скачать книгу бесплатно
Вибекке Кнутсен кивнула на свободный стул:
– А здесь какими судьбами?
– Живу неподалеку, – объяснил Харри.
– Это я уже поняла, но раньше ты здесь не появлялся.
– У меня возникли разногласия в моем постоянном ресторане касательно происшествия, случившегося на прошлой неделе.
– Не пускают? – с хрипотцой рассмеялась она.
Харри этот смех понравился. И она сама – тоже. Возможно, из-за макияжа и полумрака. Ну и что? Ему понравились глаза – живые, игривые. Детские и умные. Совсем как у Ракели. Но на этом сходство заканчивалось. У Ракели были узкие, чувственные губы. А широкий рот Вибекке казался еще больше от ярко-красной помады. Ракель одевалась элегантно и неброско, а стройностью немногим уступала балерине – ни единой складочки жира. Вибекке сегодня была в тигровом топике, столь же кричащем, как и леопардовый. Ракель ассоциировалась у Харри с приглушенными тонами: темные глаза и волосы, загар. Вибекке выделялась в полумраке рыжими волосами и белой кожей. Особенно – кожей ног.
– И что ты тут делаешь одна? – спросил он.
Она пожала плечами и сделала глоток из стакана:
– Андерс уехал, вернется только к вечеру. Я тут развлекаюсь.
– И далеко он уехал?
– В Европу или еще куда… Знаешь ведь, они никогда ничего не рассказывают.
– А чем он занимается?
– Продает утварь для церквей и молелен. Кафедры, запрестольные перегородки, кресты и прочее. Новые и бывшие в употреблении.
– Надо же. И у него есть дела в Европе?
– Когда какой-нибудь швейцарской церкви нужна новая кафедра, ее можно привезти из Олесунна, а старую отреставрировать и переправить в Стокгольм или Нарвик. Он постоянно в разъездах, проводит в них больше времени, чем дома. Особенно в последнее время. Собственно говоря, последний год. – Она затянулась сигаретой. – А сам он даже и не лютеранин.
– Нет?
Она покачала головой, выпуская густой дым из красных, покрытых мелкими морщинками губ, и подтвердила:
– Его родители были пятидесятниками. Он вырос среди всего этого. Я была однажды на их «службе». Знаешь, стало жутковато, когда они начали бессвязно лопотать на несуществующем языке, называя это глоссолалией[11 - Кульминацией обряда «крещения Духом Святым» у пятидесятников считается знамение дара (глоссолалия, произнесение непонятных, бессмысленных звуков в состоянии религиозного экстаза).]. А ты бывал?
– Два раза, – ответил Харри. – В Филадельфийском приходе.
– Обрел спасение души?
– Увы, мне просто нужно было найти там свидетеля по одному делу.
– Ну-ну, не обрел Христа, так хотя бы свидетеля.
Харри пожал плечами:
– Увы, и того нет: он там больше не появлялся, да и по указанным адресам я не смог его найти. А уж спасения души я точно не обрел.
Харри допил пиво и подозвал бармена. Вибекке прикурила новую сигарету.
– Я весь день пыталась к тебе дозвониться на работу.
– Вот как? – Харри вспомнил пустой входящий звонок на автоответчике.
– Да, но мне сообщили, что ты этим делом не занимаешься.
– Если ты о деле Камиллы Луен, то так оно и есть.
– Так что я поговорила с другим, который приходил на вызов. Симпатичный такой.
– Том Волер?
– Да. Рассказала ему кое-что про Камиллу. Тебе в прошлый раз не смогла.
– Почему?
– Потому что там был Андерс. – Она глубоко затянулась. – Он очень болезненно реагирует, если я говорю что-то порочащее Камиллу, просто в бешенство приходит. Хотя мы ее почти и не знали.
– А зачем тебе ее порочить, если ты ее не знала?
Вибекке пожала плечами:
– Я так не думаю, это Андерс так считает. У него твердая позиция, что за всю жизнь женщина может заниматься сексом только с одним мужчиной. – Она ткнула окурок в пепельницу и добавила: – А лучше вообще ни с кем.
– Значит, у Камиллы мужчин было больше, чем рекомендует Андерс?
– Она обращалась к ним по имени. Имена были разные.
– Откуда тебе это известно? Плохая звукоизоляция?
– Нет, звукоизоляция между этажами прекрасная. Зимой вообще ничего не слышно, но летом, когда окна открыты… Знаешь, в таких дворах…
– …все очень хорошо слышно. Знаю-знаю.
– Именно. Андерс часто со злостью захлопывал окно спальни. А когда я говорила, что ей там, наверное, хорошо, уходил и ложился в гостиной.
– Ты об этом хотела мне рассказать?
– Да. И еще. Мне тут позвонили. Я поначалу решила, что это Андерс, но, когда он звонит, на заднем плане обычно слышится шум. Он ведь звонит с улицы, когда выезжает в Европу. Удивительно, что шум всегда совершенно одинаковый – как будто он всякий раз звонит из одного и того же места. Ну, не важно. А тут звук был другой. В другой раз я просто положила бы трубку и не вспомнила об этом, но после того, что случилось с Камиллой… Да и Андерс уехал…
– Ну и?
