скачать книгу бесплатно
Багаж императора. В дебрях России. Книга вторая
Владимир Дмитриевич Нестерцов
Если вы любознательный и нестандартно мыслящий человек, то эта книга для вас. Вместе с героями романа «В дебрях России» вы составите команду по поиску и спасению царя Николая II. Совершите опасное путешествие по подземельям Харькова, спасете алмазную корону из Владимирского дворца, которую до сих пор носит английская королева, побываете на коронации «нового» царя. В этом путешествии вам помогут известный на всю Одессу Мишка Япончик, Ламака и много других интересных персонажей. Пройдя этот нелегкий путь, вы столкнетесь с тайной, которая до сих пор волнует умы исследователей и открывается в третьей книге романа.
В ожидании отъезда
Английские газеты, питаемые новостями с телеграфной ленты, рисовали мрачную картину действительности в России. Масла в огонь подливали и беженцы, потоком хлынувшие на берега Сены и Темзы. Наряду со страшными небылицами, рассказанными ими, проскальзывали и крупицы правды, которые, однако, не приносили облегчения, а подчеркивали непередаваемый хаос и анархию, которые царили в стране. Империя рассыпалась, как карточный домик. Власть не пытался брать в свои руки только ленивый. На периферии формировались и распадались всякого рода и окраса правительства, которые заявляли о выходе из состава Российского государства и создании своей независимой республики. Это слово стало модным. Большевики, выдвинув лозунг республики Советов, старались захватить власть в стране, при этом применяя самые радикальные методы. Им отчаянно сопротивлялись различные политические партии и движения, которые в неимоверном количестве проросли на хорошо удобренной политической почве. Расцвело и белое движение, вобравшее в себя цвет офицерского корпуса, оставшегося верным лозунгу единой и неделимой России. На поверхность вылезли многочисленные колдуны и прорицатели, пугая народ грядущими катаклизмами. Солдаты толпами стали дезертировать из армии, не забывая прихватить с собой винтовку, чтобы дома, в деревне, чувствовать себя человеком. Линия фронта оголилась, и немецкая армия, словно нож в масло, без особых усилий стала продвигаться в глубь страны, накрывая своей серой массой территорию за территорией. Остро ощущались нехватка топлива, продовольствия, отсутствие институтов власти. Пропало электричество, в стране начался полный беспредел. Тысячи банд и разбойничьих шаек рыскали по стране, занимаясь дележом территории и грабя население под лозунгом свободы. Каждый выживал, как мог, используя малейшую возможность, чтобы приспособиться к окружающей действительности. А она была очень суровой и порой ставила перед человеком такие вопросы, на которые он сам не в состоянии был ответить. В дебрях России вызревало что-то новое, непонятное и ужасное, готовое растоптать все, что было сделано до этого, и на ровном, свободном от всего пространстве строить свое загадочное будущее. Европейские государства, перенёсшие выяснение отношений между собой на поля военных действий, не очень внимательно следили за событиями, происходившими в далёкой стране. Они еще не понимали, что эти события, набрав силу и энергию, в полной мере ударят по ним, заставив принимать срочные меры не только в области экономики, но и политики и даже власти, поколебав, казалось бы, вечные монархические устои многих стран.
Все это я читал между строк в газетах, стараясь поближе представить себе ситуацию, которая складывалась в моей стране. Газеты были разбросаны по всей квартире, но, к сожалению, они не добавляли мне оптимизма и не вселяли уверенности в возможном улучшении ситуации. Наоборот, с каждым поступлением новых газет опубликованные сведения становились все хуже и хуже. На страницах разворачивалась дискуссия о том, есть ли в России власть, которая будет верна союзническому долгу и продолжит военные действия, в отличие от большевиков, которые начали переговоры с немцами о мире.
О царской семье никаких вестей не было. Боясь самого худшего, я с нетерпением ждал момента, когда мы сможем отправиться в Россию. Но от Эдварда не было никаких известий, хотя уже прошла почти неделя со дня нашей последней встречи. Кроме этого меня волновало, как обстоят дела с сохранностью того груза, который я завез в замок, все ли там в порядке, можно ли каким-то образом постоянно следить за ним. Это, конечно, не Крым, но, тем не менее, при желании и сюда можно добраться. Надо придумать что-то такое, что давало бы мне возможность быть в курсе дел относительно моего груза, то есть мне нужен человек, который служит во дворце и имеет доступ к подвалам, где хранятся ящики. Он всего лишь должен периодически информировать меня о состоянии дел – и больше ничего. Я думаю, что определенная сумма, выплачиваемая ему регулярно, стимулировала бы его интерес к этому вопросу. Оставалось только решить, где найти нужного мне человека.
Прикинув возможные варианты, я решил направиться в ближайший ко дворцу паб. Если обслуживающий персонал дворца захочет расслабиться после работы, то куда он пойдет в первую очередь? Да, конечно, в ближайший паб, чтобы пропустить пару кружечек пива и «почесать язык» в компании своих или, напустив на себя важность, рассказать всякие небылицы о дворцовых нравах. Но мне нужен человек более серьезный, умеющий держать язык за зубами. Такого человека видно сразу: он не мельтешит, движения его уверенные и плавные, на лице серьезное выражение, взгляд спокойный, пиво он пьёт степенно, не сдувая пену ртом, как некоторые. Плюс к этому, если бы он был еще немного скромным и немножко скрягой, который дорожит каждым шиллингом, тогда и моя добавка к его зарплате была бы весомой.
Погода, как назло, испортилась. Вот уже третий день лил непрерывный дождь, наводя тоску и отбивая всякое желание выходить на улицу. Спасали камин и доброе шотландское виски. Но это тоже имеет свой предел, и наступает время, когда человеку надоедает все и ему просто хочется пообщаться, а еще проще – поговорить по душам, все равно с кем. А где этого «с кем» найдешь? Да только в пабе! Вот и мне надоело сидеть в одиночестве и пришлось вылезать под дождь, чтобы найти нужного человека. Приехав в паб, я не стал заказывать виски, а попросил пива, как все посетители. Скромно сев за столик в углу, я начал изучать людей, которые после рабочего дня заполняли зал. Их положение в обществе легко было угадать по одежде, манере разговора, жестам, которые красноречиво свидетельствовали о социальном статусе клиентов. Нужных мне субъектов пока не было. Их видно издалека, потому что служба во дворце накладывает на людей определенный отпечаток, да впрочем, как и любая другая профессия. Я заказал уже третий стакан темного бодрящего пива, решив, что после него буду уходить домой, как вдруг колокольчик, висящий на двери, звякнул, и она, раскрывшись, буквально впихнула в зал полосу дождя вместе с человеком, с дождевика которого стекали струйки воды. Дождевик произнес бодрым голосом «Всем привет» и моментально оказался на вешалке.
–А, Джон, давненько тебя не было, приболел что ли? – произнес хозяин, дружески пожимая руку вошедшему.
–Да нет, работы много, – ответил тот, садясь перед стойкой бара.
Хозяин, не спрашивая согласия, налил ему стакан пива и поставил на стойку. Очевидно, многие знали этого посетителя, так как приветливо кивали ему головами или поднимали в знак приветствия стаканы. Он вежливо раскланялся со всеми, обвел взглядом зал, на секунду задержавшись на мне, и снова повернулся к хозяину, продолжая с ним начатый разговор. Этот человек не соответствовал моим представлениям о нужной кандидатуре, и я перестал уделять ему внимание. Но, как оказалось, зря. Краем уха я уловил разговор двух посетителей за соседним столиком. Наклонившись к уху соседа, один из них сказал:
–Этот Джон веселый парень, даже дождь не портит ему настроение.
На что второй ему ответил:
–Был бы ты камердинером королевы, то также не обращал бы внимания на то, что происходит за стенами замка. Для него главное, что делается внутри «королевской кухни», а сюда он приходит, чтобы развеяться.
–Да, с такой должностью можно и в паб не приходить, а пить королевское пиво во дворце.
–Да ладно тебе, чего придираешься к человеку, ведь он служит, как и все мы. Как говорится, каждому свое место. Ему – при королеве, а нам – при муниципалитете.
На этом их разговор постепенно иссяк, и они молча продолжали пить свое пиво.
Этот разговор, как и человек, естественно, заинтересовали меня, и я решил попытаться найти контакт с ним. Допив пиво и расплатившись, я отправился домой, решив начать с ним работу в следующий раз, так как визуальный контакт у нас уже произошел. Второй день прошел так же безрезультатно, правда, он уже привык к моему присутствию и не косился на меня. Только на третий день появилась возможность заговорить с ним. Когда я пришел в паб, он уже сидел один за столиком и пил пиво. Взяв себе стакан, я попросил у него разрешения сесть рядом. Получив согласие, я присел и завел с ним беседу об английской традиции посещения паба. Он сразу спросил меня, не иностранец ли я. На этот вопрос я ответил утвердительно, не скрывая, что я из России. И после этого у нас завязался интересный разговор о традициях употребления спиртных напитков в Англии и России. Теоретические вопросы мы подкрепляли практическими действиями. Начав с пива, мы затем перешли на виски. Водки, к сожалению, в пабе не оказалось. А чтобы доказать преимущество крепости водки перед другими напитками, мне пришлось смешать виски и ром в одном стакане. После употребления такого коктейля остальные напитки нам показались водой. Завершив на этом дискуссию, я взял с него слово, что он приедет ко мне в гости, чтобы попробовать настоящей русской водки из подвалов графа Воронцова, и, поймав кеб, отправил его домой. Дня через два, дав Джону время на размышление, я позвонил ему и напомнил о своём приглашении. Он без колебаний принял его и согласился приехать в семь вечера ко мне домой.
Я накрыл стол, выставив заветную бутылку водки крымского разлива и серебряные стопочки. Он прибыл ровно в семь и с удовольствием осмотрел дом, похвалив мой выбор. Разговор об интересующем меня деле я начал после третьей стопки. Поведав о событиях в России и судьбе царской семьи, о ее родственных связях с королем Англии, я потихоньку подвел его к проблеме багажа. Он ничуть не удивился и сказал, что по разговорам наверху догадался о том, что багаж русского царя находится в замке. Продолжая свое повествование, я попросил его оказать мне дружескую услугу по периодическому контролю сохранности ящиков. Это заставило его задуматься. Но когда я озвучил, что эта работа будет не бесплатной, он согласился. Сошлись на десяти фунтах в месяц. Оговорив сроки и способы контакта, я вручил ему деньги за полгода вперед, после чего мы допили водку и расстались, довольные друг другом.
Если эта проблема была решена, то проблема выезда в Россию оставалась под вопросом. Эдвард не выходил на связь, и я был в неведении, как обстоят дела. Нужно было что-то предпринимать. Чтобы каким – то образом прояснить ситуацию, я решил потолкаться в портовых кабачках и в самом порту. На основе этих походов я сделал вывод, что связь с Россией морским транспортом возможна. Английское правительство приняло решение отправлять туда военные грузы и распределять их среди тех, кто остался верен союзническому долгу, поэтому корабли загружались оружием, артиллерией, продовольствием и даже танками. Все эти грузовые суда караванами, под конвоем отправлялись в различные порты бывшей российской империи, так что при желании можно было устроиться на один из таких транспортов и попасть домой. Но я был связан со своим напарником, без которого мне нельзя было уезжать.
Когда я уже решил действовать самостоятельно, появился Эдвард. Он ворвался в дом с двумя большими свёртками в руках, разбрызгивая по комнате капли дождя.
–Это наша одежда, – воскликнул он, бросая пакеты на стол, после чего сорвал с себя пальто, забросил его на вешалку и плюхнулся в кресло.
–Извини, что не мог связаться с тобой. Опять эти мои начальники придумали мне срочное задание и услали неизвестно куда, не дав возможности сообщить тебе об этом. И вот сегодня, только приехав, я сразу решил нанести тебе визит. Я представляю, что ты тут пережил, не имея никаких сведений обо мне. Так что еще раз прости. Выезжаем мы послезавтра на грузовом пароходе, который везет военное снаряжение в Россию. Капитан уже предупрежден и ждет нас. Корабль завтра становится под погрузку и послезавтра в семь утра в составе каравана отправляется в вашу страну. Курс через Атлантику и Черное море на Одессу. Это как раз то, что нам нужно. А уже оттуда мы с тобой будем пробираться на Петроград.
–Наконец-то хоть что-то сдвинулось с места,– сказал я. – А о семье царя что-нибудь известно?
–К сожалению, ничего. Вызывали в МИД представителя Советов, так и он ничего вразумительного сказать не мог. По его сведениям, вроде бы их перевезли в Екатеринбург и там содержат под охраной.
–Да, ситуация непонятная. Нам надо будет в Петрограде попытаться выяснить все более детально, а затем уже предпринимать какие-то действия, – высказал я свое мнение.
–Согласен, – ответил Эдвард и, встав с кресла, подошел к камину, потирая руки.
–Ну что, в этом доме найдется нормальное виски, чтобы согреть замерзшего путника?
–Извини, – ответил я и, достав бутылку виски, стал наполнять стаканы. Подождав, когда я закончу, Эдвард взял в руки ближайший и, подняв его на уровень глаз, сказал:
–Ну что, за успех нашей миссии в России, в этой загадочной стране, которая постоянно будоражит умы многих. Все только и обсуждают этот вопрос и те события, которые там происходят: как они отразятся на карьере людей, на их стране, экономике и прочем. И мало кого волнует, что случилось с царской семьей. Но в действие вступает зов крови. И поэтому нас посылают с тобой, чтобы мы совершили невозможное – то, что не смогли сделать политики с их, казалось бы, неограниченными возможностями. Так что давай выпьем за то, чтобы у нас все получилось.
И он, подняв стакан, выпил его залпом. Я молча последовал его примеру, хотя пить мне не очень хотелось.
–Ну, все, – сказал Эдвард, – будь здоров. Встречаемся послезавтра в шесть на седьмом пирсе. Если что надо, звони мне, – и он написал на своей визитке номер телефона.
–Хорошо, – ответил я, и мы расстались.
Проводив Эдварда, я развернул сверток. Здесь оказалось два костюма: один гражданский, а второй форменный инженера-железнодорожника, причем оба были новыми и идеально мне подходили. Во втором свертке был набор джентльмена для дальней поездки, включая бритвенные принадлежности и прочую мелочь.
–Хорошо, что он не привез дорожный унитаз, который так любят возить с собой богатые англичане, – подумал я.
Кроме пары штиблет и ботинок здесь оказался небольшой нож в ножнах из качественной английской стали. Очевидно, это тоже был необходимый дорожный атрибут. Уж с ножом – то я умел обращаться. Три месяца подряд я тренировался у специалистов по этому делу. Доходило до того, что нас ночью человек пятнадцать с более «серьезными» ножами закрывали в комнате, и мы там устраивали битву «каждый против всех», причем били в полную силу, в полной темноте, ориентируясь только на слух и движение воздуха. Выходили оттуда часа через два с синяками и царапинами, никаких других увечий не было. Естественно, допускали туда только после серьезной предварительной подготовки. И теперь я могу не только метать нож в любую цель, из любого положения, но и работать с ним даже с закрытыми глазами, невзирая на численность потенциальных противников и их вооружение. Взвесив нож в руке, я отложил его в сторону и принялся рассматривать штиблеты. Они явно не подходили для погодных условий России. У нас там в это время лучше всего ходить в сапогах. Но где здесь, в Англии, найдешь хорошие хромовые сапоги, да еще такие, чтобы не протекали? Для этого нужен особенный мастер, который мог бы вставить вовнутрь рыбий пузырь, отталкивающий воду и делающий сапоги практически вечными. В них можно чувствовать себя очень комфортно и летом, и зимой. Но на нет, как говорится, и суда нет. Поэтому поедем в штиблетах, а уже в России разживемся сапогами. И я начал паковать вещи, которые мне могли бы понадобиться в поездке. Всего понемногу, и это понемногу оказалось целым чемоданом средних размеров – как раз таким, какой был мне необходим в силу моего служебного положения как инженера путей сообщений.
Предпоследний перед отъездом день я провел в хлопотах: созвонился с консьержкой и предупредил ее о своем отсутствии; встретился с военным атташе и договорился с ним о том, что он возьмет на себя функции связного с нашим контролером из королевского дворца; накупил продуктов питания в дорогу и сувениров для знакомых; снял наличные деньги в банке и спрятал их в крышке чемодана, а часть зашил в костюм; сходил в парикмахерскую и привел в порядок свой внешний вид; наметил предварительный план действий по поиску царской семьи. Кроме этого, я встретился с командиром отряда офицеров-бомбистов, именно того отряда, который стал формироваться в армии и проходил специальное обучение в Англии, а теперь возвращался домой. Я договорился, что в случае надобности этот отряд окажет мне содействие. Все это отняло у меня достаточно много сил и энергии, и к вечеру я вернулся домой, не чувствуя ног от усталости. Еще раз, проверив свой багаж, я свалился в постель и заснул мертвым сном.
Морской круиз в Одессу
Рано утром, откушав крепкого кофе, я на кебе рванул в порт. На седьмом пирсе меня уже поджидал Эдвард Боунд. Был он в шляпе, в темном пальто из толстой английской шерсти и с тросточкой в руках. Поздоровавшись, мы по трапу поднялись на сухогруз, где нас встречал капитан корабля. Он любезно провел нас в каюты, предупредив, что отплытие ровно в семь. Я только начал распаковывать вещи, как вдруг раздался гудок буксира, и судно, вздрогнув, отошло от причала и начало медленно разворачиваться носом в сторону моря. Корабль ожил, стал наполняться тихим гулом – это заработали паровые машины, готовясь к сложной борьбе с Атлантическим океаном. Буксир, выведя нас за пределы порта, отвалил в сторону, и корабль, прочистив свой гудок громким ревом, стал постепенно набирать скорость, стараясь быстрее вырваться на просторы Атлантики.
Разложив вещи, я решил выйти на палубу, чтобы еще раз окинуть взглядом оставшийся за бортом город. Дождя не было, и в лучах расцветавшего дня серая громадина Лондона постепенно отдалялась, приобретая игрушечный вид. Дул холодный встречный ветер, поднимая с верхушек волн холодные брызги, которые изредка долетали до палубы корабля и приземлялись здесь в виде мокрых капель. Налетевший порыв ветра чуть не сорвал с меня фуражку, и я, подхватив ее рукой, решил вернуться в каюту. В коридоре я встретил стюарда, который от имени капитана пригласил меня в кают-компанию на чай. Быстро раздевшись, я последовал за ним. Там уже были Эдвард, капитан и его старший помощник. Присев рядом с ними, я принял из рук матроса кружку горячего крепкого чая и стал с наслаждением его пить. В ходе чаепития я выяснил, что судно держит путь на Одессу, куда оно намерено добраться через две недели, а затем, разгрузившись, через три дня должно отправиться в обратный путь.
Время, в принципе, пролетело быстро. Мы с Эдвардом играли в покер, вели нескончаемые беседы о будущем, которое было туманным, и отрабатывали азы взаимопонимания при проведении определенных действий, которые могут иметь место во время предстоящего посещения России. Это было очень важно. Нам надо было научиться чувствовать друг друга, разговаривать взглядом и жестом, придумать язык, который был бы понятен, только нам двоим. Наше взаимодействие мы начали отрабатывать на стюарде, который не знал, куда деться от наших неожиданных действий. Позже мы взялись за кока, и он, бедный, не понимая, что к чему, на всякий случай стал более тщательно готовить пищу, чем заслужил благодарность капитана. Как говорится, нет худа, без добра. В результате, этих двух недель нам хватило, чтобы приспособиться друг к другу, и в Одессу мы прибыли сплоченной командой.
