скачать книгу бесплатно
Неудачное предложение
РЭ. Ницше хочет, чтобы я спросил вас, согласны ли вы стать его женой.
ЛУ. Как смешно.
РЭ. Отнюдь. Он настроен серьезно.
ЛУ. Да откуда у него желание жениться на мне? Мы только что познакомились.
РЭ. В подробности он не вдавался. Для него вы – чудо. Прекрасная женщина, и при этом умная. На самом деле он как ребенок. С большими усами.
ЛУ. Если он хочет жениться на мне, почему не обратился сам? Почему прислал вас?
РЭ. Он боится. Пишет о суперменах, но в ужасе от собак, пчел и женщин.
ЛУ. Не он ли там?
РЭ. Я говорил ему, что это нелепо, но доказывать что-либо философу – напрасный труд.
ЛУ. Ницше. Я вижу, что вы прячетесь за деревом. Идите сюда. Да, да, вы.
НИЦШЕ. Какой приятный сюрприз, найти вас здесь. Я просто разговаривал вон с той белкой. Судя по всему, кто-то позаимствовал ее орешки.
ЛУ. Пауль говорит, что вы хотите жениться на мне.
НИЦШЕ. Пауль так сказал?
ЛУ. Так на самом деле вы не хотите жениться на мне?
НИЦШЕ. Нет. Не хочу. Если только вы не хотите выйти за меня. Но если вы не хотите, тогда мои желания значения не имеют. А если хотите, совсем другое дело. Не силен я в предложениях руки и сердца. Не силен ни в чем реальном. Мое первое предложение тоже не удалось.
ЛУ. Так вы уже предлагали кому-то стать вашей женой?
НИЦШЕ. Да, Матильде Трампедах. Это была романтическая катастрофа.
ЛУ. Вероятно, все было не так плохо, как вам представляется.
НИЦШЕ. Когда она вошла в комнату, я стоял на голове. Я встаю на голову, когда нервничаю. Помогает расслабиться. Ее это несколько удивило, но я решил, раз она здесь, довести дело до конца, вот и попросил ее руки. И поспешил добавить, что ее рука мне, конечно, не нужна. Я не собираюсь отрезать ее и помещать в формальдегид. Я просил ее руки в том смысле, что хотел, чтобы она стала моей женой. Я шутил. Полагаю, что шутил. Но Матильда просто таращилась на меня, как дохлая рыба. Я сказал себе, что должен быть сильным. Должен взять ситуацию под контроль. Вот и встал на колени. На самом деле повалился на пол, потому что какое-то время стоял на голове, вот она у меня и пошла кругом. Подумал, что поползу к ней на руках и коленях, это же традиционный способ, предлагать руку и сердце стоя на коленях, но тревоги на ее лице только прибавилось, словно она подумала, что сейчас я начну лаять, как дрессированный тюлень, но тут я сказал ей, что любил ее всю мою жизнь, и она возразила, что не знал я ее всю мою жизнь, но я сказал, что любил ее до того, как познакомился с ней, и даже после того, как познакомился, а стоя на голове, чувствовал, что она мне ближе, чем мои усы, и я люблю ее больше, чем усы, и каким-то образом она напоминает мне мои усы, пусть никаких усов у нее не было, зато у ее отца были великолепные усы, и, возможно, со временем она тоже сумела бы их отрастить, или унаследовала их от отца после его смерти. Я действительно не знаю, что я ей наговорил, эта была отчаянная попытка показаться обаятельным, хотя я, очевидно, не такой. Вот я и сказал ей, что хочу провести с ней остаток жизни, которая, по моему разумению, едва ли будет очень долгой, и если она выйдет за меня, то ей больше не придется носит эту ужасную фамилию Трампедах, потому что отныне она будет фрау Трампедах-Ницше, хотя Ницше тоже фамилия не из лучших, и никто не может правильно произнести ее по буквам. Я попросил ее дать ответ как можно скорее, потому что мои колени ужасно болят, и я не уверен, что смогу встать. Потом мне пришло в голову, что она, возможно, голодна, и я предложил ей отведать моего венского шницеля, который я всегда ношу в кармане брюк. Боюсь, она восприняла мои слова, как какое-то непристойное предложение, и я умолял меня простить, потому что в последнее время слишком много времени уделял вопросу: если Бог всесилен, хватит ли ему силы умереть? И возникало ли у него такое желание, потому что в тот момент оно точно возникло у меня. И тут она сказала мне, что никогда за меня не выйдет, потому что я слишком странный. Я расстроился и сказал, что в ужасе от ее эмоций, а она заявила нет, это я в ужасе от вас, и я сказал, да я, могу быть очень страшным, и прорычал, шагнув к ней: «БУКА-БУКА-БАРАБУКА!» Она убежала, крича от ужаса. Почему все женщины убегают от меня? Что я делаю не так?
