скачать книгу бесплатно
– Как скажешь, командир…
Ютлан пустил коня вперед, потом запоздало вспомнил, что те двое мужчин, что превратились в волков и убежали, может быть, и есть те загадочные волколаки, которых так опасаются эти люди… но он отъехал уже далеко вперед и решил не возвращаться ради таких пустяков.
Глава 7
В излучине реки с десяток домов, удобный спуск к воде не только для людей, но и скота: дорогу Ютлану перегородила важно шествующие и с достоинством переговаривающиеся гуси, целое стадо. Старший гусак остановился и с предостережением шипел на чужаков, пока стадо не миновало дорогу.
Ютлан проводил их взглядом, страстно захотелось покинуть седло и нырнуть в холодную воду, смыть пот и грязь, но вздохнул и, стиснув челюсти, направил коня по улочке между домами, пять на одной стороне, пять на другой.
Детишки висли на плетеных заборах и с любопытством разглядывали незнакомца. Женщины горбятся в огородах, мужчин почти не видно, это понятно, в поле и в ближайших лесах, только на крыльцо самого последнего дома вышел старик, приложил ладонь козырьком к глазам.
Ютлан ощутил, что его рассматривают с нескрываемым интересом. Старик смотрел внимательно, наконец покачал головой, по губам скользнула улыбка.
– Ты прибыл издалека.
Ютлан ответил без приязни:
– По той дорожной пыли, что на мне и даже на хорте, понять нетрудно.
– На вид тебе шестнадцать, – продолжил старик, – а то и восемнадцать. Но на самом деле тебе нет и четырнадцати.
Ютлан поморщился.
– А это откуда видно?
– Артанская стать, – сказал старик, – артанская гордость! В посадке, взгляде… У нас, артан, до четырнадцати лет брать оружие в руки нельзя. Вот только лук, гм…
Ютлан ответил недовольно:
– Это не боевой лук.
– Охотничий?
– Да.
Старик скользнул внимательным взглядом по луку.
– Тогда ты хороший охотник.
– На обед настрелять удается, – буркнул Ютлан.
– А на продажу?
Ютлан сдвинул плечами.
– А зачем?
– Так-так, – сказал он, – значит, в деньгах не нуждаешься…
– Или не интересуют, – уточнил Ютлан.
– А что интересует?
Ютлан помедлил, старик непрост, выглядит бывалым, знающим, наверняка здешний староста или кто-то из важных старейшин.
– Я хотел бы знать, – сказал он медленно, памятуя напутствие Рокоша о длинных речах, – проезжал ли здесь некий всадник… необычный всадник.
Старик ответил медленно, как показалось Ютлану, с некоторой осторожностью:
– Всяк человек необычен.
Ютлан буркнул:
– Чем? Они все одинаковые, как муравьи.
– Ого, – произнес старик, – ты не они, да?
Лицо его было обманчиво спокойно, глаза прищурены, а голос прозвучал слишком равнодушно, словно разговор шел о погоде. Ютлан вовремя удержал на языке готовый ответ, что да, он не они, пожал плечами и постарался держать голос таким же, как и начал разговор:
– Я тоже они… но я еще и странствую. Есть такие муравьи, знаешь?
– Знаю, – ответил старик, – но такие муравьи странствуют большими группами.
– Я и есть большая группа, – сказал Ютлан. – Ладно, старик. Я вижу, ты ничего не можешь сказать… Или не хочешь. Я поехал дальше. Прощай!
Он повернул коня, тот сделал два шага, как сзади раздался голос:
– Ты слишком торопишься, герой. Да и не стоит ехать в ночь. Ты проделал длинный путь… Твой конь покрыт пылью так, что не видно его масти. А пес исхудал в дороге… Отдохни у нас. Мы небогаты, но еды у нас хватает. Найдется зерно для коня, даже сладкие кости для собаки.
Ютлан ответил вежливо:
– Вообще-то… да, спасибо. Ты прав, мы в самом деле все трое очень устали.
Он соскочил, как заметил старик, легко, очень быстрый в движениях, жилистый, хотя и в самом деле усталость заметна даже в посадке.
– Как зовут тебя… юноша?
Голос его звучал так, словно старик все-таки считает его мальчиком, но из вежливости называет парнем, все молодые стремятся поскорее вырасти и стать мужчинами.
– Ютлан, – ответил он.
– Ютланд, – повторил старик задумчиво. – Хорошее имя…
– Ютлан, – поправил он, – меня зовут Ютлан!
Старик кивнул, у глаз проступили мелкие лучики улыбки.
– Необычное имя… И какое-то… утлое. Ты с ним кажешься слабым. Но если ты покинул дом и отправился в путь, ты заслуживаешь более твердого имени! К примеру… Ютланд – звучит намного лучше.
Ютлан сдвинул плечами.
– Ютланд, так Ютланд, какая разница?.. Не имя красит человека, как говорил мой дед.
– Вот и славно, – сказал старик. – Разве в ваших краях не меняют имя, когда становятся взрослыми? У нас так делают по несколько раз за жизнь… Когда, например, человек хочет начать жизнь заново. Отведи коня вон в тот сарай, там свежее сено и ключевая вода, а сам помой руки, иди в дом и садись за стол.
Ютлан отвел коня в сарай и сам подсыпал из ящика в ясли крупнозернистого зерна, подумал, что он уже в какой-то мере стал взрослее, так что может в самом деле если не поменять имя, то сделать его тверже. В Артании тоже есть этот обычай, но его постепенно забывают.
Когда вышел, старик уже ждал снаружи.
– Ютлан, – повторил он медленно, словно пробуя имя на вкус, – от слова ютлый, утлый. Но раз ты решился покинуть родные земли, то ты уже не слабый. Я все думаю насчет имени, Ютланд теперь подходит больше. Это значит – скала, опора… А меня зовут Бурый. Кстати, что у тебя за пес? Никогда не видел такой породы.
– Издалека, – ответил Ютлан.
– Да это видно, – произнес старик задумчиво, – ты ее не кормишь, что ли? Таких худых я еще не встречал.
– Она всегда такая.
– И глаза всегда красные?
– Всегда, – отрезал Ютлан. – И хватит о псе. А то и у меня глаза тоже станут… красными.
В доме Бурого чисто и опрятно, его тихая и приветливая жена быстро собрала на стол незамысловатой деревенской еды, Ютлан с удовольствием вытянул гудящие ноги и ел с таким аппетитом, что Бурый довольно заулыбался.
– Хорошо, когда так едят, – сказал он одобрительно. – Говорят, что кто хорошо ест, тот хорошо и работает… А ты работу случаем не ищешь?
Ютлан вспомнил Валдая, тот настойчиво советовал прожить где-то среди незнакомых людей тихо и мирно год, научиться ладить с окружением, чтобы вернуться уже другим человеком, а это село как раз такое дальнее и дикое, никто даже имени его не слышал.
Он встретил вопрошающий взгляд старика, еще раз подумал, но все села одинаковы, что искать?
– Ищу, – ответил он.
– У нас ее выше головы, – довольно пояснил Бурый. – Наша деревня, как на грех, слишком близко от больших дорог. Всего через лес пройти и… там дорога. Молодым парням велик соблазн поискать счастья в городах… Уходят, но мало кто возвращается. Потому у нас девок на выданье тьма, а вот женихов…
– Я останусь, – прервал Ютлан. – Работы не боюсь, кони меня слушаются, волки боятся, я могу как ломать, так и строить. Или хотя бы подносить материалы тем, кто строит. И… да, отныне зовите меня Ютландом!
Он выполнял любую работу, которую ему поручали, а когда, чтобы то ли проверить, то ли посмеяться, давали работу чисто женскую, делал и ее так же старательно. Женщины тоже посмеивались, но заступались за него, еще подросток, чего хотите…
Однажды послали помочь на расчистке леса, где мужчины расширяют пашню, женщины и подростки обычно собирают там срубленные ветви. Он выполнял и эту работу, пока однажды один из мужиков, измучившись с неподдающимся корнем, не попросил помочь.
Ютланд взялся за пень, все видели, как напряглась его спина, плечи раздвинулись, а ступни начали погружаться в землю. Корни затрещали, земля вспучилась, будто оттуда полезли, разбуженные ливнем и громом, исполинские дождевые черви.