Договорившись с капитаном о том, что пока не устроимся, мы будем хранить вещи на корабле, я и Эдвард сошли на берег. В городе власть находилась в руках армии и представителей низвергнутого большевиками Временного правительства. Везде были патрули, действовал комендантский час. При выходе из порта у нас проверили документы, и старший офицер подсказал, где можно снять приличное жилье. Поймав извозчика, мы погрузились в пролетку и поехали по каменной мостовой, с удовольствием вдыхая весенний воздух. Солнце почти скрылось за горизонт, и на город опускались сумерки. Они постепенно заключали в свои объятия улицу за улицей, оставляя за собой редкую череду фонарей, которые своим желтым светом пытались разогнать сгущавшуюся южную темноту. Поездив по переулкам и просмотрев ряд сдававшихся комнат, мы, наконец, наткнулись на приличный двухэтажный каменный дом, который произвел на нас хорошее впечатление, так как здесь полностью сдавался весь второй этаж. К тому же туда имелся отдельный вход и окна выходили в небольшой садик, огороженный деревянным забором. Дом располагался на стыке двух улиц, и при желании можно было выйти на любую из них. Мы сняли этот дом. На каждого получилось по две комнаты, спальня и небольшая гостиная, заставленная приличной мебелью. Решив завтра забрать вещи с корабля, мы начали обустраиваться на новом месте.
Утром меня разбудил солнечный зайчик, каким-то образом проникший сквозь шторы и начавший упорно светить мне в лицо. Пришлось вставать. К тому же по квартире витал запах свежезаваренного кофе и еще чего-то вкусного. Очевидно, это был наш завтрак, который входил в пансион, уже оплаченный нами. Я быстро встал и привел себя в порядок. Благо, не надо было бриться, так как еще в Англии я отпустил себе бородку, чтобы немного изменить свою внешность, и теперь она требовала только небольшого ухода. Спустившись в гостиную, я присел за накрытый стол, на котором лежали тосты, аппетитно подсвечивая румяными боками, и пофыркивал кофейник. Эдвард появился здесь минут через пять, с удовольствием потирая руки и алчно поглядывая на стол. Мы не успели налить кофе, как буквально сразу показалась служанка с яичницей в большой сковородке и стала раскладывать ее в наши тарелки. На аппетит мы не жаловались, и все, что было на столе, смели подчистую. Когда наступил период сытого блаженства, Эдвард спросил:-Ну и что мы намерены сегодня делать?
–Хороший вопрос,– ответил я, попивая горячий кофе.
–Ну, во-первых, заберем свои вещи. Во-вторых, узнаем обстановку. Ну а затем определимся, как можно быстрее попасть в Петроград.
–Тогда давай разделимся. Я пойду выяснять ситуацию в английскую военную миссию, а ты действуй по своему усмотрению, – ответил Эдвард. -Встретимся вечером здесь и обменяемся мнениями.
Определившись, что нам надо делать, мы разошлись по своим комнатам. Быстро одевшись, я вышел через второй выход в садик, чтобы осмотреть его на всякий случай. Он был небольшим и достаточно уютным. В его деревянном заборе я обнаружил две не очень крепко прибитых доски, которые легко отодвигались в сторону, образуя своеобразную калитку, через которую я и вышел на улицу.
Одесса сегодня принадлежала англичанам и французам, которые высадили здесь свой десант. Поэтому их патрули были везде, а на некоторых улицах матросы сматывали веревочные границы, делившие город на отдельные территории в зависимости от той власти, которая не так давно находилась там. Вчера вечером мы этого не заметили. Очевидно, извозчик хорошо знал город, и поэтому доставил нас на место, минуя эти границы.
Дело в том, что Одесса привлекала к себе многих. Немало было таких, которые украдкой поглядывали на нее, а самые смелые делали попытки обладать ею. И когда они дорывались до ее «тела», то в первую очередь старались поглубже залезть в карман обывателя, чтобы забрать то, что еще осталось от прошлого грабежа. Но одесский обыватель стойко выдерживал этот натиск и показывал свои удивительные способности приспосабливаться к любой власти. Зайдя в комендатуру, чтобы узнать общую ситуацию в стране, я стал свидетелем беседы помощника коменданта с депутацией содержателей публичных домов со Средней улицы. Они втолковывали ничего не понимающему молодому прапорщику, что военные патрули должны взять под охрану их заведения и разбираться с конфликтами, которые периодически возникают по вине клиентов. За это господам офицерам они обещали определенные льготы и в деталях живописали, в чем они будут заключаться. Прапорщик, весь красный от их откровений, отказывался пропустить делегацию к коменданту, мотивируя это тем, что вопросы такого рода не входят в компетенцию военной комендатуры.
