скачать книгу бесплатно
Я стоял у бойницы (мы с мэром Леджером ели ужин), выглядывал ее и старался не слышать РЕВА.
Потомуш мэр Леджер был вообще-то прав. Там, внизу, столько мужчин (у кого лекарство уже вышло из организма), што отдельных Шумов уже и захочешь – не услышишь. Это примерно как расслышать одну-единственную каплю воды посреди реки. Шум здесь превратился в один оглушительный вал, в стену звука, где все так перемешано, што различить можно только РЕВ
Но к этому можно в некотором роде привыкнуть. Слова и мысли и чувства мэра Леджера, бурлящие в его собственном сером Шуме, почему-то куда больше отвлекали.
– Совершенно верно, – заявил он, похлопывая себя по животу. – Человек способен к мышлению. Толпа – нет.
– А армия – да.
– Только если заместо мозга у нее есть генерал.
Это он как раз в бойницу выглянул, рядом с моей. Через площадь ехал мэр Прентисс, а за ним мистер Моллот, мистер Тейт, мистер Морган и мистер О’Хеа – все слушали, а он отдавал им приказы.
– Внутренний круг, – прокомментировал мэр Леджер.
Уж не зависть ли проглянула у него в Шуме?
Мэр внизу тем временем спешился, отдал поводья мистеру Тейту и вошел в собор.
И двух минут не прошло, как в замке послышался лязг, и мистер Коллинз отворил дверь.
– Президент хочет видеть тебя.
– Одну минуточку, Тодд. – Мэр открыл один из ящиков и заглянул внутрь.
Дело было в подвале собора: мистер Коллинз только што не спустил меня туда по лестнице, што в углу главного холла. Я стоял и ждал, раздумывая, што за это время останется от моего ужина, брошенного наедине с мэром Леджером.
Мэр Прентисс проверил еще один ящик.
– Президент Прентисс, – поправил он, не удостоив меня взглядом. – Постарайся уже это запомнить, – он наконец выпрямился. – Когда-то тут хранили вино. Куда больше, чем требуется для причастия.
Я ничего на это не сказал. Он с любопытством взглянул на меня.
– Ты што же, не собираешься спрашивать?
– Об чем?
– О лекарстве, Тодд. – Он легонько стукнул кулаком по ящику. – Мои люди изъяли все до последнего грана из каждого дома в Новом Прентисстауне, и теперь оно все здесь.
Он вытащил изнутри флакон таблеток, сковырнул крышку и взял крошечную белую пилюлю двумя пальцами.
– Ты никогда не задумывался, почему я не дал лекарства тебе и Дэвиду?
Я перемялся с ноги на ногу.
– В наказание?
Он покачал головой.
– Мистер Леджер все еще крутит пальцами?
Я пожал плечами.
– Бывает. Немножко.
– Они изготовили лекарство, – сказал мэр. – А потом стали в нем нуждаться. – Он показал на ряды и ряды коробок и ящиков. – И если весь запас того, что им нужно, теперь у меня…
Он опустил пилюлю обратно во флакон и повернулся ко мне, улыбаясь во весь рот.
– Вы чего-то хотели? – промямлил я.
– Ты и правда не знаешь?
– Чего не знаю?
Он помолчал и вдруг выдал:
– С днем рождения, Тодд!
Я раскрыл рот. Потом раскрыл еще больше, хотя куда уж.
– Он был четыре дня назад. Удивительно, что ты даже не заметил, – сказал он.
Сам себе не верю. Я совершенно о нем забыл!
– Никаких особых празднований, – заметил мэр. – Мы ведь оба знаем, что ты и так уже мужчина, правда?
И снова я бросил в Шум картинки с Аароном.
– Ты очень впечатляюще проявлял себя в эти последние две недели. – На картинки мэр даже не взглянул. – Я знаю, для тебя было мучительно не знать, что с Виолой и чему можно верить, а чему нет, – не знать, как тебе себя вести, чтобы она оставалась в безопасности. – Его голос жужжал у меня прямо в голове, осматривался, изучал, обыскивал. – Но ты все равно упорно работал. И даже оказывал на Дэвида благотворное влияние.
Я невольно подумал о том, с каким удовольствием избил бы Дэйви Прентисса в кровавую кашу, но мэр Прентисс только сказал:
– В награду я принес тебе два запоздалых подарка на день рождения.
Мой Шум взметнулся.
– Мне дадут ее увидеть?
Он улыбнулся, словно ожидал этого вопроса.
