скачать книгу бесплатно
Глава 4
Провожая меня, наставник дал свечку – «пойдешь назад не раньше, чем догорит эта свечка, даже если солнце уже встанет». На мой недоумевающий взгляд он сказал, успокаивающе, что свечка догорает точно на рассвете – это проверено многократно. Но, тем не менее, выходить из пещеры нельзя, пока она не догорит, если, конечно, ты не собираешься прервать испытание. Если решишь прервать – выходи не оглядываясь, причем свечку ни в коем случае не туши и оставь в пещере. Это наставник подчеркнул особо – не тушить свечу.
Я тогда, помню, подумал – не иначе, гуру специально немного нагнетает атмосферу. Чтобы кандидаты больше боялись. А то ведь попадется какой-нибудь с нервами, как канаты и психикой, как у вола – спокойно переспит в пещере, а потом его учи! Но, все же, как-то не верилось, что гуру будет прибегать к таким балаганным приемам. Тем более что свечку он бережно вынул из принесенной шкатулки – резной и вероятно старинной, открывая и закрывая которую, он что-то тихо бормотал – не то молитвы, не то заклинания. Все это, как говориться, не способствовало поднятию духа. Впрочем, до наступления темноты я был хоть и взволнован, но не испуган. Подумаешь, поспать рядом с мумией! Мумия – это просто труп. Это труп в силу естественных причин засохший особым образом. Ничего страшного тут нет. Просто мертвец, рядом с которым мне надлежит переночевать. Чего тут опасаться?
Я вспомнил, как входил утром в комнату, где в гробу лежал умерший отец. Нет, вначале вечером – нужно было погасить свет. Простое дело – войти в комнату, где никого нет, только стоит на табуретках гроб с покойником, пройти мимо гроба, выключить свет, в темноте опять пройти мимо гроба и выйти из комнаты. Причем умерший – мой отец, то есть родной человек, которого, конечно, нечего было пугаться. Смешно было пугаться. Твердым шагом я вошел в комнату, посмотрел на покойника – лежит, естественно (а чего я ожидал – что он встанет?!). Спокойно прошел мимо гроба и протянул руку к выключателю. Но на душе было… как-то не так. Гроб с телом притягивал взгляд. Причем никаких там сыновних чувств! Никакого горя – отца я не любил. Просто тут был гроб с покойником. И невозможно было оторвать взгляд. И то, что покойник был моим отцом, дела не меняло.
Итак, я протянул руку к выключателю. Помедлил ли я тогда? По-моему, нет. Ну, может один миг. Но за этот миг я отчетливо представил себе, что вот сейчас в тишине раздастся щелчок и комната погрузится во тьму. Комната, а вместе с ней и гроб, и мертвец, лежащий в гробу. А пройти мне нужно будет рядом и не задеть в темноте, не свалить с табуреток.
Как описать тогдашнее состояние моей души? Не страх, нет. Страха, по сути, не было совсем. Но какой-то маленький червячок в душе. Маленькое смятение в мыслях. Стремление подавить непрошенные воспоминания о книжных мертвецах и вампирах.