– Да нет, ничего страшного. – Она устало улыбнулась, и ее улыбка Харри тоже понравилась. – Кто-то просто дышал в трубку, но я испугалась. Потом решила позвонить тебе. Волер сказал, что этим займется, но номер, с которого звонили, разумеется, не удалось определить. А убийцы, они ведь всегда возвращаются на место преступления, да?
– Это в романах, – ответил Харри. – Я бы выбросил это из головы.
Он покрутил бокал. Лекарство начинало действовать.
– А ты и Андерс, случайно, не знакомы с Лисбет Барли?
Вибекке высоко подняла накрашенные брови:
– Это которая пропала? С какой стати?!
– Да, действительно, с какой стати?.. – пробормотал Харри, не понимая, почему этот вопрос пришел ему в голову.
Когда они вышли из «Андеруотера», было почти девять. Харри казалось, что он двигается по палубе корабля в шторм.
– Я живу близко, чуть ниже по улице, – сообщил он. – Не хочешь…
Вибекке чуть наклонила голову набок и улыбнулась.
– Харри, не делай того, о чем будешь жалеть.
– Жалеть?
– Последние полчаса ты только и рассказывал, что о своей Ракели. Уже забыл?
– Я же сказал, что я ей не нужен.
– Ну и я тебе не нужна. А нужна тебе твоя Ракель. Или другая Ракель.
Она взяла его за плечо:
– Может, на какую-то секунду я и подумала, что все могло бы быть иначе. Так ведь не иначе же. Да и Андерс скоро придет домой.
Харри пожал плечами, покачнулся и сделал шаг в сторону.
– Давай хоть до дома тебя провожу, – пробормотал он.
– Харри! Тут пройти метров двести.
– Справлюсь.
Вибекке расхохоталась и взяла его под руку. Они медленно шли по Уллеволсвейен, мимо проезжали автомобили и пустые такси, а вечерний ветер целовал лица, как умеет целовать только в Осло и только в июле. Харри слушал ровное жужжание ее голоса и думал о том, что же сейчас делает Ракель.
Они остановились перед черной железной дверью.
– Спокойной ночи, Харри.
– А… ты поедешь на лифте?
– А что?
– Ничего. – Харри сунул руки в карманы и почувствовал, что теряет равновесие. – Осторожно. Спокойной ночи.
Вибекке с улыбкой подошла к нему и поцеловала в щеку. Харри жадно втянул ноздрями ее запах.
– Может быть, в следующей жизни, – шепнула она.
Дверь мягко и бесшумно закрылась за ней и тихо защелкнулась. Харри стоял и смотрел на витрину, пытаясь сосредоточиться. Что-то было не так. Нет, не выбор надгробных плит, а отражение. На краю тротуара через улицу стояла машина. Если б Харри хоть немного интересовался ими, то знал бы, что это эксклюзивная игрушка – спортивный японский автомобиль.
– Чтоб тебя… – тихо выругался Харри, выходя на дорогу.
Мимо, визгливо сигналя, проехало такси. Он подошел к машине и встал у двери водителя. Темное стекло опустилось.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – прошипел Харри. – Шпионишь за мной?
– Добрый вечер, Харри, – зевнул Том Волер. – Наблюдаю за квартирой Камиллы Луен. Смотрю, кто приходит-уходит. Не на пустом же месте возникла идея, что преступник всегда возвращается на место преступления.
– Это бред, – сказал Харри.
– Как ты сам понимаешь, больше уцепиться-то не за что. Убийца оставил нам не много улик.
– Преступник, – поправил Харри.
– Или преступница.
Харри пожал плечами и сделал шажок в сторону, чтобы не упасть. Приоткрылась дверца со стороны пассажира.
– Залезай, Харри. Надо поговорить.
Харри посмотрел на открытую дверцу. Подумал. Сделал еще один шаг в сторону. Обошел машину и сел.
– Подумал? – Волер убавил звук в магнитоле.
– Да, подумал, – ответил Харри, ерзая: на тесном ковшеобразном сиденье было неудобно.
– И какой же правильный вывод ты сделал?
– Судя по всему, тебе нравятся красные японские спортивные автомобили. – Харри с размаху хлопнул по приборной панели. – Солидная вещь. Скажи… – Харри сосредоточился на дикции. – Ты в таком автомобиле разговаривал со Сверре Ульсеном в Грюнерлёкке в тот вечер, когда убили Эллен?
Волер несколько секунд молча смотрел на него, прежде чем ответить:
– Харри, я не понимаю, о чем ты.
– Нет? Ты ведь знал, что Эллен догадалась: это ты стоишь за контрабандой оружия. И позаботился о том, чтобы Сверре Ульсен убил ее, прежде чем она кому-нибудь расскажет. А когда узнал, что я напал на след Сверре Ульсена, поспешил обыграть все так, будто он открыл стрельбу при задержании. Как и тот парень на портовом складе. Ты вообще мастер решать проблемы при задержании.
– Харри, ты пьян.
– Два года я искал факты против тебя, Волер. Ты знал об этом?
Волер молчал.
Харри рассмеялся и снова хлопнул по панели. Та как-то нехорошо затрещала.
– Знал, разумеется! Будущий начальник отдела знает все. Как ты дошел до жизни такой? Расскажи.