Из бесед в этой же комендатуре я узнал, что российское общество разделилось на красных и белых. Кроме этого были еще зеленые, синие, серые и прочие цвета, которые поддерживал тот или иной обыватель. Причем выбор цвета зависел от внутреннего состояния человека, его видения перспектив лучшей жизни. И как оказалось, цвет оправдывал свое название в требованиях и поведении этих цветных организаций, поскольку в практических действиях они не гнушались красным цветом, используя насилие и пуская море крови невинных людей. Картина была нерадостная. Непонятно было, какая власть правит в каком-то конкретном городе. Сегодня приходили одни, а утром их выгоняли другие. Аналогичная ситуация была и с денежными знаками. Народ верил царским деньгам – «катенькам» и банкнотам Временного правительства – «керенкам». Однако приходившая новая власть почти всегда привозила свой печатный станок и на газетной или любой другой бумаге печатала свои денежные знаки, заставляя народ использовать их в торговле и взаимных расчетах. Такое отношение к деньгам приводило к тому, что они теряли функции объединяющего начала, свою энергию и превращались в однодневные бумажки, которые выбрасывались в мусорные корзины с очередной сменой власти. Страна постепенно скатывалась к натуральному обмену, отбрасывая все остальное в сторону, как ненужный хлам.
Таким образом, рассчитывать на чью-то помощь не приходилось. Нужно было самим решать, как лучше добраться до Петрограда через всю эту недружелюбную территорию, нашпигованную всякими бандами и повстанческими армиями. Взвесив все, я пришел к выводу, что больше шансов добраться до Петрограда было по железной дороге. Во-первых, пусть не регулярно, но поезда упорно перевозили грузы и пассажиров, несмотря на хаос, царивший вокруг. Во-вторых, даже если случится бандитское нападение на состав, здесь больше шансов уцелеть, учитывая количество народа в поезде и наши с Эдвардом профессиональные навыки. И, в-третьих, если мы поедем своим ходом, то у нас вообще мало шансов, доехать до пункта нашего назначения.
Теперь нужно было определиться, в какой роли нам с коллегой садиться в поезд: если в форме отставных офицеров, то это сразу ставит нас под удар; на крестьян мы были не похожи. Оставался один вариант: пробираться под видом рабочих, которые массово, в связи с закрытием предприятий мигрируют по стране в поисках продовольствия. Для этого нам следовало просидеть в Одессе пару дней, чтобы войти в образ и подобрать соответствующую одежду. А для этого надо завтра утром сходить на рынок, самое бойкое место в городе, и кроме одежды набрать побольше сведений, которые могут пригодиться в дороге. Побродив по Одессе и посетив железнодорожный вокзал и порт, я к вечеру добрался домой.
Там уже сидел мой приятель и попивал шустовский коньяк. Уловив мой удивленный взгляд, он философски произнес:
–Чему тут удивляться: коньяк как коньяк, даже очень ничего для разнообразия.
–Где же ты его взял? – спросил я.
–Не поверишь, презентовали в английской миссии. Ну и я решил попробовать.
–Да, это сейчас мы знаем, что такое шустовский коньяк. А когда он был еще не известен никому, то его хозяину пришлось приложить максимум усилий, чтобы народ оценил по достоинству этот великолепный напиток. Он нанял группу молодых людей и послал их в питейные заведения – кабаки, трактиры, рестораны, чтобы они требовали там шустовский коньяк. Естественно, его у них не было, начались скандалы, дело доходило до драк. Чтобы прекратить это, хозяева начали выяснять, где же можно приобрести этот напиток. Нашли склады Шустова и стали делать оптовые закупки. И постепенно этот коньяк нашел своих ценителей. Вот и ты попал в эту категорию.
–Да я и не возражаю, – ответил Эдвард и выпил стакан до дна.
– Ну а теперь вернёмся к нашим вопросам. Дело в том, что мне в миссии сказали, что положение её сотрудников здесь шаткое. Они испытывают какое-то непонятное давление. Вроде нет особых опасений, а дело не идет. Во-вторых, они ставку сделали на Директорию, а не на Добровольческую армию. Это в основном идея французов. И как мне намекнули, союзники в ближайшее время передадут власть именно Директории, а сами отправятся домой. Самое поразительное в другом: в том, что солдаты испытывают паническое чувство страха, словно кто-то постоянно их угнетает и выгоняет отсюда. Особенно неуютно они чувствуют себя по ночам. Как говорят медики, именно в это время к ним приходит что-то и перетряхивает их душу вверх дном, словно ищет кого-то. Это происходит выборочно, но солдаты напуганы до ужаса. И как ни удивительно, все это стало происходить буквально на днях. Поэтому командование приняло решение в ближайшее время провести эвакуацию.
–Да-а…, – задумчиво произнес я.– Оно, скорее всего, ищет кого-то, кто недавно прибыл в Одессу. Под это подозрение попадаем и мы с тобой. Значит, как можно скорее нам следует уезжать отсюда.
–И как мы поедем?– спросил Эдвард.
–На поезде, – ответил я. И детально изложил ему свои соображения по этому поводу. Немного поразмыслив, Эдвард согласился с моими доводами. И мы с ним стали разрабатывать план дальнейших наших действий.
