скачать книгу бесплатно
Мартемьянова кивнула:
— Да, я понимаю. Но не могу нарушить требование бандитов. Понимаете, ведь речь идет о жизни моей дочери, а они четко дали понять, что если я обращусь в милицию, то это закончится плохо… Это раз. А два — я сама не хочу, чтобы этот случай получил огласку. Если обратиться в милицию, ее избежать все равно не удастся. Журналисты, газеты, телевидение… Мне это абсолютно не надо. Понимаете, похищение дочери — это скандал. Каждый посредственный графоманишка, гордо именующий себя «политическим обозревателем», каждая захудалая газетенка будут считать своим долгом перемывать косточки мои и моей дочери, строя свои жалкие версии. Вы же знаете, на что способны наши журналисты. На любой цинизм, на любую грязь… Их ничего не остановит. Поэтому я и не хочу никакой огласки. А если обратиться в милицию, то ее не избежать. По опыту своих коллег знаю.
Последний довод показался мне несколько странным: пресса внушила нам, что депутаты, как и вообще все политики, постоянно нуждаются в рекламе. Хотя было бы верхом цинизма использовать этот случай в целях рекламы.
— А вы не боитесь, что утечка может произойти через меня?
Голос Елены Александровны стал металлическим.
— Игорь рекомендовал вас как исключительно порядочного человека. И я надеюсь, вы полностью соответствуете этим рекомендациям.
— Да, я понимаю, Елена Александровна. Конечно, все останется строго между нами. Но дело в том, что я по профессии адвокат. Мое дело — защита подсудимого. И…
Елена Александровна кивнула и снова подняла ладонь:
— Я все это знаю. Но мы с Игорем выбрали вас потому, что вы в свое время работали следователем Генпрокуратуры. И потом, с вашей помощью, вернее, с помощью ваших друзей мы бы могли негласно провести поиски Ольги. Ведь неизвестно, когда они позвонят, позвонят ли вообще и что потребуют за ее освобождение. Нам нужен негласный, но надежный контакт с правоохранительными органами.
Я задумался. Предложение, конечно, мягко говоря, не совсем по моему сегодняшнему профилю. Однако если подключить Турецкого… Ну и, конечно, Славу Грязнова, начальника МУРа, еще одного моего старшего друга… И потом, могу ли я отказать в просьбе о помощи?
— Ну как? — Елена Александровна с надеждой смотрела на меня. — Согласны?
— Ну что ж, пожалуй, я согласен.
Елена Александровна протянула мне руку:
— Спасибо… Разумеется, я в долгу не останусь. И все ваши усилия будут соответствующим образом вознаграждены.
Я махнул рукой, пустое, дескать. Хотя, надо сказать, деньги мне сейчас совсем бы не помешали.
В этот момент зазвонил телефон.
Мартемьянова взяла трубку:
— Да… Да… Нет. Костя? Что?
Лицо Елены Александровны изменилось. Она схватила телефонную трубку двумя руками, как будто ее кто-то собирался у нее вырвать. Я сразу понял, что звонивший сообщает нечто важное. И скорее всего, по поводу похищения Ольги.
— Ты видел?.. В машину?.. Костя, срочно приезжай. Срочно. Ты понял? Я сейчас пришлю за тобой машину. Где ты находишься?
Она черкнула что-то на бумажке. Потом положила трубку.
— Это Костя. Знакомый Оли. Он видел, как ее посадили в машину. Натянули на голову капюшон и увезли.
Мартемьянова без сил опустилась в кресло.
— Игорь, пошли машину в…
— Не надо, — сказал я, — я сам поеду за ним. И по дороге расспрошу. Может быть, сразу приму меры. А вам, Елена Александровна, лучше остаться здесь. Кто знает, может быть, бандиты наблюдают за домом.
Я взял бумажку с адресом и не мешкая вышел из квартиры.
Больше всего я в эту минуту хотел, чтобы мой «жигуль» не выпендривался и хотя бы один раз в жизни повел себя по-человечески. То есть завелся сразу.
— Ну давай, старина, — говорил я, поворачивая ключ зажигания. И мой железный друг услышал просьбу своего хозяина. Мотор мерно заурчал, и я как можно скорее поехал по указанному в бумажке адресу.
Костя оказался щуплым долговязым парнишкой в очках. Таких мы в школе, да и в институте, называли «ботаниками». Его фигура, похожая на гвоздь, торчала на углу Кутузовского проспекта и улицы 1812 года. Он жил где-то в глубине улочек, уходящих вправо от Кутузовского.
— Садись. — Я перегнулся через кресло и открыл дверцу.
Костя сел. Мне показалось, что делает он это не очень охотно.
— Меня зовут Юрий. Будем знакомы?
Костя слабо пожал мою ладонь. Длине его пальцев, наверное, позавидовал бы сам Ван Клиберн.
Я медленно повел машину в обратный путь.
— Итак, Костя, ты видел, как Ольга Мартемьянова садилась в машину?
Он кивнул.
— Когда это было?
— Около четырех.
— Где именно?
— Прямо напротив выхода с территории университета.
— Что за машина?
Костя вдруг посмотрел на меня и неожиданно задал вопрос:
— А вы кто?
— Я — адвокат.
— Адвокат? — удивленно протянул Костя. — И кого же вы защищаете?
Въедливый мальчишка. Настоящий «ботаник». Я немного подумал и ответил:
— В данный момент — никого. Тебе должно быть известно, что…
— А почему вы ко мне на «ты» обращаетесь? — неприязненно блеснул стеклами своих очков Костя.
Я скверно выругался. Про себя, разумеется. Эх, Гордеев, Гордеев… Быстро же ты забыл профессиональные навыки следователя. Как тебя учил Турецкий Александр Борисович? А? Ну вспоминай, вспоминай… «Вызвать доверие свидетеля — это самое главное. Если нет доверия и взаимопонимания, считай все коту под хвост. Ничего он не скажет. Просто из упрямства не скажет». И ты, Гордеев, об этом-то и забыл. Думал «ботана» очкастого нахрапом взять. Ан нет!
— Ну извини, — я посчитал, что в дискуссию о разнице в возрасте лучше не ввязываться, — могу обращаться и на «вы». Только ты… тьфу, вы имейте в виду, что от того, насколько быстро и точно вы будете отвечать на вопросы, зависит многое. Очень многое.
Я делал ударение на каждом «вы».
Костя смерил меня взглядом из-под стекол и произнес:
— Если вам так нравится, можете и на «ты». Просто я не люблю, когда без моего разрешения фамильярность проявляют.
Колючий мальчишка. Он мне, видите ли, «разрешил». Ну что же, придется терпеть его закидоны, ничего не попишешь.
— Итак, Костя, я тебя прошу отвечать четко, быстро и ясно. Как это было. По возможности в деталях.
— Ничего особенного. Мы вышли из ворот, постояли на остановке. Я сел в автобус. Тут остановилась машина, из нее вышли двое, схватили ее под локти и затащили в машину.
— Как они выглядели?
Костя пожал плечами:
— Обыкновенно. Спортивные штаны, кожаные куртки. На головах меховые шапки.
— Какие-то особые приметы?
Костя покачал головой.
— А ты что делал в этот момент?
— Я увидел, что Олю затаскивают в машину, ну и бросился к ней. Но не успел.
— Машину описать можешь?
Костя кивнул.
— А номер? Хотя бы приблизительно, — спросил я без особой надежды.
Костя почему-то тяжело вздохнул и произнес:
— Почему приблизительно? У меня очень хорошая память. Я помню номер.
Вот это свидетель!
— А куда мы едем? — поинтересовался Костя.
— Мы, Костя, едем к человеку, который поможет нам найти Олю.
— Да-а? — недоверчиво протянул Костя.
Я не мешкая вынул из кармана мобильник и набрал номер Грязнова:
— Алло, Слава?.. Есть дело… Да, срочное… Да, очень… Нет, встретиться лучше не на Петровке… Еду к тебе.
Через полчаса всем постам ГИБДД была разослана ориентировка, в которой приказывалось под благовидным предлогом задержать темно-вишневую «девятку», номерной знак «н976в RUS». Костя оказался действительно ценным свидетелем.
А на следующее утро в Генеральной прокуратуре под грифом «Совершенно секретно» было возбуждено уголовное дело о похищении гражданки Мартемьяновой Ольги Валерьевны. Расследование было поручено Александру Борисовичу Турецкому.
5
Поздним зимним вечером деревня казалась безлюдной, словно вымершей. Черные силуэты изб навевали воспоминания о «Вечерах на хуторе близ Диканьки». Нигде никого. Только лай собак, разносившийся далеко в морозном воздухе, оживлял окрестности.
Над лесом на фоне иссиня-черного неба белела крупными каплями звездная россыпь.
— Какая красота! — вдыхая полной грудью чистый морозный воздух, сказал чубастый Богдан, выпрыгивая из машины и потягиваясь. — Звезды-то, звезды какие! Как груши…
Гораздо менее поэтично настроенный Михась молча направился к багажнику, открыл его и стал выбрасывать на снег коробки.
— Помоги, — буркнул он Леве.
Богдан все еще любовался пейзажем.
Дом, возле которого остановился «ниссан», стоял на горке. Внизу перед Богданом редкими огнями, как пунктиром, обрисовалось человеческое жилье: то ли большая деревня с бестолково раскиданными по холмам, далеко стоящими друг от друга домами, то ли несколько мелких деревень… Даже в темноте было видно, что дома внизу бедные, обычные деревенские дворы с покосившимися заборами, налепленными друг на друга дощатыми сараюшками. В стороне особняком за высоким забором высились три кирпичных особняка зажиточных московских дачников. Огней в них не было.
— Да, все-таки русская деревня скучная, — сделал вывод Богдан, озираясь по сторонам. — Ни хозяйства, ни сада. Земли вон сколько пропадает, голое поле до самого леса, хоть бы яблоню посадили, березу, так нет… Столбы одни, и те вкривь и вкось. А сараюшки-то, сараюшки! Покосившиеся, кривые, вот-вот завалятся! Нет чтобы каменные построить! Вот у меня в деревне дом, так я машину кубика пригнал, сарай отстроил — любо-дорого глядеть. И перед людьми не стыдно, и самому приятно.
— У них там сломанный трактор украшает пейзаж, — кряхтя, отозвался Лева.
Он тащил девушку под руки из багажника.
— Помоги-ка, чего рот разинул.
Богдан печально вздохнул и вернулся к работе. Он подхватил девушку за ноги.
— Еще раз предупреждаю, — сказал Лева, пока они вдвоем несли девушку от машины к воротам дома. — Бабуля моя того, немного с приветом, но не всегда, а только порой на нее находит. Будет вас чужими именами называть, бред всякий нести, не пугайтесь. Я ее с Украины несколько лет назад вывез. Она еще немецкую оккупацию пережила, так, видать, с тех пор у нее в голове что-то подвинулось не туда. Так что имейте в виду…
Михась открыл калитку. Лева и Богдан внесли девушку во двор дома и, увязая по колено в глубоком снегу, медленно стали пробираться к веранде.
— Как же твоя бабка одна тут живет? — удивился Богдан.
— А что, она самостоятельная, хоть и из ума выжила давно. Вся округа к ней за самогонкой бегает. И потом, она не одна живет, с ней дядька, ее сын, только он на месяц лег в больницу. Теперь пока вы тут с ней будете, потом я. В принципе делать ничего не надо, газовая колонка стоит, так что печки не топятся, а вот воды из колодца натаскать, в магазин сбегать, снег почистить — это надо… Уф, сгружай ее.
Лева опустил девушку прямо в сугроб перед дверью веранды.
— Надо ключ найти.
Он пошарил рукой в водосточной трубе и вытащил ключ от дома.
— Свет горит, — сказал Богдан, пытаясь заглянуть через заиндевевшее окно и посмотреть, что происходит внутри дома. — Кажется, телевизор смотрят.
Лева отпер дверь. Девушку втащили на веранду.
— Показывай, хозяин, куда ее? А то бабка сейчас увидит.
— Если она и увидит, то все равно не поймет, что происходит, и забудет через пять минут.
