скачать книгу бесплатно
– «Глок двадцать три». Номер сточен.
– Следы остались?
– Такие же, как на большей части оружия, конфискованного нами в Осло.
– Ясно, не читается. – Харри переложил телефон в левую руку. – Неясно только, зачем ты мне все это рассказываешь. Я этим делом не занимаюсь.
– Я бы не говорила с такой уверенностью, Харри. Мёллер сказал…
– Мёллер и вся вонючая полиция Осло могут проваливать к дьяволу!
Харри сам вздрогнул от звука своего голоса и увидел в зеркале, как нахмурился таксист.
– Извини, Беата. Я… Ты еще там?
– Да.
– Я сейчас немного не в себе.
– Ничего, не горит.
– Что?
– Дело может подождать.
– Рассказывай давай.
Она вздохнула:
– Ты заметил у Камиллы Луен шишку чуть ниже правой брови?
– Да, конечно.
– Я подумала: возможно, ее ударил убийца или она сама ударилась при падении. Но оказалось, никакой шишки не было!
– Как так?
– Патологоанатом потрогал ее, она такая твердая! Потом он сунул палец под веко. И знаешь, что он нашел?
– Ну… – протянул Харри. – Нет…
– Маленький красноватый драгоценный камень в форме звезды. Мы полагаем, бриллиант. Что ты на это скажешь?
Харри глубоко вздохнул и посмотрел на часы. До закрытия бара оставалось целых три часа.
– Что я этим делом не занимаюсь, – сказал он и выключил телефон.
Глава 6
Пятница. Вода
«Сухо, но я вижу, как полицейский выходит из-под воды. Вода для жаждущих. Дождевая вода, речная вода, морская вода.
Он меня не заметил. Качаясь, он вышел на Уллеволсвейен и там пытался остановить такси. Никто не хотел его сажать. Как лодочник – беспокойную душу, которая бродит вдоль берега реки. Да, и я знаю, каково это, когда тебя отталкивают те, кто тебе дорог. Когда нужна поддержка, а получаешь отказ. Когда понимаешь, что все вокруг на тебя плюют, а тебе не на кого плюнуть. И постепенно догадываешься о том, что же тебе нужно делать».
Глава 7
Понедельник. Отставка
Харри зашел в магазин, открыл стеклянную дверь молочного отдела и прислонился к ней. Стащил потную футболку и закрыл глаза, ощущая кожей прохладный воздух.
Синоптики предсказывали тропическую жару этой ночью, и люди в магазине запасались мясом для гриля, пивом и минеральной водой.
У мясных полок спиной к Харри стояла женщина. Он сразу узнал ее по цвету волос и пышным формам. Когда она обернулась, Харри увидел, что на ней топик, по расцветке напоминающий зебру, но столь же обтягивающий, как тот, леопардовый. Вибекке Кнутсен подумала, положила коробки с бифштексами обратно, вместе с тележкой перешла к холодильнику и достала оттуда две упаковки трескового филе.
Харри надел футболку и закрыл стеклянную дверь. Молока ему не хотелось. И мяса. И трески тоже. Ему хотелось чего-нибудь простого – совсем немного, лишь бы это можно было съесть. Нет, он не был голоден, но желудок требовал еды. Он начал ныть еще прошлым вечером, и по опыту Харри знал, что, если сейчас чего-нибудь не съесть, он не удержит в себе ни капли спиртного. Сейчас в тележке лежал пеклеванный хлеб и пакет из «Винной монополии»[7 - «Винная монополия» – сеть государственных магазинов, обладающих исключительным правом продажи спиртных напитков в Норвегии.] через дорогу. Он добавил к этому полцыпленка, шесть упаковок пива «Ганза», безразлично продефилировал мимо фруктового отдела и оказался в очереди на кассу прямо за Вибекке Кнутсен. Не нарочно, но, возможно, и не совсем случайно.
По-прежнему не замечая Харри, она обернулась, наморщила нос, как будто почувствовала какой-то неприятный запах (чего Харри исключить не мог), и попросила у кассирши два блока легких сигарет «Принс».
– А мне сказали, у вас там не курят.
Вибекке повернулась, с удивлением посмотрела на него и подарила ему три разные улыбки. Первая была быстрой, автоматической. Вторая – из тех, что возникают, когда мы встречаем знакомых. А когда касса осталась позади, появилась и третья улыбка – любопытная.
– Вы, я погляжу, решили устроить себе пир, – сказала Вибекке, пытаясь утрамбовать покупки в один пластиковый пакет.
– Вроде того, – пробормотал Харри и улыбнулся в ответ.
Она слегка наклонила голову набок, полоски на топике дрогнули.
– Много гостей?
– Не много, но все незваные.
Кассирша протянула ему сдачу, но он кивнул на копилку Армии спасения.
– А им нельзя указать на дверь? – Улыбка Вибекке теперь заиграла и в ее глазах.
– Ну-у… Как раз таких гостей выдворить не так-то легко.
Бутылки «Джима Бима» весело звякнули об упаковку «Ганзы».
– Да? Старые товарищи-собутыльники?
Харри посмотрел на нее. Кажется, она действительно хотела узнать, в чем дело. Это было для него тем более удивительно, что она, как ему показалось, жила вместе с таким правильным мужчиной. Вернее, такой правильный мужчина жил с ней.