Одесские страдания
Рано утром мы отправились с ним на Бессарабский рынок. Несмотря на тяжелое время, он, раскинувшись в разные стороны, бурлил и кипел страстями и продажным ажиотажем. Все продавалось, и все покупалось. У кого не было приемлемых денежных знаков, тот предлагал самый обычный натуральный обмен. Манто шло за сало, золотое кольцо – за иностранную тушенку, офицерский наган менялся на табак. Кругом шныряли подозрительные личности, хищно посматривая на покупателей и их товары для обмена. Я предупредил Эдварда, чтобы он был осторожен со своими карманами и ни с кем не вступал ни в какие разговоры. Поэтому он шел впереди меня, опустив руки вдоль карманов пальто, словно прикрывая их, хотя там ничего не было. Все деньги были у меня. Вечером я попросил хозяйку, тетю Соню ( она так просила себя называть), поменять мне фунты стерлингов на «катеньки», и теперь я располагал достаточно солидной суммой российских рублей. Часть из них я взял на рынок. Торговля шла и в торговых рядах, и в подворотнях, и в темных углах, и на тротуаре. Торговали не только местные жители, но и иностранные солдаты, которые выделялись среди всех своей формой. Мы тоже, несмотря на то, что пытались одеться скромнее, на фоне общей серой массы выглядели неоднозначно. Но другой одежды у нас не было, именно поэтому мы и приехали сюда, чтобы купить ее.
Наконец мы добрались до тех рядов, где торговали мануфактурой и одеждой. Однако то, что нам было нужно, не попадалось. А нам необходима была ношеная одежда, не очень старая и не очень новая. Соответствующим образом должны выглядеть и картузы и сапоги. Все, что мы присматривали по пути, не очень пока нам подходило – то слишком новое, то слишком ношенное. Пока мы примеряли одежду, вокруг нас стала петлять такая себе ничем не примечательная личность. Она делала круги вокруг нас, то заглядывая в лицо, то посматривая издали, словно пытаясь что-то вспомнить. Это насторожило меня, и, подав условный знак Эдварду, я стал готовиться к возможным неожиданностям. Мы как раз подошли к дальним рядам, которые упирались в тупик, рядом с которым было боковое ответвление в виде узкого коридора. Народу было мало, так как основная масса покупателей крутилась вокруг продуктов питания. И когда мы подошли к коридору, неприметная личность бочком пододвинулась ко мне и шепотом спросила:
–Интересуетесь чем – то конкретным?
–Интересуюсь,– ответил я, глянув в его сторону.
–Могу посодействовать, – ответил тот и вопросительно глянул в мою сторону.
–Это как? – спросил я.
–Да вот прошу сюда, – он кивнул на коридорчик, – там все, что душе угодно.
Я посмотрел на Эдварда. Тот пожал плечами, давая понять, что решение принимать мне. Учитывая то, что ряды с товаром заканчивались, а мы еще ничего не купили, я решил рискнуть.
–Ну что ж, пошли, – сказал я неприметной личности, и он, обрадовавшись, побежал вперед, показывая дорогу и призывно махая рукой. Следуя за ним и войдя в коридорчик, мы внезапно наткнулись на стену, состоящую из двух человек с явным намерением не пускать нас дальше. Не желая идти напролом, я повернулся назад, но и там уже стояли два человека, небрежно сплевывающих семечки на землю. Мы с Эдвардом моментально встали спиной друг к другу так, чтобы с одной стороны была глухая стена, а с другой эта четверка неизвестных. Один из них, видимо, старший, вытащил из-за спины дубинку, а другой достал финку.
–Ну что, господа хорошие, сами все отдадите или как?
–Или как, – ответил я.– Подойди и забери, но будет очень больно.
Это вызвало бурные эмоции у всех четверых, которые зашлись от смеха.
–А мы сейчас поглядим, – сказал один из тех, что находились слева, и двинулся к нам.
–Мои слева, твои справа, – шепнул я Эдварду, и мы стали готовиться к встрече.
Места для маневра у нас не было. Поэтому я, не дожидаясь, пока они возьмут нас в кольцо, резко выдвинулся навстречу им и двумя резкими ударами ребром ладони уложил одного на землю, а второго достал ударом ноги в солнечное сплетение. Он сложился пополам и, хватая воздух открытым ртом, опустился рядом с первым. Повернувшись в сторону Эдварда с желанием помочь, я увидел, что он уже справился сам, отправив одного в нокаут, а второго припечатал к стенке, выкрутив из правой руки нож. Наклонившись над стонущими бандитами, я быстро обыскал их карманы и нашел два револьвера, которые забрал себе. Эдвард поднял нож и дубинку. Не успели мы повернуться к выходу из коридора, как в стене открылась потайная дверь и оттуда, хлопая в ладоши, вышел в сопровождении человек семи молодой мужчина приятной наружности.
–Браво, браво! – воскликнул он, продолжая аплодировать.
–Никогда бы и в голову не взял, что Сему Быка можно уложить одним ударом! Я снимаю перед вами шляпу, – и он картинным жестом приподнял свой картуз.
Это польстило Эдварду, и он самодовольно улыбнулся. Я же, продолжая рассматривать незнакомца, держал его и всю компанию на мушке двух револьверов. Но это ничуть не смущало его. Продолжая говорить, он двигался нам навстречу.
–Я имею сказать вам одну вещь. Вы очень красиво умеете ломать бока шантрапе. И это вызывает во мне впечатление. Но главное не это и даже не то, шо они готовы порвать вас, после того как вы их красиво погладили, а то, шо к вам имеет слово один человек.
И он, обернувшись, подал знак рукой своей компании, которая стояла сзади. Они расступились, и откуда-то из-за них появился прилично одетый пожилой человек. Он, робко оглядываясь назад, стал приближаться ко мне, бочком обходя стоявшего на середине пути молодого мужчину. Приблизившись ко мне, он внимательно посмотрел, а затем, тяжело вздохнув, спросил:
– Скажите, пожалуйста, вы случайно не родственник господина Савранского с Васильевского острова?
Меня бросило в пот. Это был пароль, который мы оговорили с ротмистром на случай экстренной ситуации. Значит, опять что-то случилось, и ему требуется моя помощь.
–Нет, – ответил я, – мы просто с ним жили по соседству. И я остановился в ожидании дальнейших действий.
–Ваш друг передает вам большой привет.
–А где вы с ним встречались?
–Видите ли, я сидел с ним в одной камере на Лубянке. Его, как и меня, арестовала новая власть. Его как офицера, а меня как ювелира. Но, слава Богу, еще есть люди, которые имеют цену. Мне пришлось кое-что кое-кому дать, и вот я теперь здесь, а ваш друг еще там. Он просил вас посодействовать, так как время работает против него. Там в камерах у них народу, как сельдей в бочке, и каждую ночь они расстреливают этот народ, чтобы освободить помещение для других. Этот кошмар и ужас передать невозможно. И я вам советую, молодой человек, быть осторожным, потому что там собрались бандиты со всей страны. Я даже встретил одного, который в свое время меня грабил. Так теперь он сотрудник ЧК. Как вам на минуточку?! И кстати, именно он мне помог. Так что, если вам надо, запомните, где его можно найти.
И он на ухо прошептал мне фамилию и адрес.
–Вы говорите «бандиты», – ответил я.– А это кто? – и я показал на стоявших сзади разбойников.
–Что вы, молодой человек! Это еще дети по сравнению с теми! Вы в этом сами скоро убедитесь. Ну, кажется, и все, что я имел сказать вам, молодой человек.
И он, приподняв шляпу, попрощался со мной и двинулся в обратную сторону. Я опустил револьверы и протянул их стоящему невдалеке молодому парню. Он взял их, положил в карманы и, чуть склонив голову, доверительно сообщил:
– Разрешите представиться: Миша Япончик. Одесса-мама меня знает вся, теперь будете знать и вы. Я на вас получил впечатление. Если надо, обращайтесь. В трактире на Молдаванке спросите меня у любого шкета, и они проведут до меня. Друзья Лени-ювелира – мои друзья.
И он, развернувшись, ушел, сопровождаемый своими подельниками. Эдвард вопросительно посмотрел на меня. Я объяснил ему сложившуюся ситуацию, и мы пошли продолжать искать вещи, так необходимые нам. На этот раз нам повезло. Буквально в конце вещевого базара у разбитной торговки мы купили все необходимое. Единственное, что долго выбирали, так это сапоги для Эдварда. Никогда не видя такой обуви, Эдвард около часа примерял ее, пытаясь намотать портянку, чтобы подобрать сапоги по ноге. Торговка падала со смеху, смотря на то, как он делает это. Затем не выдержала, сама зажала его ноги между своими, намотала ему портянки и надела сапоги. Он был очень доволен и решил не снимать сапоги до самого дома.
В доме, раздевшись, мы еще раз примерили наши обновки и остались довольны покупками. Эдвард в сапогах и косоворотке выглядел эдаким рубахой-парнем. Ему бы еще гармонику в руки – и можно было бы ходить по сельским улицам, приманивать девчат. То есть мы практически были готовы к поездке, единственная проблема состояла в том, как нам сесть на поезд и каким маршрутом лучше добираться в Петроград. Решили отложить решение этого вопроса до завтра.
Ночью была страшная буря. Ветер повалил много деревьев и раскачивал крышу дома как хотел, пытаясь ее сорвать и забросить куда-то подальше, словно открывая прямой путь кому-то неведомому к постояльцам, которые молча дрожали под одеялами.
Утром нас разбудил шум на первом этаже. Слышна была быстрая ходьба и причитания. Мы мигом выскочили из своих спален и спустились вниз. Здесь все было в движении. Туда – сюда прислуга таскала какие-то тюки, свертки, доставала из буфета хрустальную посуду и прятала ее в картонные ящики. Ничего не понимая, мы безмолвно стояли сбоку и наблюдали за этой суетой, пока не появилась тетя Соня. Она буквально вплыла в гостиную, расталкивая своей мощной грудью прислугу, и направилась прямо к нам.
– И шо это будет, я вас спрашиваю? И шо мине теперь делать? Я на вас удивляюсь, шо вы еще теперь здесь. Берите ноги в руки и бистро бигите, пока можно, а то потом будет никак. И шо теперь делать бедной тети Сони?
Этими вопросами она засыпала нас. Мы были настолько растеряны, что даже ни одного слова вставить не могли. Наконец Эдвард, не выдержав ее причитаний, во весь голос гаркнул:
