Класс под алым небом

Никита Василиненко

Класс под алым небом

Когда небо алеет, стираются грани между монстрами и теми, кого мы зовём людьми.

Глава первая

Последний урок.

Шёл обычный день. Я с другом шагал в школу, а навстречу дул тёплый ветер, будто сама природа не подозревала, что через пару часов наша жизнь перевернётся. Леха шёл рядом, перекидывая с руки на руку рюкзак, и внезапно спросил:

– Слушай, а ты матешу написал?

– Да какая матеша! – я закатил глаза. – Ты же знаешь, я вчера засел в доте. Титан сам себя не апнеть.

– Ой, всё ясно, рачила, – усмехнулся Леха, щурясь на солнце.

– Сам-то на 2к помойке играешь, – парировал я.

– Молчать, сучка! – он выпрямился, вскинув плечи, как павлин перед дракой.

Мы дружили с детства. Познакомились, как часто бывает, из-за глупости – не поделили палку в песочнице, подрались, а потом стали не разлей вода. Со стороны наша дружба казалась странной: Леха – высокий, подтянутый спортсмен с вечной улыбкой, а я – просто Влад.

– Ну, я так понимаю, нам сегодня пиздец, – вздохнул я, глядя на расписание в телефоне.

– Да ладно, у Вали спишем, – махнул рукой Леха.

– Она же в прошлый раз сказала: «Хер вам, а не домашка».

– Ох, Влад, Влад… – он обнял меня за плечи, изображая напускную серьёзность. – Ни одна девушка ещё не устояла перед моим обаянием.

– Ни одна? – я фыркнул. – А кто весь восьмой класс за Настей бегал, как хвостик? Даже сейчас вспоминаешь, а она уже уехала.

– Не-не-не, – замотал головой Леха, – ты не сравнивай. Настя – не девушка. Она богиня.

– Ага, ну да, – протянул я. – Совсем другое.

– Ой, ебальник завали, – он толкнул меня в бок, но в уголках губ дрогнула улыбка.

– Ладно, ладно, молчу, Ромео.

Разговорившись, мы дошли до школы, там уже строились ребята петь гимн, мы среди этих толп, нашли своих одноклассников и аккуратно встали в конце. Там были все наши Макс, Светочка, Никита и Валя.

– Зря прячетесь, я уже сказала Ирине Леонидовне что вы опоздали. – С надменностью в голосе сказала Валя.

– Ну Валь за что ты так? – Спросил Леха.

– Не нукай, не надо было в компьютеры свои всю ночь играть.

– Ну что ты такая злюка.

Злюка? Да она исчадие ада, эта Валя. Вечно подставляла нас, сдавала учителям за малейшие промахи. И зачем? Неужели она думала, что такое рвение к «справедливости» заслужит хоть каплю уважения? Вокруг неё всегда витала аура одиночества – ни друзей, ни союзников, лишь Настя, да и та уехала.

Но Леха… Леха умел находить к ней подход. То ли шуткой, то ли наигранным раскаянием – он будто знал тайный ритуал, чтобы усмирить этого стражника в юбке. Иногда я ловил себя на мысли: а что, если за её колючей скорлупой прячется что-то большее? Может, эти доносы – крик о помощи? Но тут же отмахивался: нет, просто мразь.

—О пацаны, здорова! – Макс выкрикнул из начала колонны, махая рукой. Никита, стоявший рядом, хмыкнул: – Опять Барнов с Мещняковым на линейку опоздали?

Привет ребят. Сказала Света.

Света… Она была одной из тех причин, по которым я вообще переступал порог школы. Красивая, добрая, умная, весёлая – она казалась воплощением всего, чего я не мог достичь. Её улыбка, как луч солнца, пробивалась сквозь серые будни, а её смех звенел, словно колокольчик, заставляя моё сердце биться чаще. Я был готов на всё ради неё, но… наедине с ней я никогда не разговаривал. Да и вряд ли заговорю. Эти слова, эти чувства так и останутся пыльными грёзами, запертыми в глубине моей души.