– У меня нет товарищей, – сказал Харри.
– Стало быть, дама. И наверное, из назойливых?
Ему захотелось открыть перед нею дверь, но та открывалась автоматически. Удивительно, но Харри этого не помнил, хотя покупал здесь продукты несколько лет подряд. Они вышли на улицу и остановились друг против друга.
Харри не знал, что ответить, поэтому сказал правду:
– Три дамы. Иногда они приходят, если я недостаточно выпью.
– Что-что? – Она прикрыла глаза ладонью от солнца и посмотрела на него.
– Ничего, извините. Просто мысли вслух. То есть мыслями это не назовешь… но все равно вслух. Наверное, я болтун. Мне… – Он не понимал, почему Вибекке до сих пор не ушла.
– Они у нас все выходные по лестнице туда-сюда бегали, – сказала она.
– Кто? – удивился Харри.
– Да полиция.
До Харри медленно дошло, что с того дня, когда он был в квартире Камиллы Луен, прошли суббота и воскресенье. Он попытался найти свое отражение в витрине магазина. Суббота и воскресенье? На кого же он сейчас похож?
– Вы, полицейские, нам ничего не рассказываете, – продолжала Вибекке, – а в газетах пишут только, что у вас пока нет никаких зацепок. Это так?
– Я этим делом не занимаюсь, – ответил Харри.
– А, ну да. – Вибекке Кнутсен кивнула и снова заулыбалась. – А знаете что?
– Что?
– На самом деле ничего страшного.
Пару секунд Харри соображал, что она имеет в виду. Потом засмеялся и зашелся жутким кашлем.
– Забавно, я вас раньше в этом магазине не видел, – сказал он, отдышавшись.
Вибекке пожала плечами:
– Кто знает? Может, мы скоро опять встретимся?
Она наградила его лучезарной улыбкой и пошла домой. Пластиковые пакеты и ее пышные формы покачивались из стороны в сторону.
«Ты, я и африканский зверь» – эта мысль показалась Харри такой громкой, что он испугался, не произнес ли он ее вслух.
У входной двери дома на Софиес-гате сидел мужчина. Пиджак он перекинул через плечо. Рубашка темнела пятнами пота на груди и под мышками. Одной рукой мужчина держался за живот. Увидев Харри, он встал.
Харри задержал дыхание и собрался с силами. Это был Бьярне Мёллер.
– О господи, Харри!
– О господи, шеф!
– Знаешь, как ты выглядишь?
Харри достал ключи и ответил вопросом на вопрос:
– Вы считаете, я не в лучшей форме?
– Тебя же попросили помочь нам с расследованием на выходных! А от тебя ни слуху ни духу. И на работу сегодня не вышел.
– Проспал, шеф. Это, кстати, не так далеко от истины, как вы думаете.
– Может, и предыдущие четыре недели ты тоже проспал? До того, как я тебя вызвонил в прошлую пятницу?
– Ну, уже на вторую неделю туман рассеялся. Я позвонил на работу, но мне сказали, что я значусь в отпуске. Полагаю, это ваших рук дело.
Харри начал подниматься по лестнице, за ним по пятам следовал начальник.
– Мне пришлось, – простонал Мёллер, снова хватаясь за живот. – Четыре недели, Харри!
– Хм… Наносекунда по вселенским масштабам.
– И ни единого слова о том, где ты пропадаешь!
Харри не без труда вставил ключ в замок:
– Сейчас услышите.
– Что именно?
– Единое слово о том, где я пропадаю. Здесь. – Харри распахнул дверь квартиры, и их обдало кисловато-сладковатой вонью старого мусора, пива и сигаретных окурков. – Вам было бы легче, если б вы это знали?
Он вошел внутрь. Мёллер и тут последовал за ним, хотя и не без колебаний.
– Можете не разуваться, шеф! – крикнул Харри из кухни.
Мёллер тяжело вздохнул и постарался пройти через комнату так, чтоб не наступить на разбросанные по полу пустые бутылки, переполненные пепельницы и виниловые пластинки.
– Ты что же, Харри, хочешь сказать, что все эти четыре недели ты сидел тут и пил?
– Я делал перерывы, шеф. Долгие перерывы. Я ведь в отпуске, верно? На прошлой неделе я практически ни капли в рот не взял.
– У меня плохие новости, Харри! – крикнул Мёллер, открывая оконную защелку.
Ему пришлось трижды навалиться всем телом на раму, прежде чем окно открылось. Он снова охнул и расстегнул ремень и верхнюю пуговицу на брюках. Обернувшись, он увидел в дверях Харри с открытой бутылкой виски в руке.
– Что за новости? – Харри посмотрел на расстегнутый ремень. – Пороть меня пришли? Или насиловать?
– Живот болит, – пожаловался Мёллер. – Несварение желудка.
– Хмм… – Харри понюхал горлышко бутылки. – Несварение желудка – это занятно. Я и сам маялся животом, поэтому почитал кое-какую литературку по этому вопросу. Переваривание пищи занимает от двенадцати до двадцати четырех часов. У всех. И пища проходит через ваши внутренности не дольше, а просто больнее.
– Харри…