скачать книгу бесплатно
– Не думаешь ли ты, что нечто настолько особенное может быть личным, даже сокровенным? Священным? Но всему свое время. – Он вытянул вперед руку. – Мой бокал пуст.
– Бар закрыт.
– Так открой. Какой во всем этом смысл, если ты не можешь хорошенько расслабиться и выпить со старым другом.
– Тебя вряд ли можно считать таковым. Разве друзья издеваются друг над другом?
– Издеваются! – Это чрезвычайно развеселило Юэна. Он с восторгом хлопнул себя по коленке. – Ты ничего не видел!
Одним взглядом он пригвоздил Себа к месту. Его глаза заплыли от постоянного пьянства, но пылали каким-то неестественным фанатичным огнем.
– Но сейчас, я думаю, ты просыпаешься и начинаешь видеть картинку целиком. И, следует сказать, вовремя. Ты вовремя стал ближе к действительности. Если ты был достаточно обеспокоен, чтобы сбежать на пляж, то будешь, скажем, сильно удивлен, узнав, что я еще могу делать. Может, когда-нибудь я покажу тебе. Но будь я на твоем месте, я бы не стал торопиться увидеть это. Это тебе не цирковое шоу. Лишь крошечная горстка людей в этом мире когда-либо достигала тех чудес, каких достиг я.
Себ изо всех сил старался не реагировать на угрозу и оставаться спокойным.
– Какую картинку я не вижу? Я не понимаю тебя.
– О, давай без кокетства… Кое-кто проводил время с гораздо большей пользой вместо того, чтобы писать глупые истории о… о… – вероятно, алкоголь действовал на его память. – О привиденьицах и всяком таком. Но ты не понимаешь, что на самом деле находится там, или здесь, или совсем рядом с тобой, понимаешь? Конечно, нет. Ты блуждаешь в темноте, как и все. Ты даже не знаешь, что это такое – то, о чем ты пытаешься писать. Это всё фантазии. Вот я и подумал: а не показать ли тебе что-то настоящее, что-то особенное, нечто, для чего требуется гораздо больше умения, нежели сидеть здесь и высасывать из пальца какую-нибудь нелепую историю. Ха! Ты удостоился привилегии увидеть то, что ты видел, но ты даже не осознаёшь этого. Ты не знаешь, что с этим делать. Как я и думал. Боже, боже мой. Ты действительно сел не в ту лодку. Но сейчас я наконец здесь, чтобы помочь тебе.
Себ не был уверен, задохнется он от своего страха или от отвращения, но он чувствовал себя как человек, которому кто-то в насмешку тычет в лицо револьвером.
– В чем помочь? Я в полном порядке.
Юэн посмотрел на свой стакан.
– Обо всем этом мы поговорим позже. А сегодня я только хотел сказать «привет» и выпить со старым приятелем. Обновить наше знакомство до того, как начнется веселье.
– Веселье?
– О да. Тебе многому предстоит научиться.
– Чему?
Юэн усмехнулся.
– Тому, что действительно происходит. Куда все идет. – Он снова обвел взглядом комнату. – Я думаю, ты исписался. Когда-то, еще в универе, я дал тебе шанс понять, как все устроено. Тогда ты был более покладистым учеником, но сейчас упустил все.
– Ученик? Шанс? Что ты несешь?
– Не отрицай этого. – Юэн продолжал разглядывать книжные полки. – Ты не написал бы ни одной из этих книг, если бы я не помог тебе.
– Я не думаю, что…
– Ты не читал ничего путного, пока мы не встретились. Ты ничего не знал. Подумай об этом. Конечно, ты мог бы сказать, – он вновь обвел рукой все вокруг, – что добился всего этого благодаря мне. Моему влиянию. Но ты никогда не признавал этого.
