скачать книгу бесплатно
Старик хотел что-то сказать, но покосился на труп толстяка и сглотнул слюну.
– Что, дедушка, зрелище не для слабонервных? – усмехнулся оперативник Игнатьев.
– Да уж, всякого за долгую жизнь повидал, но жмуриков до сих пор пугаюсь, – морщиня мокрое лицо, ответил старик. – Милый, ты зонтик-то сложи, а то мне на шляпу капает.
Оперативник сложил зонт и сунул его под мышку.
– И папироской дедушку угости, – хитренько улыбнулся дед. – Внакладе не останешься, обещаю.
Игнатьев достал из кармана пачку «Беломорканала», вытряхнул папиросу и протянул старику. Вторую сунул себе в рот. Предложил было и эксперту, но тот отрицательно покачал головой.
Закурив, оперативник спросил:
– Дедусь, вы просто так подошли, или вам есть что сказать по делу?
Дед пошамкал по патрону папиросы губами и неторопливо ответил:
– А ты на меня не дави, сынок, не надо. Между прочим, у меня внук такой, как ты.
– Вам повезло, – усмехнулся Игнатьев. – Он посмотрел на часы. – Дедуль, давайте побыстрее, скоро совсем стемнеет, а у нас еще куча работы.
– Опять давишь, – недовольно проворчал старик.
– Да не давлю я!
– А я говорю – давишь. Факт!
Эксперт посмотрел на старика, на оперативника, ухмыльнулся и поправил на переносице очки. Оперативник покосился на ухмыляющегося эксперта, и лицо его стало еще недовольней.
– Итак, дедушка, – заговорил он как можно мягче, – что вы хотите нам сообщить? Вы заметили что-то подозрительное?
– Не что-то, а кого-то, – ответил старик. – А видел я, сынок, того, кто Барыкину ножик в спину воткнул.
– Видели? – хором переспросили эксперт и оперативник.
Старик кивнул:
– Видел. И очень хорошо видел. Вот как вас сейчас. Только рот он так широко, как вы, не раскрывал.
Эксперт и оперативник захлопнули рты.
– Дедушка, расскажите подробнее, – попросил Игнатьев.
Старик улыбнулся щербатым ртом:
– Затем и пришел. Было это часа полтора назад. Стоял я аккурат вон там, – он махнул костлявой рукой в сторону дерева, – возле клена. Стою, значит, курю и вижу – бежит! Тощий, обшарпанный, как пес, и в кепке. Добежал до заборчика, прыг, как козел, – только его и видели.
– Вы успели разглядеть его лицо? – спросил оперативник Игнатьев.
– А то! Лицо худое, желтое. А глазки узкие, как у киргиза.
Эксперт поправил очки.
– Как это вы разглядели на таком расстоянии? – с сомнением спросил он. – Тут же метров двадцать будет.
– А вот так и разглядел. Ты не смотри, что у меня зубов нет. Зрение у меня до сих пор сто процентов. Я во время войны снайпером был, в копейку с пятидесяти шагов без оптики попадал. Факт! А ты говоришь – двадцать!
– Ну тогда беру свои слова обратно, – покорно кивнул эксперт.
А оперативник, сверля старика глазами, спросил:
– Поможете нам составить его фотопортрет?
– А то как же, – польщенно отозвался старик. – Я по этим делам мастер. Сам в шестидесятых фотографом на свадьбах подрабатывал. В два счета тебе его сфотографирую. Внакладе не останешься. Факт!
Игнатьев швырнул окурок себе под ноги, взял старика под руку и решительно произнес:
– Поехали!
5
Экран телевизора тускло мерцал в полутемной комнате. В старом скрипучем кресле под красным абажуром сидела пожилая женщина с вязаньем на коленях. Спицы споро мелькали в ее сухих, изрезанных голубоватыми венами пальцах.
– Сынок, сделай-ка погромче, – попросила она, не отрываясь от вязания.
Молодой человек, одетый в клетчатую ковбойку и потертые штаны, встал с дивана, подошел к телевизору и крутанул ручку громкости.
– …По подозрению в убийстве, – забубнил монотонный голос ведущего, – разыскивается двадцатипятилетний Эдуард Иргалиевич Кубашев по кличке Калмык. Просим вас внимательно посмотреть на его фотографию.
На экране телевизора возник нечеткий черно-белый снимок худого, узкоглазого человека.
– Ну и рожа, – проговорила женщина, глянув на снимок поверх очков.
– …Если вы что-то знаете о местонахождении Эдуарда Иргалиевича Кубашева, просьба сообщить в милицию по телефону ноль два…
Молодой человек, все еще столбом стоявший у телевизора, снова протянул руку и убавил громкость.
– Показывают всякую муть, – непонятно от чего раздражаясь, проговорил он. – Лучше бы кино показали.
Женщина, продолжая постукивать железными спицами, покачала пепельной головой:
– Страсти-то какие! Да, сынок?
– Муть, вот и все, – коротко ответил сын, снова уселся на диван и раскрыл «Технику – молодежи».
– И лицо как будто знакомое, – раздумчиво продолжала мать. – Тебе не кажется?
Молодой человек, пролистывая журнал, покачал головой:
– Нет, мам. Может, ты его с кем-то спутала. Киргизы все друг на друга похожи.
– Может быть. Ты смотри поздно в сквере не гуляй. Шпана сейчас знаешь какая!
– А я и не гуляю. У меня на это нет времени. Ты же знаешь – я готовлюсь к экзаменам в институт.
Мать глянула на сына и улыбнулась:
– Это хорошо, сынок. В наше время без учебы никуда. Был бы жив папа, он бы тебе то же самое сказал.
– Да, мам, я знаю.
Женщина отложила вязанье и ласково посмотрела на сына.
– Подойди ко мне, – попросила она.
Молодой человек нехотя поднялся, подошел к креслу и наклонился. Женщина нежно поцеловала его в лоб.
– Совсем большой ты у меня стал. И на отца так похож. Жаль, что он не дожил. Гордился бы тобой.
Она всхлипнула. Молодой человек погладил ладонью седые волосы женщины, поцеловал ее в щеку и выпрямился.
– Пойду к себе позанимаюсь, – сказал он.
Женщина кивнула:
– Иди. Только допоздна не засиживайся. Совсем ты с этой учебой не высыпаешься.
– Ничего, мам, на том свете отосплюсь.
– Дурачок. Типун тебе на язык.
Молодой человек хохотнул, еще раз поцеловал мать в морщинистую щеку и ушел к себе в комнату.
Желтый свет настольной лампы ярко освещал раскрытый учебник «Истории СССР». Однако молодой человек смотрел не на учебник, а в черный квадрат окна с еле виднеющимися тусклыми пятнами далеких фонарей. Вот уже десять минут он сидел с напряженным лицом, погруженный в глубокую задумчивость.
Когда на столе зазвонил телефон, молодой человек вздрогнул и поспешно схватил трубку:
– Слушаю!
– Правильно делаешь, что слушаешь, фраерок, – прошипел в ответ знакомый шепелявый голос.
– Калмык?!
– Он самый. Только не надо так орать.
Молодой человек нервно оглянулся на дверь комнаты и понизил голос:
– Ты где?
– Где надо. Смотрел сейчас телик?
– Да. Тебя еще утром показывали. Я тебе домой звонил, но там никто трубку не берет.
– А кому там брать? Папаша третий день из запоя не выходит. А мать вообще дома не ночует. Та еще семейка!
Молодой человек переложил трубку в другую руку и снова плотно прижал ее к уху.
– Калмык, тебе нужно уехать из города, – хрипло прошептал он. – Тебя ищет вся столичная ментура.
– Не впаривай, фраерок. И без тебя знаю.
– Что делать-то теперь?
– Пока не знаю. По-любому, сперва надо залечь на дно. Там решим, что делать.
– Где сейчас?
– В Караганде. – Калмык помолчал. – Встретиться нам нужно. Помнится, ты мне кое-что должен.
– Я помню. Ты же знаешь, за мной не заржавеет.
– Конечно, не заржавеет. А то ты вслед за своим жирняем отправишься. Ты меня знаешь, фраерок, я шутки не шучу. Придется тебе мошну порастрясти. Такса возросла в три раза, всосал?
– К-как – в три раза? Где же я… возьму?
– Твои проблемы. Мне чтобы к субботе бабки были, понял? Иначе я сам в ментуру сдамся и тебя на поводке, как телка, приведу.
– Погоди, Калмык. Погоди, не горячись. – Молодой человек потер потный лоб. – Я… я что-нибудь придумаю. Честное слово!
– Смотри, фраерок, ты у меня на крючке. Послезавтра перезвоню, примерно в это же время. И не дай тебе бог не оказаться дома. Из-под земли достану, понял?
– Да понял я, понял!
– Ну тады бывай.
В трубке раздались короткие гудки. Некоторое время молодой человек сидел молча. Его лоб и щеки поблескивали от пота. Глаза блестели. Костяшки пальцев, все еще судорожно сжимающих трубку телефона, побелели от напряжения. Наконец он положил трубку на рычаг и тихо проговорил:
– Будь что будет.
6
Трава была высокая и мокрая. В ботинках хлюпало. Брюки, промокшие и потемневшие до самых колен, неприятно липли к ногам. Вдалеке между деревьями виднелись первые окраинные дома деревни. Это были простые крестьянские срубы, сложенные из посеревших от времени бревен.
Молодой человек выбрался из травы на проторенную дорогу, остановился и отжал штанины. Стало лучше, но ненамного. Он хорошенько огляделся.
– Крайний справа дом, – прошептал он. – С флюгером в виде петуха…
Нужный дом он увидел не сразу. Тот был совсем невысокий и изрядно покосившийся. На коньке крыши сиротливо торчал ржавый флюгер. Лишь имея богатое воображение, можно было опознать в этом куске почерневшей жести петуха.