И, кстати, внешне я нисколько не напоминал испуганного человека. Ну, может, чуть-чуть бодрее голос, нежели обычно, чуть быстрее шаг, но никто, случись там наблюдатели, не догадался бы о смятенном состоянии моей души. Щелчок – и темнота после яркого света люстры, показалась абсолютной. Я стоял у выключателя, а где-то рядом, спрятавшийся в темноте лежал мертвец. А в доме стояла, почему-то полная тишина. Мои родичи сидели на кухне за двумя дверьми. Музыку, естественно, никто не включал… В темноте человеку свойственно прислушиваться. Вроде, какие-то шорохи… И запах… Запах покойника, запах мертвого тела. Только отчего-то он в темноте стал гораздо сильнее… Так же усилился запах трупа, когда мы с братом надевали на него пиджак, шевелили, приподнимали руки, поворачивали немного вправо-влево… Но тут же его никто не шевелит.… Ведь не сам же он шевелиться…
Огромным усилием воли, сохраняя спокойствие, я осторожно двинулся мимо гроба. Глаза привыкли к темноте и видно, в общем-то, было неплохо. К тому же, на улице горели фонари. Деревянной походкой я прошел мимо того места, где лежали руки покойника. Где-то в самой глубине мозга мелькнула дикая мысль в виде образа – рука мертвеца успела выползти из гроба… Я ее подавил, конечно, эту мысль, но сам факт присутствия образа из фильмов ужасов говорил о многом. И еще: почему-то очень не хотелось поворачиваться к покойнику спиной. Однако пришлось. Миновав гроб, подойдя к дверям комнаты, уже взявшись за ручку, я ощутил взгляд. Взгляд неживого человека – тусклый и холодный. Двери в комнату, где оставался ночевать мертвец, я закрыл со старанием и тщательностью. И с трудом подавил желание закрыть на задвижку, запереть, чтобы из комнаты ночью никто не вышел. Не закрыл! И горд тем, что даже не стал оправдываться возможностью появления сквозняка.
Утром, правда, дверь оказалась немного приоткрытой, как если бы кто-то решил подсмотреть в щелочку, кто там спит в соседней комнате. Чушь, конечно! Это сквозняк. Хотя окна были и закрыты, но мало ли откуда дунет ветер…
Н-да, покойник за спиной… Эта тема меня потом долго волновала. Люди вообще боятся покойников и тем более, покойников за спиной. Но чего бояться? Он же не встанет – мертвец. Он же не успеет подойти к вам за то короткое время, что вы стоите к нему спиной. Спина беззащитна. И мы не видим – только представляем – как тянуться к ней холодные руки.
И что интересно – разум говорит нам одно, а чувства – совсем иное. Этакое рассогласование. Разумные доводы, разумеется, в страшные минуты, вспоминать надо, иначе, можно совсем свихнуться. Но вот что интересно – эти самые доводы зачастую как раз и добавляют нам страха! Если вы, допустим, должны, как в моем случае, провести ночь с мумией, то не стоит повторять: чего бояться мертвеца? Покойников вообще, не стоит бояться! Они же не встают из гробов! Они мертвые, они даже голову не поднимут. Такие «доводы» спокойствия не добавят. С помощью ключевых слов – мертвец, покойник, гроб – вы как раз и внушаете себе эти страхи.
Но есть и еще один аспект: страх заложен, в генах. И заложен, скажу тебе, Нико, не зря. Не считай боязнь мертвецов чем-то постыдным и детским. Не зря в глубинах человеческого подсознания таиться этот страх.
Собственно говоря, что такое страх вообще? Это, как и боль – сторож, охранник, спасатель. Возьмем первобытных людей. Один боялся, допустим, высоты – лазил по деревьям осторожно и не забирался высоко. А другой был лишен страха высоты. Он бесстрашно прыгал по верхушкам, сорвался и погиб. Потомство дал тот, первый, который высоты боялся. И эту боязнь, без которой его давно не было бы в живых, он передал потомкам. То же можно сказать и о страхе глубины. Почти все, в той или иной мере, бояться глубины, а многие и вообще воды. Их предки, стало быть, не утонули, у них был сторож – страх. А вот те, кто не боялся – утонули и не дали, соответственно, потомства. Потому-то мы все, ныне живущие, боимся высоты и глубины.
И теперь – что можно в этом ключе сказать о боязни мертвецов? Ведь, как ты видишь, все страхи отражают реальную опасность. Реальную! Выводы делай сам.