ЛУ. Тайна сия велика есть.
НИЦШЕ. Вы думаете, они бы не убегали, будь у меня побольше усы?
РЭ. Послушайте, это идиотизм. Она не хочет выходить за вас. Ей будет гораздо лучше, если она выйдет за меня.
НИЦШЕ. С чего ей выходить за вас? Я – гений.
РЭ. Вы – безумец.
ЛУ. Я не хочу выходить ни за одного из вас. Почему каждому хочется жениться на мне? Все мужчины безумны?
РЭ. Как вы можете жениться на ней? У вас нет денег.
НИЦШЕ. У вас их тоже нет.
РЭ. Да, но я не чокнутый.
ЛУ. Вы оба чокнутые.
НИЦШЕ. Я – чокнутый в той степени, в какой положено гению.
ЛУ. Не понимаю, почему все хотят на ком-то жениться. Почему мы не можем просто жить вместе?
РЭ. Жить вместе?
ЛУ. Да.
НИЦШЕ. Мы трое?
ЛУ. Четверо, если считать ваши усы.
РЭ. Но как вы это себе представляете?
ЛУ. Мы будем жить вместе, как друзья. Счастливая и беззаботная коммуна творческих людей.
НИЦШЕ. По мне замечательная идея.
ЛУ. Но, разумеется, никаких половых сношений.
РЭ. Начинает звучать не столь замечательно.
ЛУ. Значит так, мальчики, обговорите это между собой и дайте мне знать, что вы решили. Может встать на голову, если хотите. Только будьте осторожны.
ФРЕЙД. Вы, молодая женщина, без материнской опеки, серьезно рассматривали проживание под одной крышей с двумя неженатыми мужчинами?
ЛУ. Я полагала, что будет совершенно платоническое сожительство.
ФРЕЙД. И оба были в вас влюблены.
ЛУ. Но я-то их не любила, так что бояться мне было нечего. С этой парочкой я разобралась бы даже во сне. Мы договорились встретиться через какое-то время на севере Италии и обсудить подробности.
ФРЕЙД. Именно тогда вы и Ницше отправились на долгую прогулку по Монте-Сакро?
ЛУ. Это была всего лишь прогулка. Ладно, возможно, чуть больше, чем прогулка.
ФРЕЙД. Что на самом деле произошло на Монте-Сакро?
ЛУ. Я уже и не помню. Давно было.
6
Монте-Сакро
(Поют птицы. ЛУ и НИЦШЕ идут по Монте-Сакро. Три ДЕВЫ РЕЙНА/ШКОЛЬНИЦЫ пробегают мимо, смеясь, толкаясь, придерживая шляпы, чтобы не унесло ветром, потом садятся, устраивают пикник на авансцене).
НИЦШЕ. Разумеется, все, что пишется – автобиографии, и все автобиографии – ложь. Маска более реальна, чем лицо, которое она скрывает, и естественное стремление человеческих существ – обманывать себя и других, и сбиваться в стаи, на манер собак. Но чего можно ожидать от страны, знаменитой сосисками и глокеншпилями? И все вопросы об идентичности содержат в себе более глубокие вопросы о природе реальности. Чем более насыщены переживания, тем менее реальными они кажутся, и тем больше вероятность несчастья.