Чтобы сделать такое заявление, Юэн должен был проверять, кому Себ посвящал свои книги и кого благодарил в каждой из них. Должен был следить за всеми интервью: в них Себа всегда спрашивали, кто или что повлияло на его решение стать писателем. Это заставило Себа по-новому взглянуть на издевательские рецензии. Он подумал: может, и вправду за этим всем стоял Юэн. И это именно он вот уже два года издевался над ним в Интернете.
– Ты действительно веришь в это, Юэн?
– Верю? Это факт. Пока ты не встретил меня, ты и понятия не имел о Мэкене, Уэйкфилде, Эйкмане или Блэквуде – ни о ком из тех, кто действительно верил. Я одалживал тебе свои книги. И, судя по тому, что ты написал, ты читал их не очень-то внимательно.
Себ уже едва сдерживал свой гнев. Костяшки его пальцев побелели, а тело натянулось словно готовая лопнуть струна. Он встал.
– Я в этом не участвую. Я не собираюсь обсуждать с тобой свои книги, как и что-либо другое. Но могу понять, почему ты огорчен. Жизнь твоя не задалась, Юэн, хотя это не имеет ко мне никакого отношения. Но я действительно не удивлен, что ты зол. Ничего не изменилось. Все тот же обиженный жизнью и всеми окружающими Юэн. Но ты выбрал свой путь, а я выбрал свой. Каждый спит в своей постели. А теперь тебе пора уходить.
– Я только что пришел и еще не готов уйти. – Он подмигнул и улыбнулся своей желтозубой улыбкой. – Тебе, должно быть, не нравится, как все это происходит, не так ли?
– Нет, по правде говоря, я…
Юэн перебил его, повысив голос:
– Оно того стоит? Совсем не рок-н-ролл, не так ли? Всякие безделушки, игрушки и прочие пустяки. Помнится, ты рассказывал мне, как собираешься пересечь всю Америку на автомобиле. Жить в лесах Норвегии… Или это был какой-то из греческих островов? Ты что-нибудь из этого сделал?
– Нет, но я…
– Ха! Я так и думал. Ты один из тех надутых, претенциозных домоседов, которые кропают макулатуру. Ты ничего не сделал! Да ты даже не жил толком! И не видел жизни. Чертов мошенник.
Слюна брызгала у него изо рта, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Он смотрел куда-то мимо Себа. Он пытался этого не показывать, но Себ подозревал, что был единственным зрителем давно отрепетированного спектакля. Юэн годами ждал, когда сможет сказать все это.
Себ больше не мог сдерживать свою злость.
– Я скажу тебе, что я делал, Юэн. Я читал. Я читал книги, очень много книг. Я учился у них и у их авторов. Лучших авторов. Я сидел за столом и писал. Я освоил основы мастерства. И пока я годами писал, не имея признания, я оплачивал свои счета. Я выполнял скучную, разрушающую душу работу, но я прочно стоял на ногах. Я сам обеспечивал себя. У меня не было другого выбора. У меня не было богатых родителей.
У меня были перерывы. Тогда мне, конечно, помогали мои друзья: агенты, издатели, даже критики, но я пережил трудные времена. Я сам проложил свой путь. Только я мог сделать это. Один. Я не видел всей картины, как ты выражаешься, но, по крайней мере, я был последователен в достижении своей цели и работал.
Юэн попытался перебить:
– Только послушайте!..
– И я признаю свои недостатки, Юэн. Свои провалы. Я преодолевал их, обращал их в свои победы. Я изыскивал все возможности, выжимал себя досуха, чтобы найти то, что я мог сказать читателю, внести свой вклад в литературу. Год за годом. Половина моей жизни была посвящена работе над книгами, включая десятилетие полной безвестности. И меня наконец заметили. Благодаря моей настойчивости.
– Заметил кто? Несколько лондонских уродов со своими зваными вечерами, фестивалями, запусками новинок. Видал я таких. Тусовался в этой среде. Ни одной мысли. Ни одной идеи. Они даже не смешны. Ни один из них не умеет веселиться.
