скачать книгу бесплатно
Довольные однопартийцы принялись живо обсуждать дальнейшие действия.
– В своих выступлениях нам нужно делать упор на практическую реализацию этих шагов, – сказал Самощенко. – Я уже пронюхал порядок действий. Перво-наперво объединение должно быть одобрено законодательными собраниями всех трех субъектов федерации.
– То бишь сами и одобрим, – оптимистично вставил Болгарин.
Пропустив его слова мимо ушей, директор продолжил:
– Затем на совете глав трех регионов нужно разработать соответствующее обращение к президенту, потом региональные депутаты должны его поддержать. Одновременно с этим нужно составлять прогноз социально-экономических последствий объединения, его условия.
– Приличная морока, – сказал Низами Вагифович.
– Само собой, – согласился Самощенко, – однако дело очень важное и нужное. Мы тут сейчас говорим без свидетелей, без журналистов, и все равно нужно признать, что для региона будет большая польза. Насколько мне известно, Кремль подобные шаги одобряет.
Евгений Владимирович с увлечением принялся говорить о том, что в документах, представленных для одобрения в законодательные собрания, должны быть подробно расписаны все условия правопреемственности между тремя субъектами и новым регионом, создания единого бюджета, сохранения федерально-целевых программ, функционирования органов власти, госпредприятий и учреждений.
– Лишь после одобрения идеи всеми тремя регионами процесс объединения вступит в практическую фазу. И во всех трех регионах должны состояться референдумы по вопросу объединения. Одобрит народ – тогда в Государственную Думу будет внесен проект конституционного закона об образовании в составе России нового субъекта. Нет – придется предпринимать новые усилия.
– Можно еще кофейку? – попросил Вадим Николаевич. Ширинбеков неодобрительно покосился на него. Вот ведь завзятый халявщик, не может сидеть спокойно, если дают что-нибудь бесплатно. Теперь будет дуть кофе до почернения, даже если не хочет. Низами Вагифович вспомнил, как оказался вместе с Болгариным на презентации нового сборника стихов одного местного поэта. Книжки лежали стопками на столе, так Болгарин взял себе пять экземпляров. Можно подумать, будет читать такое барахло и кому-то дарить.
– Евгений Владимирович, а почему Супников кочевряжился? Что его не устраивало?
– Конечно, его беспокоят финансовые схемы объединения. Да оно и логично. Каждому боязно остаться на бобах. Нам, кстати, тоже придется поволноваться, от этого никуда не денешься. Поэтому я набросал такой план многоступенчатого процесса объединения, который включает компенсацию расходов на содержание округов и затраты на новые инвестиционные проекты.
– Я думаю, хорошо бы получить в правительстве гарантии, что в течение какого-то времени, скажем трех лет, будут сохранены дотации автономным округам.
– Ты, Вадим, запиши это предложение, мы обязательно выскажем его в Москве. А если бы еще выцыганить из федерального бюджета поступление инвестиций под какие-нибудь масштабные проекты – это вообще мечта.
Они еще долго – Болгарин успел выпить три чашки кофе – обсуждали нюансы будущих действий, и настроение у всех было хорошее.
Глава 4
ТОВАРИЩИ ПО ОРУЖИЮ
Безлепкин чуть ли не каждый день твердил Тамаре о важности ее работы, однако груз ответственности не давил на нее. Все получалось на удивление легко. Люди охотно отвечали на вопрос, какую из шести политических партий они поддержали бы, проходи выборы в краевое законодательное собрание сегодня.
Агентство «Народный голос» подписало договор с редакцией газеты «Красносибирские ведомости» о том, что у них будут регулярно, раз в неделю, публиковаться результаты социологических опросов.
Первый раз в лидерах оказалась «Неделимая Россия», набрав двадцать пять с лишним процентов. «Союз справедливых сил» отстал всего на один процент, остальные шли дружной стайкой, довольствуясь похожими цифрами порядка десяти процентов. Расстановка сил у последней четверки через неделю не изменилась. А лидеры поменялись местами: «Союз справедливых сил» обошел своего основного конкурента на четыре процента. Это очень большая величина.
Представитель редакции говорил, что результаты опросов первое время будут публиковаться по пятницам, мол, чтобы у читателей была на выходные дни пища для размышлений, а ближе к выборам печатать рейтинги даже чаще, два-три раза в неделю. Пусть анализируют, что к чему.
Тут ведь все настолько очевидно, думала Тамара, много времени для анализа не потребуется. Скорее, это важно партийным активистам, они в первую очередь следят за прохождением дистанции.
Мысленно Тамара представляла себе некоего абстрактного партийного активиста в своем кабинете. Сняв пиджак и повесив его на спинку стула, он склонился над лежащим на столе свежим номером «Красносибирских ведомостей» и, обхватив голову руками, задумался…
Реакция лидеров «Неделимой России» была не столь идилличной. Каждый из них бурлил от негодования: как же так получилось?! Что же эти мерзавцы делают?! Каким образом эти негодяи «справедливцы» умудрились вдруг обойти их?!
Базилевский и Корсарин решили сразу ринуться в больницу к губернатору. Нужно успокоить Аристарха Васильевича, иначе тот разволнуется, а ему нельзя, и сразу же подумать об ответных действиях. Нужно дать бой супостату, чтобы обогнать его.
У Леонарда Глазурина, который навещал больного шефа утром, они узнали – Сокольский чувствовал себя вполне сносно, врачи могли его сегодня уже выписать, да он сам попросил остаться до воскресенья. Здесь такой комфорт – не хуже, чем дома: телевизор, мебель, кормежка по высшему разряду. Свежей прессой снабжают исправно, сегодняшние «Ведомости» с результатами опроса Аристарх Васильевич уже видел, однако, вопреки опасениям соратников, оставался достаточно спокойным. Скорее они взвинтили его, их беспокойство передалось губернатору. Корсарин, тот еще более или менее держался, а Базилевский распсиховался, прямо места себе не находил.
– Это все из-за объединения, вот на чем эти собаки спекульнули! Теперь будут носиться с ним, как с писаной торбой! И долдонить про объединение с утра до вечера.
Григорию Федоровичу было около пятидесяти. Он высокий, стройный, худощавый. На длинной шее покоится маленькая головка. Жидкие темные волосы гладко зачесаны назад. Маленькие глазки, маленький носик, маленький ротик. Только залысины у него большие, они уравновешивают остальные мелочи, да очки он носит с большими стеклами. В принципе, у него очень фотогеничное лицо. На крупных планах Базилевский получается мудрым и обаятельным. Партийцы учли это немаловажное обстоятельство – на предвыборных плакатах его снимки стараются делать максимально большого размера.
Его ровесник Корсарин вышел и ростом, и статью. Богатырского сложения человек. Полковник склонен к полноте, вид у него добродушный. Когда Владислав Игоревич в штатском, так он выглядит просто как добрый дедушка. Правда, он предпочитает везде появляться только в своей милицейской форме, в кителе, украшенном бесчисленным количеством значков и планок.
– Нужно что-то придумывать, Аристарх Васильевич, – пробасил Корсарин. – Негоже нам отставать от «справедливцев» даже временно, это всегда производит плохое впечатление.
При их появлении Сокольский начисто забыл, что еще совсем недавно, лежа под капельницей, размышлял о бренности всего земного. Сейчас у него наблюдался прилив сил.
– Придумывать необходимо, друзья мои, кто же с этим спорит, – согласился губернатор. – Работы нужно вести по двум направлениям. Ты бы, Владислав Игоревич, подумал насчет грязной работы. А то получается, все в дерьме, одни они в белом.
– По части компромата?
– В частности. А то ведь глупый человек может подумать, что за ними не водится никаких грешков.
– Нет, мы постоянно делаем упор на то, что все демократы сплошные богачи, олигархи, – напомнил Базилевский.
– Так-то оно так. Только богатство в наши дни уже и не считается большим пороком, во всяком случае, это уже никого сильно не возмущает. Люди со средствами имеются в каждой партии. Нет, нужно найти что-то другое. Тигра нужна! Тигра!
Корсарин понял, раз губернатор обращается к нему, человеку из органов, значит, ему следует обнаружить в окружении «справедливцев» людей, которые не в ладу с законами. А дальше – в зависимости от сферы их деятельности: для наркодилеров подобрать одни рычаги влияния, для неплательщиков налогов – другие. Он пообещал заняться этим вплотную.
– Тебе, Григорий Федорович, тоже не следует сидеть сложа руки. Объединение – вот в чем суть! – патетически воскликнул Сокольский. – Тоже мне нашли козырь! Можно подумать, такой уж это безупречный вариант. Уверен, что объединение несет за собой массу недостатков. Их нужно выяснить, убедительно изложить свои контраргументы и сделать так, чтобы об этом узнали в Москве.
– Прямо сегодня займусь этим, – пообещал вице-губернатор.
– Да уж не откладывай в долгий ящик. Найдешь пару узких мест и сразу бабахни из всех стволов. Не нужно показывать, что мы изучаем их идею под микроскопом, занимаемся ловлей блох. Нет, ребята, недостатки вашего предложения очевидны, они видны на каждом шагу. – Аристарх Васильевич с отеческой теплотой улыбнулся соратникам: – Все ясно, друзья мои?
– Все понятно.
– Тогда, как говаривал Хрущев, за работу, товарищи.
Глава 5
НА СЦЕНЕ И ЗА КУЛИСАМИ
В политической тусовке и особенно среди журналистов два заместителя руководителя администрации президента Крылов и Шатохин считались непримиримыми врагами. В прессе они часто высказывали противоположные взгляды, давали разные оценки одним и тем же событиям, на совещаниях так пикировались между собой, что присутствующим иной раз казалось, что дело до драки дойдет. Ну а многочисленные читатели газет вообще были уверены, что эти два обитателя Кремля так ненавидят друг друга, что дай им автоматы в руки – перестреляют.
Но вот заканчивалось очередное скандальное совещание с их участием, Крылов и Шатохин выходили из зала и преображались, словно артисты, отыгравшие спектакль и смывшие с лиц грим. На самом деле между ними были хорошие отношения, без малейшей фальши поддерживались все внешние атрибуты мужского приятельства. Они вместе ходили в баню и на футбол (оба заядлые болельщики «Спартака»), ездили на охоту, рыбалку, отправлялись семьями отдыхать за границу.
На сегодняшнем совещании спор между ними разгорелся по поводу объединения Красносибирского края и двух соседних автономных областей. Эту идею высказал один из тамошних лидеров «Союза справедливых сил» Самощенко, которого в перспективе многие видели губернатором края. Роман Крылов поддержал такое предложение. Иначе и быть не могло. Он считал, что регионы нужно укрупнять, активно поддерживал объединение Пермской области с Коми-Пермяцким автономным округом. С чего бы ему вдруг изменить свои взгляды. Вдобавок ему импонировал Самощенко. Казалось бы, по возрасту Евгений Владимирович должен быть человеком старой закваски, он – бывший коммунист, сделавший при советской власти успешную карьеру. Ан нет – он не чужд современных новаций, при случае не прочь перенять любой полезный опыт, откуда бы тот ни исходил. Это среди номенклатурщиков его уровня редкость.
Егор Шатохин – ровесник Крылова, оба молоды, им обоим еще нет сорока. По всем статьям это люди одного менталитета, трудно сказать, почему их взгляды на многие явления так разнятся. Во всяком случае, Шатохин по каким-то одному ему известным причинам поддерживал Базилевского. Тот был консерватором и не скрывал, что станет продолжать политику прежнего губернатора, человека жесткого, с крутым нравом.
– А иначе, Роман, на такой должности и нельзя, – сказал Шатохин. – Станет рулить какой-нибудь мягкотелый раздолбай, вроде Самощенко, у него все сразу из рук вырвется. Интеллигентская деликатность в политике до добра не доводит.
Сейчас они сидели в одной из кремлевских столовых, куда вместе отправились сразу после совещания. Попади сюда рядовой человек, он бы ахнул от обилия вкусных и дешевых блюд, набрал бы столько, что с трудом смог бы все съесть. Крылову и Шатохину к такому меню не привыкать, поэтому обед у каждого выглядел достаточно скромно – на закуску оба взяли копченого угря, на первое – борщ, на второе – один шашлык по-карски, другой осетрину, дернули по сто граммов французского коньяка. Все обошлось в копейки.
– Зато Самощенко вольет свежую кровь, – возражал Крылов. – Это необходимо для нормальной жизнедеятельности организма. Тем более что географически регион очень отдален от центра. Видишь, как всех всколыхнула его идея насчет объединения.
– Идейка-то вторична, – скептически заметил Егор.
– Да хоть третична. Важно, что она высказана в нужный момент в нужном месте. То есть предложение сделано с учетом конкретных обстоятельств. Отсюда и большой резонанс.
– Но ведь и популизмом эта перспектива сильно попахивает. Если бы он об этом говорил раньше, независимо от конъюнктуры, тогда другой коленкор. Когда же кандидат в губернаторы этим спекулирует, то он производит впечатление обыкновенного торгаша, обеспокоенного лишь собственной выгодой.
– А кто вообще знал его позицию?! Раньше у Самощенко не было возможности высказывать собственные идеи, не было у него трибуны. Сейчас же он знакомит людей со своими взглядами. Не вижу тут ничего зазорного. Все политики стараются привлечь на свою сторону избирателей.
Его доводы никоим образом не поколебали позиции Шатохина. Тот по-прежнему слушал его с насмешливой улыбкой. Потом он сказал:
– У Базилевского тоже имеются убедительные аргументы. Даже с чисто формальной точки зрения объединение потребует огромных затрат. И он не хочет превращать федеральный бюджет в дойную корову. Уже одно это делает ему честь.
– Много слов! И только! – Роман досадливо всплеснул руками. – Как ты не понимаешь, что потом он потребует как можно дороже оценить свое благородство и тогда действительно превратит бюджет в дойную корову.
– С чего ты взял?
– Да потому что хитрый Сокольский всегда действовал похожими методами. А ты сам сказал, что Базилевский верный продолжатель его дела.
Некоторое время они сидели молча. Шатохин машинально складывал и разворачивал пеструю бумажную салфетку. Наконец он сказал:
– Слушай, Роман, что, если сделать так: мы не вмешиваемся в их дела. Пусть сами разбираются, что хотят, то и воротят. Как получится, так и получится.
– Согласен, – кивнул Крылов. – Мне их выборы – тоже лишняя головная боль.
– Значит, договорились. Сами в Красносибирск не звоним ни под каким соусом. Станут приставать – соблюдаем дистанцию, не позволяем им садиться себе на шею. Ато если каждого кандидата поддерживать, никаких нервов не хватит.
После обеда они разошлись по своим кабинетам, находившимся в противоположных концах коридора второго этажа. Вернувшись к себе, Шатохин сразу позвонил Красносибирскому вице-губернатору:
– Какие новости, Григорий Федорович?
– На четыре процента обошли нас «справедливцы» со своим объединением. Во всяком случае, об этом сообщает публикация в газете.
– Ну я так и думал. Только паниковать рано, не дергайтесь. Я тут сейчас разговаривал с Романом Крыловым, он по-прежнему горой за Самощенко. Мы договорились особенно не вмешиваться в ваши дела. Но ведь Роману верить нельзя ни на грош, соврет и недорого возьмет. Это же первейший брехун в администрации. Поэтому вам требуется предпринять шаги по нейтрализации Самощенко.
– Что бы вы посоветовали, Егор Николаевич?
– Я? – удивленно переспросил Шатохин. – А почему я должен что-то советовать? Неужели у вас там не хватает головастых людей, чтобы решить проблему?! Сами думайте. Все, что от меня потребуется, я сделаю. Будьте спокойны. Но не могу же я отсюда уследить за всеми подробностями. Взять те же результаты опроса общественного мнения. С какой сырости они возникли? Почему их публикуют в таком виде? Вы уж потолкуйте по душам с этими социологами, свяжитесь с редакцией, чтобы в следующий раз такого не было.
В это же самое время сидевший в своем кабинете Крылов разговаривал по телефону с Красносибирском – с генеральным директором «Серебряных крыльев»:
– Евгений Владимирович, я сейчас побеседовал с Шатохиным. Очень уж он заинтересован в том, чтобы на губернаторство сел Базилевский. Прямо землю роет. Уж так ему этого хочется! Обещал сохранять объективность, но по глазам видно, врет. Он вообще слова правдивого не скажет, это за ним водится. Поэтому будьте начеку, ни в коем случае не расслабляйтесь. Теперь, когда Шатохин начнет делать «Неделимой России» многозначительные намеки, от них можно ожидать любой гадости.
Глава
6 ШЕРШЕ ЛЯ ФАМ
Алексей Фортунов часто думал, почему Ширинбеков уволил его, как говорится, среди полного здоровья, то есть без видимых причин. Думал, анализировал и не находил внятного ответа. Типичная ирония судьбы: обнаруживать затаенные обстоятельства жизни других людей умел – как частный детектив, а вот разобраться в причинах собственного увольнения долгое время не удавалось. И лишь постепенно из случайных реплик, из сделанных вскользь замечаний теперь уже бывших сотрудников он догадался – причина в женщине. Виной всему элементарная ревность Низами Вагифовича, хозяина агентства, в котором служил Фортунов.
Официально оно именовалось частным охранным агентством, имелся там и отдел детективного расследования. Работала у них в агентстве молодая женщина Ирина Сперанская, инженер-экономист. Было ей лет тридцать пять, в Красносибирск она приехала не то из Омска, не то из Томска, где у нее остались родители. Ирина замуж никогда не выходила, причем непонятно почему – все было при ней: женщина содержательная, остроумная и внешне симпатичная. Фортунову было жалко, что она такая одинокая, Алексей чисто платонически оказывал ей знаки внимания, осыпал комплиментами. Близких отношений с ней он не искал – пусть даже эта Ирина и симпатичная, да его жене все равно в подметки не годилась. К тому же Фортунов не сторонник того, чтобы заводить романы на работе. Это всегда противно. Однако со стороны могло показаться, что человек воспылал к инженеру-экономисту страстью. Ей самой это могло показаться.
На самом деле оказалось, что эта тургеневская девушка, которая говорила, что вечерами в одиночестве смотрит телевизор и вышивает, была любовницей Ширинбекова. Однако уж так ловко они скрывали свою связь, что Фортунову и в голову не могло прийти такое. Поэтому и недоумевал: что это Низами Вагифович все чаще и чаще к нему придирается? Первое время он относился отлично, давал понять остальным сотрудникам, что возлагает на него большие надежды. А постепенно начал цепляться к Алексею с глупейшими замечаниями, покрикивать, когда они оставались наедине, а потом и при посторонних. Надоело это Алексею, и в один прекрасный день он уволился.
Увольнение Фортунова произвело в городе фурор. Все считали, что Алексей правая рука Низами Вагифовича, ведь тот сам частенько говорил про его способности и таланты. Некоторые видели в нем преемника Ширинбекова – те, которые были в курсе, что он готовится организовать новый охранный холдинг и один из «кустов» оставит на попечение верного человека, то есть Фортунова. И лишь люди, хорошо знавшие вздорный характер владельца охранного агентства, находили это в порядке вещей.
Как ни покажется удивительным, Ширинбеков – коренной красносибирец, здесь он родился и вырос, тут и сейчас проживают его родители. Вся остальная многочисленная родня обосновалась в Азербайджане. После окончания здешнего спецучилища ФСБ, где Низами был на хорошем счету, он умудрился перевестись в Москву и много лет трудился в центральном аппарате ФСБ, дослужился до звания полковника и даже возглавлял один из отделов.
При всяком удобном случае отставной полковник подчеркивал, что уволился из органов по собственному желанию. Формально так оно и было. На самом деле с таких должностей по своей воле никакой нормальный человек не уйдет, для этого должны появиться крутые причины. Ходили слухи, что у максималиста Ширинбекова, обладающего взрывным характером, возникли крупные неприятности, связанные с превышением власти и с обвинительным уклоном в расследовании дел. Сам Низами Вагифович причиной своего увольнения называл мизерный оклад. Это звучало правдоподобно, тем более что в Красносибирске он быстро сколотил одно из первых в стране частное охранное агентство, денежки потекли к нему ручьем. Достаточно быстро у его агентства появились филиалы в Москве и Санкт-Петербурге. Его клиентами были известные политики, представители шоу-бизнеса, телеведущие. Особенный авторитет его фирме придавали заезжавшие в Россию всемирно известные фигуры – барон Ротшильд, владелец оружейного концерна миллиардер Флик, модельер Пьер Карден, арабский шейх Ибн Яксан с гаремом и многие другие. Никого из них в России пальцем не тронули, а за услуги они платили охранной фирме баснословные деньги. Поэтому Ширинбеков жил припеваючи.
Однако помимо денег Низами Вагифовича очень привлекала власть. Этого у него не было. Был авторитет, много подчиненных, но настоящий власти, такой, которая заставляет повиноваться тебе сотни, а то и тысячи людей, увы, не было. Он же об этом беспрерывно мечтал, выискивал какие-либо пути к ее достижению, но всякий раз удача ускользала из его рук. Наконец сейчас ему показалось, что он сделал ставку на верного жокея – Ширинбеков возглавил предвыборный штаб партии «Союза справедливых сил». В случае победы у ее лидера, директора авиапредприятия Самощенко, появлялись большие шансы занять губернаторское кресло. Тогда Ширинбеков мог рассчитывать на место первого вице-губернатора. А это такая власть, при одной мысли о которой дух захватывало. Особенно если край объединится с двумя соседними автономными областями. Тут, считай, возникала возможность обладания правами похлеще иного заграничного президента. Сейчас же он никакой особенной властью не располагал. Разве что мог уволить Лешку Фортунова, осмелившегося «строить глазки» Ирке Сперанской.
Оставшись без работы, Фортунов первые два месяца чувствовал себя спокойно. Кое-какие денежные накопления у него имелись, жена работала – она терапевт в районной поликлинике, значит, как думал, с голоду не помрут. Хотел со временем найти себе какое-нибудь дело.
Однако время шло, а никакой работы не подворачивалось. Раньше капитан Фортунов служил на Северном Кавказе, в инженерно-саперных подразделениях. После сильной контузии он ушел в отставку. Затем, женившись, переехал в Красносибирск, и у него здесь было мало знакомых. Известное дело – при устройстве на работу в первую очередь требуются личные связи. Нужно, чтобы кто-нибудь тебя привел, представил, рекомендовал начальнику. С этим у Алексея были проблемы. Его вообще нельзя назвать коммуникабельным человек, он трудно сходился с людьми. Фортунов был таким молчаливым, что в школе его звали Герасимом.
Просидев два месяца дома, бывший офицер почувствовал легкую тревогу. Деньги таяли, новых поступлений не было, и не просматривалось никаких вариантов трудоустройства. Он призадумался: «Если и дальше так будет продолжаться, то на плечи жены упадет слишком большая нагрузка». Алексей не шиковал, он только курил, да и то в последнее время в этом стал себя ограничивать – начал покупать сигареты подешевле. И вдруг…
Какое все-таки счастье, что в нашей жизни существует это спасительное «вдруг». Без него жизнь была бы не только пресной, но и беспросветной. В самом деле, как можно жить на белом свете, если бы не существовало неожиданностей. Только они переводят жизнь человека на другие рельсы, и, разумеется, всякий надеется на то, что новая колея прямиком приведет его к счастью.
После завтрака Алексей сидел на кухне и, покуривая, читал свежую газету, вернее, изучал объявления о приеме на работу, когда раздался телефонный звонок. Поздоровавшись, вежливый мужской голос попросил позвать Алексея Эдуардовича.
– Да, это я.
– Очень приятно. С вами говорит Владислав Игоревич Корсарин.
Глава 7
ЗВОНОК НЕЗНАКОМЦА
Новое задание увлекло Тамару Капустину, и она работала не покладая рук. Анкеты распространялись на многолюдных сборищах: концертах, спектаклях и даже на спортивных соревнованиях. Во Дворце спорта проходил теннисный турнир, и Тамара каждый вечер возвращалась оттуда с целым рюкзаком заполненных анкет. Безлепкин напоминал ей о том, что должны быть охвачены все возрастные категории и социальные слои. Она ездила в институты, воинские части, районные собесы. Горожане были охвачены полностью. Сейчас Тамара готовилась провести опрос сельских жителей. После обсуждения в агентстве выбрала в качестве объекта деревню Зеркаловка, находившуюся в сорока километрах от Красносибирска. Там есть железнодорожная станция, несколько магазинов и лесопильный завод. Но большинство жителей занято на сельскохозяйственных работах. Получится, что называется у социологов, репрезентативная выборка, ответы дадут типичную и точную картину.
Вечером накануне поездки в Зеркаловку у Капустиных дома раздался телефонный звонок.
– Тебя, – сказал Тамаре снявший трубку отец.
– Кто? – шепотом спросила она. Отец недоуменно пожал плечами.
– Тамара Александровна? – зажурчал мужской голос. – С вами говорит некто Павел Иванович Ульянов. Я ваш коллега, социолог, занимаюсь опросом общественного мнения. Сейчас, в частности, мы изучаем отношение людей к различным политическим партиям перед предстоящими выборами в краевую думу.
Голос был приятный, а вот интонации довольно скользкие. Тамара сразу это почувствовала. К тому же ей не понравилось нарочитое обращение к ней по имени-отчеству.
– Тамара Александровна, мы ознакомились с подготовленными вами данными, публикующимися в «Красносибирских ведомостях», и крайне удивлены. Мы проводим аналогичный опрос, и у нас получились совершенно другие результаты.
– Не знаю почему…
– А я вам объясню. Потому что, Тамара Александровна, вы взялись не за свое дело. У вас еще нет опыта для такой важной работы. И то обстоятельство, что вы спешите обнародовать свои результаты, только подтверждает это. В спешке вы ничего не анализируете. Действуете по принципу «вали кулем, потом разберем». А ведь это очень важное дело – вы формируете общественное мнение.
Отец заметил, что Тамара сглотнула слюну и побледнела. Он понял: дочь ведет неприятный для себя разговор.
