скачать книгу бесплатно
– Очень! Неужели она уже готова? – спросила Арина, не переставая любоваться конструкцией.
– Ага. Осталось один диск подклеить сбоку – и всё! – ответил Витя.
Еще некоторое время они стояли и любовались на будущее чудо, в основании которого лежал плотный шар, – Витя собирался надуть его гелием из небольшого баллона, что ему удалось раздобыть. И самый настоящий дрон, которым можно было управлять с пульта. Ради этого Витя даже записался в кружок электронного авиа-моделирования и ходил туда исправно, пока не выведал основную тайну воздухоплавания подобных аппаратов.
Арина с восхищением смотрела на Витю. Творение его рук было прекрасно. Сам сделал! Они с Костиком, конечно, тоже помогали Вите. Как помогали – подержи, подай, отрежь, приклей… Но тем не менее это была совместная работа – кто-то бегал по всему городу и искал тонкую серебристую бумагу, кто-то покупал непрозрачный полиэтилен и резал его на точно вымеренные сегменты, кто-то долго стоял и держал на вытянутых руках готовые части будущей летающей тарелки, которые ещё не склеились…
И теперь эта сложная конструкция, разложенная на широком столе, радовала глаз. Конечно, вблизи было понятно, что всё это – творение человеческих, а не инопланетных рук. Тонкие рейки, образующие диск с башенкой сверху, натянутый на рейки полиэтилен, серебристая бумага, напоминающая некий странный металл, фольга, мерцающие, точно настоящие бортовые огни летающей тарелки, стразы из переливающегося пластика…
– Ух, если это увидеть в небе, да ещё тогда, когда уже смеркаться начнёт… От настоящей летающей тарелки точно не отличить, – не переставая любоваться воплощением своей мечты, говорила Арина. – А то у нас в городе ничего не происходит, ведь правда? С появлением тарелки такое тут начнётся… В общем, молодец ты, Витя!
– Теперь бы только чтоб с запуском всё удачно получилось, – вздохнул Витя.
– Постараемся, – уверенно проговорила Арина. – Ладно, после седьмого урока мы приходим с Шибаем к тебе. А перед учителями мы тебя отмажем. Не волнуйся.
Глава II
У куста барбариса стою…
Антоша Мыльченко, рукой загородив от солнца лицо, меланхолично рассматривал клумбу.
«Увы, увы, – думал он. – Ничего у меня не получается. Никто меня не любит… Только издеваются. Увял мой талант, смёрзся, как эти цветы. Я один. Грустный, никому не нужный. В печали моё творческое сердце, гнетёт его мировая скорбь… Тревожат судьбы человечества. Стихов больше не могу писать, а уж поэм тем более! Ненужный я, никуда не годный. Человечеству от меня только проблемы…»
– Да, Балованцева права, Гуманоид наш что-то явно не в себе, – издалека приглядываясь к Антоше, сказал Костя.
– А он когда-нибудь бывает в себе? – заметил Мамед. – Так, к качелям засеменил. И точно, дело серьёзное. Давай-ка, Костик, подберёмся поближе.
– И ни любви, ни радости, ни творческого воплощения не получает мятежная душа моя… – бормотал Антон, раскачиваясь на качелях и болтая ногами.
– Эй, Антошка, как жизнь-то? Нормалёк? – весело крикнул ему Мамед. – Качаешься, что ли?
– О, вот ещё мучители мои… – обречённо произнёс Антон. – Качаюсь… А что мне ещё остаётся?
– Как – что? – бодрым голосом сказал Мамед. – Жить, Антоша, учиться и бороться!
– Ах… Не за что мне в жизни бороться. Я проиграл в этой суровой борьбе. Ничего у меня не получается…
Костя Шибай остановил Антошины качели.
– Ну ты и крендель! – заявил он. – Не за что бороться. Там, понимаешь, девушка на лестнице стоит, вздыхает и, по-моему, портрет твой в руке держит. А он тут…
Антошино настроение резко сменилось. Он пристально посмотрел на Костю, потом на Мамеда.
– Мой портрет? Да? А вы меня не разыгрываете?
– Ни в коем случае, – отрезал Костя. – Мы констатируем факт.
– Факт… – Антоша хорошо знал значение этого слова. – А кто она?
Мамед посмотрел на него, как на чудо природы.
– А ты сам не догадываешься?
Антоша схватился ладошками за щёки.
– Я… Я даже подумать боюсь. Неужели Арина Балованцева?! Ведь я её хотел через ручей перенести, как Тристан Изольду! И пригодиться обещал…
Костя и Мамед переглянулись.
– Ну и тормоз же ты, Антоша, – покачал головой Костя. – Про вас уже вся школа говорит. Ну, подумай получше, напряги своё творческое воображение. Представь себе ЕЁ на ступеньках…
– Какого этажа?
Костя и Мамед посмотрели на него с сожалением.
– Стоит она на лестнице, между вторым и третьим этажом, грустная такая, молчаливая… – Мамеда понесло. – И время от времени… м-м-м… портрет целует!