– Веселье? И это твоя цель? Вечеринка закончилась, Юэн. Она закончилась в 1990 году. Для всех. Кроме тебя. Твой собственный подход к жизни тоже не кажется мне смешным. Я имею в виду то, как ты выглядишь. Боже милосердный! Юэн, ты когда последний раз смотрел в зеркало?
Юэн опустил голову и оглядел свое тело.
– А что не так? – с неподдельным удивлением спросил он.
– Что сотворил ты? Где твои работы? Сколько тебе? Почти шестьдесят? К такому концу игры ты стремился?
– О, я работал. Я писал! Но не это нелепое дерьмо, которое продают в дешевых супермаркетах, чтиво для домохозяек. Не волнуйся обо мне.
– Я не волнуюсь. Мне наплевать.
– Думаю, ты будешь удивлен, узнав, что я замыслил. Что я сотворил. И сейчас мы говорим о серьезных вещах. Кое о чем, что будет иметь значение, когда появится. О да!
Себ больше не думал о фокусе с исчезновением, или об одиноком страже, наблюдавшем за ним издали, или о фигуре на дереве в «Мэрридж Вуд». Юэн набросился на самое главное, что у него было: на его писательский труд.
– Будет иметь значение для кого? Для тебя? И что появится? И когда? И откуда ты знаешь, что твои работы хороши? Кто их исследовал? Может быть, стоило получить обоснованную оценку? Ну конечно нет! Ведь ты знаешь, что твои работы выше всяких похвал. Все тот же старина Юэн. Обозленный и ленивый. Ты вообще слышишь, что за бред ты несешь? Еще один коронованный прыщ с родительскими деньгами. Да и они, судя по твоему виду, утекли у тебя сквозь пальцы. Или тебя лишили наследства? Неужели до твоих предков наконец-то дошло, что они тратили свои денежки впустую? Так-то ты отблагодарил их? Твое великолепие не простирается и на миллиметр дальше собственного грязного носа – и никогда не простиралось. Ты называешь меня безыдейным. Меня! Ты сказал, что я упустил свой корабль, сел не в ту лодку. Но я склонен верить, что, когда твой корабль покидал порт, ты крепко спал на скамейке в парке. Надравшись до беспамятства.
Юэн усмехнулся и понизил голос, что возвещало о грядущей опасности.
– Послушай себя! Ты воображаешь, что ты – этакий литературный франт. Джентльмен. Претенциозный. Манерный. Хлыщ, избалованный вниманием Хея-он-Уай[22 - Хей-он-Уай (Hay-on-Wye) – небольшой город в Южном Уэльсе, известный своими книжными и букинистическими магазинами. Место проведения множества книжных ярмарок и фестивалей.]. Думаешь, ты кто? М. Р.черт побери Джеймс?
Собственная острота привела его в восторг. Он даже захрюкал от смеха.
– И этот авторский голос. Этот ужасный голос во всех твоих книгах. Какая жуткая подделка! Ведь это не ты. Бога ради, Себ, ты – рабочая лошадка. Пролетарий, пытающийся писать как джентльмен.
– Ты понятия не имеешь о…
Юэн, покачиваясь, поднялся с места, размахивая своими грязными лапами: его красные ладони замелькали в воздухе. Остатки пива выплеснулись из его стакана, и пена, взметнувшись пушистой аркой, осела на столе, на спинке дивана, на стене.
– Ты – посмешище! Безыдейный!
Себ сжал кулаки.
– Ах ты сукин сын! Моя мебель!
– Ой! – Разлетевшиеся хлопья пены показались Юэну смешными, но он выглядел немного смущенно. Очевидно, он понимал, что зашел слишком далеко и может потерять контроль над ситуацией.
От злости у Себа потемнело в глазах. Его трясло, но он сделал шаг вперед. Юэн отступил.
– Я трудился годами!
– На ощупь. Это надо признать.
