скачать книгу бесплатно
Он остановился и, глубоко вдохнув прохладный утренний воздух, вошел в дом. Холл освещали настенные бра, желтоватый свет падал на дорогие ковры, только добавляя старины. Клан давно не был в Домбае: охота за лугару по сибирским лесам заставляла вампиров кочевать по северу России почти двадцать пять лет.
Донеслись голоса из гостиной. В холл вышел Демон – прозвище давно приклеилось к Дмитрию. Хотя для Ви оставалось загадкой почему. Это единственный вампир, который вызывал у него раздражение. Хотя Виктор и понимал, что до Демона ему как до Небулы ползком, но все равно не мог позволить так задирать нос. За ним вышли Алекс, Филин и Ром – вся четверка жила на втором этаже.
– Как всегда прохлаждаешься? – прохрипел Демон и, задев Ви плечом, вышел на улицу. За ним и остальные.
– Привет, Ви! – замыкая цепочку выходивших, поздоровался Алекс.
Иногда Виктору было тут тесно. Да, дом Михаила – не великие хоромы, но жить можно. С торца дома цокольный этаж, где раньше был гараж на две машины, переоборудовали в небольшой зал для тренировок. Подсобное помещение и старую мастерскую – под три камеры для лугару. Зал и камеры разделял длинный коридор, через который раньше можно было пройти с улицы в дом. Правда, дверь давно закрыли, для безопасности. На первом этаже была кухня-столовая. Вампиры любили иногда себя побаловать вкусной едой и ароматным кофе. Комнату отдыха переделали под спальню, в ней жило пятеро вампиров, в том числе и Кира, новая напарница Ви. Но она предпочитала проводить время то на заданиях, то в зале, иногда спала в гостиной. В общем, за много лет клан привык жить одной большой семьей и не слишком стремился к комфортной жизни. Поймать лугару для них было куда важнее, и вампиры ради этого исколесили уже всю Россию. И даже с учетом того, что у лидера была своя строительная компания в Москве, столькими жилищами сложно обзавестись и не привлечь внимание «свыше».
Виктор взглянул вверх по лестнице. Казалось, когда ее строили, думали не о красоте, а о компактности. Снизу виделось аккуратное отверстие в потолке, куда уходили ступени на второй этаж. Поднявшись, Ви остановился на широком пяточке. Прислушался. Здесь было пять комнат. Две спальни напротив друг друга, а впереди дверь комнаты лидера, соседствующая с его кабинетом. В это время Михаил уединяется у себя, а в кабинете его можно застать только ночью, когда проходили все обсуждения и заседания.
Ви увидел, как Кира выходит из кабинета. По виду – готова к битве. Серьезное выражение лица иногда пугало даже Виктора, а кожаное обмундирование и тяжелые ботинки добавляли ей строгости.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Ви.
– Увидела открытую дверь и закрыла. Как ты знаешь, у меня есть волшебный ключик, – помотав рукой, Кира продемонстрировала магнитный ключ на толстой цепочке, намотанной на запястье. – Михаил в последнее время совсем ушел в раздумья.
– Это правда.
– А ты куда? – спросила Кира.
– К Михаилу, – решительно шагая дальше, ответил Виктор.
– Постой, остановись ты, в конце концов! – Кира схватила его за руку. – Что случилось? Ты как будто не в себе. Ворвешься в его спальню, и он тебя убьет. В чем дело? Мне ты можешь рассказать все.
– Нужно поговорить с ним. Сейчас. – Во-первых, Ви понимал, что не спроста Михаил велел наблюдать за Николь. Во-вторых, не видел смысла откладывать разговор до удобного момента. Необходимо узнать, кто эта девушка. А ее магическая сила, должно быть, важна для лидера. В-третьих, рассказывать все Кире бессмысленно. Чем она ему поможет?
Виктор отдернул руку и, дойдя до комнаты лидера, остановился. Прислушался к тишине. С сомнением постучал и, не дождавшись приглашения, вошел, готовясь выскочить наружу в любой момент. Кира молча следовала за ним.
В темной комнате Михаил склонился над гробом. Ви успел уловить в его лице надежду – лидер клана все еще мечтал вернуть свою Самару. Стоило Виктору войти, и Михаил натянул маску безразличия.
– Надеюсь, причина была очень важной, раз уж вы здесь, – не поднимая голову, спокойно сказал Михаил.
– Николь использовала силу, которой обладала Мора. Неужели она до…
Виктор не смог договорить, Михаил схватил его за горло и вдавил в стену. Ребра захрустели. Боль пронзила тело.
– Слишком много лишних слов. Что произошло? – отпустив его, рыкнул предводитель. Белесый шрам через бровь дернулся, еще сильнее став похожим на толстого червя.
– Ночью лугару напали на нее, но я успел вмешаться, – прохрипел Ви, – хотели увести с собой, а не убить. – Он никогда не видел лидера в таком состоянии: Михаил напуган и зол одновременно, а еще, кажется, хочет добраться до истины. Не похоже на него: обычно он спокоен как скала, только после приезда сюда начал срываться. Похоже, это связанно с девчонкой и ее силой Моры.
– Где она? – Михаил напрягся.
– У сестры. Я успел забрать ее воспоминания, – Виктор замолчал, а после с осторожностью продолжил, – ей удается сопротивляться нашей магии, впервые такое вижу.
– Естественно. Она же потомок Моры, – Михаил нервно заходил вокруг гроба.
– Но разве это возможно? – вступила в разговор Кира.
– Должно быть, ведьмы скрыли ее от нас, или сила девчонки спала, пока в поселке не появились мы и лугару. Я могу только догадываться, а уж она и подавно ничего не понимает. Приведите ее сюда следующей ночью, – Михаил наконец взглянул на Киру.
Она кивнула и вышла из спальни. Виктор поспешил за ней. Несколько шагов и он уже в своей комнате. В тишине.
Как Николь оказалась обладательницей магической силы? У Моры было только двое детей: Самара – возлюбленная Михаила, и Эфраим – он все время жил в Домбае с кланом ведьм. Виктор дружил с ним. Они вместе сражались с лугару. Эфраим хоть и не обладал магическими способностями, но в битве был хорош. В ночь его смерти Виктор находился рядом. Если у него была дочь, почему не сказал? Тогда понятно, почему за ней гоняются лугару. Ведь только с силой Моры можно открыть дверь в мир тумана и освободить Маира – их хозяина, их бога. Единственного, кто способен своей кровью обращать людей в лугару, подобно тому, как Михаил обращает их в энергетических вампиров.
Виктор вошел в ванную комнату, скинул грязную одежду и почувствовал лавандовый запах Николь, до сих пор оставшийся на руках. В сознании возник ее образ. Шелковистые черные волосы стекали по открытой хрупкой спине девушки. Вот она оглянулась, и пронзительные желтые глаза глянули на него. Его влекло к ней и становилось все сложней контролировать это неясное побуждение. Какое-то колдовство, не иначе! Он не знал Николь настолько, чтобы возникли такие эмоции, между ними был разве что один мимолетный разговор. Ви закрыл глаза, выдохнул, стараясь выбросить из головы нелепые мысли.
Глава 4
Кальмия прислушалась к едва уловимым голосам сестер. Ментальную связь до конца не перекрыли даже туманные стены их с Маиром тюрьмы. В этом мире все было белесым, размытым и приглушенным.
«Сестры волнуются», – поделилась она. Маир не мог слышать их – или не хотел. Он отдалился и ненавидел сестер, когда они вернули его в скучный мир – Небула. Этот магический туман только жестоко покарал его за побег в мир людей, извратив его природу.
«О чем говорят?»
«Слишком много голосов. Трудно понять».
Маир приоткрыл глаза. Он сидел в позе бабочки, словно медитировал. Но Кальмия знала, что таким образом он пытался разобраться в исчезающе слабых импульсах от лугару, в этот раз колких, резких. Кажется, он понимал, о чем говорят сестры.
«Похоже, в мире людей что-то происходит, – сказал он. – Прислушайся, нам надо знать, что именно».
«Ты можешь немного помолчать? – сердито сказала Кальмия. – Не может быть!»
«Что? Что такое?»
«Объявилась наследница Моры!» – воскликнула она.
«Значит, скоро нас освободят», – он посмотрел на нее и улыбнулся, чего не делал уже давно.
«Думаешь? Сестры не спускают с нас глаз. Мы пытаемся выбраться отсюда уже семьдесят лет. И они всегда останавливают», – вздохнула Кальмия, безнадежно глядя на брата.
«В этот раз все будет иначе, – сказал он и зашагал вокруг Мии, ненавистно поглядывая на туман, окружавший их. – Нам помогут из мира людей. С наследницей Моры сестрам не справиться. Мы снова будем свободны».