– Правда? И действительно мой портрет? Да кто же она? Кто?
– Догадайся, Антон, с трёх раз. Идёт мимо директор школы, а эта прекрасная дама всё стоит, гремит вёдрами уборщица, бегут малолетки… А она каждую перемену на посту, грустью обливается, портрет к сердцу прижимает…
– И раз в три минуты повторяет твоё имя, – добавил Костя, потому что Мамед что-то уж совсем разошёлся.
– Ой! И кто ж на такое отважится? – изумился самокритичный Антоша. Но обрадовался этой вести невероятно. – Я хочу к НЕЙ бежать, я уже на крыльях… это… воспарил! Значит, в нашей школе, на лестнице между вторым и третьим этажом?
– Ага, – кивнул Мамед.
Антон Мыльченко галопом бросился в школу. Он не обратил никакого внимания на строгую дежурную в дверях, напрасно она пыталась схватить его за курточку и не пустить в школу.
– Мамед, а мы ничего, не переборщили? – не спеша направляясь вслед за Антошей, спросил у приятеля Костя. – А вдруг она его с лестницы спустит?
– Не должна, – уверенно заявил Мамед. – Она мирная. Кстати, мы с тобой ему про одного и того же человека говорили, правильно?
– Надеюсь, – усмехнулся Костя. – Ох, только бы всё мордобоем не кончилось…
Радость Антоши зашкаливала. Не замечая ничего вокруг, он бежал вперёд, прыгал вверх через две ступеньки. Антон ещё не знал, кого именно он увидит на месте свидания, всё было так таинственно, а значит, так, как надо.
«Нет, меня действительно не обманули! – увидев на лестничной площадке одинокую девчоночью фигуру, в восторге подумал он. – И даже портрет в наличии! Ах, мои верные друзья Костя и Мамед, спасибо!»
Девочка медленно ходила туда-сюда и что-то держала в руках. Антоша, конечно же, узнал её – и обрадовался этому ещё больше.
– Ау, это я! – бросился к девочке Антоша и закрыл ей глаза ладошками. – Ку-ку!
– Ой, кто это? – испугалась девочка. – Что ещё за ку-ку? Хватит шутить!
Девочку звали Зоя Редькина. С первого класса она сидела за одной партой с Антошей. Уж каких только фокусов она не натерпелась от своего беспокойного соседа, сколько раз она помогала ему, защищала от нападок. Но недавно терпение кроткой и доброй Зои Редькиной лопнуло. В последнем стихотворении, посвящённом ей, Антон назвал её лягушкой. Зоя даже листок выронила от огорчения, когда это прочитала. И сколько ни просил её Антоша дочитать стих до конца и увидеть, что на предпоследней строчке написано, что эта лягушка – царевна и поэтому превращается в увешанную золотом и бусами красотку, Зоя была непреклонна. Она попросила учителей рассадить их с поэтом за разные парты. Развод, как говорится, и кактус между партами. И Зоя, кажется, до сих пор была вполне довольна этим.
«…Она страдает и тоскует! – в восхищении думал Антоша, убирая свои ладошки от Зоиного лица. – Наконец-то! Поняла, что хочет вернуться!»
– Ты… – начала Зоя, но Антон перебил её.
– Ах, Зоя, ничего не говори! Как это прекрасно – ты и я!
– В смысле? – не поняла Зоя и подёргала себя за тонкую рыжеватую тощую косичку.
Антоша только набрал побольше воздуха и собрался что-то сказать, как прозвенел звонок. Зоя бросилась бежать по лестнице. Антоша схватил её за руку.
– Звонок на урок не сможет разлучить нас, Зоя! – крикнул он. – Мы ещё встретимся!
– Это зачем? – удивилась Редькина.
Антоша увеличил скорость, оказался впереди Зои и перегородил ей дорогу.
– Я буду ждать тебя сразу после уроков. У школы, – запыхавшись, проговорил он. – Там, возле зарослей барбариса. Приходи! Это очень важно!
Зоя Редькина с сомнением посмотрела на него и кинулась в кабинет русского языка. Уже после учительницы Антоша тоже вбежал в класс и все уроки напролёт бросал на Зою пронзительные взгляды. Зоя даже двойку за словарный диктант получила и подумала, что это всё из-за того, что Мыльченко на неё как гипнотизёр пялился. Антоша же радостно вертел головой, подмигивал всем своим многочисленным спасителям, думая только о предстоящем свидании. И ему казалось, что творческий кризис миновал.
– Ну, как наш Мыльченко? – между уроками спросила Арина у Кости и Мамеда.
– Всё с ним наладилось, – заверил её Костя. – Редькина никуда от него не денется.
– Теперь ребята не соскучатся, – добавил Мамед.
– Ну, только бы не передрались…
…У куста барбариса стою
И стихи о любви говорю… –
жмурясь на солнце, которое то и дело выглядывало из-за тучи, повторял про себя Антон. Едва закончился последний урок, он бросился на улицу и занял пост на месте будущего свидания.
