скачать книгу бесплатно
– Можно подумать, ты долго усидишь без лат и копья в жаждущей драки длани.
А Черный Принц все не мог успокоиться, его руки тряслись, вилкой никак не мог наколоть ломтик рыбы, а когда попытался запить пивом, зубы стучали о край кружки, как будто барабанщик выбивал зловещую дробь перед казнью.
– Вот почему я и не хочу быть русским!.. И даже не хочу жить в этой гребаной России!.. Это же и от моего имени, позоря меня… мордой по стеклу, втаптывая в дерьмо по уши, президент страны… подумать, президент страны!.. посылает премьер-министра, посылает директора Кардиологического центра и его лучших хирургов с наказом: бросьте вы все свои гребаные эксперименты, бросьте всех своих больных, пусть дохнут к такой-то матери, но мчитесь в эту лучшую из больниц и спасите именно этого человека!.. Как на меня посмотрят вот те девушки, перед которыми я стараюсь выглядеть человеком умным и образованным?.. Это же и от моего имени президент страны, игнорируя умирающего Святослава Рихтера, велит спасать клоуна, клоуна… мать ее, клоунскую Россию, для которой скоморох всегда был важнее священника!
Он поперхнулся, Яшка деликатно постучал его по спине.
– Не хочешь жить в России?.. – переспросил он участливо. – Но эмигрировать нам некуда…
Крылов горько засмеялся.
– Да, Гусев еще не объявил Марс областью России. Но если России, считай, уже нет… а то дерьмо, в котором стоим по уши, уже не Россия… то все-таки есть мы.
– Мы? Но мы же русские?
– Гм…
– Что не так?
– Просто вспомнил, что совсем недавно мы были не русскими, а советскими.
Глава 2
Напротив за столом деликатно смакует пиво, словно французское вино, Klm – подтянутый, с прямой спиной, интеллигентный, но с непривычно накачанными для интеллигента плечами. Грудь всегда вперед, спина прямая, словно, как кавалергард, по часу каждый день стоит у стены, касаясь ее всей спиной, ягодицами, затылком и локтями, вырабатывая осанку.
Если он сейчас заговорит о слезе невинного ребенка, промелькнула слабая мыслишка, я его стукну пивной кружкой. Вообще-то давно уже не встречал таких интеллигентных мальчиков, что за дверью своей квартиры, попав в более жесткую среду улицы, не прятались как улитки в свою раковину, а старались отстоять свой пятачок: накачивали мускулатуру, учились бить не только доводами, как учили интеллигентные родители, но и кулаками. Такие иногда даже не косили от армии, а сами просились в ВДВ. У таких на всю жизнь остается амбивалентность: несвойственная интеллигентам выправка и молодцеватость, желание защищать ставшую в чем-то родной армию, которую вообще во время службы ненавидели и презирали, но в то же время сохранили и возлелеяли весь мертвый набор гниющей на корню этой интеллигенции: а кто решать будет, слезинка невинного ребенка, сила – не аргумент, сперва все просчитать надо… из-за чего на таких непримкнувших смотрели, как на чужих, и «армейцы», и гнилоинтели.
Справа от Klm чистит креветок, как он представился, Раб Божий. Может быть, даже назвал настоящее имя, но кто их запоминает, уже с полгода его знают в виртуальной Корчме именно как Раба Божьего, так он подписывается в Корчме. Все привыкли представлять худого старика-аскета в монашеском одеянии, длинноволосого и с козлиной бородкой, но на очной встрече узрели хоть и худого, но не хилого молодого парня. На сайте православие защищал, как сразу все поняли, скорее из упрямства, из чувства малограмотного патриотизма, явно считая Иисуса Христа соратником не то Невского, не то Донского. Лицо светлое, истовое, нечеловечески праведное, всегда словно бы чуть приподнятое в направлении к небу, пусть Господь зрит его, верного слугу, что исполняет Его Волю.
