скачать книгу бесплатно
Томас велел подать вина, хорошего вина, а не этой бурды, на него начали коситься с враждебностью, как на всякого чужака, который говорит слишком громко.
Однако разговор там продолжался, кто-то начал о битвах и сражениях, заговорили о сражениях, Томас не слушал и, лишь когда увидел внимание на лице язычника, повернул в их сторону голову.
– …и тогда он покончил с собой, – заканчивал рассказ мастеровой торжественно, – чтобы смыть пятно с имени и не пятнать герб бесчестным поступком.
Все молчали, только один из них, постарше, перекрестился и сказал задумчиво:
– Вроде бы все верно… но церковь запрещает убивать себя. Это грех! Самоубийц даже не хоронят, как людей, а только за оградкой, как ворье, злодеев, клятвопреступников и отцеубийц. А также сыноубийц.
Олег толкнул Томаса.
– А что скажет герой турнира? Ну почти герой.
Томас прорычал рассерженно:
– Грех или не грех самоубийство, не мое дело. Но это – воинское преступление! Такое же, как дезертирство.
Разговоры затихли, на рыцаря посматривали с ожиданием, но Томас молчал, мужчины не говорят много, и тогда старший мастеровой сказал хитрым голосом:
– Что-то я такого не заметил в Библии… Или это вы, благородный сэр, прочли в других трудах святых апостолов?
Томас покосился подозрительно, не пытаются ли его оскорбить, предполагая, что он грамотный и даже читает всякие там книги, буркнул:
– А что непонятно? Господь дал человеку жизнь и велел пройти до конца, выполнить свой долг, а потом отчитаться об исполнении. А кто сам на себя наложит руки – тот дезертир, чего тут крутить?
Они переглянулись, Олег насторожился, что-то промелькнуло между этими мастеровыми, что с каждым мгновением меньше похожи на мастеровых, но тут же исчезло. Снова они пили и ели, говорили о пустяках, а Томас, допив вино, со стуком опустил кубок на столешницу.
– Пойдем посмотрим комнату, – велел он Олегу. – Думаю, этот хитрец попробует нам подсунуть какую-нибудь дрянь…
Глава 6
Комнату, которую предложил хозяин, Томас одобрил, однако неожиданно забраковал Олег. К неудовольствию Томаса, выбрал поменьше, с одним-единственным окошком, не такую светлую, а на вопль рыцаря хладнокровно заметил, что им здесь не жить, завтра утром поедут дальше. Зато перед окном закатное небо, а не раскидистый клен, с которого он может попасть стрелой в горящую свечу в комнате, а если из арбалета, то и в сам фитиль.
Томас сказал с отвращением:
– До чего же это, должно быть, неприятная жизнь – всего бояться!
– Зато живой, – ответил Олег автоматически, потом задумался, посмотрел на Томаса со странным вопросом в глазах. – А что ты хотел сказать?.. Впрочем, не надо, знаю, что скажешь.
– В самом деле знаешь?
– В самом.
– Откуда?
– У тебя такое… лицо. Совсем не королевское. Хитрости мало, скажем мягко. Я не сказал, что дурак, не сверкай глазами!.. Ты честен и прост, как твой прекрасный боевой конь. И хитростей у тебя не больше, чем у него, когда надувает пузо, чтобы подпругу не затянули туже… Но дело не в этом. Город, как мне кажется, уже немножко отравлен.
Томас подскочил в тревоге.
– Ты чего? Все такие довольные!
– Под боком Адова Урочища? – напомнил Олег. – Выходцы из ада уже поднялись на поверхность, а здесь рассуждают, какой король у какого область оттяпает, кто у кого жену увел… Разве что не кровь отравлена, а души… Ладно, это слишком сложное для тебя. Ложись, спи.
– Рано, – ответил Томас. Он взял плащ и набросил на плечи. – Пока мы ехали сюда, видел, как хозяин одной лавки показывал мне меч в ножнах?
– Нет, – ответил Олег, но Томасу показалось, что отшельник говорит неправду. – Как-то не заметил.
– У него оружейная лавка, – сказал Томас задумчиво. – Довольно богатая. Думаю, ему есть чем похвастать.
– Томас, – сказал Олег укоряюще, – мы едем по весьма важному делу. Можем и головы сложить! А ты по лавкам заглядываешь, как женщина?
Томас сказал оскорбленно:
– Женщины не заглядывают по оружейным лавкам! А если бы заглядывали, туда бы перестали ходить мужчины. Есть, знаешь ли, места святые для мужчин… Не скаль зубы, я имел в виду, что почти святые! Для нас самое дорогое – оружие. Я не тряпки собираюсь смотреть, обувь или дорогие притирания!
– А мог бы, – заметил Олег ехидно. – На Востоке вон и мужчины красят волосы, бороды, ногти, натираются благовониями…
– С ума сошел, – сказал Томас возмущенно. – Вся Европа рухнет, если здешние мужчины начнут краситься!
Олег смолчал, а Томас застегнул пряжку ремня и пошел к выходу. Олег вздохнул, оглянулся на лук, сиротливо стоящий у изголовья кровати, но махнул рукой и вышел следом.
Солнце опустилось за городскую стену, край блестит, словно плавится в жарком огне, но между домами уже залег полумрак, что медленно переходит в темень. В некоторых домах зажглись светильники, а перед самыми богатыми горят даже перед домом. С далекого перекрестка доносились звуки музыки, веселые песни, крики гуляющих.
Томас неодобрительно покачал головой. Вечерами народ должен ходить в церковь, а не устраивать гулянки на ночных улицах. Он хотел было высказать такое вслух, но покосился на язычника, этот обязательно спросит, когда был в церкви сам Томас, а тут не вспомнишь, разве что в прошлом месяце, когда загнал не то ливень, не то злые собаки.
Темная громада церкви вырисовывается на фоне красного закатного неба справа над крышами добротных домов. Олег заметил, что «громада» – слишком громко, у богатых крестьян курятники повыше и покрупнее, а это каменное здание даже в щелях между камнями дало вцепиться сорной траве, стыд какой.
Томас, похоже, тоже заметил неухоженность такого важного для христиан места, как церковный дом, покосился на калику с предостережением в холодных синих глазах: только скажи что похабное, однако калика поглядывал по сторонам, прислушивался к крикам, шорохам и, казалось, ничуть не удивился, когда навстречу вышли четверо мужчин и остановились, перегородив узкую улочку. Все четверо вытащили из ножен длинные ножи, смахивающие на короткие мечи.
Томас поперхнулся на полуслове, но, взглянув на невозмутимого волхва, надменно фыркнул, красивым жестом отбросил за спину плащ и выхватил меч. Олег оглянулся, там тоже появились четверо таких же оборванцев, но у одного топор, у другого нож, у двоих настоящие мечи.
– Ребята, – сказал Олег просительно, – такой хороший день был… не надо портить дурной дракой!
Один из стоящих впереди отмахнулся раздраженно:
– О тебе речи не было. Отойди в сторонку, тебя не тронут.
– Как скажете, – сказал Олег обрадованно.
Он отступил к стене, прижался к ней спиной, а когда четверка начала наступать на застывшего рыцаря, быстро метнулся вперед и неуловимо быстро опрокинул всех четверых, а Томас мгновенно развернулся и принял удар напавших сзади. За спиной слышались крики, в которых было больше изумления, чем ужаса, глухие удары и короткие стоны.
Томас выдерживал град ударов, одного сразил с великим трудом, второму рассек живот, остались двое, он подбодрился, но те вдруг посмотрели мимо него, закричали и, роняя кинжалы, бросились вдоль домов. Томас оглянулся, в их сторону шел Олег, деловито вытирая платком с головы одного из нападавших короткий меч. Тот покраснел от набалдашника до острия, с него срываются красные тягучие капли. Четверо вяло трепыхаются в лужах крови, стонут, один попробовал ползти, но уперся головой в стену и все греб руками, словно веслами, пытаясь продавить макушкой камень.
– Ты дерешься не по-рыцарски, – обвинил Томас. – И меч украл.
– Вот новость, – удивился Олег. – А я и не знал. Кому вернуть с извинениями?
– Зато с успехом, – закончил Томас менее охотно. – В уличных схватках все трюки хороши.
– Буду знать, – заверил Олег. – А если что, у тебя спрошу. Хорошо?
– Спрашивай, – согласился Томас горделиво. – Я много чего знаю.
Его дыхание быстро выравнивалось, доспехи все еще блестят, ножи попортили только плащ, да на панцире осталась пара царапин. Олег внимательно посмотрел на Томаса, не прикидывается ли, но тому в самом деле явно не пришло в голову мысли: а с чего вдруг набросились на них, двоих мужчин, когда для грабежа есть жертвы куда богаче и не такие зубастые?
– Ладно, – сказал Олег вслух, – набросились так набросились. Где твоя лавка?
Томас вытянул руку.
– Уже пришли.
Хозяин лавки испуганно выглядывал из окна. Томас улыбнулся ему издали, Олег видел, как побледнело и перекосилось лицо хозяина, тут же исчезло. Послышался грохот железных засовов. Дверь распахнулась, хозяин дрожал и мелко кланялся.
– Я видел… ужас какой!.. как на вас напали!.. Куда стража смотрит!