И теперь у ободранных низеньких кустиков он ждал Зою и размышлял: «Великому писателю необходимо быть влюблённым! Любовь – двигатель искусства! Так, надо встать поживописнее. Правую ногу чуть вперёд, так. Хорошо было бы, если б ветер кудри развевал…»
Антон повертелся в разные стороны, но ветер, как нарочно, ниоткуда не дул. «Ладно, ветра нет, кудрей тоже, – подумал Антон. – Будем брать другим».
Из дверей школы показалась Зоя Редькина. Увидев её, Антон активизировался, замахал ей руками. Он очень хотел, чтобы в этот момент, как в фильме, заиграла лирическая музыка. Но откуда она могла взяться? Антоша это прекрасно понимал. Что ж, решил он, на нет и суда нет. Поэтому Антон просто бросился Зое навстречу.
– Мое ожидание вознаграждено! Ах, я уже ничего не вижу!
Добрая и очень наивная Зоя Редькина тут же кинула сумку на землю и подбежала к Антону.
– Что с тобой случилось, Мыльченко? – встревоженно спросила она. – Почему не видишь? Тебя сегодня не били?
Антон растерялся.
– Да при чём здесь били-то?
Зоя внимательно присмотрелась к Антошиному лицу:
– Так били или нет? Быстро говори, потому что ты как-то на ногах неровно стоишь.
– Нет, сегодня не били, это точно! – отчитался Антон.
Зоя, кажется, поверила, поэтому немного успокоилась. Она всё-таки переживала за своего бывшего соседа по парте, с которым вечно случались какие-нибудь несчастья. Она подобрала сумку и уже собралась идти домой, но на всякий случай ещё спросила:
– А тогда почему проблемы со зрением? Почему ничего не видишь-то?
Антон разозлился:
– Тьфу, да это образно! Так говорят, когда чья-то красота слепит! Ясно тебе, Редькина? Твоя сейчас красота слепит, в общем…
Ни во дворе, ни в классе Зоя Редькина красавицей не слыла. Но очень хотела стать красавицей, смотрела много роликов и читала о тайнах макияжа и особенностях последней моды. Но пока это не приносило никаких результатов. Поэтому Зоя всегда расстраивалась, глядя в зеркало и замечая там только изобильные веснушки на щеках и носу-картошке, маленькие глаза и жидкие волосы непонятного цвета.
– Что ты там сказал – моя красота? – грозно двинулась Зоя на предполагаемого обидчика. – Наезжаешь, да, Мыльченко? Вот сейчас я тебя как тресну…
– Тихо-тихо, Зоя… – растерялся Антоша, так и не сообразив, что именно он сказал не так. – Посмотри лучше, какой красотой дышат листики этих кустов.
Зоя посмотрела на единичные засохшие листики на кустах и подумала, что Антоша скорее всего занят написанием своего очередного произведения. И, возможно, скоро он начнет подсовывать его, прочти, мол, – ведь раньше именно ей, как соседке по парте, обычно доставалась эта тяжёлая работа.
– Ты чего, какую-нибудь фигню про листики сочиняешь? – спросила она. – Чего ты меня звал-то?
Антон вздохнул.
– Да ты просто ощути, как пахнут эти вечнозелёные листы барбариса…
– А с чего ты взял, что это барбарис? – с сомнением произнесла Зоя, кото-рая очень любила растения.
– Так ты будешь нюхать или нет?
Зоя нюхать засохшие листики отказалась, попытавшись сослаться на то, что на пути к ним лежит большая лужа. Но Антоша схватил её на руки и попробовал отнести на другой берег этой лужи. Зоя отбрыкивалась, требовала поставить её на место, да так натурально, что Антон не выдержал.
– Зоя, ну чего ты притворяешься, про нас же вся школа знает! – закричал он, не замечая, что на него с интересом смотрят идущие мимо старшеклассники. – Кто с моим портретом на лестнице стоял, кто его слезами обливал? Не ты? А сейчас тогда чего с тобой?
Зоя обалдело посмотрела на него и встала в лужу.
– Да ты что, Гуманоид, с дуба рухнул? Я на лестнице басню учила. Вон книжка в сумке.
– Как, Зоя, басню? – На глазах Антоши появились слёзки. – Нет, ты меня обманываешь, это женское коварство! Ну давай, будет просто коварство? Ну скажи, что не басню…
– Когда ж ты от меня отстанешь! Басню! Вот прицепился! – с этими словами Зоя бросилась вон. Она ругала себя за то, что опять поверила в глупости своего бывшего соседа по парте.
Но Антон побежал за ней с криком:
– Нет, Зоя, нет, стой! Я не это имел в виду!
– Ну а что ещё? – Зоя остановилась и поёжилась от порыва холодного ветра.
– Я хотел тебе это… вот курточку свою предложить. Погреться, – стаскивая с себя куртку и надевая её на Зою, сказал Антоша. – А то что-то ты как-то не по сезону сегодня одета. Красиво, бесспорно, очень красиво, но не по сезону!