Крылов ненавидел тупое православие, но Раба Божьего любил, как любят человека абсолютно чистого и праведного, пусть даже не наших взглядов. Мы все, подумал он, любим и жалеем противников непрактичных, чересчур честных и щепетильных, которые, в отличие от нас, не ударят в спину, не дадут подножку, из-за чего мы их всегда… едва только возжелаем, но оттого и не повергаем, что можем это сделать в любой момент.
В отличие от разжиревших тупых и вечно пьяных боровов, что играют роль православных священников, Раб Божий светится святостью. В его чистых глазах всегда любовь и жажда отдать себя всего без остатка Ему. Но Ему можно отдать, только вытаскивая остальное человечество из болота неверия, куда их засасывает все глубже…
По другую руку Klm с бокалом чистой родниковой воды сидит аристократический Гаврилов – высокий, худой, бледный, очень сдержанный и мягкий в манерах, движениях, голосе, аргументах. Но это мягкость бархатной кожи на стальном стержне: его невозможно поколебать любыми доводами, если дело касается возрождения Древней Веры.
Этот знает о славянском язычестве абсолютно все, но в заслугу не ставит, не так уж много и уцелело после прихода проклятых византийских попов, что как саранча хлынули на Святую Матушку Русь… да-да, она была святой и матушкой задолго до рождения среди евреев этого еврея Иисуса Христа, так вот эти проклятые попы принялись огнем и мечом истреблять все древние памятники русской культуры, всю ее письменность, живопись, скульптуры, всю-всю самобытную культуру и всячески навязывать свою, чужую, как удалось заменить чисто русские имена на чуждые русским еврейские или греческие: Иван, Василий, Петр, Семен…
Он твердо знал, что единственный путь спасения России – это отринуть не только православие, как считает Крылов, Журавлев и еще двое-трое влиятельных корчмовцев, а вообще отбросить чуждое русскому народу христианство с его чужим богом… дело даже не в том, что он – еврей, не стоит принимать и немца или араба, надо вообще вернуться к истокам. То есть возродить древнюю языческую веру. И назвать ее не языческой, ибо это ругательство, а подобрать термин поточнее…
Ага, вот уютно устроился ненавидимый почти всеми Матросов – крепкий бык, среднего роста, тоже из интеллигентов, как ни странно, но порвавший с этой гнилью, подчеркнуто груб, часто потирает расплющенные на тренировках костяшки пальцев. Знает пять языков, владеет боевыми приемами, готов подраться, чувство юмора на точке замерзания…
Матросов благоразумно сел между Яшкой и Бабаем– агой, самыми дружелюбными и открытыми корчмовцами, у которых нет не только врагов, но и противников. Яшка – долговязый, сутулый, нескладный, чистая душа, искренне верящая, что из-за океана к нам идет самое что ни на есть благо. Надо только брать лучшее, а худшее… не брать. То есть Интернет брать, а Бивиса и Бэдхеда – не брать, не понимая, что весь Интернет-то получили только с молчаливым условием, что примем и Бивиса, и «не будь героем», и «жизнь – самое ценное», и тупейших клоунов вместо театра.
Бабай-ага постоянно шутит, улыбается, всем раскладывает креветок и умело открывает бутылочное пиво. Неизменно веселый и добрый, вечный гаситель всех конфликтов. Насколько Крылов помнил, Бабай-ага всегда является с хорошим коньяком, шампанским или пивом – в зависимости куда направил стопы. Он работает на таможне, где занимаются как раз спиртным, спиртное достается на халяву, сам пьет, чтобы добро не пропадало, и ко всем является только с набором бутылок.
