скачать книгу бесплатно
– Думаю… через неделю, – с небольшой задержкой ответил офицер.
– Отлично. Это как раз то, что я хотел услышать. Сделай так, чтобы вместе с тобой в командировку отправились проверенные люди. Понимаешь, о чем я говорю?
Воеводин говорил о бойцах «Гранита», с которыми командир поделился деньгами. До конца командировки оставался всего один день.
Яков кивнул: да, я все понял.
– В детали одного неотложного дела тебя посвятит Виталий – подружись с ним, он хороший человек. Он же подготовит все необходимое для работы. Со своими бойцами переговоришь лично. Но не затрагивай эту тему, если засомневаешься в ком-либо. Мое имя вслух не произноси. Вот, пожалуй, и все.
Генерал протянул Якову руку:
– Удачи тебе, капитан, и твоим бойцам. Коли тебя что-то настораживает в наших отношениях, успокойся: если наши взаимоотношения выгодны нам обоим, то почему бы и нет?
Сенатор неожиданно подмигнул Якову. Он умело построил разговор, но закончил его более искусно, в стиле короткого философского спича.
Яков тоже не остался в долгу – мысленно. Он не ложился под сенатора, довольно быстро согласившись на сотрудничество, просто он показал свою зрелость. Вот и все.
Сенатор вызвал Козырина и, чего раньше никогда себе не позволял, взял его за грудки знаменитого френча.
– Форсируй события, лично лети в Дагестан, в Азербайджан, встречайся с нашими диверсантами, готовь для них все необходимое. Пусть они в течение недели растопчут ко всем чертям и Ильясова, и его яхту. Неделя! Пусть выжмут все из себя и из этого долбаного чеченца. Держи счет, на который нужно будет перевести все его деньги. Сидя на таком крючке, начальник морского разведупра сделает для нас все, а не все возможное, улавливаешь разницу?
В этом плане сенатор мог сыграть одну из двух партий. Имея на руках сообщения секретного агента, он мог манипулировать этим по своему усмотрению и в дальнейшем, перехватив инициативу, существенно влиять на работу морской разведки. Поскольку легко доказывал, что разведчиков ВМФ в секретном донесении заинтересовал только тот пункт, где речь идет о бешеных деньгах, а безопасность страны – побоку.
Начальник разведупра Главного штаба ВМФ не сможет объяснить главе государства, почему сведения, затрагивающие жизненно важные интересы государства, не доведены до президента. Свалить все на нерадивых подчиненных означало признаться в собственной некомпетентности. В том, что главная задача военно-морского разведывательного органа, заключающаяся в добывании и обработке информации, не выполняется.
Собственно, даже после откровенного разговора, к которому сенатор уже начал готовиться, начальник военно-морской разведки не сможет доложить президенту о своем промахе, не пожертвовав своим местом. Этим он связывал себя и развязывал руки главе госкомитета.
А ильясовский миллион – это ерунда. Это наживка. Которую Главному штабу ВМФ ни за что не выплюнуть.
Вот так, взяв своего помощника за грудки, его инициативу бывший генерал КГБ приписал на свой счет. Спустя какое-то время. Кажется, так делал Вальтер Шелленберг.
7
Баку, Азербайджан, неделю спустя
Тучный, тяжело дышащий, однако легко переносящий жару Кямал Муртазин торопливо приближался к яхте класса «IOR». Эта крейсерско-гоночная яхта, оборудованная современными электронавигационными приборами (эхолот, лаг, радиопеленгатор), имела «швертботные» обводы корпуса с глубоким плавниковым килем, нижняя часть которого была заполнена свинцом. Эта морская красавица, оснащенная эффективным парусным вооружением типа шлюп с топовым стакселем, имела лишь один недостаток: на полных курсах под спинакером при свежем ветре она резко зарыскивала на ветер с сильным креном.
Крепкий и смуглолицый охранник по имени Саид узнал Кямала, который не раз приходил к хозяину яхты, однако попросил азербайджанца подождать на палубе. Коротко переговорив с хозяином, Саид молча показал Кямалу, что тот может спуститься в кают-компанию.
Хозяина звали Бадраном Ильясовым, он находился в федеральном и международном розысках. Здесь, в Баку, его никто не искал.
Бадран встречал гостя в кают-компании, за столом, который поднимался по двум пиллерсам и закреплялся вплотную под подволоком. Вместе с парусной кладовой роскошная кают-компания, отделанная канадским кедром, образовывала помещение длиной около восьми метров.
