скачать книгу бесплатно
Баклановские верные войска.
На флаге кости с черепом белели,
Был символ веры вписан в полукруг,
Противники невольно цепенели,
Одолевал их ужас и испуг…
Стрелок Джанем поклялся раз в ауле
Бакланова с лица земли стереть,
Отлил из серебра себе он пули,
Чтоб чары сатаны преодолеть.
Бакланова о том предупредили,
Чтоб завтра никуда не выезжал,
Но как его об этом не просили,
Согласия остаться он не дал.
Наутро на коне, как и обычно,
Он едет осмотреть свои войска,
Два метра роста, видимость отличная,
Как не попасть в такого седока?
Вот выстрел грянул. «Надо ж, промахнулся!» —
Джанем в досаде целит вновь в ружьё,
Бакланов на мгновенье оглянулся,
А горец проклинает ворожбу!
Вновь выстрел, пуля только пробивает
Подол шинели, не неся вреда,
Бакланов вскинул штуцер и стреляет,
Джанем затих навеки, навсегда.
Попала пуля прямо в лоб Джанему,
Но даже горцы славу вознесли,
Сказав: «Баклю, тебя признали все мы;
Таких как ты на свете не найти!»
И долго шли в аулах разговоры,
Легенды прославляли удальца,
Хранят в веках молву седые горы,
Сказанья про Баклана-храбреца.
2012 г.
«На сопках Маньчжурии»[6 - Вальс «На сопках Маньчжурии» создан в 1906 году композитором Ильей Алексеевичем Шатровым (1885—1952), бывшим капельмейстером 214-го Мокшанского пехотного полка, участником описанного сражения. В стихотворении упоминаются реальные события, произошедшие 27 февраля 1905 года у станицы Синтайцзы, неподалеку от Мукдена (ныне территория КНР). Командиром Мокшанского пехотного полка, погибшего в том бою, был полковник Павел Петрович Побыванец (1848—1905).]
Мукден. Полк русских в окруженье.
Смертельно ранен командир.
Петля все туже, нет спасенья.
Исход, конечно же, один…
Вдруг, командир, теряя силы,
Дает приказ: «Оркестр, вперед!
Не посрамим Отчизны милой,
Прорвемся, братцы, Русь зовет!»
И знамя взмыло полковое,
За ним построился оркестр,
А капельмейстер молвил слово:
«Черёд наш выпал, наконец!
А ну-ка, гимн!» И гимн взмывает
Чрез дым, бойцов, что косит смерть,
И чётким шагом выступает.
Мокшанского полка оркестр.
И чудо! Пятятся японцы.
Идёт в прорыв полк храбрецов,
А в небе засияли солнцем
Лучи от огненных венцов!
Вперёд! Со знаменем в атаку!
Под звуки марша напрямик!
Познали самураи в драке,
Что значит русский острый штык!
Прорвались русские… Потери?
Да, были очень велики!
Но всё же вырвались, сумели,
И влились в русские полки.
Из четырёх неполных тысяч
В живых осталось лишь семьсот,
А музыкантов семь лишь вышло,
Полсотни с лишним – полегло!
И в честь друзей, в бою погибших,
Тот капельмейстер молодой,
Вальс сочинил про рок, настигший
Бойцов в атаке штыковой.
Про безымянные могилы,
Про сопки, что лежат во мгле
Маньчжурской стороны унылой,
Уже чужой для нас земле.
Вальс написал не просто грустный,
А русский национальный вальс.
Душе понятный, полный чувства,
Как реквием для всех для нас…
Менялось время. Вальс прещали,
Но возвращались «Сопки» вновь.
И всенародно зазвучали
В словах певучих: грусть, любовь…
Так вспомним же мотив старинный,
Неугасимый светлый сказ
О павших воинах былинных,
Бессмертной русской славы вальс!
04.02.2016 г.
Один против одиннадцати
(песня о легенде Первой мировой войны
Козьме Крючкове[7 - Козьма Фирсович Крючко?в (1890—18 августа1919) – донской казак. «Был первым из награжденных Георгиевским крестом в Первую мировую. Участвовал в Гражданской войне на стороне белых. В августе 1914 года снискал славу героя всей воюющей России» (Википедия). По политическим мотивам имя легендарного героя России было надолго вычеркнуто из истории страны.])
Едут польской стороной
Русские казаки,
В годы Первой мировой,
Соколы-вояки.
Вдруг навстречу им летит
Конница уланов,
Ах, какой был грозный вид
У врагов нежданных.
Лишь четверка казаков,
А улан-германцев —
Двадцать семь аж седоков!
Не сочтёшь по пальцам.
Окружила казаков
Немчура в запале,
Думала побить легко,
Да не на тех напали!
Был Крючков лихой казак,
Быстрый, ловкий, смелый,
Но одиннадцать улан
На него насело.
Только что для казака
Кучка басурманов,
Колет, рубит их рука,
Хоть и сам весь в ранах.
Часть он шашкой порубал,
А иных и пикой,
Что у немцев отобрал,
Поколол их лихо.
И другие казаки
Тоже не плошали,
Наши сабли и клинки
Молнией сверкали
Двадцать пять убитых тел,
В плен двоих забрали,
Отродясь подобных дел
Раньше не видали.
О Крючкове вся страна
Вслух заговорила,
И героя-казака
Шибко полюбила.
Два Георгия принёс
Молодец в станицу,
Только вскоре встал вопрос:
За кого же биться?
Думал воин и решил:
«Коль давал присягу
Богу и Царю служить
И являл отвагу,
Не смогу я воевать
С теми, кто в России
Храмы стали осквернять,
Веру поносили».
Сотником Козьма служил
В ополченье белом,
Голову в бою сложил
По-геройски смело.
Пулемёт сразил бойца,
Казака лихого,
Принесли его друзья
В хату чуть живого.
Перед смертью он сказал:
«Вы бинты не тратьте,
Я уже отвоевал,
Пригодятся братьям».
Умер воин и иных
Многих смерть прибрала,
О героях таковых
Жаль, что знаем мало.
2012 г.
Юнкера[8 - Юнкер – воинское звание в Царской России. Также юнкерами называли обучающихся в военных училищах. В дни крамолы в октябре 1917 году юнкера выступили против большевиков. Несмотря на неравные силы, пытались удержать святыню Москвы – Кремль, куда сумели войти и укрепиться там. Добровольцев, примкнувших к юнкерам, впервые стали называть «белой гвардией». Это название в годы Гражданской войны прочно укоренилось за теми, кто выступал против большевиков, захвативших власть, интернационалистов всех мастей и иже с ними.]
(песня)
Вы уже не вернётесь… В далёком вчера
Перечёркнута ваша страница…
Юнкера, юнкера, юнкера, юнкера —
Белокрылые юности птицы.
Припев:
Вальс, юности вальс,
Вашей первой высокой прекрасной любви,
Вальс, юнкерский вальс,
Вспоминает вас.
У израненных башен седого Кремля
(Или это всё только лишь снится?)
Бой ведут за Москву юнкера, юнкера,
Кровью залиты в стенах бойницы.
Припев.
А когда догорела в багрянце заря,
Смерть героев с собой уносила.
Юнкера, юнкера, юнкера, юнкера —
Лебединая песня России.
Припев.
Почему же так сердце щемит о былом?
И глядят с фотокарточек бледных
Незнакомые юноши с царским орлом
На ремнях и фуражках военных.