ЛУ. Я всегда ощущала себя счастливой.
НИЦШЕ. Даже счастливая женщина обладает властью причинять чудовищные страдания тем, кто любит ее.
ЛУ. Если она это и делает, это их проблемы. Мужчины хотят втыкать в женщин булавки и пришпиливать к стене. Возлюбленная – это не содержимое эротического состояния. Возлюбленная просто стимул для эротической фантазии. Если мужчина воображает, что он сможет создать с ней нечто постоянное из того, что по своему определению временное, тогда он – творец собственного несчастья. Я думаю, любовь не должна быть причиной боли. Хотите персик?
НИЦШЕ. Безумно.
ЛУ (достает два персика из кармана платья и протягивает один НИЦШЕ. Они едят на ходу. На авансцене три ДЕВЫ РЕЙНА тоже едят персики и наблюдают). Когда я была маленькой девочкой, моя мать взяла меня с собой поплавать, и я попросила ее утопиться, чтобы посмотреть, как это выглядит. Она не пошла мне навстречу, и это стало очевидным доказательством того, что она меня не любила. Люди говорят, что умрут ради нас, но на самом деле не умирают, так?
НИЦШЕ. Я умру ради вас. Я даже готов жить ради вас, что гораздо более ужасающая перспектива. Я сойду с ума ради вас. Вероятно, я и так сойду с ума, но сойти с ума ради вас – это более убедительная иллюзия значимости. Правда в том, что моя жизнь – это череда опозданий при пересадках и потерь багажа. Я ненавижу путешествия, и, тем не менее, бреду из одного места в другое, как лошадь молочника. Я вожу с собой большую колбасу, потому что не могу позволить себе есть в ресторанах, поэтому от меня всегда пахнет мясом. Но жизнь каждого великого человека – посмешище. Стадо всегда настроено на убийство гения. Посредственности терпеть не могут не такого, как они. Сильный побеждает, но сильные обычно глупые и злобные. Героя оплевывают и распинают. (Школьницы смеются, шепчутся, показывает на него пальцами. НИЦШЕ поворачивается к ним). Кыш! (Они, смеясь убегают. Он поворачивается к ЛУ). За моей спиной женщины всегда надо мной смеются. Вероятно, вы тоже. Вы думаете, я слишком странный, чтобы полюбить меня. Вот почему вы держитесь отстраненно.
ЛУ. Я делаю то, что в этот момент представляется мне правильным. У меня есть внутренний голос, и я его слушаю. Я рациональна по натуре, но, если я что-то делаю, то обычно поступаю импульсивно. Я не люблю границ. Ребенком я терпеть не могла смотреть в зеркало, потому что не нравилось мне видеть себя, заточенной в раме. (Она смотрит в зеркало. Там ПАПА, который смотрит на нее). Я жила в каких-то призрачных сумерках, окруженная воображаемыми людьми. Некоторые были душами игрушек и кукол, другие – призраками, которых видела только я. Все было живым. Все имело душу, даже столы, стулья и пианино. Стоя в лесу, я ощущала, как призраки роятся вокруг меня. Я придумывала истории. Мой отец полагал их ложью и наказывал меня.
ПАПА (из портрета/зеркала). Мы знаем, что случается с девочками, которые лгут, так, Лу?
ЛУ. После смерти моего отца я начала тайком проводить время с молодым священником по фамилии Гийо, который давал мне книги, чтобы читать, и учил, как думать. Среди прочего.
7
Лорелей
(ГИЙО за письменным столом. ФРЕЙД и НИЦШЕ наблюдают из теней).
ГИЙО. Так почему вы здесь?
ЛУ. Потому что я умнее, чем положено девушкам, и никто не знает, как поступить с девушкой, которая сильная, упрямая и задает слишком много вопросов.
ГИЙО. А что, вы полагаете, делать мне?
ЛУ. Вам, я полагаю, следует меня учить.
ГИЙО. Учить чему?
ЛУ. Всему.
ГИЙО. Я ничего не знаю.
ЛУ. Научите меня всему, что знаете, потому научите тому, чего не знаете. Научите меня понять, что есть Бог.
ГИЙО. Каждый видит своего Бога, отталкиваясь от собственной способности понимать. Но Бог не ограничен чьей-либо способностью понимать его. Бог – это совокупность всех возможных пониманий. Ваш отец знает, что вы здесь?
ЛУ (смотрит на ПАПУ, который определенно не одобряет ее поведения, поворачивается и уходит). Мой отец умер. Он говорил, что я рассказываю слишком много историй. Но я думаю, в историях нет ничего плохого.
ГИЙО. Есть, если вы не можете отличить истории от правды. Историю туманят разум. Если вы хотите мыслить ясно, мы должны избавить вас от этой привычки.
ЛУ. И как мы это сделаем? Вы будете пороть меня ремнем?
ГИЙО. Вы должны приходить в мой кабинет каждый день и рассказывать мне историю.
ЛУ. Как Шахерезада? Из «Тысячи и одной ночи»?
ГИЙО. Пока запас ваших историй не иссякнет.
ЛУ. И я приходила в его кабинет и каждый день и рассказывала ему новую историю. Поначалу тревожилась, что мои истории никогда не закончатся. Потому тревожилась, что закончатся.
ФРЕЙД. Вы влюбились в вашего учителя.
ЛУ. Я поклонялась ему в отсутствии Бога. Я столь многому научилась от него. И мне так нравилось быть с ним. Он стал абсолютным центром моей вселенной. Он научил меня смотреть на мир ясным взглядом.
ФРЕЙД. И все-таки он потерпел неудачу, потому что вы по-прежнему воспринимаете мир через призму историй. Вы зарабатываете на жизнь тем, что пишите истории.
НИЦШЕ. Правда – лабиринт историй.
(Три ДЕВЫ РЕЙНА напевают мелодию «Лорелей» Листа. Они появляются и садятся на краю верхней платформы, расчесывая друг дружке волосы).
ГИЙО. И какая у вас сегодня история, Шахерезада?
ЛУ. Сегодня моя история – «Лорелей». Она – водяная нимфа, как девы Рейна. Живет на скале, поет и расчесывает волосы. Ее песня так зачаровывает моряков, что они не замечают водоворота под ее скалой. Их корабли выбрасывают на скалы, и моряки тонут.
ГИЙО. Значит, Лорелей – злой дух.
ЛУ. Она не злая. Это ее право петь, когда ей того хочется. Если моряки слишком глупые, чтобы обращать внимание на то, куда плывут, это не ее вина. Она вправе приходить, куда ей хочется, и делать то, что хочется.
ГИЙО. Поэтому вы не пришли вчера?
ЛУ. Я решила прогуляться. Иногда четыре стены вызывают у меня ощущение клетки. Словно я – чей-то попугай. Вам недоставало меня? Говорите правду. Никаких историй.
ГИЙО. Если вы действительно хотите это знать, правда в том, что в те дни, когда вы не приходите, я ощущаю пустоту. Словно моя жизнь напрочь лишается значения.
ЛУ. Теперь вы смеетесь надо мной.
ГИЙО. Я абсолютно серьезен.
(ЛУ и ГИЙО смотрят друг на дружку).
ЛУ (обращаясь к ФРЕЙДУ и НИЦШЕ). Полагаю, я это уже знала, но все равно для меня было шоком его признание в том, что в моей власти сделать его несчастным. Мне это доставило безмерное наслаждение. Не причинение боли. Но обладание возможностью причинять боль.
ГИЙО. Не могу описать, что это значит для меня, сидеть здесь рядом с вами, каждый день, из месяца в месяц. Теперь я стремлюсь именно к этому. Если бы я думал, что вы этого хотите, я бы развелся со своей женой и женился на вас.
ЛУ. Вы развелись бы со своей женой? Ради меня?