На столе, словно специально для гостя, любившего шотландское виски, стояли бутылка «Джек Дэниелс», ведерко со льдом, пара стаканов. Поздоровавшись с Кямалем за руку, чеченец усадил его за стол и налил виски – гостю побольше, себе – на палец, положил лед. Вряд ли Бадран Ильясов был гостеприимным человеком, скорее исполнял ритуал вежливости. К тому же Кямала, встречи с которым всегда носили деловой характер, не грех угостить, а порой сунуть в его потную ладонь зеленоватую купюру.
Муртазин, одетый в широкие светлые брюки, рубашку навыпуск и модную безрукавку, одним глотком осушил стакан и причмокнул, выражая и удовольствие, и благодарность. А темные глаза Ильясова уже говорили ему: «Теперь к делу».
– Ты знаешь человека по имени Яков Моравец? – спросил азербайджанец.
Они общались на русском языке. Бадран мог сносно изъясняться на арабском, английском, хуже – на немецком. Когда приобрел эту яхту, сделал попытку овладеть голландским, ибо все морские термины пошли от него, но вскоре забросил это дело: слишком сложно и утомительно. Ограничился лишь основами, которые позволяли ему свободно перечислить, например, комплект парусов своей яхты: штормовой грот, генуя для средних ветров №2, стаксель, штормовой стаксель и стаксель, который может быть установлен на внутреннем штаге. Еще он знал гоночный балл своей яхты, высоту надводного борта на миделе, количество спальных мест и мощность двигателя. Непонятно почему, но ему нравилось морское словечко «бык-гордень». Некогда спустившись с гор, абрек легко освоился в российской столице. Оказавшись на море, горец стал вдруг яхтсменом и нисколько этим не смутился.
– Не знаю такого человека, – чуть запоздало ответил бывший милиционер. – А что?
– Добавь в лед выпивки, – по-киношному сострил-попросил Кямал. Проглотив очередную порцию скотча, он снова причмокнул полными губами.
Кямал Муртазин входил в бакинскую агентурную сеть ГРУ, точнее, в ее «азербайджанскую» часть из местного населения: служащие администрации порта, ресторанов, госслужащие, бизнесмены, нефтяники и прочие. Нередко встречался с людьми, чьих имен не знал. Исключение – сегодняшний день: с человеком, с которым он встретился рано утром, он контактировал не раз.
– Сегодня я говорил с ним, – сказал азербайджанец чеченцу, которого буквально выжили из России. Вначале Ильясов осел в Катаре у своего приятеля Мовлади Удугова, затем перебрался поближе к исторической родине, оставив на попечение земляка свою жену и двух дочерей.
– Он хочет встретиться с тобой, – продолжил Кямал Муртазин.
– Ты можешь сказать, кто он? – начал злиться Ильясов.
– Он из ГРУ.
– Из ГРУ?!
– Ага, – подтвердил азербайджанец, довольный произведенным эффектом. – Всего три буквы, а какой результат – из самого Главного разведывательного управления. Не отказывайся от встречи с ним, Бадран. Раз военный разведчик сам идет на контакт, думаю, дело для вас взаимовыгодное.
Вначале Ильясов подумывал назначить встречу как бы на нейтральной территории, потом изменил решение: все равно, думал он, этот Моравец наверняка знает не только место, где отшвартована его яхта, но и роскошный дом в пригороде азербайджанской столицы.
Бадран основательно подготовился к встрече, собрав на борту яхты группу из шести боевиков, принимавших самое активное участие в боях против федеральных сил. Все они прошли подготовку в диверсионных лагерях Хаттаба и Басаева.
Ильясов поздоровался с капитаном спецназа сдержанно, выжав на худое лицо скупую улыбку, поскольку внутренне был напряжен. Казалось, ничуть не удивился заявлению гостя с военной выправкой: его боевой группе была поставлена конкретная задача – ликвидация Бадрана Ильясова.
Отчего-то сразу после откровения капитана в голову Ильясова влезла отнюдь не бестолковая информация: Соединенные Штаты и Великобритания, в частности, включили Ильясова в список террористов, подлежащих выдаче правоохранительным органам тех стран, где они совершили преступления. Да еще пришло на ум очередное выступление Путина: «Бандитов и террористов нужно вытаскивать из щелей и уничтожать».
Придя в себя, чеченец не знал, радоваться ли ему своевременному предупреждению. А кто предупрежден, тот, как известно, вооружен.
Яков, приняв угощение и делая мелкие глотки скотча, говорил об израильской разведке МОССАД, которая в свое время провалила не одну серьезную операцию. Взять хотя бы охоту за «Красным принцем»…
Справка
Али-Хасан Саламех по прозвищу «Красный принц», оперативник террористической группировки «Черный сентябрь» в Европе. Али-Хасан спланировал акцию в Мюнхене и убийство Баруха Коэна в Мадриде. Саламех был сыном крупного командира ООП (Организация освобождения Палестины) и возглавлял «подразделение 17» – спецслужбу ООП, отвечавшую за охрану Ясира Арафата. Он же поддерживал тайные связи между ООП и ЦРУ.
Али Саламех был настоящим конспиратором и не раз выскальзывал из ловушек, расставленных агентами МОССАДа. Ему удалось оторваться от погони и затеряться «где-то в Европе». После нескольких месяцев поисков его вроде бы опознали в Лиллехаммере. В Норвегию выехали ликвидаторы МОССАДа, провели заключительную часть акции и благополучно покинули северную страну, а прочие агенты укрылись на конспиративных квартирах. Наутро стало известно, что убит ни в чем неповинный марокканец Ахмад Бучики, женатый на норвежке и очень похожий на Саламеха. А израильские разведчики до сей поры вспоминают о Лиллехаммере как о «лей-ла-ха-мар», то есть как о «горькой ночи»[6 - Иосиф Дайчман. «МОССАД». История лучшей в мире разведки».].
Моравец не зря вспомнил о «Красном принце», которого МОССАДу все же удалось ликвидировать: небольшая оперативная группа въехала в Ливан с канадскими паспортами, они запарковали автомобиль, начиненный взрывчаткой, на обочине дороги в Бейруте и взорвали его в тот момент, когда мимо проезжал «Красный принц».
Яков вспоминал и проводил недвусмысленные аналогии, которые никак не могли дойти до Ильясова: неплохой конспиратор, мастер отрываться от погони, которого все же опознали, но ликвидировали совсем другого человека. Недвусмысленный намек на еще одну «горькую ночь». По-русски. Или по-чеченски.
Когда Ильясов понял, что именно предлагает ему капитан Моравец, то спросил, с обычным прищуром глядя ему в глаза:
– Сколько я тебе должен?
– Нам, Бадран, – поправил чеченца Яков. – Пять бойцов плюс руководитель операции. По полтиннику на брата. За триста штук я сделаю работу чисто, комар носа не подточит. А на тебе поставят крест. Или повесят полумесяц, – рассмеялся капитан.
Ильясов пропустил мимо ушей тяжелую шутку спецназовца. О деньгах он думал меньше всего, больше его волновало недосказанное, стоявшее в чуть насмешливом, чуть напряженном взгляде командира «Гранита»: «Как много осталось несказанного!» За бывшего рэкетира, на совести которого десятки трупов, и действующего финансиста незаконных вооруженных формирований взялись всерьез и ликвидируют его если не сейчас, то немного позже, как «Красного принца». Его уберут если не руками капитана Моравеца, то любыми другими, лишь бы они были «чистыми».
Капитан давал ему шанс не только остаться в живых, но и надолго заставить забыть о себе. Это действительно стоило денег – тех, что запросил Яков, тем паче не такие они и большие. Подобные услуги порой стоят на порядок дороже, и инициатива чаще всего идет от заказчика.
Что касается денег, они у Бадрана были. И наличными он мог набрать требуемую сумму. Однако Моравецу сказал, что с налом у него сейчас напряженка.
Яков, не пряча насмешки, процитировал данные, полученные от подполковника Виталия Козырина:
– «Из Банка Дуглас Кредит, Мехико, переведены один миллион шестнадцать тысяч долларов на счет фирмы Алана КУСУЕВА, предприятие FKB ZARJA, а также один миллион сто тысяч долларов на фирму Бадрана Ильясова БАДР-ИЛЬ за посредничество с FKB ZARJA». Далее, Бадран. Из одного миллиона ста тысяч ты успел обналичить сотню, оставив в банке ровно «лимон». Вот его ты и переведешь на счет, который я тебе укажу. Кроме руководителя операции, у меня есть еще хозяин, – внес ясность Моравец.
– Откуда у тебя эти сведения? Алан Кусуев раскололся?! – Ильясов стукнул кулаком по столу.
– На вопрос «откуда?» в детстве мы говорили «от верблюда».
Капитан протянул Ильясову листок бумаги и пояснил:
– Переведи деньги на этот счет сегодня до полудня. Успокойся тем, что эти деньги достались тебе даром.
Это был счет консультационно-адвокатской фирмы Bombay Consulting Pvt. Ltd. О том, что через эту фирму некогда отмывались деньги военно-морской разведки, знали сенатор Воеводин и его помощник, но не знал капитан Моравец.
– Дальше, – продолжил Яков. – Вечером пригласи на яхту знакомого – азербайджанца или чеченца, не важно, желательно – твоей комплекции и возраста. Ровно в двенадцать тридцать уходи с яхты: остальное – это наша забота. Но если денег на счету не окажется, о двойнике можешь не беспокоиться. Равно как и о своей жене и детях – с этой минуты они под надежной опекой. В Катаре сейчас прекрасная погода, Бадран. Мы знаем не только свое дело, но и его продолжение.
В последних словах капитана прозвучала угроза.
– Как я могу верить тебе, шакал, после всего этого?! – вздыбился чеченец.
– А ты можешь не верить, дело твое, – спокойно ответил капитан. – Да, вот еще что, – добавил Моравец, – будешь уходить, оставь в ахтерпике[7 - Румпельное отделение.] свою куртку с документами и хотя бы твою печатку.
Капитан Моравец, войдя во вкус, делал деньги.
8
Командир группы заранее распределил роли, и в помещения яхты проникли трое диверсантов: Саша Маленький и Крекер – через люки, расположенные перед кокпитами, и сам Моравец – через светлый форлюк, который имел достаточную площадь для подачи парусов из парусной кладовой на палубу.
В основном диверсанты работали ножами, стараясь не шуметь. Саша Большой убрал двух чеченцев из охраны Ильясова на палубе до вторжения группы в помещения яхты. Еще с одним, оказавшимся в каюте, сейчас разбирался Крекер. Диверсант всадил в живот Саиду двадцатисантиметровый клинок и на нем, помогая себе свободной рукой, чуть приподнял охранника. Ноги чеченца снова коснулись палубы, когда в животе у него образовалась огромная рана, а клинок коснулся ребер.
И все же один выстрел прозвучал. Саша Маленький не совладал с огромным «шкафом» своего роста и веса, поднаторевшим на татами. Дзюдоист, выбив нож из руки нападавшего, сбил его с ног передней подсечкой. Больше он ничего сделать не успел. Из положения лежа Саша Маленький исправил свою ошибку: пуля из «глока-19», которыми также вооружены польские боевые пловцы, попала борцу в переносицу.
В этом коротком поединке спецназовец продемонстрировал лучшие качества бойца. Он ни на йоту не сомневался в своем превосходстве, даже когда противник обезоружил и отправил его на пол каюты. Саша Маленький еще не успел приземлиться, а уже знал, что произойдет дальше. Когда его плечо коснулось пола, он уже сжимал в руке пистолет.
Человек, которого Ильясов собирался использовать как своего двойника, был родом из Венгрии и владельцем небольшого портового ресторана. Бизнес в Баку не приносил Николасу Лайошу сверхприбылей, но ему хватало денег на то, чтобы отсылать значительную часть в Дебрецен – небольшой город на востоке его родной страны, где осталась взрослая дочь с ребенком. Жена Лайоша помогала ему здесь, в этой богатой нефтью республике.
Лайош ничего не понял, когда захлопали створки люков, а через них (ему показалось – на веревках) в кают-компанию разом проникли несколько человек, чьи лица скрывали маски. Венгерский предприниматель и чеченский бандит, как в известной песне Валерия Леонтьева про югославского матроса и его интердружка, некоторое время смотрели глаза в глаза. Один из них понял все, другой – ничего.
Командир группы диверсантов, выбив из-под Ильясова стул, припечатал чеченца лицом к полу. Надавив коленом в середину позвоночника, Чех тихо, но внятно спросил:
– Ну и кого ты хотел принести в жертву? Кто этот человек?
Вместо Ильясова ответил сам Лайош, которого в чувство привело слово «жертва». Работая в Баку, он тем не менее на азербайджанском мог лишь поздороваться, попрощаться, сказать «спасибо» и «пожалуйста». Почти все в порту общались на русском. Сейчас из его уст вылетала жуткая смесь русского и английского:
– I…m hungarian. Из Дебрецена, – отрывисто говорил Николас. – Я не очень хорошь знаю господина Ильясов. He is just one of my clients. Я прошу…
Венгра перебил Крекер, появившийся из спального помещения. Через шерстяную маску голос диверсанта прозвучал глухо:
– Get out!