Иногда, в редкие моменты слабости, я представлял, как подхожу к ней, смотрю в её глаза и говорю всё, что копилось годами. Но затем я ловил своё отражение в зеркале – прыщавое, неловкое, неуверенное – и эти мысли рассыпались, как карточный домик. Кто я такой, чтобы претендовать на её внимание? Она – свет, а я – …

– Привет. Сказал я непроизвольно тихо.

– А вот и наши опоздавшие!!!! Послышался голос Ирины Леонидовны, которая с яростью в глазах шла к нам.

– Ну все пизда. Сказал я Лехе.

– Барнов, Мещняков жду объяснительные!!!

– Ну мы же даже не на урок опоздали! – Сказал Леха.

– Вы опоздали на построение, оно ничуть не меньше важено чем урок. – С язвительной ноткой сказала Ирина Леонидовна.

– Лех да забей, нет смысла ей что-то доказывать. – Взяв за плечо, сказал я другу.

– Старая кошёлка. – Сквозь зубы шёпотом проговорил он.

Краем глаза я уловил, как Валя бросила на нас взгляд. Её глаза, обычно холодные и расчётливые, на мгновение задержались на нас, но, встретившись с моим взглядом, она резко отвернулась. В её движении было что-то нервное, почти испуганное, но я не стал вдаваться в догадки.

«Ну что, мразь? – пронеслось у меня в голове. – Довольна? Не могла промолчать, да? Дура!»

Я сжал кулаки, чувствуя, как гнев поднимается из глубины. Она всегда так – сначала подставляет, а потом делает вид, что ничего не произошло. Но в этот раз что-то было не так. В её взгляде, в том, как она отвернулась, будто пытаясь скрыть что-то, была странная неуверенность. Может, даже… раскаяние? Нет, я тут же отогнал эту мысль. Валя – это Валя. Змея, которая всегда найдёт способ ужалить.

Дальнейшая линейка прошла без происшествий проиграл гимн, поздравили ребят с параллели с победой в олимпиаде. Они всегда были лучше нас, всегда приносили золото и грамоты, а мы так… Ну кроме девочек Валя так всегда чуть ли ни каждый день с новой грамотой и Светочка старается поспеть за «подругой».

Построение закончилась, мы вошли в класс, сели за парты, я с Лехой сел за последнюю чтобы до нас меньше докапывались. Нет вы не подумайте учится мы хотели и даже имели плюс минус хорошие оценки, но учительница по родной литературе та еще мразь. Как говорится: «Муж не ебет»

–Встаем! – Раздался это противный голос, она говорила так будто мы это обязаны делать по факту нашего рождения.

Мы встали, поприветствовали учителя кем была Нура Мегамива, не сочтите меня расистом, но ей ли нам преподавать родную литературу с такой фамилией. Ну не мне это конечно говорить, ведь я не очень-то и знаю этот предмет.

Урок прошел как обычно, наших отличниц хвалили, нас ругали «под нами я имел ввиду меня и Леху, ведь Никита с Максом, что-то знали». После таких уроков голова безумно болит и сегодняшний день не стал исключением голова безумно трещала и сил совсем не оставалось.

Леха подошёл к Вале, как охотник к добыче. Она сидела за первой партой, уткнувшись в конспект, но её плечи напряглись, едва он остановился перед ней. Опершись ладонями о край стола, он наклонился так близко, что её дыхание стало слышно.

– Ну что, Мещняков? – она не подняла глаз, но пальцы сжали ручку так, что побелели костяшки.

– Ты же знаешь, что мне нужно, – Леха выдавил из себя томный вздох, играя в раскаяние. Уголки его губ дрогнули, выдавая едва заметную ухмылку.

– В прошлый раз я сказала: что больше не дам. – Валя наконец посмотрела на него, и в её глазах мелькнула ярость.

– Валь, ну мы же пропадём без тебя! – он поднял руки, как кающийся грешник, но в голосе звенела привычная наглость. – Обещаю, завтра сам всё решу!

– Самим учиться надо, а не списывать, – она отодвинула тетрадь, но Леха перехватил её взгляд.

– Вот именно! Поэтому сегодня – последний раз, а завтра… – он прищурился, – завтра я стану гением.

—Ага. «Гением». Как же. – Язвительно сказала она.

—Ну Валь… Я думал же, что мы друзья…—

Валя замерла. Её взгляд скользнул к окну, где клубился осенний туман, будто пряча ответ. Потом, резко дёрнувшись, она швырнула тетрадь ему в руки:

– Только сегодня. И если ещё раз…

– Ты —лучшая! – Леха отскочил, как победитель, но на полпути к моей парте обернулся: – Кстати, завтра принесу тебе кофе. С пенкой.

Валя фыркнула, и уткнулась в конспект, но не так как перед приходом Лехи. Она будто смотрела через него.

Я не видел её лица – она сидела ко мне спиной, склонившись над тетрадью. Но в голове вдруг всплыл образ её грустного лица, которое я замечал раньше. Оно всегда появлялось, когда кто-то говорил о дружбе с ней. Тогда я не придавал этому значения, просто отмахивался: «Ну и что? Её проблемы». Но сегодня что-то щёлкнуло.

«А почему?» – пронеслось у меня в голове. Почему она так реагирует? Почему её лицо становится таким… пустым, будто за мгновение она теряет всё, что делает её живой? Раньше мне было всё равно. Валя была просто «злюкой», «мразью», кем-то, кто всегда подставлял и доносил. Но сейчас, глядя на её согнутую спину, я вдруг почувствовал странное сожаление.

Может, она не такая, какой кажется? Может, за её колючей маской скрывается что-то большее? Я не знал. Но впервые за всё время мне захотелось пон…

– Ты че, в облаках летаешь, фуфел? Пиши, я тебе говорю! – громко бросил Леха, тыкая меня локтем в бок.

Я вздрогнул и очнулся, увидев перед собой раскрытую тетрадь Вали. Леха, сидевший рядом, ехидно ухмыльнулся и, не отрываясь от списывания, выдал:

– Ты че, на Валю запал? – Его голос звучал так, будто он только что раскрыл величайшую тайну.

– Ты дурак? – я сжал кулаки, стараясь сосредоточиться на домашке, но Леха не отставал.

– Ну, сидел, смотрел на неё, блин. Что я ещё мог подумать?

– В гробу я её видел, – буркнул я, стараясь не поднимать глаз.

– Да ладно тебе, – фыркнул Леха.

– Не мешай, я пишу, – отрезал я, но он уже не мог остановиться.

Продолжая списывать из тетради нашей отличницы, Леха задал вопрос, который я меньше всего хотел слышать:

– Тебе вообще девочки нравятся?

– Нет, блять, ты нравишься! – огрызнулся я, стараясь скрыть смущение.

– Ой, я польщён, – сладеньким голосом протянул Леха.

—Ха-ха-ха – Саркастически посмеялся я.

– А если серьёзно? – он посмотрел на меня с прищуром.

– Ну, блин, конечно, нравятся, – нехотя признал я.

– А кто? – Леха ухмыльнулся, будто уже знал ответ.

– Никто!

– Не-не-не, я уже понял, что кто-то нравится. Если бы нет, ты бы отшутился, а ты, собака, в оппозицию встал.

– Да я тебе не скажу! – я почувствовал, как щёки начинают гореть.

– Вот сука ты, – покачал головой Леха.

– Да, я сука, – согласился я, стараясь сохранить серьёзность.

– Ну скажи, блин, чертяга, – он пододвинулся ближе, стараясь выпытать секрет.

– Нет!

– Серьёзно, Валя, что ли? – Леха поднял бровь, и я чуть не поперхнулся.

– Да, конечно, сплю и вижу её! – саркастически бросил я.

– Ну, раньше я бы не поверил, но сегодня ты так на неё смотрел, – он явно наслаждался моментом.

– Да я просто задумался, – попытался я выкрутиться.

– О чём? – Леха не отступал.

– Да о фигне всякой.

– Ааа… – он протянул. – Ну так кто нравится?

– Да Света… – не выдержал я.

– Ну, я так и знал, – удовлетворённо кивнул Леха.