– Ты учился в частной школе. От рождения ты обладал привилегиями. Ты думаешь, я забыл? Тебе не приходилось себя обеспечивать. Ты никогда не работал, правда? У тебя даже подработок никогда не было. Что ты скажешь в свое оправдание? Тебе нечего сказать. У тебя есть что предъявить? Нет. Ты недисциплинированный, безответственный подросток-переросток. И ты пришел сюда, в мой дом, чтобы критиковать и терроризировать меня? Это я, по-твоему, мошенник? Ты пытался мне угрожать этим… чем ты там занимаешься. Послушай, неужели ты настолько отравлен завистью?
Поначалу, слушая обличительную речь Себа, Юэн выглядел несколько шокированным и даже слегка деморализованным, но постепенно наглая ухмылка вновь вернулась на его лицо, и глаза его потемнели.
– Вот оно. Так-то лучше. Ты не пытаешься больше выглядеть как чертов Уолтер Де Ла Мар[23 - Уолтер Джон Де Ла Мар (1873–1956) – английский поэт, писатель и романист, наиболее известный работами в жанрах мистической фантастики и детской литературы.]. Теперь ты более настоящий. И это уже прогресс.
– Проваливай на хрен!
– Еще лучше. Но ты так и не добрался до сути. Ты все еще не понимаешь, что я здесь, чтобы помочь тебе. Сделать тебе одолжение. Поделиться с тобой кое-чем, что будет… что для начала поможет тебе писать лучше.
Себ вернулся на свое место. Его трясло. Нестабильность оказалась заразной: он давно не подвергался таким острым вспышкам гнева, а эта была настолько сильной, что он даже не способен был ясно мыслить.
– Я звоню в полицию.
– Ха! И что ты им скажешь? Что я вломился к тебе? Но ведь ты сам впустил меня. Я просто старый друг, который проделал большой путь, чтобы встретиться с тобой.
– Который преследовал меня, следил за мной, издевался надо мной. Достаточно только взглянуть на тебя, чтобы понять, в чью пользу будет счет.
– Звони! – Юэн снова чувствовал себя на коне, как будто ему удалось заставить Себа перейти к хорошо продуманному и отрепетированному сценарию, да еще раньше времени. – Пусть они приедут и уведут меня к чертовой матери. Давай! Сделай это. Чего ты ждешь?
Юэн захлопал глазами, стараясь сфокусироваться. Возможно, это был какой-то эффект от того, что он выпил или принял, прежде чем прийти к Себу.
– Ты не вызовешь полицаев, потому что это не выход. Я могу вернуться в любое время, и ты это знаешь. Я полагаю, тебе бы хотелось время от времени видеть хорошие сны? А просто выходить из дома за покупками или на свидания с той куколкой, не боясь, что я неожиданно появлюсь там, или здесь, или повсюду?
Он поднял свои длинные руки и, как паук, зашевелил длинными тонкими пальцами.
– В любое время дня и ночи я могу запросто заскочить к тебе. Если захочу. Что помешает мне уйти прямо сейчас и вернуться через несколько часов, когда ты уже будешь спать? Как оно тебе? Мы снова будем вместе. Тебе даже не придется вставать с постели, чтобы открыть мне дверь. Я сам впущу себя, и мы возобновим нашу прерванную беседу, пока ты будешь спать или бодрствовать. Мне действительно все равно. Что ты на это скажешь?
Себ почувствовал, что его злость пошла на убыль.
– Кстати, где, черт возьми, мое пиво? У меня пересохло в горле! – Юэн махнул в сторону кухни так, словно Себ был его слугой. – А ну, шевелись! Тащи сюда!
* * *
Из соседней комнаты доносился приглушенный храп.
К девяти Юэн прикончил пятую бутылку пива, которая оказалась в холодильнике последней. После очередного монолога, содержащего невнятные повторяющиеся упреки, Юэн наконец уснул, растянувшись на диване. В складках засаленной одежды его расслабленные конечности выглядели неимоверно худыми по сравнению с наметившимся пивным пузом и дряблой шеей.
Он дважды просыпался, беспокойно оглядываясь по сторонам. Выражение его лица в эти моменты было печальным и озадаченным, как будто он не сразу мог понять, где находится. Он был не просто пьян, а измотан.
Не желая закрывать жалюзи, чтобы не показать, что он смирился и принял Юэна в качестве ночного гостя, Себ открыл окно и вышел из комнаты. После этого он еще час сидел на кухне, поставив локти на гранитную столешницу и подперев ладонями лицо, голодный, но полный отвращения к еде. Он осознал, что все еще знает о намерениях Юэна так же мало, как знал до его прихода.
Момент, когда он мог растолкать Юэна и выпроводить его вон, был упущен. Сейчас, даже если бы ему удалось разбудить его и вытащить из дома, он доставил бы ему массу неудобств на подъездной дорожке, спьяну выкрикивая всякие гадости и пугая его пожилых соседей. А если бы он действительно ушел, то только для того, чтобы вернуться вновь, и кто знает, каким могло бы стать это его новое появление.
Надо будет вытолкать его за дверь утром, пока он будет трезвым, но перед этим все-таки попытаться заставить его прояснить ситуацию.
Только после одиннадцати Себ ушел из кухни и спустился в свою спальню. Разум его был в смятении, беспокойство сдавливало грудь.
Он раздевался, вспоминая, что только прошлой ночью спал в этой постели с привлекательной женщиной в своем милом современном доме. В месте, где его окружали и поддерживали доказательства его достижений. Внезапные перемены в его жизни казались абсурдными, оторванными от реальности. Но именно так всегда и действовал Юэн. Так было в студенческие годы в их доме, потом в лондонской квартире Себа: он всеми доступными ему способами захватывал окружающее его пространство.
Только не здесь. Только не в этот раз.
Это было нелепо. В девятнадцать лет, когда Себ толком ничего не знал о жизни, его угораздило подружиться с опасным неудачником. Почему сейчас, в пятьдесят, он все еще должен расплачиваться за свою ошибку? Ему что, платить за нее, пока один из них не умрет?
И пока Себ засыпал, он слушал храп, проникающий сквозь потолок в его спальню.
Глава 8. Я могу видеть в отсутствие света
Когда сон наконец пришел, пугающий и отвратительный, он оказался одним из тех, местом действия которых был его же собственный дом. Но сейчас помещение было намного больше, так как в нем теперь вместе с Себом и Юэном находились и те, другие. Навсегда.
Себ превратился в голое, белеющее в темноте, как опарыш в комке глины, скелетообразное, безволосое существо без половых органов. Они были вырезаны на скорую руку, а рана зашита коричневой бечевкой, что хранилась на кухне под раковиной.
Измотанный долгими переходами по бесконечным коридорам, он изо всех сил пытался разглядеть хоть что-нибудь сквозь окружающий его туман. Тусклый свет цвета ртути ничего не освещал.
Скрючившись за спиной Юэна, Себ чувствовал себя в относительной безопасности. Юэн что-то громко декламировал. Он был гигантского роста, а его всклокоченные волосы прилипли к черепу и шее.
Одетый в одну лишь набедренную повязку, Юэн, словно бородатый пророк с брюшком, ковылял на своих тонких ногах, размахивая одной рукой в воздухе. В другой он сжимал пачку грязных листков, с которых читал.
Не переставая выкрикивать какие-то слова, смысл которых Себ так и не смог уловить, Юэн прибавил шаг. Там, вдали, безмолвно мигал огонек, до которого ему не терпелось добраться.
За Себом ползли остальные. Они были стары, исполнены страха и горели желанием видеть его своим лидером. И он вел их вперед, сам не зная куда. Он старался не смотреть на них, только слышал, как их голые ладони и коленки шлепают по половицам. Внезапно звук изменился: теперь под ногами были сырые, скользкие кирпичи. Его дом больше не был его домом. Они брели по огромной канализационной трубе, которая постепенно устремлялась вверх. До его слуха то и дело доносились бессмысленные мольбы.