Пень противился, однако мужик и Ютланд все же вытащили, Ютланд тут же выпустил из рук, а мужик с торжеством бросил пень на кучу свежей земли и устало принимал поздравления.
С того дня этого подростка с его невероятной силищей посылали помогать корчевать, что он делал так же старательно, хотя всей мощи Ютланд старался не выказывать.
Матери начали поглядывать на него с интересом. Выдать за такого дочь – девка будет как за каменной горой. Хоть угрюмый и неразговорчивый, но не драчлив, не пьяница, трудится с утра до ночи, никогда не отказывается от работы, Бурый не нахвалится на работника, уже смотрит как на приемыша, члена своей семьи…
Однажды он вернулся с поля, усталый и голодный, а с другого конца в село с гиком и свистом ворвался отряд всадников. Одни, побросав коней, сразу же бросились в дома, требуя пить и есть, другие с хохотом начали хватать молодых женщин.
Ютланд прошел мимо, не его это дело, как вдруг одна из девушек отчаянно закричала:
– Ютланд!.. Ютланд, помоги!
Он оглянулся, двое хохочущих чужаков тащат в сарай Ксану, молоденькую девушку, всего на два-три года старше, чем он, она часто ему улыбалась и строила глазки.
Один из чужаков в нетерпении начал сдирать с нее платье, Ютланд подбежал и ухватил его за руку.
– Не трогай ее.
Мужчина оглянулся с изумлением, попытался выдернуть руку, но Ютланд не отпустил. Их взгляды встретились, чужак прошипел люто:
– Сопляк, ты что о себе возомнил?
Он с силой ударил подростка по лицу. Голова Ютланда мотнулась в сторону, и сразу же вспыхнул гнев, горячий и страшный.
Он стиснул челюсти и проговорил сквозь зубы:
– Я же сказал… оставь…
Мужчина ударил его по лицу снова. Ютланд смотрел ему в глаза ненавидяще, пытался удержать в себе гнев, но тот уже перетек в лютую сладостную ярость, когда все можно и все позволено…
Перед глазами поднялась красная пелена, он пытался отступить и выйти из этого состояния, но не успел, горячая волна накрыла с головой…
Очнулся он, весь залитый кровью, быстро оглядел себя. Руки-ноги целы, ничего не болит, только всего трясет так, что зубы стучат, а по телу пробегают судороги. С головы до ног в крови, но чужая, по улице всюду зверски изуродованные трупы в лужах крови. У многих оторваны руки, головы, у кого-то разворочена грудь, из одного безжалостной рукой выдернуты внутренности, клубок кишок расползается сизой грудой рядом…
Кто-то выглянул из дома, увидел его и вскрикнул дурным голосом, после чего исчез так, словно и не рождался на свет. Ютланд посмотрел по сторонам, нехорошее предчувствие большой беды нахлынуло внезапно с такой силой, что болезненно заныло в груди.
Улица неуверенно пошла навстречу, покачиваясь и приближаясь то одной стороной, то другой. Из домов выглядывали люди и тут же прятались, как испуганные мыши в норы.
Бурый отыскался в доме, он сидел в доме на лавке у окна, на Ютланда оглянулся, в глазах мелькнуло беспокойство, но произнес довольно спокойно:
– Ютланд… Теперь понимаю, почему ты уехал из родных мест. Пойди смой с себя все это… Вон таз с водой.
Ютланд торопливо плескал в лицо холодную воду, она едва не шипела на его раскаленном лице, превращалась в пар, наконец он опустил туда голову и держал, пока хватило дыхания.
На лице Бурого сочувствие перемежалось с чем-то вроде испуга, но не за себя, а как будто он переживает за него, сердце Ютланда болезненно сжалось.
Он спросил глухо:
– Я много… натворил?
Бурый кивнул.
– Ты убил всех чужаков. Но если бы просто убил…
– А что… я делал еще?
Он спросил упавшим голосом и замер в ожидании недоброго ответа, что изменит всю его жизнь в этом мирном селе среди хороших и добрых к нему людей.