Для него буквально физическая боль, когда слышит споры, а когда споры вот-вот перерастут в драку, бледнеет и говорит умоляюще: как вы можете, мир прекрасен, до хрена вина и женщин, мы ж все человеки, даже американцы в чем-то глубоко внутри тоже почти люди, давайте выпьем, и все станет хорошо…
Но никогда не добавит привычное: «и не надо будет думать», потому что думает всегда, мозг у него хорош, только ленив и избегает крайностей, мысль о насилии невыносима, он хотел бы всем счастья, но так, чтобы никому не прищемить и пальчика, в этом часто солидаризуется с Klm и как раз потому старается сесть подальше от грубого Матросова, но Матросов не дурак, и вот теперь Бабай-ага поневоле окружил заботой и Матросова, не может о ком-нибудь да не заботиться…
Дальше еще пара новичков, смотрятся неплохо, но это выверт его памяти, что сложные формулы запоминает с ходу, а вот как кого зовут, никогда не помнит с первого раза, а потом всю пьянку старательно вслушивается, как кто кого называет… Нет, долой церемонии, он же из ветеранов Корчмы, по праву дедов может не запоминать сразу салаг, лишь после третьего пива переспросит, как же их зовут, может быть, с ними он как раз и спорил в Корчме? И кто-то из них обещал набить ему морду?
По ту сторону стола голоса стали громче. Спорили Откин и Klm, Откин умело и ровно, как биржевик, кем он и был на самом деле, излагал, Klm надменно выпрямил спину, сказал высокомерно:
– Все неверно. Я, как кадровый офицер и сын офицера… И даже внук офицера, как по матери, так и по другой матери…
– По какой матери? – вежливо поинтересовался Откин. Хлопнул себя ладонью по лбу. – Ах да, прости! Той самой, понятно…
Klm не понял, что за усмешечки, по какому поводу, но ощутил, что подлый Откин его грязно и мерзко оскорбил, уже не первый раз, только понять бы, где и в чем, тут же на дуэль, мерзавца…
Со своим стулом подошел Черный Принц, подсел по-свойски, они все – старая гвардия, сказал деловито:
– А вы ж говорите одно и то же, только разными словами! Не заметили?.. Тем, кто в танке, объясняю для доступности…
Черный Принц, подумал Крылов усмешливо, единственный, кому корчмовцы прощают, можно сказать так, его ник. Обычно же ко всякому, кто входит на сайт под громогласными: Князь, Александр Македонский, Рюрик, Аристотель, Пифагор, а то и того хуже – King, Lancelot, Emperior, Budda и прочие сверхчеловеки, относятся, как к сбежавшим из психбольницы наполеонам. Но когда Черный Принц пытался сменить свой ник на нечто скромненькое и слащаво-правильное, корчмовцы зацыкали на отступника: тебе можно!
Он и в самом деле мог многое. Почти в любой области знания. А где не мог, то все равно не признавался в недостаточной компетентности, умело изворачивался, подставлял оппонента под его же собственные удары, и наблюдающему за дискуссией казалось, что именно Принц знает и умеет все, а против него выступают какие-то совсем уж тупые придурки. На него обижались, спорит он резко, но злость проходила, когда видели, как он размазывает по стенам других оппонентов: остроумно, зло, коротко, емко, ни одного лишнего слова, ядовито.
Яшка, он новичок в компах, допытывается у Бабая– аги, знатока:
– У меня снова комп не работает!
Бабай-ага спросил благодушно:
– После чего это произошло на этот раз?
– Я его включил – загрузился Нортон. Смотрю – у меня слева диск С и справа диск С. Я подумал – на фиг мне два диска С? И стер правый к чертовой матери.
Поднялся Раб Божий, властно постучал ложечкой по пивному бокалу. Гвалт начал умолкать. Раб Божий оглядел всех исподлобья, поднял пивной бокал, слегка отставив по-гусарски локоть, и сказал металлическим голосом, словно лязгал затвором:
– Корчмовцы!.. Пять лет как исполнилось нашему веселому и самому замечательному заведению на свете. Это и питейное заведение, и академия, и тренировочный зал на выживание, и все-все, как говорил Винни-Пух! Я, признаться, был поражен накалом страстей, когда первый раз рискнул переступить порог… Помню, шел спор между Черным Принцем и Кузнецовым о происхождении слова «Ильмень». По всему залу летали виртуальные табуретки, кто-то кого-то лупил. А вскоре, как мы все помним, состоялась первая невиртуальная драка между Ласьковым и Матросовым. Потом этих драк было немало, что значитца, теоретический спор продолжался другими средствами… Словом, слабые вскоре убегали на более тихие форумы, а яростные и непримиримые по сей день дерутся в нашей Корчме! Так пожелаем же сами себе, чтобы и через следующие пять лет мы вот так встретились здесь, а Валечка подавала нам пиво и креветок…
Над столом со звоном встретились эти массивные вместилища пива. Звенело, грохотало, кое-где плеснуло, клочья пены замедленно сползали по толстым стенкам. Сильно запахло разваренными креветками, это появилась Валюша с широчайшим подносом у самой груди, но груди не на подносе, как делают игривые официантки в иных кафе.
Ее ловкие руки быстро расставляли глубокие тарелочки. Ей помогали, весело перешучивались, тут же возник и пошел наматывать обороты неутихающий спор на тему «Как обустроить Русь?». Каждый вечер в Корчме швыряние емэйлами, об этом же в газетах, но что делать: это национальный спорт русской интеллигенции, как в Бразилии – футбол, в США – регби, в Канаде – хоккей, а в племени мамбо-юмбо ритуальная пляска вызывания дождя.
Крылов тоже подавал реплики, швырял идеи, искусно парировал, переходил на личности и отступал, если успевали поймать за рукав, но что-то царапало сознание, пока не поймал себя на разглядывании девушки, что сидит с парнем за дальним столиком в уголке.
Парень, при более пристальном рассматривании, на этот раз показался обедневшим адвокатом. По крайней мере, внешность у него самая что ни есть адвокатская. Плотный, живой, смеющийся, дружелюбный, с обтекаемой внешностью, словно тюлень, только что вынырнувший из воды. Несмотря на его плотную крепкую фигуру штангиста, он производит впечатление человека, что как ртуть просочится в любую замочную скважину, а на той стороне снова встанет на ноги такой же улыбающийся, дружелюбный, не испортивший тщательно зализанной блестящей прически.
Он говорил и говорил, красиво блестя белыми как сахар зубами. Брови его приподнимались. Девушка тоже приподнимала брови, красивые полные губы кривились в беззвучном смехе.
За это время пришли еще одна парочка и шумная группа подростков с двумя длинноногими девицами без бикини вовсе. Их плоские, как у мальчишек, обнаженные груди не вызвали интереса, хотя соски от возбуждения и ожидаемого внимания затвердели и торчат, как тюбики помады. Крылов их не замечал, как не замечал, что грызет к пиву, но та девушка выделяется, как лебедь среди гусей и серых уток, как горящий факел в сырой дождливой ночи!..
Он заставил стряхнуть с себя то странное очарование, что шло от той девушки, поднялся с кружкой пива, сказал громко для всех:
– Сейчас наша страна… да и весь мир, остро нуждается в идеях. Последние идеи были… в эпоху революции. Затем – пустота. На Западе идеи перестали двигать этих двуногих еще раньше. В этой пустоте изголодавшийся народ может ухватиться за любые идеи, пойти под любыми духовными знаменами духовных вождей. Мне кажется, нигде в мире нет такого бурлящего котла идей, как в нашей Корчме! Так пусть же так будет вовеки!!!
Дружно заревели, полезли к нему стукаться кружками. Запад выдохся, подумал Крылов мрачно, да и не был богат на идеи. Скорее всего Россию и весь мир все же подомнет Восток: там идеи рождаются чуть ли не каждый день. Там Ренессанс идей. Но мы – Россия, а это нечто иное, чем Запад или Восток, Юг или Север. Мы не выдохлись, мы просто надорвались, пытаясь воплотить в жизнь одну из идей. Но сейчас в мир приходит новое поколение, не надорвавшееся. А значит, можно попытаться придумать что-нибудь снова. Но только такую же простую и понятную, как была идея революции: свобода, равенство, братство! Грабь награбленное. Точнее, такую же привлекательную…
Матросов завозился, сказал с отвращением:
– О каком возрождении России можно говорить? Вон Тор, куда уж националист, но только бы не быть русским, занимается ушу или сунь-хунем, слушает «Ай лав фак», жрет в «Макдоналдсе»… Да что там говорить, если он даже ник себе взял откуда-то с Севера, где народец всегда был тупее и примитивнее русских!
Тор ощетинился:
– А при чем тут ник? Кстати, о птичках, все асы пришли откуда-то с Волги. Значитца, они тоже все русские, как горох в стручке. Первобытно русские. Там, на Севере, одичали, потеряли высокую культуру русских, стали викингами.
– А чечены, – сказал с улыбкой Журавлев, – это те же чечены…
Он тут же забыл о реплике, наклонил голову к Лилии, переговаривались вполголоса, а вокруг них сразу вспыхнул жаркий спор, почему это викинги – чечены, ведь викинги грабили и насиловали в старину, а чечены – сейчас, викингам можно, они ж грабили всякие там франции и англии с корсиками, а чечены – нас, викинги – герои, а чечены – гады…
Крылов заметил, что парень, который адвокат, все чаще бросает в сторону их сдвинутых столов удивленно-настороженные взгляды. Верно, корчмовцы горячатся, разговаривают чересчур громко. Девушка тоже иногда слегка поворачивает голову, так что Крылов видел ее в три четверти лица, начинал любоваться безукоризненными чертами. Но он хоть иногда спохватывается, снижает голос, зато Тор ревел как медведь, Klm тоже все возвышал голос, и все походило на обычный пьяный треп молодых ребят, как если бы говорили о бабах, пиве и балдежниках.
– Итак, – заявил Матросов зло, – что мы имеем? Английский язык начинает подавлять другие языки, хотя английский – увы! – не самый совершенный, это скажет любой лингвист. Все народы и нации размываются, как глина в теплой воде, становятся тоже американцами. Не по странам и государствам, а по языку. Но это первый шажок, потом «все немцы – объединяйтесь!». Мол, единый язык – единый народ. Понятно, что и единое государство. Американское, понятно.
– Не забудь Интернет, – добавил Тор.
Крылов ощутил, что разговор уходит в другую сторону, вмешался:
– Тор прав, Интернет – великое дело сближения народов. Теперь можно общаться со всеми, находить невест и женихов на другом конце света, переезжать, смешиваться… Словом, Интернет ускоряет смешение всех народов в единый. Что вроде бы хорошо. Мол, все стали единым человечеством, нет войн за территории, нет взаимных претензий…
Яшка спросил капризным тоном:
– Так чем тебе это не нравится?.. А ведь не нравится, верно?
– Нет, – признался Крылов.
– Так ты за войны? – сказал Яшка враждебно. – За нищету и бесправие…
Крылов не стал дослушивать, Яшка еще совсем новичок в Корчме, обратился к остальным:
– Но где гарантия, что мы… я говорю о России и всем человечестве, выбрали лучший вариант развития? Или даже пусть в самом деле лучший, но где гарантия, что так и пойдет по лучшему, не свернет, не заснет, не околеет от пока неведомых болезней, что уже незаметно зреют в недрах этого лучшего из обществ… Это говорю специально для Черного Принца, сам я его не считаю лучшим, даже плохим не считаю… да не Принца, а путь, путь!.. а как раз ужасным, отвратительным.
Черный Принц сидел напротив, но, похоже, не слушал. Крылов видел, как дергается его лицо, а пальцы на кружке побелели.
– Сволочи, – повторял он. – Всех их напалмом!.. Нет, спина к спине привязать и на корм рыбам. Хоть какая-то польза будет.
Тор притащил стул, подсел, положил на интеллигентные плечи бревно, служащее у него рукой. Нет, дланью.
– Это все их штучки, – прорычал он сочувствующе. – Масонские… Только масоны могли протащить такую диверсию!.. Сами гомосеки, вот гомосекство и протаскивают везде. Особенно в нашу твердыню. Ты прав: после этой дряни кто наш Кремль уважать будет?.. А вот погнать бы масонов!