Когда Лайош, не попадая на ступеньки, выскочил наружу, Яков поторопил товарища:
– Так, Терминатор, приготовься открыть шкатулку с призовыми. – Он сильнее надавил на спину чеченца. – Я буду считать до пяти. На счет «шесть» мы всей дружной компанией узнаем, какого цвета у тебя мозги.
– Final countdown, pal[8 - Окончательный отсчет, приятель (англ.).], – снова вставил Крекер.
«Шкатулка» оказалась в парусной кладовой, в левом дальнем углу. Завернутые в тряпку, там лежали триста восемьдесят тысяч долларов наличными и восемь якутских бриллиантов стоимостью на порядок больше всех найденных в кладовой наличных: все то, что Ильясов намеревался прихватить с собой. Плюс миллион безналичных; куда и на чей счет пошли эти деньги, команду Моравеца не беспокоило. Они делали свою работу и имели на ней свой интерес.
А пока что Бадран Ильясов опознал свою рыжевато-пепельную куртку, которую он заблаговременно положил на условленное место в ахтерпике, свою печатку из черного золота с небольшим якутским алмазом.
На придушенного чеченца надели куртку; его безымянный палец снова венчал приметный перстень. Его тело подняли на палубу через форлюк и оставили там.
Взрыв прогремел в час ночи. Как и рассчитывал капитан Моравец, лицо Ильясова не пострадало, и тело чеченца опознали наутро.
А к одному из понтонов прибило еще одно разбухшее тело. Некогда оно принадлежало Кямалу Муртазину. Теперь о встрече командира «Гранита» и Бадрана Ильясова не знал никто.
Кроме двух человек по крайней мере. Но ни сенатор, ни его помощник не догадывались, что капитан Моравец поимел на своей жертве больше миллиона долларов. Более того, за успешно проведенную работу капитана ждала «сенаторская стипендия»: пятьдесят тысяч долларов.
Глава 4
Человек за бортом
9
Москва
На сегодняшнем заседании Комитета, посвященном участившимся терактам в российской части Северного Кавказа, Воеводин чувствовал себя как рыба в воде. Перед решающим разговором с контр-адмиралом Бушуевым он буквально черпал вдохновение из его морской души. На вопрос одного из членов Комитета, любившего порассуждать на тему «А что скажет президент?», сенатор взорвался:
– Он разгонит нас к чертовой матери, если мы начнем задавать такие вопросы! Нам нужно подготовить рекомендации президенту для принятия оперативных решений по предотвращению конкретной ситуации – это раз. По преодолению последствий – это два. Нам нужен грамотно составленный документ. Босс подмахнет его, не глядя.
Вообще, сегодня речи главы сенаторского Комитета были слишком длинны, но он не собирался сокращать их. «Сжать можно пар, но не горячий воздух». Так, кажется, отреагировала на словоблудие будущего шефа ФБР Джона Эдгара Гувера его школьная учительница.
После заседания Воеводин попросил Бушуева остаться. Он буднично сообщил адмиралу, что располагает информацией о готовящемся «саммите», на который приглашены российские правозащитники из так называемой «Стокгольмской группы»…
Секретный материал, которым манипулировал сенатор, как бы перестал быть таковым. Прелюбодей Петров из разведуправления ВМФ отослал донесения Турка в разработку в первом часу дня. Но спустя девять дней. Как раз в то время, когда адмирал находился на заседании Комитета.
Сенатор, глядя на Бушуева, ухмыльнулся: «Да, он все же мягкотелый».
У контр-адмирала Бушуева много чего не было. Например, достаточных средств для нормального функционирования своего аппарата. Но у него была такая голова на плечах, которая сумела удержаться вместе с фуражкой в течение восьми лет, что он руководил флотской разведкой. Он редко появлялся в кругу политиков и госчиновников, но его появление всегда сопровождалось словами: «Это не Шамиль Тарпищев? Надо же, как похож!»
Бушуев не любил недомолвок, сам мог предугадать ход противника и нанести удар первым. Однако нутром почуял, что карта у соперника очень сильная. Копии донесений может опубликовать пресса – все зависит от сенатора (самое досадное то, что контр-адмирал не сможет ответить сенатору, что тот обнародовал материалы с грифом «секретно» и «для служебного пользования»). И множество людей зададутся вопросом: как работает военно-морская разведка в частности и органы внешней разведки Минобороны в общем, если секретные документы свободно гуляют не только по Главку.
Это было похоже на конец карьеры адмирала Бушуева.
Он на секунду прикрыл глаза, напряженно анализируя.