– Не дадут. Но я обещаю тебе, Тодд, что в один прекрасный день, когда ты научишься наконец мне доверять, научишься понимать, что я желаю этому городу и тебе только добра… – в этот прекрасный день ты увидишь, что я действительно достоин доверия.
В наступившей вслед за этим тишине я слышал свое дыхание. Он почти сказал, что с ней все в порядке – почти…
– Нет, свой первый подарок на день рождения ты заработал сам. С завтрашнего дня у тебя будет новая работа. Все еще с нашими спачьими друзьями, да, но ответственности больше. И вообще это важная часть нашего нового общества. – Он глубоко заглянул мне в глаза. – Эта работа поможет тебе подняться очень высоко, Тодд Хьюитт.
– Прямо до самого вождя людей? – осведомился я несколько более саркастично, чем ему бы, наверно, хотелось.
– Вот именно, – кивнул он.
– А второй подарок? – Я все еще надеялся, што это может оказаться она.
– Мой второй подарок, Тодд, сейчас, когда ты окружен со всех сторон этим вожделенным лекарством, – он широким жестом обвел ящики, – это не дать тебе его.
Я поджал губы.
– Эээ?
Но он уже шагал в мою сторону, словно покончив со всеми разговорами.
И вот в ту секунду, как он проходил мимо…
Я есмь Круг и Круг есть я.
Прозвенело у меня в голове – один раз, одна-единственная фраза – но прямо из центра меня, из центра того, кто я вообще такой.
Я аж подскочил.
– Почему я это слышу, если вы сами принимаете лекарство? – вскинулся я.
Но он лишь улыбнулся лукаво и исчез на лестнице, оставив меня в одиночестве.
Ну, с прошедшим днем рождения, чего.
Я – Тодд Хьюитт, думал я, лежа в постели и таращась в темноту. Я – Тодд Хьюитт, и четыре дня назад я стал мужчиной.
Никакой разницы вообще-то.
Все это ожидание, с ума сойти, какая важная дата, а я, поди ж ты, все тот же – тот же старый, глупый, етьский Тодд Хьюитт, бессильный хоть што-нибудь сделать, бессильный даже себя самого спасти, а не то што ее.
Тодд етьский Хьюитт, да.
И вот пока я лежал в темноте, а мэр Леджер храпел у себя на матрасе, я услышал тихонький хлопок где-то там, далеко, снаружи – видать, какой-то дурень солдат выпалил из своего ружьища бог весть по чему (или кому) – и именно в этот момент подумал.
Подумал, што как-то справиться – недостаточно.
Остаться в живых – недостаточно, если ты едва живешь.
Они будут играть со мной ровно столько, сколько я им позволю.
А она тем временем – где-то там.
Она сегодня могла быть где-то там.
И я ее найду…
Первый же шанс, который мне выпадет, – я им воспользуюсь, и я ее найду…
А вот когда найду…
И тут я заметил, што мэр Леджер больше не храпит.
– Вам есть чего сказать? – спросил я у тьмы.
Но он снова захрапел, и Шум его был серый и спутанный, и я подумал, уж не привиделось ли мне.
10
В божьем доме
[Виола]
– Не могу передать, как мне жаль.
Он предложил мне чашку с корнеплодным кофе. Я не шелохнулась.
– Виола, пожалуйста. – Он настойчиво протянул ее мне.
О’кей, взяла. Хотя руки все еще тряслись.
Так и тряслись, с самого прошлого вечера.
С тех пор, как я увидела, как она падает.
На колени сначала, потом на бок, на гравий, с открытыми глазами.
Открытыми, но уже ничего не видящими.
Я смотрела, как она это делает. Падает.
– Сержант Моллот будет наказан. – Мэр сел напротив. – Он действовал самовольно. Я никогда не приказывал ему ничего подобного.
– Он ее убил, – произнесла я, но вышло почти беззвучно.
Сержант Моллот отволок меня в дом исцеления. Он колотил в дверь прикладом ружья, перебудил всех, выгнал из дома – принести тело Мэдди.
Я потеряла дар речи. Даже плакать толком не могла.
Они все на меня не смотрели – и мистрис, и другие ученицы. Даже мистрис Койл решительно не встречалась со мной глазами.
Чем ты занималась, а? Куда ты ее потащила?
А сегодня утром мэр Прентисс вызвал меня сюда, к себе в собор, то есть домой, то есть в дом божий. К богу в дом.
И вот тут они совсем перестали на меня смотреть.
– Прости, Виола, – сказал он. – Некоторые мужчины из Прентисстауна – из старого Прентисстауна, конечно – до сих пор таят злобу на женщин за то, што случилось много лет назад.
