скачать книгу бесплатно
СИРО. Нет, господин. Они все еще у нее.
МАКИАВЕЛЛИ. Прошла не одна неделя. У меня осталась одна чистая рубашка. Что она с ними делает? Ест?
СИРО. Не знаю, господин. Но мы не хотим сердить ее. Мясник говорит, что она – ведьма.
МАКИАВЕЛЛИ. Ведьма? Ты отдал все мои рубашки ведьме?
СИРО. Другой прачки я здесь не нашел, господин. На этой неделе заходил к ней трижды. Всякий раз она говорит – приходи завтра. И, честно говоря, господин, не нравится мне, как она на меня смотрит. Пугает сильнее кур.
МАКИАВЕЛЛИ. Ты боишься старухи. Ты боишься хлева. Ты боишься всего и вся, кроме меня.
СИРО. Нет, я боюсь и вас, господин. Если хотите, я сейчас же пойду к ней и…
МАКИАВЕЛЛИ. За рубашками я схожу сам. Ты кормишь кур и берешь топор. Ясно?
СИРО. Отлично, господин. Но будьте осторожны.
МАКИАВЕЛЛИ. Сиро, если ты сможешь управиться с курами-людоедами, то я как-нибудь разберусь со старухой-прачкой.
СИРО. Хорошо, господин. Но не смотрите ей в глаза. И не спускайтесь в ее подвал. Мясник говорит, что в ее подвале живет дьявол. (Сиро поворачивается, чтобы уйти).
МАКИАВЕЛЛИ. Сиро?
СИРО. Да, господин?
МАКИАВЕЛЛИ. Хлев там.
СИРО. Да, господин. Извините, господин. Без уличных указателей так трудно найти дорогу. (Уходит).
МАКИАВЕЛЛИ. Бояться кур. Извиняться перед деревьями. Не удивительно, что в Италии все наперекосяк. Суеверия и глупость. А теперь еще ведьма украла мои рубашки. Иногда мне хочется вернуться в пыточную камеру. (Поворачивается, чтобы уйти. Останавливается и смотрит на деревья). Вы такие красивые. Я знаю, каково это, когда тебя валят и рубят на куски. (Какие-то секунды стоит, погруженный в свои мысли, качает головой и уходит. Свет гаснет и ветер в кронах затихает под пение птиц).
Картина 2
(Шаги Ведьмы, старой женщины, спускающейся по ступеням в подвал. Макиавелли следует за ней. Поначалу мы их не видим, потому что они скрыты от нас рубашками, развешенными на бельевой веревке от правой лестницы к центру. Она снимает рубашки сует себе под мышку, параллельно скатывает веревку в большой шар, при этом продолжая разговор с Макиавелли).
ВЕДЬМА. Я ждала тебя, господин. Мне дарована способность видеть будущее, время от времени, и я увидела в осколке синего стекла, который я храню специально для этой цели, что ко мне скоро заглянет высокий, худощавый мужчина.
МАКИАВЕЛЛИ. Я заглянул к тебе, потому что у меня закончились рубашки. Мой слуга начал приносить их тебе давно, и чистых у меня уже не осталось.
ВЕДЬМА (продолжая снимать рубашки). Но пришел ты, а не твой слуга.
МАКИАВЕЛЛИ. Я пришел, потому что всякий раз, когда я посылал его к тебе, он возвращался с глупой улыбкой и еще более глупой историей, но без рубашек. Мне нужны мои рубашки.
ВЕДЬМА. Твои рубашки старые. Сводить с них пятна трудно. Разные пятна. Твои рубашки чем только не запачканы. Но у меня есть рубашки, отличные рубашки, которые, думаю, тебя заинтересуют. Особенно тебе может понравиться одна рубашка.
МАКИАВЕЛЛИ. Вот, значит, в чем дело. Ты не отдавала мои рубашки, чтобы заманить меня сюда и продать новые.
ВЕДЬМА. Стираем мы в подвале. Заходи. Все хорошо.
МАКИАВЕЛЛИ (торопливо сбрасывает что-то с головы). Что за черт?
ВЕДЬМА. О пауках не волнуйся. Их укусы убивают крайне редко.