Он отступил, гости вошли, Томас сразу начал осматривать развешанное на стене оружие, Олег же еще от двери заметил ровным голосом:
– Да, в самом деле. И как будто знали, куда мы идем.
Хозяин побледнел, губы прошлепали:
– Да вы что?
– В самом деле, – сказал Олег.
– Не может того быть! – воскликнул хозяин.
– Да вот… чуть было не получилось…
Хозяин пролепетал:
– Почему вы так решили, что… знали?
– Город велик, – пояснил Олег, он рассматривал его пристально и холодновато. – Но засаду устроили именно здесь…
От стены послышался довольный голос Томаса, он снял и вертел в руке меч, дважды взмахнул, снова восторженно ахнул, протянул в сторону Олега.
– Смотри, какая прелесть!
Олег в полном равнодушии оглядел меч – длинный, с вытянутым лезвием, выкованный любовно и тщательно, не простой меч и даже не баронский, а как будто для воинственного короля, чтобы и воинская красота видна во всем, и тщательно подобранная и умело закаленная сталь, где синеватые узоры в металле скромно указывают на невероятную прочность, а у самой гарды сверкает великолепный рубин.
– Неплохо, – одобрил он. – Как я понимаю, ты шел сюда за ним?
– За ним, – ответил Томас гордо. – У меня чутье на хорошее оружие!
Олег повернулся к застывшему хозяину лавки.
– Вы именно это оружие хотели подарить моему другу?
Хозяин дернулся, жалко промямлил:
– Подарить?.. Это же меч королей… Однако же, принимая во внимание…
– Да-да, – подтвердил Олег строго. – Именно, принимая во внимание. Надеюсь, ты уговоришь доблестного рыцаря не отказываться.
Хозяин съежился еще больше, повернулся к ничего не понимающему Томасу. Видно, как сердце его разрывалось, когда бросал жалобные взгляды на драгоценный меч, но вздохнул и сказал потухшим голосом:
– Мне было видение, доблестный рыцарь, что этот меч нужно подарить именно вам. Я едва дождался, когда вы въедете в город, сразу же подал вам знак, а потом считал минуты, когда переступите этот порог.
Томас жадно прижал меч к груди, по его глазам Олег видел, что купить такое сокровище Томасу не по карману, но и принять в дар не решается, все-таки от простолюдина, другое бы дело – от короля или хотя бы герцога. Да хрен с ними, даже от графа бы взял, а тут какое-то двойственное ощущение, надо подумать, нет ли урона рыцарской чести…
Олег наблюдал за ним внимательно, заверил:
– Нет урона, нет. Хозяин уже получил высокое вознаграждение за свой поступок. От своего видения.
Томас все еще переминался, с жадностью смотрел на меч, но все-таки со вздохом протянул его хозяину.
– Это очень ценная вещь. Я не могу ее принять.
Хозяин было дернулся взять в руку, Олег многозначительно обронил:
– Но жизнь еще ценнее.
Хозяйская рука упала как подрубленная, Томас сказал с еще более тяжким вздохом:
– Ты прав. Как часто наши драгоценные жизни зависят от меча, коня или лопнувшей пряжки!
– Это верно, – согласился Олег. Он повернулся к хозяину: – У тебя как насчет коней?
Тот открывал и закрывал рот, покрылся разноцветными пятнами, а Томас напомнил рассудительно:
– Коней покупать не стоит, у нас хорошие кони. Ты даже тех, что я выиграл на полутурнире, и то продал… Я этого ни на что не променяю.
Олег подумал, кивнул.
– Ладно. Мы принимаем в дар только меч. Пойдем, а то уже вроде бы пора ужинать.
Томас переступил с ноги на ногу, промямлил:
– Ну, если было видение… с ним разве поспоришь? Видению сверху виднее…
Хозяин бросил испуганно-благодарный взгляд на Олега, прошептал:
– Не всегда, не всегда. Иногда и видения ошибаются.
– Это мы не так понимаем, – строго разъяснил Томас. – Видения всегда говорят многозначительно туманно, облекая слова в замысловатые кружева, что нас и обманывает.
Олег взял самые роскошные ножны, украшенные драгоценными камнями дивной огранки, меч подошел точно, крестообразная рукоять с щелчком вошла в желобок. На улице уже собирался народ над плавающими в темных лужах трупами, Олег повел Томаса кружным путем, чтобы не встречаться со стражей. Томас так и прижимал всю дорогу к груди драгоценный меч, только спрятал под плащ, чтобы не привлекать жадные взоры. Олег посоветовал старый меч выбросить вместе с ножнами, а взамен на перевязь подцепить подарок, Томас возмутился до глубин души:
