скачать книгу бесплатно
– Пользоваться вычислительными мощностями в личных целях неэтично, сам знаешь. А что раньше было только осуждаемо, теперь уже наказуемо!
– Пора в неолуды, – сказал я с сочувствием.
– Уже предлагали, – ответил он угрюмо. – Сам подумываю, только бы оказаться с тобой по разные стороны… Да и чего бы стал спрашивать всякую ерунду, если мог бы сразу спросить самое важное: как стать богатым?
– Ты прав, – вынужденно признал я. – Бритва Оккама в действии. Так что ты хотел… но никак не решаешься спросить? Как потерять девственность?
Он умолк на миг, но взгляд стал жестче, а голос прозвучал тверже:
– Насколько реально твое пророчество…
– Я не пророчествую, – прервал я.
– Ну твое предсказание…
– И не предсказатель, – уточнил я суховато, не люблю шуточки на эту тему. – За предсказаниями обращайтесь к бабковангам. Я выдаю прогнозы.
– Не подкрепленные строгими научными данными, – возразил он. – Так что это не столько прогнозы, сколько предсказания. Или пророчества. Если невозможно проверить…
– Да, – ответил я, – пока нет таких механизмов, но если мои прогнозы вам не подходят, что ты хочешь? Рецепт глазуньи?
Он сказал с неохотой:
– Хочу уточнить, насколько реален твой прогноз, что неолуддисты победят по всей Европе?
– Просто уверен, – ответил я дипломатически. – Устоят только государства с авторитарным управлением, да и то с большими потерями. А их уже нет в Европе… Что, у вас наконец-то забеспокоились?
Он поморщился, во взгляде неприязнь, как к любому, кто сообщает неприятное, но в то же время вижу и острую заинтересованность, каждый хочет знать, о какой камень споткнется.
– Руководство считает, – ответил он с еще большей неохотой, – твои прогнозы точнее, чем у нормальных ученых, что оперируют графиками и цифрами. Хотя, думаю, просто угадываешь… Везет, в общем. Вот-вот тебя ждет большой облом, и окажешься в глубокой заднице.
– Вот порадуешься, – сказал я миролюбиво. – Ну, а пока лучше приготовиться. Хоть и не веришь, но меры прими.
– Какие? – спросил он. – Я не президент страны. Да и он сделать ничего не может против такой волны народного протеста и этих, как его, сокровенных и подспудных чаяний!
– У него армия.
– А если армия с народом?
– Неолуддисты еще не народ, – сказал я сухо. – Хоть их и большинство. Я вот тоже народ. И наш коллектив… Ну ты понял, все решится в тот момент, когда президент будет думать насчет вывести танки против этих простейших или уступить. Если бы тогда на площадь Тяньаньмэнь не вывели танки, сегодняшнего могучего и так пугающего мир Китая не было бы вовсе.
Он процедил почти с ненавистью:
– Я доложу руководству. Vale!
На экране снова бои, пожары, ракетные удары по халифату, всякий раз восстающему как из пепла феникс. Красочно показан горящий центр Парижа, но я убрал звук и погрузился в сравнение сценариев будущего, которые могут чуть-чуть корректироваться и тем, что творится прямо сейчас.
Мужчины в отделе настроены ко мне критически, что и понятно, каждый считает себя гением, а остальные непонятно как сюда попали, но женщины в футурологии пока что не претендуют на высокие ступеньки, им важнее преуспеть в женской интуиции, а та, видимо, подсказывает, что я только-только начал свой разбег.
Потому большинство стараются мне понравиться тем или иным способом на тот случай, если возглавлю какую-то структуру, чтобы взял с собой, безработица сейчас выкашивает целые отрасли.
Их ошибка в том, что я одиночка, вообще не являлся бы сюда, если бы не дурацкое кредо директора института прогнозирования и футурологии насчет того, что люди должны общаться и вживую.
Футурологи не работают в команде, сама профессия требует отрешения от сиюминутных дел. Нужно уметь сосредотачиваться на масштабных проблемах, которых обычный народ не видит из-за множества мелких дел и забот, что простому человеку – а мы в чем-то все простые – важнее великих свершений, меняющих историю.
Потому я никогда ничего возглавлять не буду – не мое, и все.
Справа стол Влатиса; белобрысый, как вепс, с головы до ног в веснушках, наклонился к экрану, где в темпе его мысленных команд быстро-быстро сменяются пиктограммы сжатых вычислений.
– Жили у бабуси, – услышал я его тихий голос, – два зеленых гуся… Один белый, другой серый, а четвертый красный…
Уткин тоже услышал, бросил от своего стола:
– С квантовой запутанностью работаешь?
– В асимметричной петле Шредингера – Вайдлера, – сообщил Влатис. – Как угадал?
– У шефа учусь предсказывать!
Уткин сказал зловещим голосом:
– Еще раз брякнешь это непристойное слово, шеф вышибет из команды!.. Он не предсказывает, а прогнозирует.
– Виноват, – сказал Влатис поспешно. – Язык – враг мой, а вот мысль чиста и беспорочна. Переходи на мыслесвязь, дубина.
– Сперва научись пользоваться, – ответил Уткин брезгливо. – Ты вчера приводил доказательства насчет единственного электрона во Вселенной, а заодно всем нам сообщил, что у Алевтины Игнатьевны под мышками и в паху заросли почище джунглей, на заднице родимое пятно, ноги толстые, а колени острые, ночью пердит так, будто из пушки стреляет, стонет слишком громко, на улице останавливаются заинтересованные…
– Это я не собрался, – перебил Влатис зло, – а ты мог бы фильтры установить!
– Сам установи, – отрезал Уткин. – Неча говно изливать в люди. Ты и за собакой не убирал?
– Убирал, – буркнул Влатис и поспешно отвернулся, чтобы не так было заметно, что нагло брешет.
Я все слышал, но промолчал, мыслесвязью пользуются уже многие из продвинутых, сказочные возможности, но требуется ментальная дисциплина, чтобы выдавать именно то, что хочешь, без сопутствующего мусора бессвязных картинок, ощущений и желаний.
У меня получается легко, почти само собой, то ли гены так легли, то ли моя самодисциплина, а вот, к примеру, Сергей Гамбург, прекрасный специалист, с подключенным чипом, ни разу даже не пытался. Страх, что вывалит кучу грязного белья, пересиливает жажду обмениваться информацией без применения примитивного и крайне медленного речевого аппарата.
Добросовестно отработал полноценный час в общем зале, это уступка лично директору института, как бы демонстрация смычки с коллективом вживую, затем отправился на третий этаж, где у меня свой кабинет с нормальными солидными стенами, что не двигаются по щелчку пальцев и вообще сложены из кирпича в те времена, когда и слова такого, как «хай-тек», не существовало.
Вообще-то я специалист по проблеме выживания человеческой цивилизации, но это слишком как бы абстрактная и далекая от нашей повседневности профессия, даже так истово ожидаемая сингулярность – всего лишь первая ступенька к проблеме неуничтожимости нашего вида.
Чем выше мощь хайтэка, тем способнее будем противостоять как изменениям климата, так и внезапным катастрофам, вроде извержения супервулканов, падения астероида, взрыва поблизости сверхновой с ее жестким излучением и множеством прочих напастей, которые пока что предотвратить не можем, но вот в недалеком будущем…
Очень-очень скоро и очень стремительно расселимся сперва по планетам Солнечной, а потом сразу же отправимся к ближайшим и даже дальним звездам.
Но даже тогда, когда заселим и освоим галактику, угроза уничтожения всего лишь уменьшится, но не исчезнет. Останется опасность атомных бурь в пространстве, перерождения материи, а чего стоят гравитационные цунами, в которых исчезают без следа целые галактики?..
Так что сейчас я на самой первой ступеньке. Моя работа только-только начинается. И я вроде бы еще не востребован по-настоящему, о чем трусливо помалкиваю, а то одни скажут, что занесся, другие приставят к виску большой палец и помашут растопыренными остальными.
Я вздрогнул, когда дверь распахнулась, в проем заглянул Касарин, свежезеленый, как сто тысяч только что вылупившихся жаб.
– Шеф!.. – сказал он страшным шепотом. – Нарушаете традиции?
Я повернулся на крутящемся кресле в его сторону.
– Какие?
– Не реже, – напомнил он, – чем раз в месяц, как мы пообещали директору, обедаем не в кабинетах, а в кафе общего пользования!.. А у нас уже второй месяц без застолья!
Я скривился, но послушно поднялся, обещания нужно выполнять, иначе минус в репу, социальный рейтинг поддерживается и такими мелочами.
– Да, конечно. Пойдем.
Через улицу от нас неплохое кафе, хотя сейчас все неплохие и совершенно одинаковы, мы с Касариным вошли под парящий без опор широкий навес, Диана прервала разговор с Карповым и Южалиным и пошла к нам.
Шенгальц тоже направился было к нам, но Диана встретила его таким взглядом, что он стушевался и поспешно плюхнулся за стол к Камнеломову.
Касарин смиренно молчал, опустив глазки, раз уж повезло оказаться за столом со мной и Дианой, а она, ничего у нас не спрашивая, почти мысленно заказала автоматическому шеф-повару блюда, только чуть-чуть губами шевелила, проговаривая про себя слова.
Некоторые вещи женщины осваивают быстрее мужчин, я помалкивал, в таких вопросах Диана не ошибается… да и вообще не помню, чтобы в чем-то ошибалась. Может быть, потому, что женщины осторожнее нас и на большие цели не замахиваются.
– Мясо натуральное, – предупредила она, – хоть с виду как синтетическое, уступка неолуддистам. Шеф, у вас очень уж серьезное лицо.
– Я разве не весь такой?
– Не весь, – заверила она с таинственной улыбкой.
Касарин потупил глазки в тарелку, а я проговорил с натугой:
– Сейчас весь мир на грани, напряжение вышло на точку закипания. Почти все население, что перешло на базовый доход, разделяет теперь ценности неолудов. Простые люди счастливы жить этим днем, а будущее страшит…
Официантка принесла на большом поднос заказ, хотя проще бы дроном, но то ли стараются сохранить исчезающие рабочие места, то ли уступка неолудам, чей голос становится громче и требовательнее.
Диана помогла переставить блюда на стол, официантка поблагодарила кивком и удалилась.
Диана сказала мягко:
– Но разве не видят, что ученых не сломить, каста ученых сейчас, как первохристиане, что готовы на костер за свои убеждения! Разве правительства всех стран поддерживают ученых?..
– Они видят и то, – напомнил я с горечью, – что при демократии правит большинство. А большинство сейчас на базовом доходе, сейчас жить как никогда привольно. Большинство начинает требовать остановить прогресс, «чтобы не испортить такое щасте». Потому наиболее активные неолуды и те, кто за ними стоит, скоро начнут новую атаку.
Она внимательно всмотрелась в мое потемневшее лицо.
– Новая… будет мощнее?.. Ты ешь, а то совсем исхудал.
– Новая будет разрушительнее, – ответил я с натугой. – Кто прохаживался насчет русского бунта?.. Так вот бунт а ля рюс начинается по всей планете. Глобализация, господа.
– Начнется?
– Уже начался, – ответил я. – Бессмысленный и беспощадный. Так что торопитесь. Нам не остановить стихию, это как ураган, тоже бессмысленный и беспощадный. Правительства беспомощны, надежда только на армии, но у каждого солдата смартфон в кармане, так что любая армия уже часть общества с его проблемами, желаниям и стремлениями.
Глава 8
Некоторое время ели молча, слышно было только стук вилок да деликатное почавкивание Касарина, самопальная модификация его организма привела к тому, что во время еды у него начинают раздуваться защечные мешки, как у хомяка.
От соседнего стола, за которым устроились неразлучные Лавр Лавров, Артем Глебов и Дмитрий Карпов, в нашу сторону повернулся Лавр, трагически серьезный и даже пугающий с его бородой под восточного экстремиста.
– Стремления даже у военных, – сказал он, – понятные… У рабоче-крестьянских армий, а они везде рабоче-крестьянские, даже в Ватикане идеалы тоже рабоче-крестьянские. Получать деньги просто так, иметь участок с садом и огородом, приличный домик с хорошей мебелью и… остановить мгновение.
Диана, прислушиваясь, молча резала мясо на ломтики, а я ощутил знакомое и чуточку пьянящее состояние, когда как бы вхожу в некое незримое облако, что охватывает по крайней мере это кафе и часть улицы, а это значит, смутно чувствую, как сейчас вон оттуда со стороны кухни выйдет официантка с подносом, заставленном кружками с пивом, те трое парней за столом у окна поднимутся и уйдут, но один обязательно шлепнет ее по ягодице, а с улицы с хохотом вломятся две девицы с крашенными в зелень волосами, закажут безалкогольное вино и пирожные…
Диана искоса поглядывала на мое застывшее лицо, а когда заметила некое подобие улыбки, спросила шепотом:
– Получилось?
Я спросил так же тихо:
– Что?
– Ты что-то видел, – сообщила она. – У тебя лицо было такое…
– Зачем тебе быть еще и умной? – спросил я с сердцем. – Прибить бы, чтобы мысли не читала.
Она улыбнулась, польщенная, хотя для нее не новость, что умная, степень доктора психологии получила не за стройные ноги.
– Меня нельзя прибивать, – сообщила она. – Умную, правда, можно, но красивую?
– Ты восхитительна, – признался я. – Даже не знаю, как у тебя это удается. Какие-то психологические штучки?
– Мое личное обаяние, – ответила она подчеркнуто хвастливо. – А ты что-то придумал, да?
– Нет, – ответил я. – Просто житейское. Вон те трое уйдут, один по дороге потрогает официантку за жопу. А с улицы явятся крашенные в зелень девицы и закажут пирожные.
Она продолжала улыбаться, уже с недоверием, но когда трое парней поднялись и пошли к выходу, где один на ходу провел ладонью по оттопыренному заду официантки, улыбка стала несколько застывшей.
Через пару минут с улицы вошли трое девиц, у всех волосы ядовито-синего цвета, еще от порога шумно и весело потребовали вино и пирожные.
Диана бросила на меня чуточку встревоженный взгляд.
– Невероятно…
– Все не так, – буркнул я. – Мне казалось, войдут две. А волосы должны быть зелеными, а не синими.
– Но все равно, – прошептала она. – Посмотри на Шенгальца, вообще соляный столб!.. Можно разбить на лизунцы для твоих коз. Я думала, можешь только глобальное, ты же футуролог, а не шаман!
Я скривился.
– А если бы такое брякнул на уровне финансовых сделок? Или динамики цен на нефть в следующем квартале?