МАКИАВЕЛЛИ. Твой подвал напоминает ворота в ад.
ВЕДЬМА. Иногда, когда мы зажигает очаг, впечатление полное. И нам приходится поддерживать огонь чуть ли не все время, чтобы изгнать сырость.
МАКИАВЕЛЛИ. А зачем мы сматываешь бельевую веревку? Уходишь из прачек?
ВЕДЬМА. Одолжу нашему стражу закона. Им надо кого-то повесить. Я ее заговорила, так что она не оборвется.
МАКИАВЕЛЛИ. Много у тебя тут рубашек.
ВЕДЬМА. Рано или поздно я постираю рубашки всех. Особенно таких людей, как ты.
МАКИАВЕЛЛИ. Что значит, таких, как я?
ВЕДЬМА. Которые непроизвольно пачкают все, к чему прикасаются. Мы пришли. (Ведьма снимает последнюю рубашку с веревки, открывая молодую девушку, Клицию, одетую в одну лишь мужскую рубашку, которая стоит в центральной арке). Вот она. Моя самая прекрасная рубашка. Ее никогда не надевал мужчина. Давай. Подойди ближе. Можешь посмотреть, какая она.
МАКИАВЕЛЛИ. Ты хочешь продать мне рубашку, которая на этой девушке?
ВЕДЬМА. Я оставляю тебя одного. Примерь, если хочешь. Заплатишь после того как. (Ведьма поднимается по лестнице, унося огромный ворох рубашек и смотанную бельевую веревку).
МАКИАВЕЛЛИ. Постой. А как же другие мои рубашки?
ВЕДЬМА. Не беспокойся, господин. Я их постираю в ближайшие недели. Как только мне вернут бельевую веревку, забрав ее у палача. (Ведьма уходит. Макиавелли смотрит на Клицию, которая почесывает ногу голыми пальцами другой ноги).
МАКИАВЕЛЛИ. Тебе не холодно, в одной-то рубашке?
КЛИЦИЯ. Чем ближе ты к аду, тем теплее. Тебе нравится рубашка?
МАКИАВЕЛЛИ. Да, красивая.
КЛИЦИЯ. Хочешь примерить? Если да, так я ее сниму.
МАКИАВЕЛЛИ. Сколько тебе лет?
КЛИЦИЯ. Достаточно много, чтобы снять рубашку.
МАКИАВЕЛЛИ. Старуха заставляет тебя это делать?
КЛИЦИЯ. Делать что? Какая разница? Или тебе не нравится рубашка?
МАКИАВЕЛЛИ. Дело не в том, что мне не нравится рубашка.
КЛИЦИЯ. Так я ее снимаю?
МАКИАВЕЛЛИ. У тебя есть дом, дитя?
КЛИЦИЯ. Это мой дом.
МАКИАВЕЛЛИ. Она заставляет тебя демонстрировать рубашки мужчинам?
КЛИЦИЯ. Я делаю то, что хочу.
МАКИАВЕЛЛИ. Эта жуткая старуха не имеет права продавать тебя, как рубашку.
КЛИЦИЯ. Эта жуткая старуха – моя бабушка. И не суди ее. Она очень бедная и у нее не все дома.
МАКИАВЕЛЛИ. Не выглядишь ты ребенком, которого вырастили в подвале, заполненном грязным бельем других людей.
КЛИЦИЯ. Я не всегда здесь жила. Мои родители умерли, когда я была маленькой девочкой, а поскольку все думали, что моя бабушка сумасшедшая, или ведьма, или то и другое сразу, Кольфуччи взяли меня к себе. Первая жена была очень хорошей, но она умерла. Потом Кольфуччи женился на более молодой. Она меня невзлюбила.
МАКИАВЕЛЛИ. И выгнала из дома?
КЛИЦИЯ. Никто меня не выгонял. Я ушла сама.
МАКИАВЕЛЛИ. Ты ушла из дома богатого человека, чтобы жить в этой развалюхе с безумной бабушкой?
