Тихий ужас

Анастасия Незабываемая

Тихий ужас

Глава 1: Утро в подвале

Понедельник. Поздняя осень. Холодный, промозглый дождь за окном.

Ольга: просыпается с головной болью. Будильник не сработал. Кофе пролит на единственную чистую светлую блузку. Бежит к автобусу – он уезжает прямо перед носом. Такси – непозволительная роскошь. Мысли: отчет по проекту "Горизонт", который должен был быть у Соколова еще в пятницу; его презрительный взгляд ("Маркова, вечно вы с опозданиями и просрочками"); Анна Семенова, получившая львиную долю премии за их совместную работу.

Офис "Сигма-Консалт": Стеклянный монстр. Ольга врывается, мокрая, запыхавшаяся. Встречают холодные взгляды секретарши Наташи ("Опять!"), коллега Андрей Старцев (ироничное поднятие брови). Соколов уже в своем кабинете – видна его напряженная спина за стеклянной стеной. Он ждет отчет.

Отчет требует данные из старой финансовой сводки. Физический экземпляр – только в архивном подвале. Обычно это делает младший персонал, но все заняты. Соколов бросает сквозь приоткрытую дверь: "Маркова, раз уж вы опоздали – добудьте архив по "Горизонту". Через 20 минут на столе. Или ищите новую работу."

Подвал: Отдельный вход с торца здания, тяжелая металлическая дверь со скрипучим замком. Воздух – спертый, влажный, с густым запахом пыли, старой бумаги, плесени и озонящей проводки. Флуоресцентные лампы (половина не работает) мигают, создавая зловещие тени. Гул вентиляции и где-то капает вода. Стеллажи до потолка, заваленные коробками с надписями, старыми папками, вышедшей из строя оргтехникой.

Ольга включает фонарик телефона (основной свет тусклый). Методично проверяет ряды. Номера проектов. "Горизонт"… Где же? Мысли: "Проклятый Соколов… Анна бы никогда не полезла сюда сама… Она бы велела кому-то принести". Находит нужный ряд. Коробки пыльные, тяжелые. Тянет одну – не та. Вторую. Третья – "Горизонт, Финансы, 2018-2020". Внутри – папки. Ищет нужную синюю с белой полосой. Вот она! Тянет.

Нога задевает что-то мягкое, неподвижное под нижней полкой. Ольга теряет равновесие, падает на колени. Фонарик выпадает, свет бьет вниз. Светлые волосы… Синий шарф… Аннин шарф! Тело. Анна Семенова. Лежит на боку, скрюченная, лицом к стене. Неестественная бледность. Глаза открыты, стеклянные, застывшие в немом ужасе. Рот приоткрыт – беззвучный крик. Темные, ужасающие отпечатки пальцев на шее.

Мир сужается до точки. Звон в ушах. Сердце колотится так, что кажется, вырвется. Дыхание перехватывает. Ольга инстинктивно отползает, спина ударяется о холодные, покрытые конденсатом трубы. Не может быть. Не может. Трясущимися руками тянется к руке Анны – холодная, восковая. Проверить пульс? И тогда она видит. На внутренней стороне ладони, чуть ниже большого пальца. Не царапина, не грязь. Четкая, небольшая (около 1 см), аккуратно вырезанная цифра "1". Края ровные, как от острого скальпеля. Кровь запеклась, но рана выглядит почти… профессионально. Цифра. Почему цифра?

Сознание возвращается волной леденящего ужаса. Ольга вскакивает, спотыкаясь, натыкаясь на коробки. Телефон! Где телефон? Находит его в луже. Экран треснут, но работает. Пальцы скользят, не попадая на кнопки. Наконец: "Полиция! Скорую! Офис "Сигма-Консалт", подвал! Труп! Анна Семенова! Убили! Помогите!" Голос – хриплый шепот, переходящий в истерику. Она прижимается к стене, скатывается на холодный бетон, не сводя глаз с неподвижной фигуры и этого зловещего, крошечного единицы. Обычный мир рухнул. Начался кошмар.