– А как их погнать? У тебя есть списки?
– А всех жидов погнать! – ответил Тор, не задумываясь. – Уж они точно масоны!.. Все до единого. И ежели наши ваньки тоже масоны, то лишь на подхвате: подай да принеси. Шабес-гои, одним словом! А жиды – масонская верхушка. Жидов истребить – враз стране полегчает.
Черный Принц проворчал:
– Зачем истреблять? Я бы, наоборот, установил связь с израильским движением… Ну, которое самое евреистое! Что всех евреев гребет под крышу Израиля. Совместно провели бы в России пару акций. Погромы, или резню, или просто попугали бы, жидовня вся пугливая… Чтоб сами ринулись в Израиль! А там, считай, погибнут сами.
Тор удивился:
– Почему?
– Их же там поставят слесарями да дворниками, – объяснил Принц. – Арабов опасно, бомбы подкладывают! А еврей – слесарь, дворник, ассенизатор… это уже конец.
Раб Божий перебил с тоской:
– Ребята, что вы такое говорите? Как можно такие ужасные вещи? Спаситель наш, Иисус Христос, тоже был, по-вашему, евреем?
Черный Принц ощетинился:
– Вообще-то он был скифом…
– Да какая разница? Все мы люди. О душе надо думать! Духовность возрождать. Без духовности нам никуда.
Он завел свою нескончаемую песню о духовности, а Тор и Принц хмуро тянули пиво. По Рабу Божьему, духовность и духовенство – синонимы. Если кто-то, о духовности жалко лепеча, подразумевал книги и просвещение, то Раб Божий видел перед своим умиленным взором сотни строящихся церквей, нескончаемые церковные ходы с тысячами священников в раззолоченных ризах, все священные реликвии христианства в руках православия, все эти гвозди из Креста Христа, его пальцы, руки, все шесть черепов разного возраста, к которым в восторге и трепете стекается вся Святая Матушка Русь.
Глава 3
На пороге появился высокий длинноволосый парень, бледный, худой. Всмотрелся с высоты ступенек, ему помахали, он заулыбался счастливо, торопливо сбежал в зал.
– Вот и Денис-из-Леса пожаловал, – откомментировал опрятный Черный Принц. – Не то лесной человек, не то пугало…
Денис-из-Леса пошел вокруг стола с протянутой рукой, Черному Принцу огрызнулся:
– Мужчина и должен быть слегка неряшлив! Или ширинка расстегнута, или рукав в говне!
Яшка, наименее радикальный из всех корчмовцев, робко предложил:
– Может быть, просто не барахтаться, а взять и сдаться Америке? Ну, если Америке нам в лом, обидно, то отдаться просвещенной Европе. Пусть нас разделят и введут свое правильное правление Франция, Англия, Германия, Швеция, Гугеланды…
Принц удивился:
– Какие это Гугеланды?
– А что, – сказал Яшка смущенно и покраснел, – нет такой страны?.. А откуда же голландский сыр везут… Ага, Голлания!
– Яшка, это сыр и хрен бывают голландские, а страна – Нидерштаты, понял?
Принц пожал плечами, с шумом вылез из-за стола. Его аристократическая ладонь мягко похлопала Яшку по костлявому плечу:
– Тебе лучше Крылов объяснит. Костя, скажи ему… Да и вообще, мне кажется, вопрос болезненный. А в России все болезное и все болезные просто на «ура».
Крылов допил, громко крякнул, отставил кружку. На той стороне стола Бабай-ага перестал чавкать, замер, начал прислушиваться с интересом. Матросов тоже застыл, смотрел с угрюмой враждебностью. Да и другие уже прислушивались, кто одним ухом, кто двумя.
– Идея стать Западом, – сказал Крылов размеренно, – имеет на Руси давнюю и почтенную историю, равно как и западничество как таковое. Не стоит, однако, эти идеи смешивать: это мысли по одному поводу, но по существу разные.
– Как это разные? – не понял Яшка.
