страшен открытый космос с минус двести семьдесят, тот как-то стерпит двадцать четыре и девять вместо двадцати пяти по Цельсию.

– Полагаешь, – спросил он, обращаясь к стене, – захват Штатами мирового господства будет уже при этом гребаном Мудонге? Ну и президента выбрали!

Из-за стены донесся сумрачный голос:

– Мрак, человечество всегда жаждало глобализации. Сколько мы помним, человек стремился к объединению в государство, с тем чтобы расширяться для мирового господства. Вся история заполнена яркими рассказами о зарождении, расцвете и гибели «мировых» империй. И хотя все они были несколько, скажем, жестковаты…

Мрак хохотнул:

– Да ну? Это Аттила жестковат? Или Чингисхан?

– Ирония неуместна, – послышался голос, уже несколько раздраженный. – Да, Наполеон истребил больше народу, чем римские императоры, но он, как и Чингисхан, к примеру, сейчас герой и великий полководец, как, думаешь, почему? Про Аттилу снимают фильмы, где он – герой и красавец, а Гитлер через полвека после своей гибели, вспомни, по результатам широкого электронного голосования вышел на первое место в опросе журнала «Таймс» на тему «человек тысячелетия»! Конечно, демократия там только для виду, тут же результаты похерили и волевым решением определенных групп человеком тысячелетия официально провозгласили Эйнштейна… помнишь?

– Слышал, – ответил Мрак, подумал, что со стеной разговаривать как-то не то, нарисовал на обоях карикатурный образ Олега, в балахоне, с длинным суковатым посохом в костлявой длани пророка, развевающимися нечесаными волосами и безумными глазами. – И что же, люди такие бараны?

– Нет, – ответил карикатурный персонаж, – просто каждый инстинктивно чувствует, что глобализация – благо. Потому и сами стремятся создавать империи, и оправдывают тех, кто их создает. Пусть даже железом и большой кровью – все равно оправдывают, обеляют, считают героями и подвижниками. Даже если такая глобализация проводится с мировыми войнами, как получилось у Гитлера. Сейчас американский президент прольет крови больше, чем фюрер, надеюсь на это, но у него есть то, чего не было у прошлых правителей: радио, телевидение, Интернет, обеспечивающие быструю и надежную связь между Центром и местной властью. Это дает ему шанс не только завоевать весь мир, но и объединить, создать единое мировое правительство!

Мрак осушил с десяток банок пива, подумал, создал еще, но пошло хуже, поэкспериментировал, пробуя менять ингредиенты, температуру, возразил:

– Ни фига ему не дадут. Ни другие страны, ни свои же… пингвинисты.

– Это кто?

– А те, кто требует, чтобы бросили все и кинулись в Африку пингвинов защищать. Правозащитники, словом.

В стене появилось лицо Олега, выглядит, как барельеф, никаких зазоров или щелочек, полное слияние со стеной, затем проступила половина его фигуры, вошел медленно и задумчиво, даже не обратив внимания, что прошел сквозь бетонные плиты, в глазах отрешенное выражение, явно думает над чем-то еще, а Мраку сказал отстраненно:

– Да, могут помешать. Потому и надо сейчас помочь создать эту последнюю империю… что будет уже не империей, так как охватит всю планету. Сам понимаешь, если отдельным группам это сильно прищемит хвосты, то для человечества – огромное благо.

Мрак поспешно убрал со стены карикатуру, пока Олег не оглянулся, взглянул на стакан с недопитым пивом, вздохнул, атомная решетка послушно перестроилась, пиво, как и сам стакан исчезли, оставив вместо себя новую порцию кислорода с примесью инертных газов.

– Ладно, – буркнул он, – против прогресса переть глупо. Особенно, если его подпираешь ты, свинья. Но пиво ты мне испортил.

Он поднялся с дивана, сел у окна и вперил взгляд на улицу, но ничего рассмотреть не успел, из кухни со счастливым визгом выметнулся оранжевый комок, на пороге запнулся, упал, перекувыркнувшись через голову. Мрак засмеялся, подхватил щенка на руки, преданнейшее существо, пока ело там из мисочки, было разлучено с хозяином, а это ж какая долгая разлука. Это же какое испытание для крохотного сердечка быть разлученным с могучими богами, ибо для собаки все мы – боги, бессмертные боги.

– И я тебя люблю, – сказал он, уворачиваясь от розового языка.

Олег осматривался, тщательно контролируя себя после рабочего состояния, когда в пикосекунду успевал просматривать массивы данных, отобранных для него «Блю Джином-3», а потом еще в наносекунду успеть скользнуть по гиперссылкам и проверить-перепроверить некоторые подозрения, утвердиться в принятых решениях, наметить следующие шаги.

Щенок явно намеревался свернуться у Мрака на руках и заснуть в покое и безопасности, поручив себя богу в лице этого всемогущего двуногого. Олег обвел взглядом комнату. Для щенка она полна удивительных вещей, но скоро все станет привычным, для всего найдет свои объяснения, перестанет реагировать на внезапно вспыхивающий свет, заговоривший ящик, где на экране начинают мелькать световые пятна, привыкнет заходить в лифт, а потом оказываться на улице, которую видел с балкона ужасно далеко внизу.

Не объясняем ли мы многое, снова мелькнула мысль, происходящее вокруг нас, так же просто, как объясняет щенок, который никогда не поймет действия кофеварки, электрической плиты, водопровода и канализации?

– Ну ты че? – донесся голос Мрака. – Ушел в нирвану?

– Мыслю, – огрызнулся Олег.

– Верхним утолщением?

– А ты – нижним?

Мрак хмыкнул, в его руке снова граненый стакан, уже размером с кувшин из хрусталя, куда ставят цветы, Олег отвернулся, но в мозгу все еще пугливо трепещет застрявшая в паутине логики испуганная мысль, что насчет этого нижнего мозга Мрак прав, сам не понимает, насколько прав. Таргитай – дурак, он вообще не мыслил, он бездумно шел с ними двумя, разговаривал и пел, воспринимал весь мир, каким он есть… и воспринял, наконец, ощутил его, а значит – ощутил и Творца.

Мрак громко чавкнул, словно не пил, а жрал, хохотнул своим мыслям, сказал весело:

– А ты помнишь, тот мужик тогда говорил: придите ко мне, дураки и все тупые, вы лучше поймете Господа, чем всякие умники, и при этих словах он на тебя так зло посматривал…

Олег отмахнулся.

– Да мы еще раньше с ним поспорили, едва не до драки. Он все твердил, что-то вроде «Умом Россию не понять», только вместо России, которой еще не было, говорил о Боге. Меня раздражало, что Бога называл своим батей, но теперь вижу, что так и было…

– Что-о?

– Мы все его дети, – огрызнулся Олег. – Что удивительно, что и тот чудак тоже им был… Умом Бога, в самом деле, не понять, мы от него дальше, чем этот щенок от нас… Но чувствами, чувствами… гм… тоже не понять, зато приблизиться можно. Вон щенок меня любит, я его за это на руки беру.