Глава 2: Вопросы без ответов

Сирены, мигающие синие огни. Подвал заполняется людьми в форме. Яркие оперативные фонари выхватывают жуткие детали: позу тела, выражение лица Анны, пыль на полу. Фотограф щелкает с бесстрастным лицом. Криминалисты ставят метки, собирают возможные улики. Запах химикатов и смерти.

Ольга: Завернута в алюминиевое термоодеяло на ступеньках у выхода. Дрожит не от холода. Мимо снуют люди, бросают на нее беглые, любопытные или подозрительные взгляды. Ей подносят бумажный стакан со сладким чаем – она не может проглотить. Во рту – вкус железа и страха. Руки грязные, на колготках – дыры от падения. Она чувствует себя виноватой, грязной, выставленной напоказ.

Молодой участковый фиксирует ее первичные показания. Ольга бормочет: опоздание, Соколов, архив, тело… Цифра. Участковый записывает, кивает, но в глазах – сомнение. "Цифра, говорите? Может, царапина была? Освещение тут плохое…"

Подъезжает неприметная машина. Выходит, мужчина лет сорока с пяти – коренастый, в помятом плаще, с лицом, изборожденным усталыми морщинами и недосыпом. Глаза острые, пронзительные, но с каменным выражением. Следователь Максим Орлов.

Орлов ведет Ольгу в пустую комнату охраны на первом этаже. Методично, без эмоций, переспрашивая, уточняя: Точное время? Почему именно вы пошли? Что делали перед спуском? Кто знал, что вы пойдете в подвал? Видели ли кого-то по пути? Состояние двери? Описание тела до прикосновения? Его голос – ровный, но каждое слово как удар. Ольга еле сдерживает слезы, отвечает сбивчиво. Упоминает цифру. Орлов делает пометку: "Потерпевшая упоминает некий знак на ладони погибшей. Требует проверки." Не "видела", а "упоминает". Он не верит.

Вопросы меняются. "Как ваши отношения с Анной Семеновой?" Ольга пытается объяснить: коллеги, иногда дружелюбные, иногда… "Были ли конфликты?" Ольга краснеет: "Недавно… проект "Горизонт". Она представила итоги как свои, хотя мы работали вместе. Я.… я была расстроена." Орлов поднимает бровь: "Расстроена? Настолько?" Ольга чувствует, как ловушка захлопывается. "Нет! Я не…!" "Были слухи, что вы угрожали ей?" – это ложь, но Ольга в панике: "Кто сказал?! Это неправда!" Орлов делает вид, что конспектирует. "Госпожа Маркова, не нервничайте. Мы все выясним." Его тон говорит: Вы – главная подозреваемая.

Орлов отпускает Ольгу, но просит не уезжать далеко. Офис – гробовая тишина. Все делают вид, что работают, но взгляды – как шипы. Шепотки за спиной. Секретарша Наташа, обычно болтливая, притворяется, что не видит ее. Коллега Андрей Старцев бросает: "Ну и денек, Маркова. Нашли?"

Соколов: вызывает к себе. Кабинет просторный, холодный. Сам Соколов – подтянутый, в идеальном костюме, но тень тревоги в глазах. "Ужасная трагедия, Ольга. Шок для всех. Отправляйтесь домой. Возьмите пару дней. Полиция… они не будут вас слишком беспокоить?" Вопрос звучит как: "Ты не наговорила лишнего? Не впутала компанию?" Он не предлагает помощь, психолога – только дистанцируется. "Отчет "Горизонт" уже не важен. Забудьте." Ольга понимает: она – угроза репутации. Издержки.

Выйдя из офиса, Ольга чувствует себя прокаженной. Дождь усиливается. Она едет домой в переполненном метро, но чувствует себя абсолютно одинокой. Люди кажутся чужими, враждебными. Все думают, что я что-то сделала. Или что я следующая?

Глава 3: Зеркальное отражение

Квартира: Маленькая, скромная. Вечер. Тишина давит. Каждый скрип, шум лифта, шаги за дверью заставляют сердце бешено колотиться. Ольга включила все светильники, но тени кажутся длиннее, зловещими. Телевизор, музыка – не помогают, звуки режут слух. Перед глазами – мертвое лицо Анны и та единица. Кто? Почему? Почему я?

В отчаянии Ольга достает старый фотоальбом. Студенческие годы, первые работы, корпоративы. Находит снимок 5-летней давности: она и Анна на новогоднем празднике фирмы. Улыбаются, держат бокалы с шампанским. Тогда они были почти подругами, делились планами. "Почти". Ольга вглядывается. Да, сходство есть: рост, цвет волос (тогда обе красились в русый), овал лица. Но Анна всегда излучала уверенность: яркая помада, смелый декольте, поза победительницы. Ольга – в скромном платье, с чуть застенчивой улыбкой, стоит чуть в стороне.

Ольга ловит себя на мысли: Мы как две версии одной жизни. Анна – та, кто не боялась брать свое, идти по головам, льстить Соколову. Она получила повышение, о котором Ольга даже не решалась мечтать. Анна водила дорогие машины (пусть и в кредит), отдыхала на Мальдивах (соцсети пестрели фото). Ольга – тихая, исполнительная, честная (насколько это возможно в их сфере), жила от зарплаты до зарплаты в съемной квартире. "Зеркало", – шепчет Ольга. – Я – ее бледное отражение. Ее "что если?" Что если бы я была смелее, беспринципнее? Она ловит себя на чувстве… не то, чтобы зависти, а горького сожаления и недоумения. Почему она? Почему не я? И тут же – волна стыда. Анна мертва!

Поздно. Ольга пытается смыть тяжесть дня. В ванной. Горячая вода, пар. Она умывается, распаривает лицо над раковиной, пытаясь заглушить мысли. Зеркало покрыто густым конденсатом.

Ольга вытирает рукой полосу на зеркале, чтобы взглянуть на свое уставшее, осунувшееся от бессонницы и стресса отражение. И замирает. Сквозь влажную пелену пара, прямо на уровне ее глаз, на зеркальной поверхности, четко проступают две линии. Аккуратные, прямые, как будто прочерченные твердым предметом по мокрому стеклу. Они образуют цифру "2". Тот же размер, та же чуть угловатая форма, что и единица на руке Анны.

Ольга резко отдергивает руку, по спине бегут ледяные мурашки. Сердце замирает, потом начинает бешено колотиться. Нет. Не может быть. Это галлюцинация. Усталость. Стресс. Она яростно трет зеркало полотенцем, смахивая пар и воображаемый знак. Цифра исчезает. Но чувство леденящего, животного ужаса не проходит. Оно заполняет ванную комнату, давит. Она оглядывается – пусто. Но ощущение присутствия, чужого взгляда – невыносимо. Это не галлюцинация. Это послание. Ясное и недвусмысленное: "Ты следующая. Твоя цифра – Два."

Глава 4: Конверт

Бессонная ночь. Ольга чувствует себя разбитой, нервы натянуты как струны. Каждый звук – удар. Она пьет успокоительное, но тряска рук не проходит. Мысль о выходе из квартиры вызывает панику, но сидеть взаперти – невыносимо.

Ольга долго стоит у двери, прислушиваясь. Подъезд кажется подозрительно тихим. Она открывает дверь на цепочку, оглядывает площадку – пусто. Спускается по лестнице, озираясь на каждый поворот. Первый этаж. Пусто. Она подходит к почтовым ящикам – автоматическая проверка. Ничего. Облегчение? Или разочарование? Она поворачивается к выходной двери…

И тут ее нога натыкается на что-то у самого порога, с внутренней стороны. Белый стандартный деловой конверт формата А4. Без марки, без адреса, без имени. Чистый, как будто только из пачки. Будто его аккуратно подсунули снизу в щель или бросили внутрь, когда кто-то выходил/входил. Он знает, где я живу. Он был здесь.

Руки дрожат так, что Ольга еле разрывает конверт. Внутри – один лист. Фотография. Она сама. Сделана на последнем корпоративе месяца два назад. Крупный план. Она стоит чуть в стороне от основного веселья, держит бокал, смущенно улыбается в камеру (кто снимал? Наташа? Андрей?). Оборотная сторона. Никакого рукописного текста. Только напечатанные на лазерном принтере слова: