скачать книгу бесплатно
– И чем он занимается в своем лесу?
– Как положено: организует охоту и присматривает за охотничьим хозяйством – тут недалеко, за городом. К нему всякие важные шишки на охоту ездят.
– Наверно, здорово так жить, – предположил городской человек Гордеев.
– Не знаю, – отрезала медсестра Феофанова. – Ему, может, и здорово, а мне уже край! То его нет неделями, то воткнется в телевизор – и все равно словно нет. Ну что же мне, разводиться с ним, что ли, теперь?! Четырнадцать лет вместе прожили... Может, все-таки в тюрьму? Ненадолго.
– Разводиться, конечно, не надо. И в тюрьму тоже не надо. К чему такие крайние меры? Вы же медик, вы должны понимать, что...
– Иногда хирургия единственный способ, – отрезала Феофанова. Но как-то уже не слишком убежденно.
– Так вы же ему шоковую терапию предлагаете, – возразил Гордеев. – А детям каково без отца будет?
– Они привыкли. Когда он в лесу...
– Подождите. А почему вы вообще считаете, что вашего мужа можно посадить только на несколько месяцев? А если его там дольше продержат? А если большой срок дадут?
– А за что?
– Вот именно – за что? – ухватился Гордеев. «Какой-то театр абсурда, – подумалось ему. – Турецкому рассказать – не поверит, засмеет. Эх, почему я не писатель?.. Сидел бы сейчас на даче с трубкой в зубах...»
Феофанова нахохлилась и отвечать, кажется, не собиралась.
– Ну так как же? – настаивал Гордеев.
– Вы же адвокат, – сказала наконец Феофанова. – Вы мне и подскажите – какое-нибудь там мелкое хулиганство, чтобы на много не потянуло. Ну драка там, допустим, да?
Гордеев отрицательно покачал головой:
– Нет, мы с вами не будем его сажать.
– Не будем?
– Нет.
– А что будем делать?
– Да уж придумаем что-нибудь.
– Считаете, обойдется? – с надеждой спросила Феофанова.
– Обязательно. – Адвокат встал и немного походил по кабинету, он знал, что в определенный момент на клиентов это действует успокаивающе. – Значит, так, – распорядился Гордеев, – говорите, футбол смотрит? Говорите, оторваться не может? Тогда вот что: пусть за каждый выигранный матч он платит вам двадцатку.
– Как это? – опешила рыжая. – Он – мне? Платит? Но при чем тут деньги?
– Очень просто. Вы берете за свое неудобство денежную компенсацию. Вы же к адвокату пришли, правильно? Это нормальная юридическая практика.
– О, – сказала посетительница после некоторой паузы, когда Гордеев уже почти решил, что совет неудачен. – О! Это мне нравится. Это вы здорово придумали! Но ведь... наши, кажется, нечасто выигрывают, а?
– Это точно, – подтвердил адвокат. – Поэтому за каждый проигранный матч пусть платит червонец. За ничью – тоже. Надо сделать так, чтобы вы не остались внакладе в любом варианте.
– А может, лучше наоборот? – засомневалась посетительница. – За этот двадцать, а за тот – десять?
– Надо же пощадить его чувства, – объяснил Гордеев. – Войдите в положение болельщика. Не жадничайте.
– Я пытаюсь войти, – вздохнула женщина.
«Как бы от нее наконец отделаться», – подумал Гордеев.
– А другие виды спорта муж уважает? – спросил он.
– Нет, – снова вздохнула она. – Только футбол.
– Вот вам еще один выход. Сейчас Олимпиада идет, едва ли не круглосуточно показывают по разным телеканалам. Выберите себе тоже что-нибудь и смотрите в свое удовольствие, хотя бы четверть часа в день – демонстративно. Гимнастику там, плавание. Что-нибудь для души. А то наши все проигрывают и проигрывают. Может, им как раз вашей поддержки не хватает.
– Вы думаете? – оживилась рыжая. – Я попробую. Не зря я к вам пришла! Надо же, какие замечательные советы! Мне никто ничего подобного еще не предлагал! Сколько я вам должна, Юрий Петрович?
– Нисколько, – мрачно сказал Гордеев. – Только окажите мне услугу.
– С радостью! Какую?
– Не говорите никому, что сюда приходили и тем более что получили консультацию адвоката по такому поводу.
– Но почему?! Вы же мне так помогли!
– Просто обещайте.
– Ну... конечно, как скажете. Даю вам слово!
– Вот и славно. Рад был помочь.
Впрочем, по ее оживившемуся лицу Гордеев видел, что шансы его ничтожно малы: скорее всего, к вечеру об адвокате, дающем «такие замечательные советы», будут знать все ее подруги, родственницы, соседки и еще бог знает кто. А Химки не такой уж большой город.
Спустя несколько минут в дверь робко постучали.
– Да, – обреченно сказал Гордеев.
Снова вошла Феофанова. Вид у нее был смущенный.
– Я забыла, Юрий Петрович, это же вам, – сказала она, протягивая пакет.
– Это что? – строго спросил Гордеев.
– Это просто дыня, – застенчиво сказала Феофанова, – маринованная лисичками. Наверняка вы такого никогда не ели...
– Это правда, – сознался Гордеев. – Даже звучит интригующе.
2
Москвичи – народ привередливый, несмотря на то что стремительный. У них всегда есть время обсуждать погоду. И как правило, она никогда их не устраивает. Два старинных приятеля обсуждали именно эту проблему – метеозависимость. Было половина восьмого вечера.
– Жарко – плохо, холодно – тоже плохо, – говорил один. – Засуха никуда не годится, дождь – отвратительно. – А когда же тогда хорошо?
– Такая страна, – меланхолично подтверждал другой. – Такой город.
– Взять, например, хоть это лето, – продолжал первый. – Ведь грех же жаловаться! Или я не прав?
– Если кому-то кажется, что ты не прав, – говорил второй, – пусть обращаются ко мне.
Август в этом году оказался дождливым, прохладным – словом, для тех, кто был вынужден проводить все свое время в асфальтовых джунглях мегаполиса, в самый раз. Правда, как раз сегодня день был жаркий и для пива вполне подходящий.
– Мир спасет красота, – сказал Александр Борисович Турецкий, провожая глазами проезжающую в «мерседесе-кабриолете» красотку.
Кого (или что) именно он имел в виду, осталось неизвестным, поскольку его друг и соратник Вячеслав Иванович Грязнов немедленно возразил:
– Мир спасут стукачи!
Турецкий с удивлением посмотрел на приятеля. Для столь резкой сентенции как будто не было оснований. Начальник Управления по раскрытию особо опасных преступлений МВД и помощник генерального прокурора мирно пили пиво на открытой веранде ресторана «У Швейка». Рабочий день закончился, он не принес особых радостей и особых разочарований, и это уже было неплохо. А главное – не было никаких (к сожалению, привычных для них обоих) форсмажорных обстоятельств, которые с легкостью превращали рабочий день в рабочую ночь – и далее по необходимости.
Поскольку больше Грязнов ничего не сказал, Александр Борисович счел нужным бросить ответную реплику.
– Что это еще за фигня? – поинтересовался Турецкий, благосклонно принимая у официантки очередной бокал янтарного напитка и блюдце с солеными орешками.
– Как бы мы презрительно ни относились к стукачам, осведомители выполняют грандиозную работу, потому что серьезные преступления без получения низовой информации раскрыть фактически невозможно. Это я тебе как бывший оперативник говорю! В отношении людей, которые дают сведения о преступниках, просто нужно принимать соответствующий закон. Их нужно защитить. Общество должно выработать к ним иное отношение.
– Ну и ладно, – защищался Турецкий, – ну и замечательно, но мне ты это зачем говоришь? Я что, депутат? Да и вообще, чего это ты так завелся?
– Ты не депутат, хотя... знаешь, это мысль! – засмеялся Грязнов. – Саня, в самом деле, где наша не пропадала, давай сделаем из тебя крупного политического деятеля? Только боюсь, во время предвыборной кампании столько баб с компроматом появится... А ты о них, наверно, уже и думать забыл. Нет, не бывать тебе политиком.
– Точно, не бывать. И вообще, мне домой пора, – сказал Турецкий, не двигаясь, впрочем, с места.
– Оно и видно. Вот лучше полюбуйся. – Грязнов достал из портфеля книжку и протянул Турецкому. Это была самиздатовская книжка, переплетенная кустарным способом и, возможно, существующая только в этом единственном экземпляре. На обложке стояли имя и фамилия, больше ничего.
Помощник генерального взял увесистый фолиант и прочитал вслух:
– Луиджи Зингалес... Это еще кто?
– Автор теории, которую я тебе сейчас изложил.
– А, – равнодушно сказал Турецкий и положил книгу на стол, – тогда ладно.
– Ты что же, даже не заглянешь в нее? – удивился Грязнов.
– А на кой черт?
– Ну как знаешь.
Следующий бокал пива тянули в полном молчании. Жара спадала. Турецкий думал о том, как хорошо было бы, если бы дома его ждала роскошная окрошка, приготовленная на кефире, и еще жена – в хорошем расположении духа, а Грязнов думал о том, как бы поделикатней подобраться к главной теме дня и не испортить Турецкому настроение, ну и самое главное – добиться желаемого результата.
Наконец он кашлянул. Турецкий машинально посмотрел на него.
– Один американец... – начал было Вячеслав Иванович. А Турецкий с удовольствием подхватил:
– Один американец засунул в жопу палец! Помнишь, в детстве?
– Саня, перестань. Один американец, он же преподаватель высшей школы бизнеса Чикагского университета, сочинил необычную теорию.
– Славка, – тут же поскучнел Турецкий, – ты опять? Я тебя насквозь вижу. Не хочу даже заглядывать в эту книжку. У меня отпуск на носу. Ты хочешь меня втравить в очередную авантюру? Он сочинил теорию, у него ее украли, потом вор получил Нобелевскую премию, и этот американец готов все отдать, чтобы мы с тобой вывели его обидчика на чистую воду. Что-нибудь в таком духе, да? Не пойдет.
– Ну как знаешь, только американец тут ни при чем. Эта книженция, – Грязнов кивнул на фолиант, – для внутреннего пользования, мне ее сегодня замминистра вручил, а ему – лично автор на каком-то банкете. Мне она до одного места, как и тебе, если только не учитывать, что она наглядно демонстрирует один свежий пример явной социальной несправедливости...
Турецкий фыркнул.
– Что? – не понял Грязнов.
– Ничего. Ты говоришь так, будто все еще на приеме у своего замминистра. Проще надо быть, Славка, и тогда не исключено, что люди к тебе...
– Брось, – неожиданно жестко оборвал Грязнов. – Уже никто ни к кому не потянется. Все команды давно сыгранны, и не важно, кто в какое ведомство переходит. Саня, кроме шуток, мне сейчас не до изящного стиля. Мне надо хорошего человека из беды выручать. А изящные формулировки, знаешь...
– Тем более говори нормальным языком, что случилось? Какая помощь нужна?
– Адвокатская, – вздохнул Грязнов. – Конкретно – Юрка Гордеев нужен. Тут только такой юридический волк, как он, и справится.
– Ну так позвони ему, – пожал плечами Турецкий. – Всего-то делов. Он сейчас где? В Химках, в Москве?
– Не знаю, наверно, в Москве. Но звонить я не буду, потому что он меня пошлет прямым текстом.
– С какой стати? – удивился Турецкий.
– С такой. Так уж как-то получилось, что последнее время все дела, которые я ему подсовывал, оказывались жутким геморроем...
Турецкий засмеялся, расплескивая пиво.
– Ты что? – не понял Грязнов.
– Ровно то же самое могу сказать и про себя, – объяснил помощник генерального прокурора. – Слава, ну ты даешь. Когда такое было, чтобы мы друг другу коробки шоколадных конфет с бантиками подсовывали?
Грязнов напрягся и сказал:
– Я помню, как помогал тебе вещи перевозить.
– Я тоже помню – это лет пятнадцать назад было, еще до Генпрокуратуры. Так что у тебя с Гордеевым не так?
– Как раз когда он в Химки переезжал, в новый офис, я ему сосватал одно дельце в Зеленогорске[1 - См. роман Ф. Незнанского «Последняя роль неудачника» (М., 2004).]. Надо было одного опера тамошнего отмазать.
– Ну помню, кажется, – отозвался Турецкий. – Какая-то афера с порнофильмами, да?
– Примерно. Так вот, с тех пор Юрка вообще зарекся со мной дело иметь.