– Ну а чё тогда спрашивал? – я почувствовал, что попал в ловушку.

– А чё не подойдёшь, не пригласишь куда-нибудь? – он смотрел на меня, будто ждал, что я сейчас сделаю что-то невероятное.

– Да ты меня видел? – я развёл руками, чувствуя, как привычная неуверенность накрывает с головой.

– Вот именно видел! Прекращай политику самобичевания!

– Да нет, Лех, не получится ничего, – вздохнул я.

– А я в тебя верю! – он хлопнул меня по плечу.

– А я в себя – нет, – признался я.

– А ты верь в мою веру в тебя! – Леха ухмыльнулся, и я не смог сдержать улыбку.

– Ты блин, аниме насмотрелся, херню несешь, – покачал головой я.

– Ой, всё ясно с тобой. Ты дописал? – он посмотрел на мою тетрадь.

– Да, можешь относить, – кивнул я, закрывая тетрадь.

Уроки прошли как обычно, когда мы шли по домам с Лехой болтали о там как будем опять сидеть за компом всю ночь.

Как только миновал подъезд, как только миновала лестничная клетка и дверь в квартиру. Стоя в коридоре, меня вновь посетили мысли о Вале, которые были в школе. С этими мыслями я ел, я сел за комп, запустил доту, нажал поиск. В голове не умещалось, почему она от этого грустит? Грустит, потому что нет друзей? Так не надо быть такой сукой! Странно… она в роде умная должна понимать….

—Черт!

На мониторе зиял бан на пять минут, из-за этих мыслей я совсем забыл, что начал поиск игры. Чертова Валя даже мысли о ней до хорошего не доводят. На телефон пришло сообщение от Мамы.

20:23- Сынок мы с папой завтра вечером будем дома, сделай уроки и ложись спать

Настроение стало чуть лучше, ведь всегда, когда мама с отцом приезжали с отпуска то привозили что-нибудь для меня. С этими мыслями я решил раньше лечь спать чтобы завтрашний день наступил быстрее.

Уснуть было тяжело, и это неудивительно – я напрочь сломал свой режим сна, играя по ночам. Но в итоге сон всё же настиг меня. Он оказался странным, даже пугающим. Мне снилась Валя – зареванная, заплаканная, с лицом, которое я никогда раньше не видел. Обычно она вызывала у меня раздражение, но в этом сне всё было иначе. Мне вдруг захотелось её защитить, утешить, будто за её колючей скорлупой скрывалось что-то хрупкое и ранимое.

Проснулся я от резкого звука будильника. В голове ещё витали обрывки сна, но, слава богу, это было лишь сновидение. Никаких любовных чувств к Вале я не испытывал, и это меня успокоило. Одевшись на автопилоте и закинув в рот что-то из холодильника, я вышел из дома. Настроение было отличное, и Леха, как всегда, ждал меня у подъезда.

– Ты блин, фуфел, че в доту не играл? – с порога начал он, ухмыляясь.

– Да я раньше решил лечь поспать, – пожал плечами я.

– Ты что, решил стать нормальным? – Леха приподнял бровь, явно не веря в моё «преображение».

– Ха-ха, просто родители сегодня приезжают, – объяснил я.

– Ааа, ну теперь понятно, – кивнул он, и мы двинулись в сторону школы.

– А у тебя как катки шли? – поинтересовался я, чтобы перевести тему.

– Ооооо, ну слушай! – Леха оживился и начал с упоением рассказывать, как раздавал хуки на Пудже.

Мы не опаздывали, поэтому шли не спеша. На пути нам встретилась девочка с параллели – Оля. Она шла впереди, и Леха, заметив её, тут же решил подколоть меня.

– О, кстати, – начал он с ехидной улыбкой.

– Что? – насторожился я, чувствуя подвох.

– Это Оля с параллели про тебя спрашивала, – бросил он, явно наслаждаясь моей реакцией.

– Да ты угораешь, – фыркнул я, стараясь сохранить равнодушие.

– Бля, буду! – засмеялся Леха.

– Ой, да иди ты, – отмахнулся я, но внутри уже начал нервничать.

На самом деле Оля была очень красивой – маленькая, стройная, немного худощавая, с кудрявыми светлыми волосами. Если бы слова Лехи оказались правдой… Нет, будь я лучше, я бы не терял ни минуты – подошёл бы к ней, завязал разговор. Но я не мог. Страх сковывал меня, парализовал, и я оставался сзади вместе с Лехой, наблюдая, как она удаляется.

Мы подошли к школе как раз к началу построения. Занимая своё привычное место в хвосте колонны, я невольно ухмыльнулся:

– Кажется, это первый раз за две недели, как мы не опоздали.

– Да уж, чудо, – фыркнул Леха, поправляя растрёпанные волосы.

На душе было непривычно спокойно. Может, и правда стоит высыпаться? – мелькнула мысль, но тут же перекрылась едким голосом Ирины Леонидовны.

– Барнов, Мещняков! Опять опаздываете?! – её пальцы впились в блокнот, будто она готова была вырвать страницу с нашими именами.

Леха выпрямился, игриво подмигнув мне:

– Да мы, Ирина Леонидовна, сегодня даже раньше пришли!

– Врёте! – учительница ткнула ручкой в нашу сторону. – Сзади подкрались, как крысы! Барнов, родителей в школу! Они же сегодня возвращаются, я знаю!

Я открыл рот, чтобы возразить, но внезапно раздался чёткий, холодный голос:

– Они не опаздывали.

Ирина Леонидовна, на мгновение потеряв дар речи, уставилась на Валю.

– Ну… всё равно, смотрите у меня! – фыркнула та, отступая.

Валя за нас заступилась… не вериться.

– Слышал? – я медленно выдохнул, чувствуя, как под лопатками выступает холодный пот.

– Ага, щас снег пойдёт, – флегматично протянул Леха, натянуто ухмыляясь.

– Ха-ха, точно, – буркнул я, глядя, на Валю. Её тень казалась такой маленькой.

А может не стоит отмахиваться от того сна? Хм…

Мы пошли на урок это снова была родная литература.

Перекличка, критика нас за то, что мы существуем, похвала конечно нашей «любимой» отличницы, объяснение новой темы; так проходил наш урок, пока из окна не послышалась сирена воздушной тревоги.

– Так, ребята, приказа не было. Сидим и читаем стихи, это учения! – объявила учительница, словно ничего не происходит.

Ну конечно, её ебучий Блок дороже нашей жизни, – ярость клокотала во мне, но я сжал зубы. Учения в нашем городе случались часто, и я, конечно, не боялся. Но всё же… Если бы я знал, как нам повезло, что мы остались в классе.

Я, конечно, не боялся. Учения в нашем городе случались часто, и мы уже привыкли к сиренам и тревогам.

Прошло ещё несколько минут. Внезапно свет в классе стал тусклым, а за окном всё погрузилось в алую тьму. Улицы, обычно такие оживлённые, теперь были залиты багровым светом, будто окутаны кровавой пеленой. Лучи этого странного света пробивались в класс, окрашивая стены в зловещие оттенки.

В тот момент даже учительница, всегда такая уверенная и строгая, замерла. Мы все – и я, и Леха, и Макс, и Света, и Валя, и Никита – обменялись взглядами, в которых читался один и тот же вопрос: что, чёрт возьми, происходит?

Мы впились взглядом в окна, пытаясь разглядеть в сгущающейся тьме хоть что-то, что могло бы объяснить этот адский звук. И тут из коридора донеслось мяуканье – невыносимое, противоестественное, словно сотни кошачьих глоток были вывернуты наизнанку и скручены в единый вопль. Голос мой застрял в горле: что за тварь способна издавать такое?

Звук напоминал нечто среднее между рёвом гориллы и скрежетом ржавых шестерёнок, словно стадо неведомых существ, чьи тела не подчинялись законам природы, пыталось воспроизвести нечто, для них невозможное. Воображение тут же нарисовало чудовище: массивное, бесформенное, с сотнями ртов, зияющих на теле, как язвы. Оно переваливалось на искривлённых конечностях.