«Будем, если сумеем ее удержать. Михаил сделает все, чтобы вернуть тебя обратно. Ты лишил его семьи, не думаю, что он простил это».
«Не важно. Тысячи лет я искал бреши между мирами, крохотные разрывы, в которые можно лишь заглянуть. Их мир прекрасен! Он живой! Люди живут так, как мы и не мечтаем. Чего стоит вечность в тумане по сравнению с одним мигом там? Я заплатил высокую цену! Отдал свою силу, почти равную силе Моры! Стал лугару! А что из того? Один плюс – могу теперь принимать любой человеческий облик. Что мне теперь враги? Думаешь, я боюсь Михаила? Даже смерть в том мире будет веселее, чем бесконечность здесь».
Маир зажмурился и вспомнил зеленые луга, ветер. Он сидел на опушке в лесу, охотился, кровь животных ненадолго утоляла голод. Вечно бы там сидел, прислушиваясь к шепоту леса, наслаждаясь каждым вздохом и мечтал, что сестры отпустят его, дадут волю. Как вдруг высоко в темном небе что-то зарычало, громко, раздражающе. В груди вспыхнула ярость, Маир ненавидел, когда прерывали его минутки тишины и покоя. С невероятной скоростью прямо на опушку падал дымящий самолет. Он вонзился, как железный кол, в землю, покрылся разгорающимися островками пламенем. Благодаря сверхскорости Маир успел вытащить пилота. Так появился первый лугару. Да, люди странные существа, в сороковых они безжалостно убивали друг друга. Но Маир видел в них и другое: самопожертвование, преданность, любовь. Некоторых раненных успевал обращать в лугару, так собиралась стая. Позже он вошел в кураж и уже ни Маир, ни стая не разбирали жертв, встреченных на пути. Они либо убивали, либо обращали людей в лугару. Тогда он не чувствовал жалости и сострадания, просто наслаждался свободой, вероятно, это и было его ошибкой.
А что здесь? Лишь тишина и магический туман, который им необходимо хранить от людей, чтобы алчность и ненасытность не погубила оба мира.
«Не подумай, что я спорю, но из-за твоих лугару все создания, порожденные магией тумана, рискуют кануть в Пустоту, разделяющую наши миры».
«Сказки. Пустота – это граница между мирами. Она не способна поглощать, пробуждаться. Вот послушай. Когда ведро, наполненное водой, оказывается дырявым, то непременно в эту дырку будет вытекать вода. Так и с границей, то есть Пустотой. Образуется разрыв, и туда утекает туман. Ты видела эту огромную брешь, о которой говорят сестры? Нет. Потому что была заперта здесь. И я не видел».
«Возможно, ты прав и все это хитрость сестер, но ведь ты часть тумана, ты создан им. Сбежав, оставил брешь, а убийства, жестокость, зло разъедало ее, превращая в огромную дыру. Ведь как ни думай, мы – существа, рожденные магией тумана, связанны с миром Небулы. Стоит твоим лугару убить человека, как открывается новая брешь».
«Ерунда. Страшилка, придуманная, чтобы натравить на меня всех остальных сестер», – Маир был уверен в своей правоте.
«Очень надеюсь. Но подумай, возможно, Мора, не увидев этой жестокости и опасности, позволила бы тебе остаться среди смертных?»
«Ты до сих пор так и не поняла? Из-за смерти Тати величественная Мора возненавидела меня! Не хочу об этом говорить, – бросил Маир, а сам задумался. Все случилось из-за того, что Тати, одна из хранительниц, не рассчитала свои силы, когда запечатывала одну из брешей и, растворившись в тумане, канула в Пустоту. Но финал этого происшествия увидела Гезария и посчитала, что Маир подтолкнул Тати к бреши. Слушать его оправдания не стали, лишь подумали, что сестра отказалась помогать ему сбежать из Небулы. Эта несправедливость злила его. Он выдохнул и продолжил, – Мора – первая хранительница, порожденная туманом. Она никогда не доверяла мне, ведь мне так повезло родиться единственным сыном тумана. Появиться из-за жадного колдуна, который пробил брешь в наш мир и использовал туман ради проклятия. Я просил, умолял. Верь она мне хоть самую малость, не было бы лугару, не было бы смертей. Я создал их не потому, что хотел, а чтобы иметь силу сопротивляться».
«Это не снимает ответственности. Нам нельзя убивать людей. Пустота не принимает оправданий!» – разозлилась Кальмия. Сколько бы раз ни заводили они этот разговор, каждый оставался при своем мнении.
«Я что-нибудь придумаю. Всегда есть обходной путь! – прошипел он и улыбнулся».
«Не боишься в уплату за новых переход в мир людей превратиться в обычного смертного? Твои же лугару сожрут тебя».
«Небула не лишает магической сущности, забирает лишь то, чем мы больше всего дорожим», – ответил он.
«Чего ты боишься лишиться?»
«Свободы!» – без раздумий ответил Маир.
«Уверен?» – продолжала настойчиво расспрашивать Мия.
Она словно ждала узнать его слабость. Маир с подозрением посмотрел ей в глаза.
«А чего боишься лишиться ты? Ты так ни разу и не ответила. Хочешь вкусить радостей мира людей? Хочешь пойти туда со мной? Как думаешь, чем заплатишь за переход?»
Кальмия молчала. Испуганные глаза говорили, что она боится признаться. За долгое время, проведенное с ней в заточении, Маир из раза в раз строил предположения и отвергал их, пока не решил, что сестра боится себя. Заглянув в мир людей, она очаровалась и испугалась страстей, бушующих в людях, и своего отклика на них. Она испугалась потерять контроль над собой.
Сестра молчала, и он не стал допытываться. В любом случае ей все же придется заплатить, и повлиять на это он все равно не сможет. Маир вздохнул и перевел тему.
«Если у лугару не получится освободить нас, то это сделает одержимый любовью к жене Михаил. Мои записи о магии нашего мира, о том, как человеку обрести бессмертие или силу воскрешения, остались у людей. Ради Самары он пойдет на все», – ухмыльнулся он.
«Какая чушь. Бессмертие для людей? Воскрешение? Это шутка?» – удивилась Кальмия.
«Ага. И притом это еще один мой путь в тот мир. У людей напряженные отношения со смертью. Не Михаил, так кто-то другой пробьет еще одну брешь между мирами, спасаясь от смерти или спасая от нее. И я снова стану свободным».
Глава 5
– Отлично, ты проснулась! – Алиса сидела рядом и обеспокоенно смотрела на меня. – Как самочувствие?
– Прекрасное, наконец-то выспалась. – Я старалась забыть неприятное послевкусие от ночного кошмара, но сон назойливо крутился в голове. Страшные существа, похожие на людей. Незнакомец, спасший меня. Это правда было на самом деле? Я вспомнила нашу встречу на дне рождении сестры, ту странную слабость. Да, я много работаю, почти не сплю, но это не было похоже на приступ обморока. Больше напоминало некое помутнение сознания. Как будто я знала этого мужчину уже давно, будто мы когда-то встречались. Бред какой-то. Я встряхнула головой, отгоняя пустые мысли.
– Что все-таки вчера произошло? – не унимая любопытства спросила Алиса.
– Да ничего, вышла в парк и потеряла сознание. Я все испортила, да? – я не хотела вдаваться в подробности, тем более сама ничего не понимала.
– Что за глупости, – упрекнула сестра и погладила меня по руке, – как насчет завтрака?
– Я очень голодна! – В подтверждение громко заурчало в животе.
– Тогда одевайся и спускайся вниз. Будем набирать калории, – улыбнулась Алиса, – с банкета осталось полно еды.
Сестра вышла. Впервые за долгое время я вновь ощутила семейное тепло – это утро, наполненное заботой Ли?сы, казалось совсем другим в сравнении с одинокой жизнью в Домбае. Моя комната совсем не изменилась за четыре года. Ветер тихо колыхал портьеры. Вечернее платье аккуратно лежало на табурете.
«Как же хочется остаться здесь, – подумала я, но тут же одернула себя. – Но я виновата и не заслуживаю прощения».
Все здесь, каждая мелочь напоминали о маме. В тот проклятый день мы собирались в Кисловодск – хотели в семейном кругу провести остатки новогодних выходных и отдохнуть от бешенных рабочих будней. Маленький «Аквилон» наполняли бесконечные потоки туристов. Столько посетителей мы не видели никогда. Персонал с трудом справлялся.
В предвкушении тихих праздничных дней я собирала сумку. Из кухни донесся голос мамы:
– Никки, ты не забыла взять подарок Алисы?
– Нет, уже все собрала, – радостно ответила и представила, как мы с Лисой смотрим новогодние фильмы в новых мягких пижамах и томно вздыхаем, пряча слезы, в трогательные моменты, как две школьницы.
– Возьми еще это, – мама вошла в комнату и протянула шампанское.
Я взяла бутылку и коснулась ее руки. В глазах потемнело от резкой боли, и вот я уже с трудом поднимаю голову с плюшевого руля. Впереди темнел лес, кругом валялись осколки. На пассажирском сиденье, сдавленное покореженным металлом, краснело размытое пятно… «Боже, мама!» – я потянулась к ее окровавленному лицу и очнулась.
– Что с тобой? – заволновалась она, живая и здоровая.
– Наверное, переработала. Все в порядке. Не бери в голову, – сказала я, не желая волновать маму. Последнее время я так уставала, что могла заснуть стоя.
Я пыталась избавиться от этих воспоминаний, забыть. Но нет, стоило стать чуть счастливее, и они возвращались. Нельзя было садиться за руль!
Я заправила кровать, немного даже забылась. Выглянула в окно: наш сад шелестел новыми весенними листьями. Красота и покой, которого я давно не испытывала. Но вновь в сознании громко прозвучало: «Ты не достойна быть тут!»
Достала из шкафа старые джинсы, вытянутую серую футболку и черный вязаный кардиган. Быстро оделась и поспешила к Алисе, сказать, что возвращаюсь в Домбай. Не стоило приезжать сюда. Мне здесь не место!
Сбежав вниз по старой деревянной лестнице, я замерла, увидев мельтешащую в столовой сестру. Утро воспоминаний: те же скрипучие ступени, холодный камин в зале, при чем казалось, что его не разжигали несколько лет. Стало вдруг холодно. Я вздрогнула. В столовой большой круглый стол. Алиса – вылитая мама, суетилась, расставляя тарелки.
Будто мне снова двенадцать лет. Я вспомнила, как сидела за тем столом и листала тяжелый альбом со старыми фотографиями, все время задавая вопросы маме, пока она крутилась у плиты. Добравшись до середины, я увидела вложенный между страниц единственный снимок отца.
– Расскажи о папе, – попросила я. Черно-белое фото не было приклеено как остальные. Папа на снимке, словно застигнутый врасплох, старался спрятаться за мамой.
– Он был удивительным и загадочным человеком, как и его имя – Эфраим. Мне казалось, что он волшебник. Говорил, что защищает людей. Дело очень важное и секретное. Его сила была невероятна, папа мог поднять меня одной рукой выше собственной головы. Да что уж, вон то кресло спустил со второго этажа как пушинку, а я его не могла даже с места сдвинуть, – она кивнула головой в сторону зала, где стоял мягкий громоздкий трон – так мы называли его с Лисой. – Но, видимо, силы было недостаточно, – с грустью еле слышно сказала мама.
Тогда я уже знала, что случилось с отцом, однажды подслушала. Его двоюродная или троюродная сестра – София – долго говорила с мамой, а потом они обе плакали. Остальное время до ужина я сидела молча, жалея, что задала этот вопрос.
Чтобы отогнать видения прошлого, глубоко вздохнула. Вот так утро, разные мысли и воспоминания бросали то в жар, то в холод. Я спустилась вниз и прошла в столовую. Алиса сияла бодрая и радостная.
– Здесь ничего не изменилось, – сказала я, оглядев столовую.
– Кроме того, что теперь я тут одна. Да у меня и времени не было что-то менять, – микроволновка запищала, Алиса достала чашку с сахарными булочками. – Нехорошо так говорить, но я даже рада, что ты грохнулась в обморок. А то не знаю, как скоро ты бы вновь оказалась дома. Надеюсь, не торопишься вернуться в Домбай?
Ее слова били по больному. Я лишила ее и матери, и сестры. Оставила в одиночестве. Все это время, погрузившись с головой в «Аквилон», отдалялась все дальше от нее, утопая в чувстве вины. Разлукой малодушно наказывала себя за содеянное.
– Давай завтракать, а то все остынет. Хотя сейчас скорее время обеда, – ухмыльнулась Алиса, – кто-то долго спал.
Я мигом соорудила «голодный» бутерброд, который с трудом помещался в рот. Стоило увидеть еду, и есть захотелось так, будто голодала неделю.
– Здорово, что тут осталось полно моих вещей. Будет в чем ходить, когда еще потеплеет, – сказала я с набитым ртом, обмирая от собственной смелости.
– Да я бы и своими поделилась! – блестя повлажневшими глазами, выпалила сестра.
