скачать книгу бесплатно
– Это не предложения, – хмыкнул Филипп, поняв, что помощи ожидать нечего, – это просьба о содействии. Вы ведь чиновник по содействию?
– Председатель комитета. Для вас, Филипп, хотя вы еще не начали деятельность, у меня есть премиальное поощрение. Семинар для индивидуальных предпринимателей! Только для избранных! Неделя в доме отдыха на берегу Волги. Все включено. Лекции ученых экономистов, мастер-классы ведущих бизнесменов. Вы меня понимаете? – подмигнул чиновник.
– Понимаю, – встал со стула Филипп. – У вас свой бизнес-план, у меня – свой. Вот только мне сейчас не до мастер-классов под уху и загорания-купания. Мне бы витрину и пластиковые окна найти подешевле.
Государство в лице чиновника по содействию никакого содействия не оказало, а человеческая помощь была бесценной. Приехав на очередную экзаменационную сессию в Москву, Филипп и Арина засыпали своих преподавателей вопросами. Преподаватели не только потратили много часов на консультации молодых предпринимателей, но составили им протекции. Филиппа связали с поставщиками оборудования, Арину – с директором мукомольного комбината. Известный архитектор, к которому опять-таки пришли по звонку, сказал:
– Мои услуги вы материально не потянете, но у меня есть дипломница, очень перспективная девушка.
Дипломницу звали Настей, темой ее дипломной работы и стала мини-пекарня с кафе. Настя оказалась невероятно дотошной, въедливой и скрупулезной – качества при ее специальности первейшие. В ее проекте были учтены все СНиПы, требования, использован каждый сантиметр площади. Настя пять раз за свой счет приезжала на стройку, осуществляя архитектурный надзор. Ремонтники боялись этой хрупкой маленькой девушки, которая могла устроить скандал из-за того, что потолочный угол в туалете был не девяносто градусов, а восемьдесят пять, из-за того, что навесные шкафы заезжают на плиточный бордюр, а должны идти встык.
Архитектурно-строительный проект, который создала Настя, дополнялся спецпроектами – систем водоснабжения и канализации, отопления и канализации, вентиляции и кондиционирования, системы электроснабжения, противопожарной безопасности и пожаротушения. Все эти проекты требовалось, во-первых, разработать, во-вторых, утвердить в областных учреждениях. Хитрость заключалась в том, чтобы заказать проекты тем самым людям, которые будут их утверждать. Открытия и постижения подобных хитростей существенно экономили деньги и время. В ходе строительства у чиновников соответствующего профиля подписывались акты освидетельствования скрытых работ – систем отопления, канализации, вентиляции, спринклерного пожаротушения, гидравлических испытаний горячего и холодного водоснабжения и прочие. Документов было море. Арина и Филипп завели множество папок, в которые складывали документы по темам и называли их «наша бюрократия».
В первичном бизнес-плане отдельной статьей расходов значились взятки. Ребята столько наслушались и начитались о чиновничьих поборах, что относились к ним, как к неизбежным тратам. Но они не дали ни одной взятки! Все делали по закону, по правилам. Настя вдолбила, что нормы и СНиПы – это концентрированный опыт профессионалов и специалистов, им надо следовать, не рассуждая. Поэтому придраться в пекарне ни пожарным, ни санитарным врачам было не к чему. Кроме того, сам вид Арины и Филиппа – молодых, дерзких и одновременно напуганных своей смелостью, вызывал сочувствие и желание помочь. Лишь у самых отъявленных взяточников могла подняться рука потребовать с этих юных предпринимателей мзду. Таковые Арине и Филиппу не встретились, только сочувствующие, содействующие, подсказывающие.
Их круг общения невероятно расширился, в его орбиту постоянно попадали новые люди или старые знакомые открывались с неожиданной стороны. Настя привезла художника Леву, с которым до хрипоты спорила об оформлении витрины. Хотелось, чтобы лицо пекарни имело традиционные черты, вроде блюда с аппетитной выпечкой, и в то же время соответствовало молодежному стилю – помеси граффити и дизайна компьютерных игр. Лева сделал больше десятка эскизов, призывал в арбитры Арину, Филиппа и трех их друзей – местную часть команды, активно участвующей в создании пекарни.
Антон, электрик, приятель Филиппа с хлебозавода, монтировал в пекарне все электрооборудование. Антон был молчуном и казался тугодумом, хотя на самом деле имел цепкий ум, творческую жилку и оригинальное чувство юмора.
С Сергеем, продавцом на строительном рынке, Филипп познакомился, когда покупал материалы для черновых работ. Сергей спросил: «Для себя берешь или для хозяина?» Оказывается, «для хозяина» можно было нарисовать счет, превышающий реально уплаченные деньги, чтобы разницу положить в карман. Филиппа, который считал каждую копейку, разозлил подобный шахер-махер, и он высказал все, что думает по этому поводу. Серега не задержался с ответом. Едва до кулаков дело не дошло. Но потом оба вдруг одумались: из-за чего сыр-бор? Им-то лично махинации без надобности. Филипп рассказал про пекарню, Серега проникся. Он был легким на подъем, заводным, азартным. Сергей выбивал для Филиппа стройматериалы по минимальной стоимости, договаривался о доставке за полцены.
Третьим членом команды была Даша, студентка-филолог, школьная подруга Арины. Участие Даши поначалу не имело конкретной выгоды, но девушка вносила в общение сбалансированность: мужские горячность и резкость гасились ее природной способностью видом своим напоминать о бренности бытия. Настя говорила Арине: «Твоя подруга похожа на огнетушитель. Стоит в углу, пользы не приносит, но с ним не забываешь о вероятности пожара».
Столично-провинциальная команда провела много вечеров в горячих спорах под сухое вино и Аринину выпечку, имевшую большой успех.
Провинциальным ребятам поначалу было непривычно участвовать в диспутах на художественные темы, но вино сделало свое дело, и они быстро освоились.
– Надо так, чтобы витрину рассматривали, – говорила Даша и тут же смущалась.
– Правильно! – восклицала Настя. – Глаз за что-то зацепился, ты остановился, рассматриваешь, замечаешь детали, тебе становится интересно…
– Я вам не Модильяни! – давился плюшкой Лева.
– При девушках не выражаться! – напоминал Антон.
– Картинка должна вызывать, – глубокомысленно изрекал Сергей.
– Кого? – спрашивал Филипп.
– Не кого, а что. Аппетит.
– Я против голого натурализма, – возражала Настя.
– Не скажи! – качал головой Сергей. – Вот смотрю на фото обнаженной девушки в журнале. И она вызывает у меня желание… необходимость…
– Принять холодный душ, – подсказывает Антон.
– Можно и так сформулировать. А картинка горы выпечки должна вызвать выделение желудочного сока и неукротимое желание открыть дверь и отведать пирожков.
– Лучше и то и другое, – мечтательно произносит Филипп. – И девушка и пирожки.
– Друзья! – напоминает Арина. – У нас пекарня, а не стриптиз-клуб.
Родители Арины слышат, как на кухне молодежь то спорит до крика, то хохочет оглушительно.
В итоге на витрине появилась яркая картина: за столиком (точная копия столика в кафе) восседают девушка и молодой человек, перед ними блюдо с горой выпечки. Девушка хороша до невозможности – блондинка со струящимися волосами, напоминает какую-то актрису, но с ходу не понять, какую именно. Девушка изогнулась кокетливо, закинула ногу на ногу. У молодого человека вожделенно горят глаза – от вида девушки или от пирогов? Под столиком развалился рыжий кот. Арина была против кота – негигиенично в пищевом заведении. Но Лева нарисовал такого жирного, объевшегося, просто пьяного котяру, что забраковать его было невозможно. Кроме того, девушка носком туфельки щекочет брюхо котика. Опять-таки загадка: возможно, девушка думает, что ласкает молодого человека, ошибочно заигрывает с котом? На заднем плане витрина с ассортиментом – все то, что Арина планировала пустить в производство при открытии. Специально выпекала, фотографировала, отсылала по электронной почте Леве. Мимо витрины было не пройти, хотя бы потому, что ничего подобного в городе не имелось.
Над названием Арина долго не думала – пекарня «Галина». В честь прабабушки, которая привила любовь к хлебопечению и, по сути, обеспечила существование пекарни.
Обсуждением витрины их споры не ограничивались. Идеи сыпались постоянно. «Креативили», как выражались Настя и Лева, а потом это словечко подхватили Филипп, Арина, Сергей, Антон и Даша. Нужно придумать фирменный товарный знак и шлепать его на бумажные пакеты, в которые паковать проданный хлеб. На пластиковые пакеты – клейкий стикер-застежку с логотипом. Отслужившие армию Филипп, Антон и Сергей вспомнили, что в воинской столовой четверг был рыбным днем, а по пятницам давали якобы курицу. Надо вывесить регламент – по понедельникам, например, пироги с ягодами, по вторникам – с капустой, по средам – расстегаи и так далее, все – со скидкой. Приучить народ, прикормить. На свадебные караваи цену задрать поднебесную. Во-первых, событие, когда деньги не считают. Во-вторых, Аринины свадебные караваи – произведение искусства, которое по определению не может быть дешевым. Но караваю нужна красивая упаковка, не нести же его от пекарни до дома, завернув в простецкую бумагу!
Настя рассказала, как трепетно относятся в Японии к упаковке подарков. Родители Насти были дипломатами и несколько лет работали в Японии. Вы можете презентовать ерунду, но если вы с любовью, выдумкой, изяществом оформили эту ерунду, то ждите восхищения. Молодые люди: Филипп, Сергей, Антон – в другой жизни никогда бы не поверили, что могут спорить до хрипоты о картонных коробках для каких-то караваев.
Общее дело, сплотившее компанию на кухне Арины, имело, конечно, и подводные течения. Сергей и Антон упорно подбивали клинья под Настю и соперничали, как петухи. Даша смертельно влюбилась в Леву, изводила Арину рассказами о своих пламенных чувствах и жалобами на холодность Левы.
Арина и Филипп неожиданно для себя, а Настя и Лева осознанно и целенаправленно ковали предпринимательскую карьеру. Им будущее виделось дорогой вверх, а не по горизонтали. Они знали, чего хотят, и были полны решимости добиваться желаемого.
Сергей, глядя на них, утвердился в решимости открыть свою точку по продаже стройматериалов. Он не боялся кредитов, в отличие от Филиппа. Ну, прогорит. Посадят, что ли? Пусть попробуют. У него есть кореша в Коми-республике, он станет гнать в область пиломатериалы, минуя упырей-посредников.
Антон, поддавшись общему настроению или соперничеству с Серегой, тиснул в местной газете объявление. Предлагал за разумную плату услуги по монтажу электропроводки и оборудования. Изумился и опешил, когда появились заказчики.
Даша ни о каком бизнесе не мечтала, но заговорила о воспитании чувств. Это, как поняла Арина, вроде тренировки эмоций. Если ты кого-то любишь безответно, то твои чувства закаляются.
Параллельно молодежной группе поддержки существовала еще старшевозрастная. Чего стоило только участие родных, двоюродных тетушек и дядюшек! У Арины и Филиппа не было средств, чтобы заказать в типографии фирменные пакеты. Тогда, с подачи родителей, открылись в разных концах города кружки «умелые руки»: родне развезли рулоны бумаги, штемпельную краску и печати. Бумагу резали по лекалам пяти размеров, склеивали в пакеты, шлепали печати. К моменту открытия пекарни в кладовой образовались штабеля стратегических запасов фирменной упаковки.
Открывая ИП – индивидуальное предприятие, Арина и Филипп более всего опасались бухгалтерии и всего связанного с ней – отчислений, налогов, в которых не смыслили ни бельмеса, но что могло подвести под монастырь, если не под тюрьму.
– Бухгалтер у нас моя двоюродная сестра Дуся, – сказала мама Филиппа. – Дуся мне не откажет, я у нее свидетельницей на свадьбе была, потому что жениха месяц сторожила и на аркане в ЗАГС притащила.
– Дядю Петю? – вытаращил глаза Филипп.
– Его, – кивнула мама. – Еще тот гуляка был. Сейчас уж можно раскрыть. Это он теперь как вареник в сметане катается, а в молодости… Дуська брюхатая, заявление подали, а Петька хвостом крутит, лыжи навострил. Я его каждый день у проходной встречала и до дома провожала, как пиявка.
– Тайны мадридского двора, – хохотнул Филипп.
– Про тайны никто не знает, и вы не трепитесь. Зажили они справно, теперь уж внуков нянчат.
Тетя Дуся, Евдокия Петровна, главный бухгалтер швейной фабрики, действительно не отказала.
– Пойдем по минималке, – сказала она, – чтобы не двенадцать процентов, а шесть подоходного. Прибыли показывать не будем.
– Но как же мы без прибыли? – спросила Арина.
– Деточка! Твое дело пироги печь, а как прибыль спрятать – моя забота.
– Еще хотелось бы оговорить вашу зарплату.
– На ноги встанете, тогда и поговорим о зарплате.
Не только бухгалтер Евдокия Петровна работала бесплатно. За электрику Антон не взял ни копейки, только за материалы. Сергей жилы рвал, выбивая на строительном рынке выгодные цены для Филиппа.
Настя то ли искренне, то ли маскируясь объясняла свою бескорыстность цинично:
– Вы для меня не способ заработать, а трамплин. Я хочу заниматься промышленным дизайном, малыми предприятиями. Специалистов по интерьерам жилых помещений как собак нерезаных, конкуренция жесточайшая. Мы с Левкой делаем сайт, на котором все этапы обустройства вашей пекарни будут представлены семь на восемь. Поэтому я постоянно снимаю на видео и фотографирую.
Сайт появился в Интернете еще до открытия пекарни. У Левы оказался не только художественный талант, но и беллетристический. Он написал и выложил на сайте рассказ «Как помножить булки с сексом», в котором смешно и с изрядной долей вымысла описал их споры по поводу витрины. В рассказе был назван город, а действующие лица фигурировали под своими реальными именами. Так началась реклама. С витрины сняли покрывало, которое планировали убрать только в первый день работы, и повесили календарь: «До открытия осталось… дней». Три местные газеты прислали корреспондентов. Журналистов Арина заболтала, ее ведь хлебом не корми (смешное выражение по отношению к Арине), только дай рассказать про тесто, дрожжи и чудо рождения выпечки. В итоге Арине предложили вести колонку: раз в неделю публиковать советы, рецепты и рассказы о хлебах мира.
Настя в телефонном разговоре настойчиво твердила:
– Договорись, чтобы подписываться: «Арина Полякова, хозяйка пекарни „Галина“». Черт! Галина, Арина – в рифму и глуповато. Но это будет постоянная и бесплатная реклама!
Арина хорошо говорила, но совершенно не умела писать. Выразить свою мысль на бумаге была для нее мука мученическая. Строчила Даша. Арина наговаривала, Даша записывала и литературно обрабатывала. Визиты в редакцию газеты и тамошние бойкие журналисты отвлекли Дашу от воспитания чувств и страданий по Леве.
Еще до открытия витрины, к которой потекли любопытствующие земляки, случилось событие, которое едва не поставило на прикол азартно начавшееся дело. Арина забеременела.
Филипп пришел домой и обнаружил жену, ревущую в три ручья.
– Такая радость! Такое счастье! – плакала Арина. – Я беременна, у нас будет маленький.
Ребенок перечеркивал все их усилия. Без Арины пекарня не могла существовать, от Арины зависел успех, на нее главная ставка.
Филипп обнял жену и, переживая конфуз эмоций, принялся бестолково утешать.
Аринин папа потом скажет:
– Сидят голубки: дочка в слезах, зять в соплях. Одно слово – бэзсэсмэны.
Так получилось, что в тот вечер родители Арины пришли домой вместе с мамой Филиппа, которая принесла очередную партию бумажных пакетов.
Арина плакала не столько от счастья или от огорчения, сколько от смеси этих чувств – от стыда. Ей было стыдно перед своим ребенком, хоть он сейчас не больше тараканчика и неизвестно, мальчик или девочка. Стыдно, потому что радуется на полную катушку из-за пекарни, бизнеса, которые пшик в сравнении с новым человеком, их кровиночкой. Однако махнуть рукой на любимое дело и мечту не выходило. А получалось что, только зародившись, бедный ребенок был обделен родительской любовью, и она, Арина, плохая мать.
Переживания Филиппа были точь-в-точь. Он всегда хотел детей и много, какая семья без детей? Но сейчас младенец – нож острый для дела, которое затеяли. На последних сроках Арина не сможет стоять у печей, да Филипп ей и не позволит. А потом малыш родится, надо будет с ним сидеть. На какое время Арина выйдет из строя? На полгода, год, два? Это крах бизнеса, который так и не начался. Прощайте, денежки, усилия, надежды и мечты. С другой стороны, и речи не может идти об аборте. Он, Филипп, своих детей убивать не позволит.
Родители прекрасно поняли настроение Арины и Филиппа, но их состояние горя-радости почему-то вызвало у родителей веселье. Детки скуксились перед нормальной и простой житейской ситуацией. У деток скоро будет своя детка – нашли проблему! Обе мамы с ходу заявили: как Аришка будет на шестом месяце, перейдут в разные смены и по очереди станут помогать в пекарне, а потом, когда маленький родится, так же по очереди будут его нянчить, на два-три кормления, если Аришке надо обязательно в пекарне находиться, можно сцеживаться.
– Что делать? – не понял Филипп.
– Молоко грудное сцеживать про запас, – пояснила его мама.
Филипп с легким испугом уставился на красивую налившуюся грудь жены.
– И кто будет ее сцеживать? – глупо спросил он.
– Уж как придется, – хохотнул папа Арины. – В твое отсутствие придется дополнительные силы привлекать.
– Да перестань! – махнула на него мама Арины. – Шуточки у тебя! Видишь, парень с лица спал. – И не менее «ясно» уточнила: – Главное, чтобы молоко пришло. Но искусственники тоже хорошо развиваются.
– Какие искусственники?! – вспылил Филипп. – У нас все натурально было!
Родители и Арина покатились со смеху. Филипп чувствовал себя глупо, но, глядя на родных, которые не могли остановить хохота, понял, что проблема, казавшаяся роковой и неразрешимой, растворяется на глазах.
Арина, готовясь в потере дееспособности из-за беременности, пригласила на посменную работу в пекарне двух товарок с хлебозавода. Положила честную зарплату – два первых месяца по три тысячи, если дело пойдет, по пять тысяч. По меркам их города это был немалый приработок. Но ведь нелегко после смены или перед сменой на хлебозаводе шесть часов на ногах проработать. Кроме того, требования чистоты и аккуратности как в больничной операционной, от рецептуры ни на йоту не отступать, за украденную ложку муки – мгновенное увольнение. Последнее условие было не случайным. Обе женщины-кондитеры, ловкие и выносливые как рабочие лошади, были заражены всеобщим вирусом воровства. Их бабушки, мамы, дедушки, папы, соседи, приятели, знакомые на протяжении десятилетий несли с предприятий все, что плохо лежит, тырили нужное-ненужное, что подвернется. Это была система: воровали и директора (в крупных размерах), и сторожа (в мелких) – всегда. Арине и Филиппу, естественно, подобные рефлексы были не нужны. Не потому что жалко – противно!
Искусственные рефлексы в отличие от природных, генетических, оказывается, легко теряются. За время работы в пекарне ни одна из женщин плюшки домой не унесла, не заплатив в кассу. Более того, окунувшись в водоворот молодежного бизнеса, повели себя неожиданно. Увидели столичных Настю и Леву, которые буквально на четвереньках ползали по помещению, спорили до остервенения, украшая каждый квадратный сантиметр. И все – за так, за бесплатно.
Свои, местные, тоже не подкачали. Антон, электрик с их хлебозавода, думали себе на уме – рвач, а он за здорово живешь вкалывает после работы и еще про какие-то цепи слабых токов Филиппу талдычит.
Серега со строительного рынка привез плитку на ступеньки, нескользящую. Как бракованную купил за бесценок, светится от удовольствия.
Даша-студентка ходит за Ариной хвостиком, мешает им к печам приноравливаться, рецепты отрабатывать. Даша в газету пишет за Арину. Теперь Даше секреты теста для блинов требуются, Масленица на носу. Но самое главное – бухгалтерша, седьмая вода на киселе родственница то ли Арине, то ли Филиппу. Женщина их возраста, упакованная с ног до головы, куда можно повесить золото – везде присутствует, от ушей до запястий. Опять-таки бесплатно трудится. Именно ей обе кондитерши заявили:
– Два месяца берем не по три, а по две тысячи, а там посмотрим.
– Но в ведомости распишетесь за три, – предупредила бухгалтерша, качнув большими серьгами, звякнув браслетами и колыхнув гроздьями золотых цепочек на груди.
Арина умилялась:
– Представляешь, – говорила она мужу. – Они сами снизили себе зарплату! Сколько в мире прекрасных людей! Почему они прячут лучшее в себе? Почему самое хорошее в нас зарыто под брюзжанием, негативом и вечным недовольством жизнью?
Филипп не меньше жены был удивлен поступком двух кондитерш, которых он знал как ломовых тружениц, не ведающих усталости в работе, острых на язык, грубых в выражениях и не склонных к сантиментам. Но в последнее время Филипп взял привычку приписывать эмоции жены ее особому состоянию. Это не Арина блажила, а маленькая Галина (сомнений и споров по поводу имени не возникло) под маминым сердцем давала о себе знать.
– Галинка! – погладил Филипп живот Арины. – Хватит бузить. «Под негативом и вечным недовольством жизнью», – повторил он слова жены. – Ты стала выражаться как в своих газетных статьях.
В том, что мир населен не только прекраснодушными людьми, прячущими доброту и бескорыстие, Арине и Филиппу еще предстояло убедиться. Злодеи и мерзавцы существовали не только в телевизионной хронике.
Филипп хотел преподнести жене сюрприз – установил в пекарне камеры видеонаблюдения. Мол, находясь дома (сцеживая!), Аришка будет наблюдать за тем, что происходит в пекарне. Но сюрприз не удался. Арина в штыки восприняла его подарок.
– Я подсматривать ни за кем не буду! Это подло! Не доверять людям, которые трудятся для тебя почти бесплатно!
– Им никто в зарплате не отказывал, – огрызнулся обиженный Филипп, – сами предложили.
– Тем более отвратительно! Они к нам с чистой душой, а мы за ними подглядывать!
– Галинка, сбавь обороты, ты еще маленькая…
– Никакая не Галинка! Это я с тобой разговариваю! Хватит меня раздваивать! И немедленно убери камеры!
– Сейчас! Побежал на ночь глядя. Или можно поужинать? С утра один расстегай проглотил и ни маковой росинки. А расстегай, между прочим, был вчерашний. И рыбка с душком. Целый день живот крутило.
– Рыбка в моем расстегае с душком?! – задохнулась от возмущения Арина.
Они поссорились. Что случалось не так уж редко. Арина и Филипп ссорились с регулярностью, присущей молодым семьям, в которых две личности притираются друг к другу, находя места для вечной спайки и на живую нитку латая участки непримиримых разногласий.
За ужином они помирились, потом снова поссорились из-за видеонаблюдения, до кучи вывалив накопившиеся упреки по другим поводам, которые могли бы увести неизвестно куда, не приди на помощь любовная тяга друг к другу, не растворись в объятиях, поцелуях и соитии накопившаяся усталость.
Утром Филипп вынес решение, тоном, не подлежащим обсуждению, изрек:
– Камеры уберу, но не сразу.