– А-а-а-а-а-а! – крик, пронзивший воздух, заставил нас вздрогнуть. Из-за двери класса, где минуту назад исчезла любопытная девочка, донесся грохот. Мяуканье оборвалось, сменившись тяжёлыми шагами – быстрыми, резкими, будто десятки копыт били в пол в бешеном ритме.

– Помогите! Нет, отпусти! – её голос превратился в визг, а затем в булькающий стон.

Мы застыли, парализованные ужасом. Лишь Леха, словно пробудившись от кошмара, рванулся к двери. Его руки дрожали, когда он втиснул ручку швабры между стеной и дверной рамой, создавая шаткий барьер.

– Тащите всё, что найдёте! Парты, стулья, книги! – его крик сорвался на хрип. – Сейчас же!

Я Макс и Никита быстро похватали стулья и парты и понесли их к двери, а Леха их подставлял так чтобы выбить дверь было трудно. Девочки и учительница встали рядом с нами и помогали укладывать парты.

Тем временем за дверью слышалось еще больше криков учеников, видимо эта тварь залезла в класс и рвала, грызла, топтала, давила тех, кто не успел закрыться.

Никита решил подойти к окну чтобы посмотреть, что там твориться.

– Не подходи! – Закричала Света, но Никита уже шагнул вперёд.

Вдруг у того окна, где стоял Никита, появилось… что-то. Это было не лицо, а скорее морда – огромная, на всю высоту окна, с чертами, напоминающими человеческие, но искажёнными до неузнаваемости. На голове не было волос— только гладкая, блестящая поверхность, будто вылепленная из тёмного воска. Глазные яблоки, если их можно было так назвать, словно провалились вглубь чёрных глазниц, оставляя лишь пугающую пустоту. Рот – нет, пасть – была закрыта, но лишь до тех пор, пока существо не заметило Никиту. Тогда её уголки дёрнулись, растянулись в зловещую улыбку, обнажая бездонную тьму внутри. Казалось, эта пасть могла поглотить всё вокруг, даже свет.

Существо не принадлежало нашему миру. Оно было чем-то настолько чуждым, что мозг отказывался воспринимать его целиком. В мире не должно было быть ничего подобного, никто не должен был видеть это. Но оно было здесь, и его присутствие вызывало леденящий душу ужас.

Не успели мы опомниться, как раздался оглушительный звон разбитого стекла. Окно рядом с Никитой взорвалось, и из него вытянулась рука – длинная, костлявая, с обросшими ногтями, которые походили на когти. Но это было только начало. Из этой руки, словно ветви из дерева, начали расти другие руки – десятки, сотни. Они были разными: маленькие, детские, с тонкими пальцами; большие, мускулистые, мужские; изящные, женские. Каждая из них двигалась независимо, словно жила своей собственной жизнью, но все они тянулись к Никите.

Все эти руки схватили Никиту, и буквально начали рвать и тянуть за все части тела, за руки, за ноги, за нос и уши, за волосы и веки. Одна из рук тянулась в его губы, пытаясь разомкнуть челюсти, но Никита стиснул зубы до крови, мыча сквозь сдавленное горло. Конечность существа тянула его к разбитому окну, а потом уже на улицу к пасти существа, к этому времени пальцы на его правой руке оторвались с мокрым чавканьем, оставив кровавые культи, кривые когти вцепились в передние зубы, выгибая их вперёд, пока корни не порвали десну, обнажив розовую плоть.

Существо завело тело Никиты к пасти и начало откусывать ему верхнюю часть головы.

– Ма-а-маа! – издавалось из горла ученика, переходя на обычный крик.

Его крики оборвались, когда челюсти монстра сомкнулись на виске. Кость хрустнула, как скорлупа, а кровь брызнула на стекло, за которым мерцали чёрные глазницы. Когда это произошло его глазное яблоко ударилось об стекло окна и медленно скатилось вниз. Никита уже не кричал. Его глаз, широкий и остекленевший, смотрел в пустоту, а из горла вырывался лишь хриплый стон. Света закрыла лицо руками, но я видел, как её плечи дёргались от рыданий.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.