скачать книгу бесплатно
И вообще, фамилий только три – очевидно, Жека друзей предпочитал домой не водить, зато имеется краткая биография. И учился наш Евгений не чему-нибудь и как-нибудь, а в химико-технологическом институте имени товарища Менделеева и даже его закончил, а это, собственно, дает еще один вариант развития событий. Жеку, как классного химика, наркоторговцы вполне могли припахать на каком-нибудь подпольном заводике, а зарплату ему выдают прямо натурой. В таком случае найти его будет крайне затруднительно – сам он от такой кормушки не сбежит, а когда его услуги больше не занадобятся, хозяева его просто пристрелят в целях конспирации.
Еще в папке лежал ключ – очевидно, от квартиры на Цветном бульваре – и фотография Жеки в возрасте лет десяти в плавках, где четко просматривалось большое родимое пятно на правом бедре, по которому его, конечно, можно будет опознать, если лицо вдруг изуродуют до неузнаваемости.
Турецкий поймал себя на том, что начинает злиться и нервничать, но причиной, как ни странно, служил не Жека и даже не его папа, а необходимость выбираться из прохладного кабинета на жаркую улицу.
5
Денис ждал на лавочке в сквере. Посидели, покурили. Поглядели издалека на дом, в котором располагалась Жекина квартира.
– То есть придется притоны шерстить? – справился Денис.
Подтекст вопроса был ясен как день. Денису, как Турецкому, идти никуда не хотелось. В скверике было хорошо, еще бы пивка.
– Придется, – лениво согласился Турецкий. Кроме пивка ему мнился еще и уютный гамак с подушечкой, и чтобы бриз с моря, и чтобы сосны шумели.
– И клиники, и диспансеры, и анонимные консультации частных наркологов?
– И их тоже.
– А также бордели, общаги…
– Угу.
– Сан Борисыч, – вдруг оживился Денис, – а квартира у нашего героя на каком этаже?
– На пятом.
– А это не у него на балконе тетка дымит с голыми сиськами, пардон, с бюстом?
– Пошли, – скомандовал Турецкий.
Они рысью достигли нужного подъезда и, не дожидаясь лифта, взбежали на пятый этаж. Из-за двери доносилась приглушенная музыка и тошнотворный запах. Турецкий позвонил. Открыла, судя по всему, та же девица, которую они узрели на балконе, по крайней мере, другой одежды, кроме шорт, на ней не было.
– Сгущенку принесли? – требовательно поинтересовалась девица, пропуская их в квартиру.
– Чего? – не понял Турецкий.
– Вас только за смертью посылать, – огорчилась она, – или на фиг.
– Женя дома? – спросил Денис.
– А кто это?
– Ну, хозяин квартиры.
– Эй, пиплы, тут Женю аскают! – Девица потащилась в комнату. – Женя!!!
Мебель в комнате отсутствовала напрочь. На полу сидели пятеро парней не старше двадцати пяти, длинноволосые, голые по пояс, в джинсах и носках. Между ними стояла бетонная урна, на которую они неотрывно смотрели, не обращая ни малейшего внимания на вновь прибывших. Промыслова-младшего среди них не было. В углу комнаты кучей валялись три гитары и саксофон.
– Обдолбанные, – пожала плечами девица, – оттягиваются.
– Зачем они на урну смотрят? – шепотом спросил Дениса Турецкий.
– Они ее взглядом поднимают, и им там внутри кайфа кажется, что она поднимается, – объяснил Денис.
– Я Зая, – девица потерлась обнаженной грудью о плечо Дениса. – Пыхать будешь?
– Я уже, – не моргнув глазом, соврал Денис и показал ей фотографию пропавшего Промыслова. – Это Женя, ты его знаешь?
– Пошли потарахтим, я же вижу, у тебя на меня стэнда. – Зая плотнее притерлась к Денису и совершенно недвусмысленно занялась его брюками.
Турецкий заторопился на помощь младшему товарищу, который как-то сопротивлялся неактивно. «Важняк» сгреб девицу в охапку и поволок на кухню.
– Первый, да? – загоготала она ему в самое ухо. – А мне олдовые мэны даже больше по кайфу. Только надо пыхнуть. Будешь?
– Не буду, и ты не будешь. – Турецкий усадил ее на вращающийся рояльный стульчик, единственное на кухне посадочное место, и продемонстрировал корочку. – Не пыхнуть нужно, а поговорить.
На кухне тошнотворный запах, которым была пропитана вся квартира, только усиливался, а в районе плиты достигал своего апогея. Его источала двухлитровая алюминиевая кастрюля с томящимся на медленном огне варевом. Рядом на столе стоял большой полиэтиленовый пакет со свежей, еще даже не завядшей коноплей и три пустые банки из-под сгущенки. Турецкий выключил газ и распахнул окно.
– Полиса? – скривилась девица.
– Чего?
– Ну, мент?
– Генпрокуратура. Как вы попали в эту квартиру?
– Была маза вписаться во флэт.
– А по-русски?
– Ну, пустая хата, никто не гонит… Я пыхну, да? – Не дожидаясь позволения, она схватила сковородку и, насыпав на нее немного листьев, поставила на огонь. Пока трава подсыхала, Зая ловко распотрошила беломорину и тут же набила папиросу коноплей.
– Надо бы наряд вызвать, – шепнул Денис Турецкому, – в отделении и поговорим.
– Тут она нам больше расскажет, – ответил «важняк». – Раньше вы бывали в этой квартире?
– Найтовали пару раз…
– Ночевали?
– Ну.
Он еще раз показал ей фотографию:
– Вы его знаете?
– Ну чего ты прискипался?! Не видишь, и так не вставляет. – Девица глубоко затянулась и медленно выпустила вонючий дым.
– Повторяю, вам знаком этот человек?
– Безмазняк. – Она с сожалением затушила окурок. – Клевый мэн, оттяжник.
– То есть вы его знаете?
– Ну.
– А где он сейчас? Когда вы его в последний раз видели?
– Подписал гирлу на фак, – высказала предположение девица, – или скипнул.
Похоже, ей все-таки вставило – зрачки сузились до размера булавочной головки, речь, и без того неторопливая, замедлилась до одного слова в минуту, по лицу блуждала блаженная улыбка.
– Скипнул – это сбежал? Скрылся? – пытался как-то растормошить Заю Турецкий. – Почему сбежал? От кого?
– Миноносец стремительный! – заржала она во весь голос. – Прайсовал всю тусовку, а потом стал беспрайсовый. Его тут аскали цивилы…
На этом она отключилась – медленно сползла со стульчика и завалилась на пол.
– Пошли наряд вызывать, – махнул рукой Турецкий. – Тут, кажется, должен быть телефон.
Они обследовали квартиру. Парни, натешившись урной, отставили ее в сторону и взялись за инструменты, рядом стоял магнитофон, включенный на запись, и квартет выдавал мелодию, чем-то напоминающую кришнаитские песнопения. Пятый парень барабанил ладонями по полу, создавая ритм. Попытки Дениса выдернуть хоть кого-нибудь из них из транса оказались бесплодными.
Телефон отсутствовал – только розетка с оборванными проводами, аппарат, очевидно, унесли и продали или эти гости, или, возможно, еще сам Жека.
Звонить отправились к соседям. Тощая дама бальзаковского возраста, открывшая им дверь, долго изучала удостоверение Турецкого.
– Вообще-то это безобразие, – заметила она, – сколько раз милицию вызывали. Придут, узнают, чья это квартира, и улепетывают, поджав хвосты. И совершенно никаких мер. Понимаете, никаких! Можно подумать, английская королева здесь живет.
– Меры примем, – пообещал Турецкий, – причем немедленно. Позвонить позволите?
– Вы мне зубы не заговаривайте, – вдруг возмутилась дама, – я вашу фамилию запомнила, буду жаловаться прямо генеральному прокурору. Приличный дом в бордель превратили, в притон, можно сказать. Люди из квартир выходить боятся, соседей с первого этажа недавно ограбили. Наверняка эти волосатые, а милиция вся раскуплена. Они деньги зарабатывают, а не порядок охраняют. Мы всем подъездом письмо писали лично мэру, из канцелярии пришел ответ: жалоба направлена для рассмотрения в РУВД. Поняли? Ничего, мы и до Белого дома дойдем, в газеты писать будем…
Турецкий протолкался к телефону и вызвал наряд из ближайшего отделения.
А дама продолжала разоряться:
– Дверь железную поставили с домофоном. Домофон свинтили, продали, замок свинтили, продали, журналы из почтовых ящиков воруют, весь дом вонью их отвратительной провонял…
– Простите, как ваше имя-отчество? – прервал Турецкий ее бесконечную тираду.
– Анна Львовна.
– Анна Львовна, когда вы в последний раз видели Евгения Промыслова?
– Двадцатого июня, я уже его матери рассказывала. – Дама жестом попросила сыщиков оставаться у порога, а сама удалилась в комнату и вернулась с зажженной сигаретой и пепельницей. – Бедная женщина, за что ей такое наказание…
– Вы столкнулись в подъезде?
– Где же нам было еще столкнуться? К себе я этого бандита на порог не пущу и к нему заходить также не имею ни малейшего желания.
– Он был один, спускался или поднимался, в какое время? – встрял Денис.
– Около девяти вечера, спускался с каким-то вполне прилично одетым молодым человеком, явно не из этих его друзей-наркоманов. Я, когда входила в подъезд, заметила у тротуара машину «скорой помощи», а после – Промыслова и решила, что его наконец-то забирают в психиатрию. Думала, хоть немного поживем спокойно.
– Но как его сажали в машину, вы не видели?
– Нет.
– И вообще, его ли ждала «скорая», не знаете?
– Думаю, его… Хотя тогда меня тоже смутило, что санитар без халата и Промыслов идет совершенно добровольно… – неуверенно сообщила дама.
На площадку, тяжело топая шнурованными ботинками, взбежали семеро омоновцев во главе с капитаном.
– А это квартира вице-премьера Промыслова, – ехидно сообщила омоновцам Анна Львовна – и уже Турецкому: – Смотрите, сейчас покрутятся, покрутятся – и уберутся ни с чем. Это я вам обещаю.
– Не уберутся, – заверил ее Турецкий.
Он предъявил капитану свое удостоверение и проводил в Жекину квартиру. Там за последние десять минут ничего не изменилось: музыканты продолжали наяривать тибетские напевы, Зая балдела на полу в кухне. Бравые потные блюстители порядка за руки, за ноги поднимали вялых хиппарей и сносили в лифт.
– Подержите их до утра в отделении, пусть проспятся, мне нужно их допросить, – попросил Турецкий капитана, – а квартиру я опечатаю.
Омоновцы забрали также инструменты и пакет с травой.
– До утра подержим, но дольше не обещаю – арестовывать их не за что, на учете они и так состоят и у большинства богатые родители, любой штраф заплатят.
– Как это – не за что? – удивился Турецкий. – А хранение наркотиков? Проникновение в чужую квартиру, хулиганство? Или эти статьи уже отменили?!
– Может, мне им еще по паре пакетиков героина по карманам рассовать, чтобы пошли за распространение?! – усмехнулся капитан.
– Не понял?
– А чего тут понимать. До утра посидят, а там хотите – себе забирайте.
К Турецкому, опечатывавшему дверь, быстрыми мелкими шагами приблизилась Анна Львовна и взялась энергично трясти ему руку.
– Я потрясена! Вы единственный честный человек среди всего продажного милицейского сброда. Я лично буду наблюдать за квартирой, и если эта шпана снова появится, буду звонить прямо вам.
– Анна Львовна, а насчет «скорой», – Турецкий с трудом освободил ладонь из цепкой хватки впечатлительной дамы, – вы ничего больше не припомните? Возможно, еще кто-то из соседей видел, как увозили Промыслова?
Она энергично затрясла головой:
– Не знаю. С соседями я об этом не говорила, но после ухода Евгения в квартире оставался его дружок, он так отвратительно свистел на своей дудке, что я просто не могла этого не услышать. Так вот, этот тип регулярно побирается в подземном переходе у цирка. Так свистит, мерзавец, что люди согласны отдать последние деньги, только бы замолчал.
– Как он выглядит?
– Бородатый, с лысиной на макушке и засаленным хвостом, ему, наверное, около сорока. Совершенно аморальный тип…