КЛИЦИЯ. Кольфуччи очень хорошо относился ко мне, пока я была ребенком, но едва мое тело начало обретать женские формы, принялся гоняться за мной по дому. Я выросла с его сыном, Каллимако. Застав нас целующимися, он отправил сына в университет. Следующим вечером загнал в угол в хлеву. Мне удалось вырваться, ударив его вилами в пах, и убежать к бабушке. Так хочешь ты примерить рубашку или нет?
МАКИАВЕЛЛИ. Ты наверняка скучаешь по той жизни, которую вела в доме Кольфуччи.
КЛИЦИЯ. Я вполне могу обойтись без похотливого старого козла, который не давал мне прохода. Но мне недостает кур.
МАКИАВЕЛЛИ. Кур? Тебе недостает кур?
КЛИЦИЯ. С детства я присматривала за курами. Очень их люблю.
МАКИАВЕЛЛИ. Так ты что-то знаешь о курах?
КЛИЦИЯ. Мы с курами очень близки.
МАКИАВЕЛЛИ. Я надеюсь, ты не такая глупая, как куры.
КЛИЦИЯ. Куры не глупые. Это чудовищная ложь. Куры очень умные. Просто относиться к ним надо с пониманием и уважением. Как к людям.
МАКИАВЕЛЛИ. Слушай, у меня к тебе предложение.
КЛИЦИЯ. То есть ты все-таки хочешь, чтобы я сняла рубашку?
МАКИАВЕЛЛИ. Не хотела бы ты переселиться в мой дом и приглядывать за моими курами?
КЛИЦИЯ. Во Флоренции это так называется?
МАКИАВЕЛЛИ. Мой слуга боится кур. Мне нужен человек, который будет за ними приглядывать. Платить много я не смогу, но у тебя будет маленький домик за виллой, и я обещаю не загонять тебя в угол в хлеву.
КЛИЦИЯ. То есть тебя это уже не интересует?
МАКИАВЕЛЛИ. Меня это очень даже интересует, и ты красивая девушка, но сейчас я хочу от тебя только одного: чтобы ты приглядывала за курами.
КЛИЦИЯ. Так ты не хочешь рубашку?
МАКИАВЕЛЛИ. Давай я куплю тебе эту рубашку. Я уверен, на тебе она смотрится гораздо лучше, чем на мне.
КЛИЦИЯ. Что ж, это хорошая рубашка, и я люблю кур. (Она смотрит на него и улыбается. Медленно гаснет свет).
Картина 3
(Клиция исчезла в центральной арке, Макиавелли прошел к столу, сел, пытается писать. В кабинет влетает Мариетта, его жена, смотрит на Макиавелли. Тот не замечает ее присутствия).
МАРИЕТТА. Тебе надо что-нибудь еще?
МАКИАВЕЛЛИ (погруженный в работу). Нет.
МАРИЕТТА. Тебе принести что-нибудь попить? Что-нибудь из еды?
МАКИАВЕЛЛИ. Нет. Ничего не нужно.
МАРИЕТТА. Ты работал полночи при свече, портил глаза. Ты работаешь уже полдня. Это ненормально.
МАКИАВЕЛЛИ. Все у меня хорошо.
МАРИЕТТА. Я ничего не могу для тебя сделать?
МАКИАВЕЛЛИ. На данный момент – нет.
МАРИЕТТА. Над чем ты работаешь?
МАКИАВЕЛЛИ. Это трудно объяснить.
МАРИЕТТА. Я не такая глупая, пойму.
МАКИАВЕЛЛИ. Я не говорил, что ты глупая.
МАРИЕТТА. Ты относишься ко мне так, будто я глупая.
МАКИАВЕЛЛИ. Я отношусь к тебе, как к своей жене.
МАРИЕТТА. Ты думаешь, моя работа – рожать детей и держать рот на замке.
МАКИАВЕЛЛИ. Твоя работа – быть моей женой.
МАРИЕТТА. Я вышла из более достойной семьи, чем твоя. У моей семьи когда-то были деньги. Я тебе не какая-то дочь свинопаса.
МАКИАВЕЛЛИ. Я никогда не говорил, что ты – дочь свинопаса, а будь ты таковой, не относился бы к тебе хуже. Быть дочерью свинопаса не зазорно.
МАРИЕТТА. Ты относишься ко мне, будто я – невидимка. Ты уезжал на долгие месяцы.