Именно эти мысли роились в мозгу, когда я вышел из домика «с наступлением темноты». Какое там «с наступлением»! Наставник не выпускал меня за порог до тех пор, пока за окнами не наступила кромешная тьма. Покинув такой уютный домик, мы вышли за дверь. Стояла темная, безлунная ночь. Как же я пойду? Но наставник, который вдруг сделался ужасно молчаливым, указал рукой в направлении реки – слышишь, мол, журчание? – а затем так же молча подтолкнул в спину – иди! Через мгновение дверь за моей спиной захлопнулась. «Эх, весело», – говорил ты в таких случаях. Да, Нико, ты любил приключения, а я – нет. И веселья, поверь, у меня не было ни капли. В кромешной тьме я побрел к речке. Постепенно глаза стали привыкать к темноте, и я видел достаточно, чтобы не свалиться в ту же реку, вдоль которой я шел. Но если первое время все мои помыслы были направлены только на то, чтобы не свернуть шею в темноте, то теперь, вновь зашевелились старые страхи. В один миг в голове пронеслись все фильмы ужасов, вспомнились все романы Стивена Кинга. Нет, сказал я себе, так не годится. С таким настроением даже и думать нечего идти в пещеру мумии. Надо отвлечься – это для начала, потом заставить себя вспомнить что-нибудь смешное. Я остановился. Нужно взять себя в руки. Но помни – не зря люди боятся мертвецов, – вдруг раздался у меня в голове голос. Помню, помню, с тоской подумал я и зачем-то прислушался. Тихая ночь. Привычный гомон ночной живности – не в счет. Его я как бы и не замечал. А так – тишина. Не верилось, что где-то есть города, люди, шумные проспекты, кинотеатры, где избалованная публика смотрит ужастики. Нет, ничего этого нет, а есть только шум реки слева и еле заметная тропинка, ведущая, по всей видимости, прямо в пещеру с мумией. Шаг за шагом, осторожно ступая, я приближался к пещере. Интересно – показалось мне, что наставник немного нервничал, когда провожал меня, или на самом деле он был обеспокоен? Может не такое уж безопасное это испытание и не только потому, что кандидат в ученики может сойти с ума, а наставника обвинят в… чем? В том, что он направил…
Резкий звук пригвоздил меня к месту. Птица? Может быть… Надо идти. Если пугаться каждого ночного звука…. Но не зря наши предки боялись мертвых! Почему вдруг эта мысль опять пришла мне в голову? Какая-то ассоциация со странным звуком? Такие звуки не может издавать живое существо! Кто это сказал у меня в голове? Что за шутки?!
Внезапно тропинка уткнулась в черноту. Во мрак. Возможен ли мрак в черноте безлунной ночи? И почему так нервничал наставник? Учитывая его уникальную, тренированную долгими годами, способность владеть собой?! Он чего-то опасался. Из черноты пахнуло затхлостью. Может ли в затхлом воздухе жить мумия? Тьфу ты! Не жить, конечно, а существовать, точнее находится, не испортившись, не рассыпавшись в прах? Нет, дорогой мой, прошептал голос в голове, твоя оговорка не случайна. Как не случайно то, что твои предки боялись мертвецов. Мертвое тело неподвижно. Лежащий в засаде хищник, тоже неподвижен. До поры до времени. Как и труп. Я, наверное, долго стоял у входа в пещеру. Нужно было, или решаться на испытание, или поворачивать назад. С позором вернуться к наставнику. Как же я смогу посмотреть ему в глаза?!
Я зажег свечу и шагнул в пещеру. Дуновение ветра – и свеча погасла. Я могу поклясться, что слышал звук, какой, раздается, когда кто-то резко дунет. Крошки хлебные сдувает со стола или, скажем, свечу задувает… Проклятое воображение! А может… Так, где спички? Еще раз – свеча горит, и никто не пытается ее потушить. Все правильно – свеча-то наставника, а он… Боже, о чем я думаю? Или – говорю вслух?
Пещера была невелика. Метров десять в длину и метра четыре в ширину. Свода ее можно было высокому человеку коснуться головой. Ничего примечательного. Камни, на которых удобно сидеть, Множество огарков свечей – тех, кто не выдержал и сбежал. Почему огарков? Ведь уходя – если ты решил прервать испытание – свечу нужно оставить горящей! Она должна гореть, чтобы в темноте не активизировалась… Стоп! Опять не те мысли! Но если свечи оставляли гореть, а тут, передо мной огарки – разной длины – то значит, их кто-то тушил. После того, как человек уходил, кто-то тушил огарки. Кто? Тут же никого нет, кроме… Стоп! Нужно продолжить осмотр пещеры.
У противоположной стены, там, куда я инстинктивно избегал смотреть, прислонившись к стене, будто отдыхая после дальней дороги, сидел высохший хозяин пещеры. Что-то толкнуло меня подойти и внимательно посмотреть в лицо мумии. Я никогда не жаловался на свои нервы, но то, что я увидел, заставило меня содрогнуться. Мертвец смотрел прямо на меня тусклыми, глубоко запавшими глазами. Оцепенев, с застревающим в горле дыханием, я долго не мог прервать могильный гипноз мертвого взгляда. Попался, – молнией сверкнула паническая мысль. Нет, нет, чепуха! Вовсе не обязательно смотреть ему в глаза!
На дрожащих ногах я отошел в дальний конец пещеры и тут же сообразил, что этого делать не стоило. Вот теперь попался! Теперь, чтобы выйти из пещеры, нужно будет пройти мимо ее хозяина. Когда-то мне разрешено было пройти мимо гроба с покойником. Теперь – не разрешат! По спине сбегали струйки холодного пота. Легкие хрипели, хотя уже никакой затхлости не ощущалось. Наоборот, волосы шевелил легкий сквозняк. Или, может быть, они шевелились сами? С тоской подумалось, что ночь только начинается…»
Глава 5
С досадой я захлопнул тетрадь. Чушь какая-то. Бред! Он все же, вероятно, как говориться, съехал с катушек. Ночь с мумией! Если даже он это и не выдумал, к чему он описывает это в тетради? Да еще предлагает мне пройти его путь! Чушь, бред и хреновина!
– И что он пишет? – спросила сверкающая белизной Ленка
Я мрачно посмотрел на ее белый халатик с распахнутыми, будто не имеющими пуговиц, полами, на огромную «чалму» из махрового полотенца и немного оттаял.
– Знаешь, Ленусь, он все же сдвинулся…
– А я в этом и не сомневалась.
– Где его искать, ума не приложу. Тот бред, что он пишет про ночь с мумией мало что дает. Хотя, все же придется прочитать тетрадь до конца.
Внезапно меня потянуло в сон. Глянув на часы – была половина десятого – я прилег на диван.
– Ой, засыпает, уморился младенец, – слышался отдаляющийся голос Ленки, – а что ты ночью будешь делать?
Да уж, найду, чем заняться, мысленно ответил я, после чего обнаружил, что мы с женой – Ленкой – стоим в коридоре конторы, где я когда-то работал. Ленка в красном платье, а под платьем – я это знаю точно – ничего нет.
Внезапно моя жена как-то очень буднично сказала:
– Пойду, разденусь и постою в холле.
В холле, как я знал, было особенно многолюдно.
Я был настолько ошарашен этим заявлением, что буквально впал в ступор – не мог даже пошевелиться, не говоря уж о том, чтобы произнести хоть слово. А Ленка медленно и задумчиво, пошла в сторону холла. Ничего толком не поняв, я тупо смотрел на удаляющуюся фигурку. Да, красивые ноги, легкая походка – если разденется – будет на что посмотреть…
Боже! Я стал понемногу приходить в себя. Моя жена – эксгибиционистка и она, по-видимому, совершенно не удовлетворена нашей сексуальной жизнью. Все это было, как гром среди ясного неба. Ведь до сих пор, ни одна тучка не омрачала наших отношений! И вдруг… на тебе!
Через полчаса, как мне показалось, а вероятно гораздо раньше Ленка вернулась раскрасневшаяся, с блестящими глазами, счастливая и в сопровождении парня, чрезвычайно делового вида.
Парень оказался менеджером ночного клуба. Узрев в холле голую даму, и мгновенно сообразив, что к чему, он предложил ей раздеваться не в холле, а в клубе. Получая, кроме всего прочего, неплохие деньги. Она, конечно, с радостью согласилась. Мир вокруг меня продолжал рушиться.
– Да ты понимаешь, что через некоторое время, тебя там будут пользовать во все дыры?! Ты это понимаешь?!
– Ну и пусть, – тихо сказала моя жена.
Она была согласна на все, лишь бы иметь возможность показывать свое тело чужим мужчинам. Я был уверен, что скоро, совсем скоро она станет обычной проституткой. Впрочем, нет, не обычной. Она станет проституткой-эксгибиционисткой. Главной ее страстью будет показывать свое тело, а не отдавать его. Отдавать же его, она будет только по-необходимости.
Прошло некоторое время, возможно пара недель. Жена работала в ночном клубе. Она очень много зарабатывала. Столько не платят простым стриптизершам… И она приходила очень уставшая…
Я стал домохозяином – денег хватало. Но не радовали меня эти деньги. Как замороженный, готовил я обеды и ужины. Боль и тоска в душе стали постоянными спутниками. Я, если можно так сказать, одеревенел. С Ленкой почти не разговаривал. Мысли текли вялым самотеком. Я знал одно – жена, моя любимая жена, ускользнула в иной, непонятный мир. Мир, где на нее вначале пялятся пьяные мужики с толстыми мордами и кошельками, а потом уже не пялятся, а пялят… Наша семья, наши прекрасные, гармоничные отношения, разрушены самым непонятным образом.
Передо мной на старом венском стуле, который когда-то стоял у нас в кухне, сидел странного вида человек. Контуры его тела размывались, будто я смотрел через лобовое стекло автомобиля, по которому хлещут струи дождя, а дворники не включены.
– Мы начнем с этого, с разрушения твоей семьи, ибо мы знаем, что ты ей дорожишь, – сказал странный человек.
С чем сравнить его голос? Это был голос не живого существа. Скорее запись, составленная из слов сказанных разными людьми в разное время.
– Кто ты? – ничего умнее спросить я не смог
– Твой друг называл нас Кураторами.
– Вадим? Он умер?
– Он умер страшной смертью.
– Кураторы? Я запомню… И что же вы курируете?
Проигнорировав мой вопрос, он сказал:
– Не пытайся узнать истинное положение вещей. К этому знанию вы не допущены. И допущены никогда не будете. Мы будем хранить эту тайну вечно.
– А как же Христос, Магомет, Будда? Они же что-то узнали!
– Предатели из наших рядом сообщили им некоторое сведения. Не полные. Но и те были не совсем верно поняты. А уж теории, которые они создали…
– Конфессии! Они создали не теории, а конфессии!
– Называйте, как хотите. Кое-кто из наших начал было активно бороться с христианством, но потом стало понятно, что вреда эта религия нам не принесет. Впрочем, как и другие.
– Может быть, ты тогда откроешь мне эту тайну… если вреда нет… почему бы…
Голос внезапно загремел, будто включили на полную мощность огромный динамик:
– Отступись и ты не повторишь судьбу друга. В противном случае ты будешь… – голос постепенно затих, а вместо него приблизился веселый голос Ленки:
– Сколько ты будешь спать? Ну, сколько?
– Что?! – я вынырнул в реальный мир. – Что… а этот… ф-ф-фу, черт, приснилось. Но как ярко! Как четко!
Ленка смотрела на меня с жалостью.
– У Вадима тоже начиналось со снов. Смотри, не повтори его путь.
– Слушай, Лена, – неожиданно сказал я, – а ведь ты – эксгибиционистка! Признайся!
Но Ленка почему-то обиделась и собралась спать отдельно от меня. Сейчас это, пожалуй, было даже неплохо. Следовало о многом подумать.
Кураторы, кураторы – где это было? Кажется, в тетради Вадима. Если считать, что это всего лишь сон – а это на девяносто процентов именно так – то он навеян тетрадью. Нужно будет завтра ее все-таки прочитать и повнимательнее. И Ленкин эксгибиционизм, и мои переживания – все это вполне можно объяснить с точки зрения материализма. Но вот, те десять процентов, которые я положил на «не просто сон», заставляли задуматься. Можно ли предположить такую версию: существуют некие Кураторы, охраняющие тайну устройства нашего мира и строго наказывающие, даже уничтожающие тех смертных, которые попытаются ее разгадать? Значит, что-то из того, что мы можем узнать, нам не понравиться и мы, как вид активных дураков, предпримем попытку изменить порядок мироздания. Ибо он, как писал Вадим, ужасен. А порядок установлен Кураторами и менять его они не позволят. И пресекают в корне все попытки разобраться в сути вопроса.
И тут я понял, как проверить было ли сие просто сном, или же сообщением неких загадочных существ, которых мой бедный друг назвал Кураторами. Нужно было, всего-навсего, продолжить исследовать эту тему. Прочитать до конца тетрадь и что-то сделать, – пусть видят, что я не бросил это занятие. Пусть предпримут действие посерьезнее, нежели появление в сонной голове уставшего человека. Что там они обещали? Сделать Ленку эксгибиционисткой? Да, бог с ней, она и так, похоже… Хотя нет, они говорили – разрушат семью! Но жена-то, в моем сне, была – Ленка! Возможно, они решили, что это и есть моя семья. А если нет?
Засыпая, я поймал себя на мысли, что мои девяносто и десять процентов явно поменялись местами.
Проснулся я поздно. Голая Ленка подметала пол в комнате. Веник был коротковат, и ей приходилось нагибаться. Подметая около дивана, где я не спеша, переходил от сна к бодрствованию, она повернулась спиной. Открывшееся зрелище разбудило меня окончательно. Черт возьми – они начали воплощать свою угрозу? Или это, ее обычное баловство? А если они не купятся на мою временную семью и будут воздействовать на настоящую? Следует ли мне ожидать, что Наташка вернется домой эксгибиционисткой? Голова пошла кругом. С утра нельзя так нагружать свои бедные мозги.
– Кофе, – слабо прошептал я, обращаясь к Ленкиным ягодицам.
– Ой, ты проснулся, – фальшиво протянула голая уборщица, – а я тут…
– Кофе бы мне, – зевая во весь рот, произнес я, чувствуя, что еще немного и опять засну.
– Сейчас, сейчас, – Ленка пошла на кухню, но я уже спал.
– Сейчас мы решили по-другому, – передо мной опять сидел мой расплывающийся гость. – Вначале мы попробуем тебя подкупить. Сколько тебе нужно, чтобы ты забыл об этом деле и не читал дальше тетрадь?
– Миллионов сто, – брякнул я, – в долларах, естественно.
– Хорошо. Ты их получишь. Не сразу – частями.
– Давайте так: как только получу первую часть – я прекращаю это дело. Возможно.
– Без всяких «возможно», – чувство юмора у него явно отсутствовало, – ты прекращаешь, иначе, как я уже говорил, будешь наказан.
– Но до получения первой порции, я оставляю за собой право читать тетрадь!
Ответа я уже не получил.
– Ты будешь сегодня читать тетрадь? – Ленка принесла мне огромную чашку дымящегося кофе.
– Да, наверное… – промычал я, обжигаясь.
Вот и разрешиться вопрос – сон это или нет. Получу деньги – значит не сон. Странное чувство овладело мной. С одной стороны, я уже не сомневался, что это был разговор с неким высшим существом, которое, впрочем, никак не походило на бога. С другой же стороны, все это было настолько невероятно, что хотелось просто-напросто забыть обо всем и заняться повседневными делами.
И вообще – как они собираются меня озолотить? Впрочем, способов много, начиная от выигрыша в казино, кончая получением наследства. Умрет, допустим, любимый неизвестный дядя в Америке – вот тебе и деньги. Да, но если у меня в Америке точно нет дяди? Ну, хорошо – умрет одинокий миллионер и оставит все состояние, скажем, однофамильцу. По жребию, ибо однофамильцев будет много. Но это, опять же, нужно найти или ускоренным темпом создать миллионера с моей фамилией. Хлопотно. Впрочем, все зависит от могущества этих существ. Насколько, кстати, они могучи? Посмотрим. Пока что, они просто проникали в мои сны. Хотя, нет – они насылали на меня сон, а затем уже вступали в контакт. В любом случае они должны подвести меня к деньгам. Я должен, может быть, стать брокером или кем-то еще. В этом случае мне будет предложена соответствующая работа. Словом, любопытно.
Весь день я испытывал стойкое отвращение к тетради Вадима.
Даже мысль – опять читать его бред – внушала тошноту. Ленка ушла на работу, я же, окончательно прижившись в ее квартире, бродил в трусах из комнаты в кухню, пытаясь хоть чем-то заняться. Только к вечеру я сообразил, что отвращение к тетради вызвано искусственно. Явное влияние извне! Естественно – раз они могут в любой момент погрузить меня в сон, что им стоит дать установку на отвращение? Другое дело, что теперь, осознав это, я могу побороться с их влиянием. Только, стоит ли? Может, порадовать старичков – показать, что я полностью соблюдаю соглашение?
Тем более что я, хоть и чувствовал в себе силы противостоять влиянию Кураторов, но отвращение-то никуда не делось. А почему бы им вообще не лишить меня памяти? Вероятно, им это не трудно. Щелкнуть пальцами, или произвести иные манипуляции – и я дебил, непомнящий родства. Что им мешает? Вероятно, что-то мешает. Не зря религиозные деятели толкуют о свободе воли, свободе выбора. Но если на меня воздействуют – это уже не свобода. Или существует какая-то допустимая степень воздействия? Вон на Вадима воздействовали, как я понял, страхами. Ладно. Слишком мало фактов, чтобы строить гипотезы.
Внезапная сонливость заставила меня в спешке прилечь. Очередное сообщение?
Но никакого расплывающегося человека не было. Я видел обычный сон. Пустырь, старые полуразрушенные деревянные домишки, рядом строится большой дом. Поодаль знакомые здания – магазин, телеателье. Захожу во второй разрушенный дом и лезу в погреб. Поставив фонарик на полусгнившую бочку, копаю в углу яму и вытаскиваю глиняный горшок – клад.
Как ошпаренный, сорвался я с дивана. Клад! Конечно! Как это мне сразу в голову не пришло?! Самый легкий способ вручить деньги. Так, нужны лопата, фонарик… Есть ли тут лопата?!
В замке поворачивается ключ – Ленка пришла с работы. Это, пожалуй, к лучшему.
– Ленусь, лопата у тебя есть? И фонарик?
– Что это тебе?.. Есть в подвале.
Пока Ленка ужинала, я слетал в подвал, под домом, где у всех жильцов имелись клетушки для хранения картошки, морковки и других овощей. Через десять минут, представ перед удивленной Ленкой с хорошей штыковой лопатой, я крикнул:
– Давай фонарь!
– Подожди. Что тебе взбрело в голову?
– Пойду искать клад. Точнее, не искать, а выкапывать!
Ленка участливо посмотрела на мое снаряжение.
– Ты можешь объяснить внятно?
